Пыль моря

Константин Волошин (2025)

Вторая половина XVII века. Ватага русских разбойников, промышляющих на Амуре, попадает в засаду манчжуров. Так начинается череда приключений, полная смертельных опасностей. Путешествие по Китаю, через леса к морю. Участие в войне династий Мин и Цин. Морские сражения на джонках, пиратские рейды по островам Юго-Востока. Тайвань, Филиппины, Моллуки, Сулу. Встречи с испанцами, португальцами и голландцами. Тёплые, но чужие моря, скитания и невзгоды, победы и поражения, дружба и предательство. И тоска по родине…

Глава 7. Семья Дау

Мишку втолкнули в сарай, обмазанный глиной. Цепь осталась и замкнулась замком к скобе, вбитой в толстый столб.

И-дун, молодой китаец, выполнявший обязанности слуги и помощника при Тин-лине, ободряюще похлопал Мишку по спине и обещал, что хозяин не долго продержит его на цепи.

— У него тяжёлое положение. Надо показать свои добрые чувства маньчжурам. Да и отец его уж очень грозен. Сразу заподозрит неладное. Потерпи малость.

Он ушёл, а Мишке припоминался приезд в Нингуту.

Дарханя встречали пышно и шумно. Солдаты стреляли в воздух, толпа горожан восторженно кричала. Начальник гарнизона, дутун, приветливо принял рапорт Дарханя. Свита окружила их, и все вместе проследовали во дворец, где уже готовился пир. Удачу в походе требовалось срочно отпраздновать.

Тин-линь тоже поспешил в тот же дворец, но на женскую половину. Спешил заручиться поддержкой своей сестры.

Мишка на цепи проследовал за И-дуном и солдатом в дом Дау. Народ с нескрываемым любопытством разглядывал огромного русского мужика. Отпускали весёлые шуточки, указывали пальцами. Однако Мишка не чувствовал в толпе злобы и ненависти. Скорей любопытство и радость, что такого сильного врага удалось посадить на цепь. Советовали надеть колодку или ошейник.

Мишке приходилось терпеть. Оглядывал город, с интересом и любопытством. Грязные, плохо мощённые улицы, застроенные лачугами бедняков, извивались, карабкаясь от берега реки в гору. Но чем выше забирались, тем дома становились лучше. В самом центре города располагались красивые большие дома. Там жили маньчжуры.

Город не имел крепостных стен. «Видно не опасаются нападения», — думал Мишка. За городом кое-где желтели убранные поля. Сейчас они пустовали. Весь город встречал прибывших.

Вскоре дошли до обширного дома с широком верандой. За высоким забором теснились надворные постройки. В нижнем этаже располагалась большая лавка, закрытая в это торжественное время. Собаки встретили дружным лаем, но быстро успокоились. Встречавших было не много. На пороге стоял сгорбленный старик с белыми волосами, заплетёнными в косу. Глаза внимательно щурились, поблёкшие губы вяло шевелились:

— А где же мой внучек, И-дун?

— Скоро явится, господин. Зашёл сестру проведать с дороги. Дело у него к ней.

— Случилось что-нибудь, да?

— Не волнуйтесь, господин. Он скоро придёт.

— А это кто, пленник, аха¹¹?

— Да, господин. Молодой хозяин купил его у господина цаньлина.

— Зачем это ему? Русские не надёжные рабы. За ними глаз нужен.

— Молодой хозяин сам всё расскажет.

— Столько лянов¹² отвалил за него. Отец будет недоволен.

— Ничего, господин, молодой хозяин богатую добычу привёз. Все будут довольны.

— Ладно уж, веди в сарай. Да смотри, чтоб не сбежал. Всем тогда попадёт.

Старик засеменил по двору, опираясь на палку. Какая-то женщина с готовностью бросилась ему помочь.

— Это дедушка хозяина, Вэй-си. Сильно любит внука, души не чает.

— А отец где? — спросил Мишка.

— Отец на берегу был, не заметил ты. У них постоянные нелады. Из-за этого молодой хозяин и отправился в поход с Дарханем. Избегают они даже разговаривать, не то, что любить друг друга.

— Чего бы это? — любопытствовал Мишка, устраиваясь на соломе в углу.

— Старые передряги. Хозяин сам скажет, если нужно будет. А тебе знать всё это не полагается. Твоё дело помалкивать. Будь поосторожней здесь. Присматривайся пока, — таинственно прошептал И-дун.

И-дун ушел, а Мишка стал осматривать своё новое жилище. Сквозь щели в дверях можно наблюдать часть двора, заполненного курами, свиньями и бегающими ребятишками. Они как бы случайно подбегали к сараю и боязливо старались заглянуть в щёлки.

Пахло пылью и сыростью. Откуда-то тянуло парным духом коровы.

Мишка сообразил, что хозяйство у Дау большое и налаженное. Трудно было понять, чему здесь придавали большее значение: торговле, или хозяйству. Видно и то и другое.

Прошло не более часа, как двор зашумел, работники засуетились. Во двор стали возвращаться главы семейства Дау. Принесли в носилках Вэй-ти, отца Тин-линя. Мишка приник к щели и знакомился с новыми хозяевами. Вэй-ти был высоким и грузным китайцем. Он совсем не походил на Тин-линя и казался большим и тяжёлым.

Двое его старших сына, Гуан-пин и Ши-хэн, тоже высокие, но ещё не раздобревшие, походили на отца и, видно, гордились этим. Каждый сын имел свою половину дома и своих работников и слуг. Все занимались торговлей и часто отлучались по делам на юг.

Старшему лет за тридцать, был женат, младший не смел заикнуться об этом без согласия отца, а средний должен жениться в конце осени.

