69 +/– 1 = Ad hoc. Второе издание

Князь Процент

Откровеннее Буковски, смешнее Довлатова, жестче Эллиса – таков роман «69 +/– 1 = Ad hoc». Его герой носит непроизносимое имя: Акемгоним Горгоной. Лучше всего он умеет доставлять женщинам удовольствие и попадать в смешные переделки. Кажется, развеселить и соблазнить как можно больше красоток это и есть его цель. Но так ли Акемгоним прост? Что он ищет? Найдет ли? Ведь чем дальше вглубь романа, тем больше прямо-таки булгаковской чертовщины происходит вокруг героя… Публикуется в авторской редакции.

4 января

— Прекрасно выглядишь, — сказал Акемгоним.

Лена была дешево одета и несчастна. Горгоной согласился поужинать в ее любимом итальянском ресторанчике, который терпеть не мог. Располагалось это заведение в изобиловавшей бывшими соотечественниками дыре неподалеку от «Щёлковской». Лена снимала там однокомнатную конуру.

Год назад Лену бросил ее однокурсник, за которого она собиралась выйти. Они жили вместе четыре года. Однокурсник был юбочник и каблук вместе. Его звали Сергей или Роман — Акемгоним не выучил. Лена всё еще страдала.

— Спасибо, ты тоже ничего, — сказала она.

Три года назад, когда они познакомились, Акемгоним думал в статистических целях уестествить Лену. Остановила Горгоноя уверенность в ее непроходимой фригидности.

Мысль о сексе заставила его поморщиться. Обсуждение с Инной ненаписанных Кафкой рифм переросло в близость. Инне было двадцать, трахалась она еще мало. Зрелище секса на лестнице только подстегнуло ее. Акемгоним отхендожил Инну четыре раза: женщина кончила трижды, Горгоной — дважды.

В перерывах Инна тянулась к мобильнику читать о «Гниющей базилике». Акемгоним выслушал множество новостей о последнем ярком событии ушедшего года. Были похищены не только впоследствии сожженные рэперы. Украли еще одного члена группы. Его местонахождение оставалось загадкой. Показания всех конвоиров еще не стали известны журналистам. Обугленные трупы были привязаны к статуе в человеческий рост. Голова статуи была отбита. Убитые горем родственники верещали. Убитые огнем богохульники помалкивали.

В начале одиннадцатого утра Акемгоним прогнал Инну.

— У тебя новые очки? — спросила Лена.

Ее зеленоватые глаза можно было с изрядной долей лести назвать красивыми. Правый косил и норовил зыркнуть в сторону. В iPhone Горгоноя женщина была записана как «Луарвик».

К бальзаковскому возрасту Лена приобрела горб. Ее кривые зубы становились всё уродливее. Шея женщины уже начала обвисать, задница была слишком тощей, грудь — маленькой. В остальном Лена считалась писаной красавицей.

— Gucci, — сказал Акемгоним. — Нравятся?

Черная массивная оправа подходила Горгоною и хорошо дополняла его костюм. Он надел джинсы Levi’s, голубую сорочку и тёмно-синий пиджак Albione.

— Ничего. Но вообще нет, не нравятся. Ты почему никуда не уехал?

— А должен был?

— Я думала, ты уедешь с Вероникой.

— Я расстался с Вероникой.

Правый глаз Лены медленно сфокусировался на Акемгониме. Давно, занимая один с Леной кабинет, Горгоной не боялся этих фокусов. Став партнером, Акемгоним заполучил отдельный кабинет. Он стал реже видеть Лену. Полгода назад она ушла в другую фирму. Теперь Горгоной боялся при каждой встрече.

Сегодня он испугался вдвойне: ногти Лены были черного цвета.

— Ты расстался с Вероникой?

— Именно это я сказал.

— И давно?

— Пару месяцев назад.

— Как же вы расстались?

— С обвинениями, кровью и боем посуды.

— Правда? Расскажи.

— Шучу, я сказал «Пока» и ушел.

Веронике не хватило слова «Пока». Горгоной несколько раз залепил ей по физиономии, чтобы любовница в достаточной степени оскорбилась и убралась.

Опасаясь за желудок, Акемгоним выбрал пиццу «четыре сыра».

— И вы больше не общаетесь?

— Нет.

— Но ты поздравил ее с Новым годом?

— Не поздравил.

— А она тебя?

— Поздравила.

— И что сказала?

— Написала. Я не снял трубку.

— Что написала?

— Довольно замысловатое поздравление, не лишенное грамматических ошибок.

— Ты не ответил?

— Нет.

— Почему?

— Потому что я Акемгоним Горгоной, и мне наплевать.

— Почему просто не ответить на поздравление?

— Я не общаюсь с бывшими.

— Как хорошо, что мы с тобой никогда не встречались!

— Это да. То есть нет. То есть я не знаю. Наверное. Может быть. Что уж теперь гадать.

