Непринятый да Непринявший

К. Ограм., 2022

Сказ о землях, где Явный и Неявный мир размывают свои границы. Пока князь Олег теряется в пристанище призраков и духов, неявные создания сближаются с людьми. Тем не менее, то не мешает государствам воевать по вполне обыденным законам духа человеческого.Чуровский род, под покровом Чура, с самого Богдана тянет к себе Навь. Подданный им люд привык к странностям своих князей. Но даже при таком раскладе, никогда и никому не привыкнуть к смерти.

Глава 16

Эка молодец!

Греза в сумраке сидела на подножье ложа. Гляделась в зеркало княжна, кое преподнесла Дарья. Как же оно чудно. Позабыла дома своё такое Греза. Думала, что в Свароге его ей будет не достать.

Украшений не снимая, Греза аккуратно поправляла свои космы и платье оправляла. Княжна ожидала прихода Камуса. Солнце ушло за горизонт. Ночка наступала. Свечи и лучины постельную уж освещали.

Жофарушка с Адамкой спать ложились в соседней ложнице хором, в коих они ночевали. Греза слушала, как няня им сказывает сказку. Тоскливо было от того, что Камус не хотел делить постельную с детьми. Не помогли даже слова, мол, ложницу одну им могут для ночёвки дать лишь. Его слово — и их две. Как же он полюбит чад, если слова Дарьи — правда? «Муж любить кого-то начинает, когда заботится о нём…» Но Камус даже не глядел на их сыновей. Только имена им дал. А как умерла их доченька после рожденья, единое, что он сказал: «Не последняя. Брось плакать». Греза убита была горем и его словами. Без сил тогда лишь попросила его вон уйти. А он и ушёл… на следующий день в плаванье. Прощаясь, он к ней подошёл, лежащей в ложе, поцеловал главу. Она ж к нему не повернулась. В молчании расстались. Но слова его застряли в её сердце. Он детей не любит. Как защитит он их от окруженья своего, когда столкнутся чада с ними? Адамка же так часто плачет. Не пошёл нравом в отца. Добрый, чувственный, пугливый. Жафарушка так мал. Пузырики пускает. Так ясно улыбается. Что же делать Грезе?

Княжна в своей задумчивости услышала — дверь отворилась. Сердце её, как обычно, подскочило. Он вошёл. Греза, в зеркало глядя на Камуса, тихо вопросила:

— Когда ты уплываешь?

Камус удивлённо бровь выгнул, кинув:

— К чему спрос?

— Ты говорил то, что привёз меня с сынами, чтоб оставить на заботу братьев. Значит, ты отбыть обязан. — Греза ровно изрекла. Камус протянул:

— Возможно, как узнаем, кто виновен в покушеньях, — уплыву.

— А коли не узнаете?

Камус не ответил. На него взглянула Греза уже напрямую. Он на неё смотрел спокойно, не отрывая взор. Никогда ответа с таким молчаньем не давал. Вздохнула княжна удручённо.

— Мне рассказала Дарья, что ты говоришь другим, как меня ломаешь.

— Занятно. — Камус прошёл к умывальне. — Ты хочешь, чтоб я делал всё, о чём говорил?

— Нет, но за…

— Закончим трёп.

Обижено княжна вдруг резко руки на груди скрестила.

— Ну и пошёл вон, раз трёп мой не устроил.

С ухмылкой Камус взор кинул на жену.

— Яда с Дашки наскребла?

— Это мой яд. Хлебай ложкой!

— Откушу язык, голуба. — с тем же оскалом бросил Камус.

Греза недовольно фыркнула и отвернулась. Камус тихо рассмеялся.

Камус вышел из хором, и ему меж ног во двор выбежал Адам. Недалеко гуляли дети вместе с няньками. К ним мальчик стремглав припустил босой.

— Ну, ты что? Сдержать не мог? — выдохнула Греза. Досадливо она в руках держала маленькие поршни³². — Простынет ведь.

— Он не вечно в перине с тобою в тепле будет. — Камус произнёс. — Пущай с зверьем поносится. После повяжешь тряпки.

— Звери — твои люди. А это детки.

Княжна из-за плеча супруга на них поглядела. Глава судов собрался уйти уже, как вдруг:

— Ну, постой, не уходи. — Греза Камуса за стан обхватила и подбородок на плечо ему положила. — Ну, погляди ещё на них.

— Мне идти пора. — отозвался муж. — Гляди, коль хочешь.

— Ну, прошу тебя. Чуть-чуть.

— Я всё сказал, голуба.

С крыльца спустился Камус и двинулся к другим хоромам. Вдалеке он разглядел обоих князей — братьев. С поля возвращались те. Не в духе явно оба были. Что-то обсуждали.

— Дурные вести? — Камус пожал им ладони.

— Странно то, что ты не знаешь до сих пор. От твоих людей весточка пришла с утра. Они к тебе не заходили?

— Спать хотел. Послал их в пекло.

— Эка молодец! Ведны нам войну успели объявить. Один из трёх кораблей, ушедших туда, воротился. Остальные два потоплены. Команды перебили. Ну, и дань, понятно, они не привезли.

Камус молча слушал с недоверчивой усмешкой. Поглядел потом на немого Пересвета. Ярослав же продолжал:

— Команда судна, что вернулась, сообщила, что войну нам Ведны открыто объявили.

— Ты понимаешь, что несёшь? — Камус вопросил. — Ведна — мошка, не иначе.

— У них судов боле всего из всех наших данников. — как бы про себя отметил Пересвет.

— Однако войска нет. — развёл руками Камус. — Да и числом судов их вчетверо меньше моих.

— Войско у них есть. У них посадник помер. От дани хотят отбиться, видно. Цель эта их слепит.

— Какое войско, уж тем паче без посадника иль глав? — Камус засмеялся. Пересвет же резко сбил:

— Значит, выбор невелик. Ты сам отправляешься туда. Восстание подавишь, как муж от рода Чурова. Посадника назначишь. Дань от них возьмёшь.

— Я свободен в своих действах? — Камус поглядел на Пересвета. — Или вновь в какой-то план ты меня не посвятил? Говори сейчас.

— Коль будут недовольные — делай что считаешь нужным, но не перестарайся. — Пересвет изрёк. — Держи своих в узде.

Примечания

32

Поршни — кожаные ботиночки на завязках.