Равновесие. Книга I

Игорь Алгранов, 2022

Бывает так, что лучшие из лучших гибнут позорной смертью. Казалось бы, что может быть хуже? Ну например, если тебе при этом не дали умереть до конца и превратили в нечто пострашнее тех чудищ, с которыми ты доселе боролся. А любимая, твоя верная боевая подруга, в конце концов, начнет охотиться на тебя, как на злейшую Лесную тварь, наводящую ужас на всю округу. И как итог: новый виток Равновесия – древнего противостояния нечисти и людской расы – которого не мог предположить никто, даже те, кто стоял за всем этим подлым безумием…

Глава 2. Вознесение

Их любили и боялись, их боготворили и проклинали, благодарили от всей души и втайне завидовали… Некоторые, например — жрецы Четырех, даже считали, что они — ничуть не лучше самой нечисти. «Ибо непостижимо, немыслимо и невозможно то, на что способны оные прозываемые в народе Чистыми. И неведомо чьею силою творят свои великие и страшные дела… Не поворотятся однажды и не пойдут ли ратовать войной против беспечных и малых сих?»

Да уж, святоши всех четырех мастей время от времени заметно подливали масла в огонь противоречивого отношения основной людской массы к защитникам рода человеческого. Страхи и неприязнь, впрочем, можно было понять. Чистые и сами не были особо заинтересованы в том, чтобы вся правда о них выходила наружу… Так что история их давно обросла такими неправдоподобными слухами, легендами и небылицами, что…

Чтобы объяснить непосвященному, как обстояли дела на самом деле, нужно было бы вести рассказ, начав издалека. И непременно начать с Проклятия.

Вспоминать же о Проклятии Чистых сейчас Вересу совсем не хотелось. И без того было мерзко от происходящего. Верес по-прежнему неподвижно висел посреди площади, тело его и натекшую огромную лужу крови неспешно и небрежно убирали с помоста помощники палача, а народ ещё более неспешно начал разбредаться по своим делам.

Кто-то шел в приподнятом состоянии духа, получив свой необходимый заряд впечатлений среди невыносимо скучной и размеренной городской жизни. Кто-то, то и дело оглядываясь, суеверно накладывал на себя двумя пальцами знамение Священного Талого столба, без конца дёргая правой рукой ото лба к животу и обратно.

Маленькие дети, разинув рот, неотрывно следили за нехитрым действом, происходившим на лобном месте. Подростки постарше деловито щёлкали малышню по вихрастому темени и грозили обернувшимся кулаками. Жизнь снова возвращалась в своё привычное русло.

У всех, кроме него.

Оротово пламя! — возмутился Верес. Если такое вот из себя представляет пресловутая загробная жизнь, то лучше бы он испустил дух вместе с опустившимся топором палача. Скука ведь страшная! От нечего делать Верес вдруг предался воспоминаниям. Особенно его интересовало, как вообще подобное с ним могло произойти.

Как эти хитрые подонки вообще сумели подобраться к нему? Как умудрились спеленать зачарованной вервью его уснувшего в харчевне и после предать своему жалкому позорному суду? И главное — как посмели?! Да ещё потом прилюдно обвинив в самых страшных смертных грехах, коих он не совершал и в принципе не мог совершить. А даже если бы и совершал, то судить его не могли и все пять таров, собравшись на Чрезвычайном Высоком Совете. Только оставшиеся из Круга могли. Теперь уже четверо. Таков был тайный Договор, длившийся не одну сотню лунных круговертей. Но теперь…

На этой мысли Верес должен был похолодеть, если б мог, но всё равно будто мурашки пробежали по отсутствующему хребту. Орот и сыны его Джарват! Если эти ублюдки во главе с трусливым коротышкой Петр’Аем, таром Города, не побоялись нарушить Договор и казнить его, Вестника Круга, да ещё публично, то…

То это означало только одно. Случилось что-то страшное. И тогда выходило, что другие члены Круга были не в меньшей опасности, чем он. Остальные братья и сёстры тоже могли попасть под подлый удар. А Верес даже не может их предупредить! Проклятье!

Что-то переменилось незадолго до его казни. Что-то неуловимое витало в воздухе, сгущаясь на периферии зрения. Что-то, чему Верес не придавал значения, уверенный, что с ним ничего подобного не может произойти. Потому что не могло произойти никогда!

Он был лучшим убийцей чудищ во всём Южном Свесе. Непосвященного могло смутить и навести на неверные мысли обывательское название клана — «Чистые». Однако, работа у клана была самая что ни на есть грязная и опасная. Чистильщики, вот кто они были… Впрочем, название испокон веков прилипло к Избранным. Конечно, их цель состояла не в том, чтобы защитить всех невинных от всякой нечистой плоти и вычистить мир от подлых тварей. На это вряд ли были способны даже сами Четверо, вместе взятые, заварившие всю эту мерзкую кашу…

Нет, Чистые лишь следили за тем, чтобы нечисть не слишком выходила за рамки Древнего Права. Сдерживали по мере сил. По мере своих весьма недюжинных сил… Но Избранных во все времена было так мало! Хорошо, если таких, как Верес, рождался один на десять тысяч! Так еще найди оное неразумное дитя, разгляди в нем силу, да еще после воспитай как надо…

