Отец лучшей подруги

Жасмин Майер, 2023

Сердце Леи Розенберг всегда было отдано Платону Дмитриеву, отцу ее лучшей подруги. Шесть лет Лея провела вдали от Дмитриевых, надеясь, что чувства угаснут, но даром. Она возвращается в Петербург, чтобы поставить точку в наваждении, как вдруг оказывается, что Платон Дмитриев совершенно не помнит, как выглядит подруга его дочери, которую он обещал встретить в аэропорту. Как быть? Признаться Платону, кто она, или промолчать и отдаться долгожданному искушению?… После смерти жены Платон Дмитриев посвятил свою жизнь дочери. Теперь она выросла и вышла замуж, а любимой женщины у Платона как не было, так и нет. Заметив в аэропорту красавицу-незнакомку, которая и сама с него глаз не сводит, Платон предлагает ей провести ночь без обязательств. Он уверен, что больше никогда ее не увидит, но незнакомка, которую он так жарко целовал в номере отеля, вдруг появляется на пороге его квартиры, да еще и оказывается той самой подругой его дочери, которую он должен был встретить в аэропорту…

Глава 7. Оксана

Не бегай за мужчиной, которому ты не нужна.

Услышать это из уст Платона больно. Хотя он считает, что речь идет о каком-то другом мужчине, я-то на самом деле знаю, что все эти годы мечтала о нем одном.

Просто так и не смогла сказать Юле, что схожу с ума по ее отцу.

От лучшей подруги не ускользнуло то, что я постоянно витаю в облаках, не смотрю на других мужчин, а еще однажды я проговорилась, что да, я влюбилась.

Так и появился этот несуществующий мужчина, от отношения с которым меня отговаривает Платон. Мне же просто нужно было объясните Юле, почему мои чувства запретны и неосуществимы.

Он женат.

Теперь пришло время расплачиваться за эту ложь.

Семейство Дмитриевых, а с ними и моя мама, которой я однажды тоже рассказала полуправду, теперь уверены в существовании какого-то женатого мужчины, который пудрит мне мозги, а я бегаю за ним, как дворовая кошка.

Так что, наверное, мне стоит послушаться Платона.

Ведь даже в траттории возле его головного офиса я оказалась не случайно, хотя и не призналась ему в этом.

Когда-то мы вместе с Юлей приходили сюда в обеденный перерыв Платона. Время я знала. Еда здесь тоже была вкусной. Или мне так казалось, потому что он был рядом.

Сейчас «Цезарь» безвкусный, как картон.

Я снова надеялась, что его покорит мой внешний вид, ведь теперь я одета куда сексуальнее. Но напрасно. Больше он не смотрит на меня так, как в аэропорту, когда не знал, кто перед ним. Тогда я была для него желанной женщиной.

Теперь Платон видит во мне нескладную подругу своей дочери. Обманщицу. И нимфоманку.

Каждая встреча с Платоном добивает мое сердце, и так раскрошенное на осколки. Поэтому зря он просит меня передумать насчет моего прошлого. После такого унижения дорога у меня одна — в армию.

В Израиле нет предубеждения о том, что в армии не место женщинам. В России с этим сложнее. Я была бы рада стать женой и матерью, но мужчина, которого я люблю и тот единственный, с которым это возможно, никогда не станет моим.

Платон обвиняет меня в излишней романтике, но я-то как раз смотрю на жизнь ясно. Раньше я верила в призрачный, скромный шанс. В отеле, когда он поцеловал меня, моя уверенность окрепла.

Но когда Платон предложил за секс деньги, я словно рухнула с небес на землю. А после меня добила его реакция на мое разоблачение.

Если в тот вечер в балетном зале Платон ненавидел меня, и я чувствовала его ярость в словах, глазах и каждом жесте, то теперь он снова относится ко мне хорошо, «как к дочери».

А мне от него нужна любовь.

Страсть. Желание.

Я хочу, чтобы он относился ко мне, как мужчина относится к любимой женщине.

Но это не мой случай.

— Я вас услышала, Платон.

Я снова выкаю, но делаю это не специально. Иллюзия развеялась, правда сказана вслух «я бегаю за мужчиной, которому не нужна». И он сказал это сам.

Так что пусть все остается так, как раньше. Он — отец моей лучшей подруги, а я — ненадолго вернулась в Россию. Так будет проще свыкнуться с мыслью, что те несколько часов в отеле прошли и никогда не повторяться.

