Аромат вечности. Книга вторая. Противостояние

Ингрид Вэйл

Аделина умеет читать Книги Судеб, но, увы, не всегда может изменить то, что в них предначертано. Дар ясновидения и свет, которым она окружает себя, – вот оберег в борьбе с темными силами. Поможет ли он Аделине сохранить дитя, которое уже живет в ней? Неземная любовь и плотская страсть; переплетение судеб и хитросплетения яви и мистики; призрак, играющий на рояле в мире живых, – и все это в противостоянии Зверя и Сил Света… Что еще нужно для того, чтобы от книги невозможно было оторваться?

***

Зверь только что вернулся из владений великого Танатоса — запретной зоны, искусственно созданной на границе двух сопредельных миров. Од и Зир постоянно враждовали между собой, и наличие вакуумной прослойки предполагало изменить существующее положение вещей. Однако долгожданное спокойствие, возникнув на короткое время после ее создания, было быстро нарушено. Слишком сложно было повлиять на уходившее корнями в глубину веков мировоззрение населяющих их народов — и насильственно удерживаемое перемирие оказалось хрупким.

История не сохранила точных дат возникновения конфликта, зато причина его развязывания была хорошо известна всем. Спорные территории. Информация о том, кто, собственно, из правителей первым решил, что граница проведена ошибочно, также была утрачена, но и это не останавливало современных правителей от попыток вернуть свое влияние на утраченные области. Оба мира состояли из воинственных племен, жажда победы у которых была на первом месте и со временем лишь возрастала. Перемирия желали лишь единицы, и постоянно воюющие друг с другом державы тратили колоссальные силы, ресурсы и средства на войну. Войну без конца и края.

Ученые как Ода, так и Зира принялись за разработку пространственного проникновения в запретную зону сразу после того, как она была создана, и почти одновременно смогли разрушить закон вакуумного сдерживания. Резня возобновилась с новой силой, и кровь вновь пролилась. Именно тогда Танатос заинтересовался этим местом. Неограниченное количество убиенных подпитывало его смертоносную суть и укрепляло его положение во вселенной. Размах его широких крыльев, и в прямом и в переносном смысле, стал поистине великим.

«Пустым пространством», как многие в шутку называли это место, Бог Смерти правил единолично и всевластно, поэтому визит Зверя без официального приглашения властей мог быть расценен как проявление недружественного акта. Однако Гидрона это не останавливало.

Запретная зона являлась для него прекрасным местом, где можно было быстро снять напряжение и расправиться с депрессивным настроением, а сопутствующий проникновению в нее риск лишь добавлял острых ощущений и приятно возбуждал. Именно туда Зверь отправился сегодня днем в надежде приободрить себя. Он протыкал насквозь, кромсал и изувечивал тела самых сильных и беспощадных воинов, существовавших когда-либо во вселенной. Он положил немалое количество крылатых чудовищ, порубил неисчислимое множество рогатых тварей. B противостоянии с ним им не помогли ни огромные клыки, ни острые когти, ни пышущие жаром пасти. Не спасла их от его беспощадных ударов ни защитная чешуя собственных тел, ни искусные доспехи, в которые они были облачены.

На чьей стороне сражался он? Да какая разница? Он поворачивался спиной то к одним, то к другим. Не в этом был смысл. Его целью было само участие в мясорубке. Все, что он хотел, — это пустить кому-нибудь кровь, разорвать чье-нибудь тело на части, перегрызть первую попавшуюся под руки глотку. Все что угодно, только бы насладиться видом предсмертных судорог убиваемого существа. Его темная сущность требовала этого. Зверю необходим был вид жестоких мучений живого создания. Он хотел услышать душераздирающие вопли, ощутить вкус крови на зубах и почувствовать жгучую боль жертвы. Не важно, какой. Им двигала лишь слепая жажда собственного ублажения.

Обычно кровавые злодеяния достаточно быстро приводили его в хорошее настроение, но не на этот раз. Он провел несколько часов на поле брани в ожесточенном бою, разрывая, рубя и пронзая противника, но облегчения он так и не нашел. Он был по горло сыт пролитой кровью, но все равно оставался ожесточенным. Зверь был не просто зол, он был взбешен до безумия.

