Пыль моря

Константин Волошин (2025)

Вторая половина XVII века. Ватага русских разбойников, промышляющих на Амуре, попадает в засаду манчжуров. Так начинается череда приключений, полная смертельных опасностей. Путешествие по Китаю, через леса к морю. Участие в войне династий Мин и Цин. Морские сражения на джонках, пиратские рейды по островам Юго-Востока. Тайвань, Филиппины, Моллуки, Сулу. Встречи с испанцами, португальцами и голландцами. Тёплые, но чужие моря, скитания и невзгоды, победы и поражения, дружба и предательство. И тоска по родине…

Глава 17. Ночная охота

И-дун жмурил глаза, защищаясь от слепящих лучей заходящего солнца. Вдали маячили фигурки солдат. Рядом тянулись к траве уставшие лошади. Не более двухсот шагов отделяло тех от укрытия беглецов. Река сузилась в этом месте, но поток стал бурным.

Не иначе, как переправляться станут, — с беспокойством думал И-дун.

Потемнело. Густо оранжевый диск светила утонул в тёмном море леса, тянувшегося по сопкам. Тишина и покой вокруг. И-дун встрепенулся, заметив, что трое солдат направили коней через реку. Те упирались, брызгали водой, но шли, осторожно нащупывая каменистое дно. Сторож рванулся в заросли.

— Переправляются! — зловеще прохрипел И-дун. — Пополам переправляются. Трое остались на том берегу!

— Вот это совсем плохо, — протянул Мишка. — Хотят с двух сторон к нам подобраться. Спешат до темноты.

— Что сидим? Бежать надо! — И-дун торопливо стал собирать мешки.

— А далеко ты убежишь по такому лесу? Лучше спрячемся и добро укроем. Авось пронесёт. Лодку, конечно, загубят. В темноте нас не так легко найти, а там придумаем, как улизнуть.

— От них не улизнёшь, — безвольно прошептал Тин-линь. Руки его висели, как плети, и весь вид выражал покорность судьбе.

— Отчаиваться нечего! Их всего-то трое, тащи мешки в лес. Полчаса у нас ещё есть.

Никто не стал мешкать, и в считанные минуты лодка осталась пустой. Продрались шагов на сто с лишним глубже в бурелом и там затаились. С напряжением вслушивались в едва долетавшие до них звуки переправляющихся маньчжур.

— На лошадях тут не проедешь, — молвил Мишка. — Пешком попрутся. Можно попробовать тюкнуть одного-другого. Гляди и одолеем, а?

— Что сделаешь без оружия? — И-дун опасливо озирался по сторонам.

— А топоры, а ножи? Дубьё можно прихватить. По башке хрястнешь — и дух с него вон. Пошли, пока не стемнело. В такой чащобе не разбежишься. Если что не так получится — разбегаемся в разные стороны. Пока они ружья изготовят — мы далеко будем. Заплутаемся, так по стволам дубьём постукивайте. Ювэй отвечать станет.

Мишка не стал ждать, а направился в сторону маньчжуров, осторожно раздвигая кустарник. Им овладел азарт охотника. В голове проносились отрывки его охотничьих похождений. Навыки ещё не сгладились, и он с радостью ощущал это в себе. Редкая веточка хрустнёт под ногой. Сзади пыхтели китайцы и он нетерпеливо предостерегал их жестами.

Маньчжуры переправились, было слышно, как они переговаривались. Видно, не решались двинуться в сгущающейся темноте. С другого берега им с угрозами кричал начальник, требуя поторопиться. А тем хорошо были слышны его гневные приказания.

Уже слышался тихий звон упряжи пасущихся коней. Тихие переговоры не позволяли беглецам расслышать слова, но по шуршанию кустов можно определить, что трое солдат всё же двинулись по берегу реки. Голоса их стихли.

Мишка залез на толстый ствол тополя, наклонившегося к реке. Остальные отошли на несколько шагов назад. Затаились в напряжённом ожидании.