Как чересчур реалистичный сон.

— Он ведь придет? — не отстает Платон. — У тебя же с ним назначено свидание здесь? Хочешь, я с ним поговорю, как мужчина с мужчиной?

Фыркаю, и Платон хмурится. Как будто я поставила под сомнение его мужественность. Мне же смешно оттого, что он собирается говорить с самим собой.

— Никто не придет.

— Но твоя одежда…

— Сегодня с Юлей мы идем в клуб. У меня просто не будет другого времени, чтобы переодеться. Вот я и оделась заранее.

Глаза у Платона лезут на лоб.

— Юля собралась в клуб? А как же Егор?

— Костя посидит с ним.

— И в какой клуб собрались? — барабанит пальцами по столу.

— Не знаю, Юля выбирала.

— И ты пойдешь в таком виде?

Платоном в роли заботливого папочки решил устроить «Модный приговор»?

— Не совсем. Под водолазкой у меня топик без бретелек.

Платон медленно кивает, а взгляд становится задумчивым.

Наверное, копит силы, чтобы дать мне еще парочку полезных напутствий и отеческих наставлений, но в это время к столику подходит… она.

Платон не выглядит удивленным, а Оксана, появившись в ресторане, без промедления двинулась прямо к нему. Она все еще в пальто, которое блестит от капель дождя, а мокрый зонт у нее из рук забирает официант только теперь, подскочив к нашему столику.

От мысли, что у них была запланирована здесь встреча, меня словно обдает ледяным ветром.

— Платон, — улыбается она, — прости за опоздание!

— Оксана, — откашливается Платон, — это Лея, подруга моей дочери. Лея, это Оксана, мать Кости.

— О, та самая Лея? — широко улыбается Оксана. — Наслышана.

Ощущаю укол совестливости. Оксана искренне радуется знакомству, тогда как я с каждой секундой ненавижу ее все сильнее.

Я видела ее фото, Юля отправляла, но никогда не видела в живую. Но теперь их так легко представить вместе, что к горлу неминуемо подкатывает тошнота.

Оксана — тот тип женщины, которым мне никогда не стать. Она движется без суеты, мягко и плавно. Дорогое и в то же время простое трикотажное платье, небрежно наброшенный на шею платок, даже массивный браслет на тонких запястьях — все детали ее внешности подчеркивают достоинства ее фигуры.

За шесть прошедших лет я многое сделала для того, чтобы измениться. Усиленно занималась спортом, чтобы угловатые колени, плоская попа и ровные, как жерди, ноги стали выглядеть женственными, чтобы в фигуре появились плавные изгибы, но появление Оксаны, утонченной, изящной и такой взрослой, сводит на «ноль» все мои попытки.

Мои длинные и неуклюжие пальцы, острые коленки, большой рот и непослушные волосы — на самом деле, никуда не делись. Как и сороковой размер обуви. Оксана же щеголяет, как Золушка, в аккуратных сапожках ну самое большое — тридцать седьмого размера.

Волосы Оксаны идеально уложены мягкими волнами, и она не поправляет их каждую минуту, в отличие от меня. Я же так и не смогла избавиться от привычки касаться волос, убирать их за уши или накручивать на палец.

В результате гладкая уложенная прическа держится на моей голове от силы первые полчаса, а потом я снова чучело огородное с торчащими, будто солома, во все стороны волосами.

— Я должен идти, — Платон поднимается. — Не плати. Я сам.

Я будто снова очутилась на своем восемнадцатилетии, когда Платон ушел в сауну с одной из маминых знакомых, при том, что пришел на вечеринку вообще с другой.

А мне только и остается, что смотреть ему вслед.

В бессмысленной ревности стискиваю зубы. Слежу за тем, как он подходит к ней, помогает снять пальто и отодвигает для нее стул.

— Что-нибудь еще? — спрашивает официант, но я мотаю головой.

Все мои мысли сейчас там, за другим столиком, где сначала говорит Платон, а потом Оксана, а он очень внимательно ее слушает.

Почему я решила, что у них все кончено? Они созданы друг для друга. Независимые, красивые и оба — взрослые. Широкие плечи и резкие линии в фигуре Платона только подчеркивают женственную хрупкость Оксаны.

Всю свою жизнь я только и делаю, что смотрю, как его уводят другие женщин.

И все они подходят ему больше, чем я.