Мамочки и папочки

Катрин Корр, 2023

Чтобы хоть как-то справиться с финансовыми проблемами, Лея безвылазно работает официанткой в баре. Кажется, будто весь мир против нее, но вдруг случается чудо… Гость бара делает ей сумасшедшее предложение, способное махом решить все её трудности. Всё, чего хочет от нее Янис – ребенок, которому она станет любящей мамой. Только вот заниматься его воспитанием Лея будет в одиночестве, поскольку Янис серьезно болен и утверждает, что жить ему осталось чуть меньше года. Но взамен он обещает, что подарит ей жизнь, лишенную каких-либо забот. Помехой этому не станут даже его родственники, поскольку у него их просто нет. Разве это не отличный шанс, чтобы затеряться в райском курортном городке, жить на берегу теплого моря и вести спокойную жизнь? Особенно, когда одиночество и бегство от прошлого Лее крайне необходимо. И, когда в один из беззаботных летних дней на пороге её дома возникает враждебно настроенный мужчина, называющий себя родным братом Яниса, Лея начинает понимать, что они с дочерью угодили в очень запутанную и коварную игру.

Пролог

Нетерпеливый взгляд Алисы проносится над моей головой, точно стрела, выпущенная из лука одним из заждавшихся меня гостей. На её понимание рассчитывать не стоит. За последние семь месяцев, что я работаю в этом паршивом заведеньице, она ни разу не позволила мне уйти на десять минут раньше. Не то, чтобы я часто просила об этом… Но всё же!

— Не могу понять, — отвечает мне с такой интонацией, словно именно она спасает меня от жизни впроголодь, — тебе что, не нужна работа? Не нужны деньги? У тебя нет счетов, которые нужно оплачивать регулярно? Учеба твоя стала вдруг бесплатной?

— Именно поэтому мне очень нужен аванс. Сейчас.

— А мне нужна новая резина на зиму. На днях начнутся первые заморозки, а я по прежнему на «лете» езжу. Понимаешь, Лея, когда люди чего-то очень хотят, они работают. Потому что работа приносит деньги. Насколько мне известно, ты учишься в университете на… как же там? Дизайнер? Модельер?

— Модельер-конструктор.

— Точно! Уверена, ты мечтаешь открыть свой дом моды и наряжать богатых дам. Когда-нибудь, — улыбается натянуто, — лет так через сорок. И для этого необходимы средства. Причем большие. А чтобы они у тебя появились, нужно уметь всё просчитывать. Иначе ты рискуешь остаться на улице, без диплома и должной хвалы своих любимых родителей, которые всё это время верили в тебя и поддерживали. Зарплата была три дня назад, — напоминает она, задрав тонюсенькую бровь. Бог мой, это уже давно не в моде! — До аванса ещё две недели.

— Я знаю, что так не положено. Но я прошу тебя, пожалуйста. У меня… безвыходное положение. До конца следующего месяца я возьму все ночные смены.

— Да ты что! — Алиса складывает руки на груди и откровенно оценивает меня. — А спать ты когда собралась, позволь узнать? У тебя ведь учеба в университете с самого утра? Хочешь потом слоняться от столика к столику, как переваренная сосиска?

— Такого не будет.

— Будешь на энергетиках жить? Ты и без того уже вторую неделю похожа на овощ, Лея! В моем баре персонал всегда доброжелателен. Официанты рады приветствовать каждого гостя. Я бы точно не хотела, чтобы меня обслуживала девица с кислой физиономией, как у тебя. Честное слово, смотришь и прям… тошно становится. Улыбнись! Немедленно! Аванс будет через две недели, — заключает она, окинув повелительным взглядом забитый гостями зал. — Советую тебе чаще улыбаться, потому что от этого тоже зависит размер твоих чаевых. Работай, девочка! Работай!

Смотрю ей вслед, отчаянно борясь с желанием закричать во всё горло. Беспрекословно соглашаюсь с доводами рассудка — сама виновата. Знаю! Но когда устремляю взгляд на толпу беззаботных и пьяных лиц, отдыхающих этим пятничным вечером в шумном баре, мысленно машу кулаками, отбиваюсь, борюсь за свою непричастность к краху моей молодой жизни. Я не виновата! Я жила и действовала по совести, по зову наивного сердца и что получила по итогу?

— Девушка? Долго нам ждать ещё свой заказ?

— Давайте уже как-нибудь поживее!