Мишка примеривался увесистой дубиной и осторожно отгибал мешающие ветви. Шум шагов приближался, но в сумерках ничего нельзя было разглядеть. Однако он и так отлично знал, что маньчжуры продираются сквозь чащу и до них не более двадцати шагов. Их движения были осторожны, солдаты часто останавливались и совещались. Мишка злорадно улыбнулся:

Боитесь, стервецы! Посмотрим, как вы меня брать будете, нехристи?

Он условился с друзьями, что он саданёт последнего по башке, а остальные набросятся на других. Внезапность должна сыграть им на руку.

Мишка заметил неясное движение кустарника впереди и сжался в напряжении хищника, готового к прыжку. Шагах в пяти солдаты остановились и стали тихо переговариваться. Слов Мишка не понимал, но в них угадывалась неуверенность, и это взбодрило. Он только опасался, что те не осмелятся двинуться дальше, а вся затея с засадой провалится.

Наконец тройка солдат двинулась вперёд. Ружья держали в руках с дымящимися фитилями, запах дымка ударил в ноздри. Они шли шагах в двух друг от друга и оглядывали тёмные кусты, направляя в ту сторону стволы тяжёлых ружей.

Мишка приладился и со звериным воплем вложил всю силу в удар. Дубина скользнула по голове заднего и проломила плечо. Мишка свалился с дерева и плюхнулся на тело маньчжура. Остальные рванулись назад, выдёргивая сабли из ножен. Тяжёлые сапоги больно ударили Мишку по спине. Раздался щемящий крик, всё смешалось в возгласах и ударах. Мишка с трудом поднялся и услышал удаляющиеся звуки убегающего человека. Вдали заверещал конь, испугавшийся криков. Дальше в лесу протрещала птица, и остались только тяжёлое дыхание и невнятные возгласы.

— Утёк кто-то всё же! — прошептал Мишка и добавил уже по-китайски, обращаясь к товарищам: — Упустили солдата.

— И так хорошо, — отозвался Тин-линь, присаживаясь на трухлявую колоду и отирая пот с лица.

— Ух и страшно было! — уже веселей заметил И-дун.

— Ювэй, поди, в штаны наложил, — ответил Мишка. — Поспешить к мальчонке надо. Дитя ведь. А что ж с нашими солдатиками? Вроде ещё живые.

Двое маньчжур тихо постанывали в переплетении ветвей и травы.

— Вот и оружием разжились, — довольным тоном заметил Мишка, поднимая тяжёлое ружьё. — Хоть и неказистое, да всё ж спокойней теперь.

— Оставь их, пусть подыхают, а нам скорее к лодке. Пока не очухались, надо проскочить перекат, — Тин-линь заторопился, хватая ружьё.

— Постой! Обутки ихние надо снять. В тайге без них шагу не сделаешь, — Мишка стал стаскивать сапоги с маньчжур. И-дун стал помогать. Солдаты подвывали им и что-то говорили, но их не слушали.

— Халаты тоже нечего оставлять им, — предложил И-дун. — Может пригодятся. Военные ведь одёжи.

— Хорошо, но поторапливайся, — Мишка уже пошёл назад.

— Уже почти стемнело, — сказал Тин-линь. — Пора уходить, да передохнуть, а то ноги протянуть можно. Всё дрожит у меня.

— Так и сделаем. Теперь опасаться нечего, не осмелятся теперь на нас напасть. А ты опасался! Им ещё страшней нашего. Так всегда и поступай. А уж ежели страх заметишь у врага, то кидайся на него, и всегда твой верх будет.

— Отчаянный ты, Миш.

— А что её жалеть-то, жизнь! Она, конечно, хороша, да больше века своего не проживёшь. А век тот в руках всевышнего. Он всем распоряжается.

— А всё ж страшно. Хорошо в этот раз духи были на нашей стороне, а в другой раз как будет?

— Ничего, ваши духи да мой бог, вот и сладится дело. Не робей!

Запыхавшийся И-дун догнал их у самой лодки, где дрожал в страхе их маленький друг Ювэй. Мишка сразу стал рассказывать с весельем в голосе все интересные эпизоды драки и Ювэй оживился и перестал дрожать.