Однако, даже среди своих Верес считался лучшим из лучших. Он брался за уничтожение таких чудищ, перед которыми, порой, пасовали даже опытные члены клана. А уж простые стражники или охотники за приключениями, эти наивные любители, и близко не смели подобраться к предполагаемым местам их дневных лежбищ. Сколько раз он переступал через жутко обглоданные трупы тех, кто все таки, по дурости своей, посмел…

Верес уже давно сбился со счёта, сколько живой нечистой плоти сумел заделать в неживую. Полностью неживую, а не так как эти непутёвые искатели приключений, бравые «охотники за нечистью», которые могли оглушить и даже, при должной сноровке, расчленить пару болотных струпанов и вернуться в поселение с гордо поднятыми головами монстров в вытянутой руке.

Разумеется, дурачки получали свою порцию восхищения, горсть монет и предложение ночлега уставшим воинам от благодарных жителей, а той же ночью были заживо съедены прямо в своих постелях вечно голодными крагами, пришедшими на запах манящей гнилой крови струпанов, что непременно впитывалась в одежду и оружие наивных охотников за приключениями. И заодно могли вырезать еще полдеревни, прежде чем наесться досыта. Струпаны же через пару дней срастались из недоеденных кусков заново, вытягивали себе новые «головы» и возвращались в омертвевшую деревню доедать то, что осталось после прожорливых крагов.

Это если, конечно, вовремя ловко не разрубить струпана любым древним оружием Чистых — конечно, лучше всего своим поющим, как, например, Вересов Ар’дис, чтобы наверняка получить заслуженную порцию силы — и не раскидать их плоть по всей округе подальше от деревни, ни в коем случае не возвращаясь туда и взяв причитающееся наперед. И краги тогда успевали съесть останки прежде, чем учуять людской запах, не брали след, и после, нажравшись, уже не нападали на деревню.

Однако, так делали только обученные Чистые из клана Вереса. Вообще, в охоте даже на мелкую нечисть имелась уйма тонкостей. С более крупными чудищами дела обстояли гораздо сложнее. Тут уже искателей приключений оставалось гораздо меньше. Потому что их попросту очень быстро съедали. Ещё до наступления темноты, на полпути к предполагаемому дневному логову объявившегося монстра-людоеда.

Здесь нужна была подлинная сноровка и способности, которые не чета обычным людским. Да, с такими способностями среди людей рождались единицы в десятилетие. И чаще всего в месяц Танцующих Лун. Когда обе луны целый месяц крутились в небе друг против друга, не желая уходить за горизонт даже днем.

Но это знал Верес и остальные члены Круга. Простым обывателям и даже другим Чистым это знание было неведомо. Как, впрочем, и ещё тьма особых примет и наблюдений. Что-то из этого было занесено в памятные скрижали еще древними Чистыми. Что-то передавалось из уст в уста. Что-то было безвозвратно утрачено во время Червонного Кризиса. Но об этом Вересу тоже не хотелось думать сейчас. И без того было тошно.

Иногда, в особо тяжелых случаях, членам клана приходилось обращаться за помощью к жрецам Четырех. Очень редко те помогали. Чаще — нет. В последние месяцы — вообще нет. В этом «невмешательстве», они, видите ли, узрели волю Четырех!

Особенно такая позиция Высших стала очевидна с того времени, как Совет Высших жрецов, что заседал в Поднебесном Шпиле Март’Ара, Смотрителем южных областей назначил Гер’Ая Ар’Сикайского. Который, поговаривали, тайно прибыл несколько месяцев назад в Горт, но отчего-то скрывал своё пребывание здесь и, что казалось Вересу еще более подозрительным, тщательно избегал личных встреч со всеми Чистыми.

Как докладывал Езуф, подранок Вереса, посланный разузнать хоть что-то о нём, неуловимый жрец совсем не покидал город, и почти безвылазно торчал в трех местах в пределах городской площади — в храме Хэта, в верхних покоях Башни тара и — что было самым странным — в каменоломнях под Башней.

Какая-то скользкая мысль вдруг промелькнула там, где должна было быть голова у Вереса сейчас. Что-то насчет древнего культа, который обладал удивительными тайными знаниями об устройстве мироздания, и о котором почти никто почти ничего… Только название… Культ Равновесия…

Кстати! Не он ли — тот самый длинноносый гладкоголовый жрец, что стоял по левую руку от преобразившегося Вереса, распятого неведомой силой в воздухе над плахой?!.

Додумать скользкую мысль Вересу не дали. Когда жрец Хэта и тар города в сопровождении свиты чинно удалились восвояси, а площадь окончательно опустела, и белое солнце начало клониться к закату, продолжая жечь округу палящими лучами, небо вдруг враз потемнело, поднялся сильный ветер, хотя на паре чахлых молодых дубков, росших по краям площади, не шевельнулся ни один листочек. Неожиданно он сообразил, что эти вялые дубки как-то странно и подозрительно светятся в опустившейся тьме.

