Измена. Не отдам никому

Инга Максимовская, 2023

– И когда ты хотел сообщить мне, что у тебя есть дочь? – спрашиваю прямо в лоб, не давая предателю возможности солгать.– Никогда, – отводит глаза мой любимый муж. – Мне нужна только ты. Ты моя любовь. Но я уже отчаялся стать отцом. У нас-то с тобой не выходит.– И ты решил мне изменить? Да уж, ты и вправду меня любишь, несомненно, – горько улыбаюсь. В руке, которую я прячу за спиной, зажат положительный тест на беременность.Этот день должен был стать самым счастливым в моей жизни. Но вышло то, что вышло. Мой малыш будет только моим. Я так решила.

Глава 18

Глава 18

Туда, где не болит

Он метался, словно загнанный зверь в дорогой ловушке. Девчонка ревела нескончаемо, дни слились в какой-то странный повторяющийся кошмар. Приходящая няня не спасала ситуацию. И эта сука, его жена, исчезла, словно испарилась. Чертова предательница. Сама не смогла родить, лишила его возможности нормальной семьи. Еще его же и сделала виновным в том, что он просто хотел чтобы у них была полноценная жизнь. Сука. Дмитрий опрокинул в себя стакан виски, непонятно какой по счету. Пошатываясь прошел в холл дома, который начал люто ненавидеть. Он привык к другому: к уюту, почитанию, спокойствию и свободе. Да, он изменял Лире. Часто, давно и с удовольствием. Хотелось разнообразия и новизны. Но это не означало, что он ее не любил. Он к ней привык. Как к дорогой красивой вещи. Трофею, который он вырвал у более сильного соперника, с кровью, с болью. Он ее хотел. Желал обладать любимой игрушкой брата. А когда получил… Нет. Он все же ее любил. Но ненормально, извращенно. Он ее сделал эталоном своего желания, а она возвела его на пьедестал. Больные чувства. Но такие обычно самые крепкие.

— Далеко собралась? — мать стояла возле журнального столика и складывала в саквояж какие-то лекарства. Слишком сосредоточенно, чересчур торопливо. Обычно она спокойна, как ледяная глыба. Но сегодня ее движения казались Дмитрию резкими и рваными.

— У Федора сегодня плановые процедуры, — даже не повернула в его сторону головы Галина Степановна. — Я буду поздно. Ты бы прекращал бухать, Дима. Девочку няня уложит. Но, за ней нужно будет все равно присматривать, пока я не вернусь. Кстати, ее мать без изменений. Мне звонили из клиники. Дима, она может войти в стадию невозврата. Ты осознаешь?

— Меня это мало трогает. А вот то, что ты называешь мою дочь — девочка… Это внучка твоя, и у нее есть имя, — ухмыльнулся Дмитрий. Рука матери дрогнула, на пол посыпались ампулы, заполненные желтоватой жидкостью. Дмитрий нагнулся, чтобы поднять стеклянный цилиндр, почувствовал сладковатый маслянистый запах. Но мать словно обезумев, оттолкнула его руку от лекарства.

— Не трожь. Это дорогой препарат, — странно, она очень редко повышала голос на своего любимого сына, но сегодня словно с цепи сорвалась. Дмитрий удивленно приподнял бровь, прочитав название лекарства на стеклянном цилиндре, который раскололся и теперь маслянистая субстанция сочилась прямо на дорогой ковер. — Кто тебя просит лезть. Ты уже и так накосячил больше, чем надо. Лирку нашел?

— Нет. И больше и искать не стану, — заиграл он желваками. — Эта тварь предала меня.

— Тебя? Дима, милый, у любого человека есть предел боли. Она не только физической бывает. Лирка ни за что бы не предала тебя, если бы ты не оказался таким идиотом. Ну хочется тебе трахаться на стороне. Так по-тихому это делай. Сотни семей живут вот так. И жены пребывают в счастливой уверенности, что они единственные и неповторимые. Эта девка мне никогда не нравилась, но она была послушной женой и снохой. А ты об нее вытер ноги. Ни одна женщина этого не простит. Она может сделать хорошую мину, при дурной игре. Но до конца жизни возненавидит.

— Как ты Федора? Мать, это лекарство вряд ли поможет дяде Феде от его недуга. Что ты задумала?

— Это обезболивающее, — оскалилась Галина Степановна. — Я знаю, что делаю. Я его жена.

— Бывшая.

— Первая и единственная. Официальная. Он даже развод не удосужился оформить, а это значит… Я наследница первой очереди.

— Ничего это не значит, мать. Завещание никто не отменял. Ты видела его распоряжение? Нет? Генерал больной, но не дурак. Он мне говорил, что оно существует. А если еще твои методы лечения всплывут на поверхность, то получишь ты не наследство, а срок.

— Не лезь, сын. Я сама разберусь, что хорошо, а что нет. У Федьки не осталось никого кроме меня. И я сейчас для него ангел — хранитель. Извини. Мне некогда, — мать схватила свой саквояж и пошла к выходу.

— Старая дура, — прошипел он ей вслед. Даже странное чувство злорадства охватило. Вот уж, уверенная в своем уме и непогрешимости мамуля, задохнется собственным ядом. Олег ведь не просто так появился именно сейчас. Шесть лет не казал носа, а тут нарисовался, хрен сотрешь.

Дмитрий проводил взглядом фигуру матери, свалился на диван, обхватил руками раскалывающуюся голову. Вся его налаженная жизнь летит псу под хвост. Он, дурак переписал большую часть своего холдинга на этого гнилого старпера. Это было условием получения от генерала финансирования. А теперь… Если старик сдохнет, он лишится всего. Твою мать. Завещание. Этот проклятый пескоструйщик говорил, что оно его удивит. Сука. Что он имел в виду?

–Не отдам. Ничего не получишь, — снова, братец, сука на коне. Снова он сильнее. Снова, снова, снова, — уничтожу, тварь.

*****

— Черешни, — я задохнулась от восторга, увидев на вазочку с крупными, мясистыми плодами, отливающими спелыми бочками, на прикроватной тумбочке. — Простите, но… Вы волшебница. Читаете мысли? Иначе откуда бы узнали, что я до одури хочу черешни?

— Вам нужны витамины, — улыбнулась медсестра. От чего на ее щеках появились ямочки. — Вы обещали дать список тех кому позволяете посещения.

— Этот список слишком короткий, — я протягиваю ей листочек, с всего одним именем. Больше у меня не осталось никого.

— Я передам охране. Так, а теперь поработайте кулачком. Вот так, сожмите пальцы, — в сгиб локтя легко входит игла. Я прикрываю глаза. Чтобы не смотреть. Детское желание спрятаться, боли не чувствую совсем. У девочки легкая рука. На тумбочке вибрирует мобильник.

Номер незнакомый. Я снимаю трубку, с замиранием сердца. Этот Наверное не стоило отвечать. Наверное, но я почти уверена, что этот звонок важный.

— Лира, здравствуй, — мне кажется, что я проваливаюсь в прошлое. Солнце, утро, счастье. Любимые глаза, улыбка, голос. — Не бросай трубку. Пожалуйста.

— Болмосов. Оставь меня в покое.

— Прости, не могу. Я обещал отцу. Послушай…

Нажимаю на кнопку отбоя. С корнем выдираю из слота сим карту, переламываю ее пополам. У меня нет больше ни прошлого, ни настоящего. Только будущее с моим малышом.