— Вот так мы и одолели твоих богдойцев. Не велико дело. И перестань дрожать. Мужчина ведь ты. Смелость поднимай в себе, она у каждого имеется. А то запрячешь в глубину живота, тогда достать её оттуда завсегда трудно. Так что держи её поблизости и не робей! — Мишка ласково похлопал мальчишку по спине и стал помогать вытаскивать лодку к реке, шлёпая ногами по каменистому руслу ручья.

И-дун шарил руками по мешкам, проверяя вс ли на месте. В темноте можно забыть какой из них.

Луны ещё не было, и река тускло поблёскивала в свете звёзд. На западе ещё алела заря, но её света было недостаточно, берега тонули во мгле, едва угадываясь.

Вдали светился огонь костра и слышались смутные голоса людей.

— Ишь, басурманы, гогочут! — заметил Мишка сам себе.

Товарищи уже привыкли к его русским выражениям и не обращали на них внимания, но Тин-линь заметил:

— Пока они там спорят и выясняют виновного, мы успеем проскочить.

— Трудно будет, вишь течение на перекате взыгралось. Шестами потише стучите, вы! — Мишка зловеще погрозил увесистым кулаком.

Они медленно продвигались вверх, свет костра становился отчётливей. Там вокруг сидели маньчжуры, покрикивали друг на друга, размахивая руками. Коней не видно.

Мишка тянул лодку у самого правого берега, шурша прибрежными тальниками. Река ворчала и плескалась. Ювэй сжимал в руках ружьё, готовый по первому требованию запалить затравку и выпалить в сторону солдат.

Лодка медленно миновала костёр и тут её заметили. Солдаты вскочили и заметались по берегу. Ювэй зажмурил глаза и грохнул из ружья. Отдача свалила его на дно лодки и он барахтался там, силясь подняться.

— Поднажми! — завопил Мишка и навалился на шест. Лодка прибавила ход и вскоре выскочила на более тихое место.

С берега загрохотали выстрелы, гулко раскатываясь по ночному лесу. Эхо многократно прокатилось в сопках и заглохло.

— Пускай теперь догоняют! — вопил Мишка, радостно налегая на шест.

Китайцы сели на вёсла, а Мишка помогал им шестом. Свежесть ранней ночи не охлаждала разгорячённые тела, пот заливал глаза. Халаты пропитались солью, но беглецы не решались передохнуть. За поворотом реки свет костра потерялся, и голоса солдат постепенно затихли в тиши.

— Теперь они не станут нас преследовать, — сказал И-дун, слегка ослабляя греблю.

— Будем надеяться, — ответил Тин-линь.

— Вот теперь можно и передохнуть малость, — ответил Мишка. — Пока я шестом потолкаюсь, вы отдохните. Потом я буду отдыхать.

Лодка медленно скользила по ночной реке. Китайцы черпали ладошками воду, жадно пили торопливыми глотками. Ювэй смешно потирал ушибленное плечо и смущённо улыбался. Мишка заметил:

— Устраивайся спать, малец. Пока есть время — посмотри сны. Кто его знает, как нам придётся дальше. Не скули, а укладывайся. Тебе надо много спать. Ты ж не хочешь стать нам обузой?

Ювэй посопел недовольно, но не стал себя просить дважды. Скоро он затих, скорчившись на дне лодки.

— Отдохнули? Ну теперь гребите помаленьку, а я вздремну, — и Мишка стал укладываться. Он растянулся во всю длину своего здоровенного тела и с наслаждением вытянул ноги. Глаза сами закрылись. Сквозь дрёму услышал голос Тин-линя:

— Чего вытянулся? Хочешь духов впустить в своё тело? Скорчись, а то худо будет, слышишь?

Мишка улыбнулся в ответ и пробормотал усталым тоном:

— Твои духи не властны над моим телом. Я в ваших духов не верю и подчиняться не стану. Пошли они к лешему.

Тин-линь недовольно хмыкнул, но не стал настаивать. Из-за леса показалась луна. Её огромный шар тускло осветил реку и леса по берегам. Тин-линь устало вздохнул и с тоской подумал о родных:

Увижу ли я кого-нибудь теперь. Что там с Сяоли? Бедняжка. Жива ли? А дедушка? Замучили наверное. Хоть бы голову не отрубили. Горе мне, горе!