Верес напрягся и скосил взгляд на одного из помощников палача, маячившего на краю поля зрения и продолжавшего что-то сосредоточенно сметать с помоста веником из ивовых прутьев. Помощник, однако, на шум ветра и опустившуюся тьму никак не отреагировал и продолжал невозмутимо приводить в порядок эшафот, который в последнее время даже не разбирали — так часто властям Города приходилось прибегать к его помощи в борьбе с неугодными.

Получалось, что потемнение и шум ветра, который уже походил на вой урагана, видел и слышал только Верес. Внезапно, очередным порывом невидимого ветра, его дёрнуло вправо, потом влево, резко развернуло на месте «лицом» вниз, а затем вверх со страшной силой, пока он не взлетел вдруг выше самой высоченной постройки в городе, Старой Башни, возвышавшейся над всеми окрестностями позади центральной площади.

Неужто придворный маг тара балуется тайной магией? — пронеслась очередная невероятная догадка в «голове» Вереса. — И это, считай, на глазах у жрецов Четырех? Хотя нет, вряд ли можно было допустить подобное. Чтобы провернуть такое дело, явно нужна сила поболее, чем у всех этих придворных шалунов вместе взятых. Эти шуты, напыщенные и носившие яркие наряды, любили пирушки и веселье больше, чем пыльные древние свитки и знания, в них заключенные.

В подобном деле нужен особый талант или хотя бы изрядная усидчивость. Как, впрочем, и в любом сложном деле. У большинства обитателей Башни подобного не наблюдалось в принципе. Что действительно было развито у тамошних вельмож и челяди, так это желание потеплее устроить свой зад при дворе и подольше ничего не делать. По крайней мере, полезного для остальной части населения города.

Словно подтверждая последнюю мысль Вереса, странный ветер вознёс его еще выше над городской площадью, и неожиданно Верес увидел, что купол старинной Башни отчего-то тоже загадочно светился, подобно тем молодым дубкам на площади…

Древняя Башня местами потеряла былую красоту, но всё ещё крепко стояла на подошве плоского скального основания. Вокруг этой скалы, спиленной почти до основания далекими предками нынешних горожан, и вырос за пару тысяч лет город Горт, ставший центром Южного Свеса. Один из пяти городов материка Айя.

Впрочем, других материков Верес и не знал. Любой счастливый путешественник, которому удавалось добраться до краёв континента, в какую сторону света он бы не шёл, рано или поздно, но всегда упирался в непременные неприступные скалы высокого берега, похожие на гигантские зубы Орота. А берег всегда отвесно обрывался далеко вниз в бескрайнюю пучину тёмно-серых вод.

Поговаривали, что однажды заблудившийся скиталец, шедший поклониться громадине Монумента Древних на Закате, в вечерних сумерках умудрился не заметить его и пройти мимо. Он дошел до самого края земли. Там он встал на высокой скале и в диске садящегося солнца увидел вдруг проплывающий по краю моря продолговатый предмет, который, по его описанию и исходя из расстояния, должен был быть просто огромным.

Никак не меньше, чем та самая городская площадь, оставшаяся где-то за спиной Вереса, смотревшего в данный момент на нищие городские окраины, которые робко жались к мощной, извилистой северной стене. Дальше, за окраинами, начинался бескрайний Синий лес.

Что там в рассказах скитальца могло плыть огромное по великому морю, Верес ведать не ведал. Может, неведомое чудище из глубин, может, еще что похлеще. Однако, пилигриму он отчего-то в глубине души верил. Хотя большинство народу в харчевнях, — сотый раз слушая пересказы той истории, обраставшей с каждым разом всё большими подробностями и небылицами, — лишь крутило пальцем у виска, многозначительно переглядываясь и криво усмехаясь. Через минуту это большинство забывало об услышанном, то и дело опрокидывая крепкое содержимое своих глиняных кружек в широко раскрытые рты и не менее крепкие, луженые глотки.

Обидно, — подумалось Вересу, продолжавшему в этот момент совершенно беспомощно висеть не пойми зачем в неподвижном теплом воздухе. Вот тебе и опрокинул с проходимцами в придорожной гортской харчевне кружечку-другую крепкой бражки, настоенной на местной ароматной хвое четырех сортов…

Внезапно Верес ощутил странное жжение во всем «теле». Он поднял «глаза» к небу и обомлел. Похоже, бесцельные неприкаянные блуждания по белому свету отменялись.

Через всё небо от него самого до горизонта на восходе, где уже сгущалась ночная тьма, протянулась яркая светящаяся белая полоса. А за ней протянулась еще одна, крест-накрест с первой… И сходились они почему-то прямо над тем местом, над которым продолжал болтаться и Верес. Вдруг ни с того, ни с сего он сообразил, что было странного в этих загадочных ярких полосах во всё небо. Они тянулись как раз в те стороны, где далеко-далеко, на краях земли, стояли, подпирая собой небо — спроси любого! — невероятно высокие Монументы Жизни, оставленные неведомыми Древними многие тысячи лет назад. Такие огромные, что взлети он ещё немного вверх — и они точно будут видны даже отсюда, из центра Гортского окрестья…