Смотрю на четверку подружек. Трое недовольны длительным ожиданием, а одна снимает себя на камеру телефона и с улыбкой машет своим подписчикам.

— Прошу прощения. Сейчас всё будет.

По пятницам здесь всегда оживленно. Офисные клерки наведываются сразу после работы и они всегда самые шумные. Пьют на спор, разбивают стопки и смеются во всё горло. Наверное им тяжело всю неделю сохранять деловой вид и обходиться короткими, но умными фразами. А здесь они отрываются по полной. Приходят сюда большими и маленькими компаниями, много и одиночек, пожелавших остаться наедине со своими мыслями. Чаще всего они садятся у барной стойки, будто им неловко занимать целые столы, заказывают несколько порций крепкого алкоголя и как-то по-особенному подпирают голову рукой. Впрочем, не похожими на других их делает отрешенный взгляд, уставший от лиц близких, рабочей суматохи и в принципе всей этой поганой жизни. Из небольшого разнообразия гостей, эти мне нравятся больше всего. Иногда, конечно, и они умудряются начудить, но в целом, одиночки самые тихие, вежливые и щедрые.

К половине второго ночи гости начинают постепенно расходиться. Громкая музыка продолжает сотрясать стены и, как обычно, на крошечном танцполе остаются пять-семь человек, которым остается совсем чуть-чуть до полной утраты бешеной энергии. Собираю грязную посуду с очередного столика, мятые салфетки и чувствую вибрацию в заднем кармане джинсов. Достаю сотовый с треснутым дисплеем, не опасаясь быть пойманной Алисой, которая обожает штрафовать за телефонные разговоры в рабочее время. Телефон даже в руках держать запрещено!

— Эй, привет! — говорит Элина. — Почему не звонишь? Как прошло? Стерва согласилась?

— Нет. Денег мне Алиса не дала. Покрутилась здесь немного и свалила.

— Вот же проклятая сучка! Как я её ненавижу! Не удивительно, что у такой мерзавки нет мужика.

Продолжая составлять грязную посуду на поднос, вновь ощущаю эту огромную и неподвластную мне волну полнейшей безнадежности. За работой и беготней от столика к столику я немного забыла, насколько моя жизнь увязла в дерьме. И, хотя, у меня есть возможность исправить положение, я ни за что ею не воспользуюсь. Нет. Даже, если буду спать на коробках под мостом. Нет! Никогда!

— Слушай, сегодня дежурит эта ненормальная Макаровна. Мы с девчонками придумали, как отвлечь её, чтобы ты прошла в нашу комнату…

— Нет, не беспокойтесь об этом! — До чего же унизительно. Моя подруга подговаривает своих, чтобы те помогли мне проникнуть в их общежитие и переночевать. — Сегодня тут драка была, — вру, глянув на барную стойку, за которой сидят лишь двое мужчин. — Нужно всё убрать к утренней смене. Сама знаешь, если этого не сделать, Алиса всех оштрафует.

— Хочешь сказать, что ты останешься ночевать на работе, — вздыхает Элина. Возможно, она и понимает, что я обманываю её, потому что мне слишком совестно перед ней и её соседками по комнате, которые уже несколько дней позволяют мне жить у них. — Лея, как всё закончишь, сразу позвони мне и приезжай в общежитие. Утром на вахте будет Юля Борисовна. Если не застанешь меня, то ключ от комнаты возьмешь у нее. Она хорошая.

— Да, она очень милая тетушка… — Мне с трудом удается сдержать слезы. Теперь в этом мире остался лишь один человек, которому я могу довериться, и это Элина. — Слушай, мне тут бежать надо! Увидимся утром.

— Конечно. И знаешь, Лея, не волнуйся! Мы что-нибудь придумаем. У моих девчонок тоже есть друзья и… всё будет хорошо! Утро вечера мудренее, так?

— Да. Целую.

Хватаю поднос и несу его на мойку. Полусонная и уставшая, Маргарита молча забирает очередную порцию грязной посуды, продолжая слушать очередную аудиокнигу с лихо закрученным сюжетом. Наушники у нее настолько здоровенные, что голова на их фоне похожа на горошинку.

Может Маргарита даст мне взаймы? Пока нерешительно переминаюсь с ноги на ногу, ко мне подходит мой коллега Степа и сгружает сразу три тяжелых подноса.

— Ого! — комментирую. — Ты сильный.

— А то! Не зря в качалку хожу, — смеется. — Слушай, там тебя один мужик спрашивает. Худощавый.