Его депрессивное настроение было вызвано мыслями об Аделине. Ему не давало спокойствия состоявшееся зачатие Дитяти Света. Сколько раз он старался уничтожить проклятую девчонку?

— Как такое вообще могло произойти, — в ярости думал он, — я не должен был проиграть Силам Света.

Сжимая в бешенстве кулаки, он остановился в холле, напротив висящего на стене зеркала. В негодовании он не заметил, как оказался около него. В каждом из своих земных апартаментов он имел такое. В два человеческих роста высотой и шириной не менее шести футов, отделанное великолепной золотой оправой, оно служило не только для любования своей внешностью.

Висящая на стене зеркальная гладь являлась окном в его темный мир. Врата к огненной геенне, как любил он называть эту надежную точку возврата. Пользоваться ими для переходов Зверю не было прямой необходимости. Он мог это делать в любую секунду, из любой точки, по собственному желанию и без особых усилий. Но в случае чрезвычайных обстоятельств он всегда должен был иметь дополнительный выход из мира смертных. Даже он, с его блистательным умом, невероятной хитростью и способностью вовремя испариться, не был застрахован от таковых.

Рассматривая свое отражение, он заметил на щеке не смытую каплю крови. Стерев ее пальцем, он решил на вкус определить, кому она принадлежит.

— Мондрал, — добродушно расплываясь в улыбке, проговорил он, — храбрый, беспощадный и сокрушительный монстр, один из самых лучших воинов! Извини, сокол ясный, ничего личного.

Он прошел растопыренной пятерней ото лба до затылка, приглаживая непослушные пряди темных волос. Такими они были сегодня, под стать его настроению. Чаще всего именно его прическа выдавала его истинные чувства. Прямая, жесткая, когда все идет по плану и он доволен жизнью, вздыбленная, торчащая во все стороны, когда он злится, и волнистая, когда он в некотором смятении. Сейчас, чтобы чуть успокоиться, он специально подправил ее. Он делал так всегда и при посторонних, чтобы в глазах других выглядеть хладнокровным и невозмутимым.

— Я просто чертовски привлекателен, — вслух произнес он, чуть расслабившись.

Зверь улыбнулся своей шутке очаровательным белозубым ртом, проявляя ямочку на левой щеке, которая моментально смягчила его хмурый вид. Склонив голову чуть набок, он пошевелил из стороны в сторону сильной нижней челюстью, оценивая легкую небритость. Она шла ему. Сдвинув и приподняв одну бровь, он постарался быть самокритичным, но придраться к своей внешности так и не смог. Перед ним стоял очень волевой, жесткий и одновременно эротически вызывающий молодой человек. Брутальный красавец с загадочным и пронзительным взглядом черных глаз.

Он выбрал этот облик не случайно. Он создал его сам, используя самые привлекательные черты особей сильного пола. Мужчина в зеркале являлся собирательным образом с великолепными физическими данными. Высокий, стройный, с прекрасно выраженной мускулатурой и превалированием мужской силы. При этом он мог быть утонченным и манерным, а если нужно для дела — даже женственным. Он должен уметь растворить сердце любого смертного, вне зависимости от пола и возраста. Покорить с первого взгляда, обворожить без особого труда, а если понадобится, и соблазнить.

— Я великолепен и сногсшибателен, как всегда, — повторил он свою мысль. — Возможно, мне стоило применить именно этот образ вместо мужа девчонки. Могу поспорить, Аделина не смогла бы устоять против такого сексапильного самца. Гидрон намного притягательней, чем Грэг, — сравнил он себя с мужем Аделины.

Зверю нравилось имя, которое он выбрал себе в этот раз.

— Гидрон — звучит сильно и мужественно.

Когда ему это имя надоест, он возьмет себе другое, а пока оно радовало ему слух, особенно когда женщины в пылу страсти с придыханием произносили его.