— И ты теперь один?

— Как перст.

— То есть у тебя никого нет?

— Только кот и руки не для скуки.

— Скучаешь по Веронике?

— Невозможно скучать по женщине, которую трахал целый год.

— Она тебе пишет?

— Слушай, давай я каждое ее письмо буду отсылать тебе? Можешь отвечать ей. Хочешь, от моего имени. Хочешь, от своего. Напиши, что я держу тебя в сексуальном рабстве. Что ты прикована к батарее. Что на завтрак у тебя белковый коктейль. Она поймет, что это значит. А на ужин фистинг, сквирт и куни. Что ты умоляешь вызвать полицию. Что я совершенно обезумел. Поинтересуйся, как она управлялась с моим темпераментом. Узнай, как тридцатипятилетняя баба выдерживала четырехчасовые сексуальные марафоны.

В общем, девочки, развлекитесь уже без меня. Я постоянно играл роль сломанного телефона. Когда мы были соседями, Вероника дико ревновала. Она исползала твои аккаунты в соцсетях. Критиковала твои шмотки. Ненавидела тебя. Она давно канула в Лету. Но сейчас уже ты засыпаешь меня вопросами…

— Два месяца это не давно!

— Давно.

— Но…

— Вероники нет, и баста. Если я тебе очень нужен, можешь раздеваться прямо здесь. Или подумай об этом дома.

— Я… я подумаю об этом.

Некоторое время они ели: Акемгоним молча, Лена чавкая.

— Мой бывший переехал в Питер, — сказала женщина и залпом осушила бокал вина, напоследок поперхнувшись.

— Сергей?

— Он Роман, вообще-то!

— Извини, вечно путаю.

— Он переехал к девочке, которой девятнадцать лет.

— Какой у нее размер груди?

— Что?! Какая разница?

— Это имеет большое значение.

— Ты издеваешься?

— Что с размером?

— Я никогда не обращала внимания.

— Ты с ней знакома, что ли?

— Я иногда захожу на ее страницу.

— За каким чертом?

Лена махнула половину следующего бокала и тихо рыгнула.

— Это комплексы, деточка. Ее грудь больше твоей? Если да, то этим всё объясняется.

— Он даже адвокатское удостоверение сдал! С таким трудом получил его в прошлом году…

— Теперь уже в позапрошлом. А почему сдал? Он по трудовому договору будет работать, что ли?

— В правовом департаменте какой-то питерской фармацевтической компании.

— Он из-за женщины бросил адвокатуру? И уехал в провинцию? Жизнь накажет его, поверь.

— Питер не провинция.

— Провинция, это даже в Конституции написано.

— Это в какой же статье?

— В семидесятой. Написано, что столицей России является Москва. Значит, все остальные города — провинция.

— Акем, он на ней женится!

— Это будет логично. Обычно мужчина дает новой женщине то, чего хотела старая. Старая мечтала о кунилингусе — хренушки. С новой мужик дайвер, одни пятки торчат. Старая хотела путешествовать — они не выходили из дома. С новой он исколесил весь мир. Старая просилась жить вместе — он ее бросил. Новую перевез к себе в три дня. Старая жаловалась, что мужик постоянно работал. Теперь он прогуливает работу, как восьмиклассник школу. Так и с браком.

Глаза Лены съехались к переносице.

— Ты же работал эти четыре дня? — спросила она.

— Я сегодня вернулся из Минска. В офис только завтра поеду.

— На прошлых новогодних ты ведь тоже был в Минске?

— Там хорошо отдыхать.

— Оставшиеся праздники будешь работать?

— Как обычно.

— Как тебе удается так пахать и сохранять хорошее настроение? У меня вечером хватает сил только выпить пару бокалов и завалиться дрыхнуть.

Три года назад Лена попала в сильную зависимость от Акемгонима. Его профессиональные качества закрыли Лене глаза на человеческие. Как и многие, она считала Горгоноя эталоном юриста. Лена принялась торчать в офисе с рассвета до заката. Значительную часть этого времени она даже пыталась работать. Правда, юристом Лена осталась скверным.

Минувшей зимой, расставшись с любителем питерской клубнички, она увлеклась шахматами. Летом Акемгоним поставил ей детский мат. Горгоной не играл в шахматы много лет; это была единственная хитрость, что он помнил. Тогда Лена заимела привычку ежевечерне хлестать вино.

— Я просто не заморачиваюсь.

— Что это значит?

— Я бы на твоем месте занялся каким-нибудь спортом. Помимо шахмат. Какой смысл ежедневно бухать в тридцать лет?

— Сам-то ты спортом не занимаешься!

— Я мастер постельных видов спорта. В форме меня держит секс.

После ужина Лена запросилась смотреть «Елки-3» в кино.

— Доброй ночи, принцесса, — сказал Акемгоним и чмокнул ее в щеку.