Длинные ряды амбаров стояли в отдалении от дома, в той стороне копошились работники. Линялые синие куртки иногда показывались Мишке в щели. Работники мало обращали внимания на господ, им бы успеть сделать свою работу и не получить порции палок.

«Богато живут, — думал Мишка, прислушиваясь к толчее на дворе. — В таком хозяйстве всякому достанется работы. Что-то меня ждёт тут. С Тин-линем вроде хорошо, да И-дун сомнения посеял. Не дай Бог, что не так получится у меня. Забьют — и глазом не моргнут. Ишь здоровые вымахали».

Мишка с нетерпением, но и опаской ожидал прихода младшего хозяина.

Тин-линь явился к вечеру, и сразу же стал объектом ругани отца. Слов Мишка не разбирал, но догадывался, что и его косточки перемывались не раз.

Тин-линь изредка вставлял слово, но отец грубо обрывал его. Это продолжалось довольно долго, и всё время Мишке краем глаза было видно, как почтительно склонялся Тин-линь перед отцом. Наконец вышел дед и прервал поток брани на голову своего любимого внука. На этот раз уже перед ним склонились в почтительном поклоне.

Ишь как старших уважают, видать обычай такой.

Старик засеменил к сараю, все тронулись следом. Мишка забеспокоился. Дверь открылась, и все мужчины семейства вошли внутрь. Мишка встал и почтительно склонился перед хозяевами. Он не хотел подводить Тин-линя и старался показать покорность. Старик подошёл почти вплотную, прищуренные глаза пристально пробежались по русскому. Лицо его стало непроницаемым и словно окаменело. Под пронзительным взглядом Мишка беспокойно переминался с ноги на ногу.

Подошёл Вэй-ти. Он оказался не намного ниже Мишки. Молчание длилось долго, пока дед тихо произнёс:

— Пусть живёт. Ничего плохого в этом не вижу. Да и долг надо выплатить полностью. Хороший работник будет.

— Будет так, отец, — склонился Вэй-ти.

— А ты, внучек, — обратился дед к Тин-линю тихо и ласково, — постарайся для отца. Докажи, что твоё приобретение не просто прихоть, а и большая польза. У нас без этого никак нельзя.

Тин-линь склонился перед дедом и поцеловал в морщинистую щёку.

— Не подлизывайся, нечего лезть с нежностями, — в голосе старика слышались строгие нотки, но никто не принимал выговора всерьёз.

Братья глянули на младшего с неприязнью, а отец подхватил деда и стал торопить домой.

— Ух и досталось молодому хозяину! — воскликнул И-дун, когда все вошли в дом и на дворе затихло. — Но дедушка не дал в обиду, молодец! Дедушка всегда выгораживает своего младшенького. Без него забили бы до смерти.

— Ну а как у сестры, удалось выговорить себя? Заступится?

— Там всё хорошо вышло. Сяоли да дедушка только и любят нашего молодого. Мать была, но уже второй год, как умерла. Тоже души не чаяла. Не то что старших. Да они и совсем не похожи.

— Как же дальше со мной будет? — с опаской спросил Мишка.

— Не знаю. Решат. Работать будешь или ещё что дадут. Мне то не ведомо. Хорошо если пошлют с товаром или на закупки. Да не доверяют нашему. Молод и нелюбим. Старшие всё ездят.

— А далеко бывает ездят?

— Далеко. До Мукдена¹³ доходят, если не дальше. Месяц, а то и больше в пути бывают.

— А чего тебе дома не сидится?

— Поживёшь, так сам увидишь. Тяжело здесь. Я только и отдохнул в походе. Да и молодой тоже.

Утром Тин-линь пришёл вместе с И-дуном.

— Пошли, буду показывать двор и работу. Пока выбирать нечего. А потом посмотрим, — вид его был озабочен и деловит. Видно нажимали со всех сторон, приходится показывать себя с лучшей стороны.

Мишка не обижался. Он видел, что Тин-линь сам переживает за пленника и старался ободрить своего хозяина приветливой улыбкой.

Мишке сняли цепь и отвели в хлев, где стояли несколько буйволов. Надо было ухаживать за ними, Мишка даже обрадовался этому. Китайцы недоверчиво и с любопытством оглядывали нового работника, но в разговоры не вступали.

— Очень прошу не подавать повода для наказания. Отвечать будем вместе, понял? — Тин-линь таинственно и просительно шептал Мишке на ухо и подозрительно оглядывался по сторонам. — Будут придираться, но ты молчи и кланяйся. Дедушка тоже просит. Говорит, что ты вспыльчив и буен, а это здесь самое плохое в человеке.

Мишка не всё понял, но главное сообразил. Его понимают, но и сам он должен о себе побеспокоиться. В знак согласия поклонился, подражая китайцам. Тин-линь ухмыльнулся и пошёл к дому.

— Видел толстого у амбара? — спросил И-дун, когда они остались одни. — Больше всего опасайся. Сразу палкой бьёт и бежит к хозяину. Да ещё наговорит чего и не было. Подальше от него держись.

— Угу, — хмыкнул Мишка и принялся за работу.

Вот и началась моя новая жизнь, — проносилось в голове. — И долго так можно прожить? Одному богу то известно. Хоть бы Тин-линь придумал что-нибудь.

Во дворе раздались глухие удары палки и крик боли. День начинался избиением. Мурашки поползли по спине. Больше всего боялся, что сорвётся — и тогда пропало. Уж слишком свободной и бесшабашной была его прежняя жизнь.

Примечания

11

Аха — раб.

12

Лян — денежная единица, а также мера веса в Юго-Восточной Азии.

13

Мукден — столица Маньчжурского гос-ва, ныне Шэньян.