— Какой мужик? — настораживаюсь, но стараюсь не подавать виду.

— Солидный, — улыбается Степа, забирая свои пустые подносы. — Он сюда частенько захаживает. Уже не раз обслуживаю его. — Осторожно выглядываю из-за выступа. — Пятый столик. На нем белая рубашка и темный пиджак.

Пятый столик расположен у окна и отделен от общего зала невысоким деревянным ограждением. Алиса называет этот угол VIP-зоной, но по факту это такой же столик, как и другие, но к нему возможно подойти через калитку. Для официантов она, как заноза в заднице. Калитка, я имею в виду. Впрочем… И Алиса тоже. Смотрю на темноволосого мужчину в белой рубашке и судорожно перебираю варианты.

Представитель коллекторского агентства?

Представитель банка?

Судебный пристав, предпочитающий нетрадиционные способы поиска и взаимодействия с должниками? Тьфу ты! Какой ещё пристав? Никаких постановлений на мое имя нет! Пока ещё нет…

— Знаешь его?

— Нет. Если будет спрашивать, скажи, что я уже ушла домой.

— Проблемы какие-то?

— Типун тебе! — изображаю улыбку. — Просто я держусь подальше от подозрительных и пьяных типов.

— Он не пьяный. Ни разу алкоголь не заказывал. Только минеральную воду и какой-нибудь салат. Хочешь, я спрошу, что ему от тебя нужно?

— Нет! — Этого мне ещё не хватало. Чтобы все на работе узнали, в каких проблемах я увязла. — Игнорируй его. А спросит обо мне, скажи, что ушла домой. Я тут пока… Маргарите помогу. Бедняжке совсем тяжело одной.

— Как скажешь.

Тронутая моей помощью Маргарита предлагает мне заняться стеклянной посудой, которую нужно сгрузить в две посудомоечные машины. Я не тороплюсь, хотя делов-то не так много. Но тревога становится причиной моей неуклюжести, и я разбиваю сразу два высоких стакана с толстым дном.

— Черт!

Испугавшись, Маргарита смотрит на меня во все глаза. Говорю ей, что всё уберу и осторожно перешагиваю разбитые стекла. Мне очень неудобно.

— Лея? — обращается ко мне мужской голос через перекидную столешницу. Тошнота моментально поднимается к моему горлу. — Рад, что мне удалось застать тебя прежде, чем ты уйдешь. Хотя твой коллега сказал, что смена закончилась.

С опаской оглядываюсь на Маргариту. Не хочу, чтобы о проблемах, которые пришел обсудить со мной этот мужик, ей стало известно. Она, конечно, не отличается разговорчивостью, но всё же…

— Мы можем поговорить? — спрашивает меня, а потом устремляет сощуренный взгляд карих глаз на Маргариту. — С глазу на глаз.

— Я ещё работаю. — Хочу сказать, что мне не о чем с ним разговаривать, ведь мы незнакомы. И делать этого я не собираюсь. Но тогда есть риск, что он мне тут же представится, не забыв упомянуть о своей должности… Наверное, он точно коллектор. И пока ещё вежливый. — Сегодня я здесь буду до самого утра, так что… в другой раз.

— Алисы здесь нет, — вдруг говорит Маргарита, сдвинув в сторону правый наушник. — Да и я сама справлюсь. Иди.

— Полагаю, Алиса — хозяйка бара? — спрашивает мужчина с улыбкой.

Маргарита молча кивает и, вернув наушник в исходное положение, отворачивается, продолжая споласкивать посуду.

— Лея, я не отниму у тебя много времени, — говорит мужчина намного тише. Его осторожный тон располагает к себе, хотя я и догадываюсь, о чем именно пойдет речь. Может, если я объясню ему, каким образом оказалась в столь отчаянном положении, он поймет и не станет… предпринимать никаких устрашающих действий? — Скажу сразу, я очень хочу тебе помочь.

Сейчас скидку какую-нибудь предложит или отсрочку по выплате… Нерешительно киваю и снова оглядываюсь. Надеюсь, Маргарита не услышала его слова.

* * *

Отстегиваю бейдж с именем и прячу его в карман темно-коричневого фартука, а потом снимаю и его. Аккуратно складываю часть своей униформы и кладу на соседний стул, чувствуя на себе внимательный взгляд гостя.

— Лея, не желаешь выпить чего-нибудь?

— Нет. Давайте перейдем сразу к делу.

Незнакомец согласно кивает и опускает руки на стол. Сложив длинные пальцы в замок, он издает не предвещающий ничего хорошего лично для меня вздох. На его правой руке красуются дорогие часы. Ремешок кожаный и широкий, а крупный циферблат наверняка из белого золота. Зажиточный однако коллектор.

— Для начала представлюсь, — говорит он серьезно, вынуждая меня нервничать ещё больше, — меня зовут Янис. Я не живу в этом городе. Приехал исключительно по работе.

— Ясно. — Прячу вспотевшие руки под столом.

— Лея, тебе не о чем беспокоиться. Понимаю, эти слова от малознакомого типа не внушают доверия, но это действительно так. Я хочу предложить тебе работу, которая в последствии станет для тебя намного большим… И пока, к сожалению, я не могу подобрать правильные слова, чтобы не усиливать твою тревогу.

— «Работу»? — смотрю на него, не моргая. — Вы что, не представитель… банка?

— Нет, — улыбается мужчина. — Но я точно знаю, что мое предложение решит все твои финансовые проблемы. Их ведь не мало, не так ли?

— У вас плохо получается не усиливать мою тревогу, — говорю, нервно озираясь.

— Понимаю, — усмехается этот Янис, — и прошу прощения за всё, что в следующие минуты может показаться тебе несколько… необычным. Но времени у меня не так много и я не имею возможности подготовить почву. — От волнения в ушах начинает звенеть. — Могу я тебя попросить кое о чем? Помимо того, чтобы ты обращалась ко мне на «ты»? Для меня это очень важно, потому что я, как и ты, впервые оказываюсь в подобной ситуации. — Молча киваю, хотя и не понимаю, что вообще ему нужно и какого черта здесь происходит. — Можешь ли ты сохранять молчание, пока я буду говорить? Когда тебя что-то удивит, поразит или даже заденет, чего бы мне, конечно, не хотелось, ты всё равно позволишь мне закончить и только после этого выскажешь свое мнение и задашь вопросы. Буду рад ответить на них.

Янис пронзительно смотрит в мои глаза. Мне даже кажется, что… с искренней мольбой.

— Хорошо.

Мой ответ будто переключает танцевальный плейлист на убаюкивающий. Скользящий, как шелк, женский голос едва слышно напевает слова о любви, а музыка шепчет так тихо, будто не хочет стать лишней в этом пока ещё мне непонятном разговоре.

— Неделю назад я стал невольным слушателем твоего разговора с подругой, — начинает Янис, похитив мое дыхание. Меня моментально обдает опаляющей волной стыда. — В здешнем туалете очень тонкие стены. Ты плакала, потому что парень, которого ты любила, предал тебя по всем фронтам, а из университета отчислили… Короче говоря, Лея, я слышал всё. Возможно, глупо и бесчеловечно мне, как постороннему, говорить об этом, но так я лишь хочу напомнить тебе о причинах, которые, я надеюсь, подтолкнут тебя согласиться на мое предложение. Оно целесообразно во многих смыслах. Что ж, это было лишь маленькое отступление. А теперь, пожалуй, я начну. — Сделав несколько глотков воды, мой собеседник протирает вспотевший лоб бумажной салфеткой. На мгновение ясный взгляд замирает в неведомой точке, словно его хозяина ещё терзают сомнения. Но, взмахнув редкими ресницами, мужчина уверенно расправляет плечи и вздымает вверх квадратный подбородок. Он смотрит на меня так, словно собирается поведать о всех своих грехах и встретиться лицом к лицу с осуждением и наказанием. — Меня зовут Янис. Мне тридцать два и меньше, чем через год я умру. У меня нет семьи. Нет братьев, нет сестер. Есть родственники, но они давно живут заграницей и мы, можно сказать, друг друга не знаем. Но у меня есть деньги. Их достаточно, чтобы больше не работать и жить, ни в чем себе не отказывая. Но здоровья на них не купишь. Тут они, к несчастью, бессильны. Впрочем, в моем случае, возможно, что это даже и к лучшему. Всю свою взрослую жизнь я посвятил карьере, отказываясь признавать важность самых простых для каждого человека необходимостей… За то короткое время, что мне осталось, я уже не смогу этого достичь. Не думал, что когда-нибудь скажу такое красивой девушке, но с каждым днем я становлюсь всё слабее, — усмехается Янис, опустив глубоко опечаленный взгляд на собственные руки. — Я хочу быть уверен, что после меня останется что-то очень хорошее. Что-то полезное. Несомненная необходимость для тех, кто забыл, что в этом мире есть что-то намного более ценное, чем власть, богатство, успех и величие. Точнее, есть кто-то, — уточняет Янис, вернув мне свой взгляд. — Мне нужен ребенок. Жаль, что это желание всегда обходило меня стороной, но в момент полного разрушения устоявшихся в моей голове иллюзий, я вдруг осознал, что после меня не останется ничего в этом мире. Деньги растратятся, у бизнеса появится новый хозяин, а я буду стерт с лица нашей земли. Мою ветвь никто не продолжит, потому что просто не кому этого делать. У меня нет ни сына, ни дочери. Есть только я и у меня уже истекает срок годности. Я предлагаю тебе, Лея, выбрать меня в качестве отца твоего первенца. Между нами ничего не будет. Беременность наступит путем искусственного оплодотворения и оно не подразумевает тебя в качестве суррогатной матери. Ты станешь этому ребенку настоящей мамой. Вы сделаете друг друга счастливыми. Вероятнее всего я даже не успею увидеть малыша… Но у него будешь ты. Помоги мне оставить частичку себя в этом мире и я отплачу тебе в стократ. Вы с ребенком никогда и ни в чем не будете нуждаться. Ты сможешь осуществлять свои мечты, увидеть мир, прожить жизнь так, как тебе и не снилось. Я знаю, что твой бывший парень набрал кучу кредитов на твое имя и просто исчез. Тебя отчислили из университета за неуплату, выселили из квартиры и последние недели ты почти не вылезаешь из этого бара, потому что тебе нужны деньги. Тебе двадцать два года, ты молода, умна и красива. Ты оказалась втянута в проблемы просто потому, что полюбила не того человека. И в этом нет твоей вины. Я бы сейчас многое отдал за то, чтобы узнать что это — влюбиться? Пусть с ошибками, которые бы дорого мне обошлись, но всё же… Тебе здесь не место, Лея, и ты это знаешь. Гены у меня превосходные. Я предоставлю тебе целую брошюру, которую ты сможешь внимательно изучить…

Янис запинается и снова пьет воду. Высокий лоб покрывается капельками пота, которые он снова стирает бумажной салфеткой.

— Извини. Издержки моего теперешнего состояния и волнения. — Мужчина, который выглядит намного старше своих лет, смотрит на меня с искренней надеждой в уставших светло-карих глазах. Ещё несколько минут назад их цвет был насыщенным, глубоким, как жареный орех, а теперь их будто накрыла бледно-матовая пелена. — Теперь я готов выслушать тебя. Что скажешь?

— Ты больной?

Янис смеется и мне становится неловко за свои слова.

— Вообще-то да. Я действительно больной.

— Извини… Я не имела в виду…

— Я понял, Лея. — Широкая улыбка подчеркивает неглубокие впадинки под глазами. Я была так озабочена мыслями о том, кто именно он такой, что даже не заметила бросающийся в глаза нездоровый вид. Думаю, некоторое время назад Янис был намного справнее, нежели теперь. — На меньшую реакцию я и не рассчитывал.

— Слушай, мне очень жаль, что с тобой такое случилось. Я знаю, как тебе нелегко. Моя мама тоже болела и это всё сложно переживать… Странный разговор, если честно. Ты не знаешь меня, я не знаю тебя и то, что ты наговорил мне сейчас… Такие вещи нужно обсуждать не с официанткой в баре, Янис. У тебя ведь есть друзья, близкие, те, кто волнуется, переживает и готов всегда прийти на…

— Таких нет, — перебивает он меня. — Я уже сказал, что у меня нет семьи. А друзья уходят, приходят — в моей жизни они никогда не задерживались. Если ты думаешь, что мое предложение не предусматривает юридическое сопровождение, то ты ошибаешься. Я человек деловой. Я с самого рождения понимаю необходимость документирования. Ты ничем не рискуешь, соглашаясь на мое предложение. Будешь только в плюсе.

— Знаешь, мне нужно идти, — отодвигаю стул и поднимаюсь. — У тебя всё будет хорошо, Янис… Прощай.

— Лея, это твой шанс! — говорит он, не обращая внимания на стекающую по виску капельку пота. Его болезненный взгляд так сильно напоминает мне маму. — Ты создана для большего. И я отдам тебе всё, что у меня есть, только помоги мне всё исправить и оставить что-то хорошее после себя. Прошу. Пожалуйста.

Сумасшедший.

— Мне нужно идти. Прощай, Янис.