Волшебное зеркало

Владимир Фёдорович Власов, 2019

Волшебное зеркало – это наше сознание, через которое мы проникаем во внешний мир и познаём его. В древности даосы считали, что с помощью сознания мы можем не только постигать мир, но и управлять им. Эта книга составлена из ста рассказов о чудесах, необъяснимых явлениях и о духах из потустороннего мира. В этих рассказах древние философы утверждали, что при использовании совершенной мысли мы можем не только совершенствоваться сами, но и изменять мир по нашему усмотрению. Мир настоящий и мир прошлый – это единый мир. И как говорил Юань Мэй в своих рассуждениях: "Ведь золото или яшма, вырытые сейчас из земли, не перестанут считаться драгоценностями, так же как кирпич и черепица, дошедшие от древних времён, не могут считаться драгоценностями". Но для того, чтобы совершенная мысль превращалась в золото или яшму, необходимо достигнуть молниеносного просветления, когда, как в зеркале, становится ясен весь нравственный порядок мира, несущий с собой моральное и интеллектуальное совершенство.

Патриарх всех магов лисьих

(О чём не говорил Конфуций)

В деревне Дай уезда Яаньчэн дева молодая

Была соблазнена, и заколдованной вдруг стала

Обычным демоном, но вскоре от его всех чар устала,

Решив бороться с ним, свою невинность сохраняя,

Направила в храм бога Гуанди своё прошенье,

Который находился в части, северной, деревни,

Сожгла письмо, как и предписывал обряд всем, древний,

И демон сразу прекратил свои поползновенья.

Раз ночью после этого её родным-домашним

Приснился сон один, где бог в военном снаряженье

Сказал: «Я — Чжоу, генерал, я по распоряженью

Гуанди пришёл вам сообщить всем, что днём, вчерашним,

Я обезглавил демона, которого к ответу

Привлечь просил один из членов вашего семейства,

Преступника судил я за свершение злодейства,

Чтоб не было повадно демонам всем всего света.

Но тем казнённым демоном лис старый оказался,

И он имел средь демонов друзей, довольно сильных,

И за него для мщенья весь подземный мир собрался,

Мне битва с ними предстоит в глубинах бездн, могильных.

Нужна поддержка ваша мне, вы завтра приходите

В наш храм бога войны, иметь мне вашу помощь важно,

И цины с барабанами с собою приносите,

Сражаться вместе с демонами будем мы отважно».

И утром члены той семьи все к храму поспешили,

Позвали и соседей, чтобы те им помогали,

Свирели, барабаны, гусли, цины прихватили,

Народ в большом количестве у храма там собрали.

Услышали вдруг в небе топот лошадей, небесных,

Доспехов звон, раскаты огненных мечей, сверкавших,

Ударили и барабаны, гимн войны игравши,

Стоявшие у храма люди сред рогаток, тесных,

А вскоре дымом храма двор заволокло и выси,

И на деревню падать с неба тела лисьи, стали.

Той ночью генерала Чжоу лик все увидали,

Сказал он: «Оскорбил я Патриарха магов лисьих,

Забив так много воином и слуг из его рода,

Он подал на меня в небесный суд иск с обвиненьем.

А также Императору небесного народа.

И вскоре судьи начинают дела изученье.

Надеюсь я, что вы поможете мне защититься».

Сказав так, генерал селянам низко поклонился,

Назвал всем место с временем, где суд должен совершиться.

Услышав те слова, народ деревни возмутился,

Решили все за генерала Чжоу заступиться,

Пришли в тот день, выстраиваться стали у врат храма,

И ждали с замираньем в сердце, чтобы поклониться.

А в полночь прибыл Император с личною охраной,

А с ним со слугами седой старик на паланкине,

С дощечкой из алмазов: «Патриарх всех лисьих магов»,

Имел он зубы острые с резцом посередине,

И брови белые. Все слуги шли степенным шагом.

Затем сам бог войны Гуанди шёл, всех приглашая

В свой храм, гостям показывая всем своё смиренье.

И Лисий Патриарх тут сразу начал обвиненья,

Своею пылкой речью выиграть суд, полагая.

Сказал он: «Жажду, чтоб всё прояснилось в этом деле,

Конечно же, лис, молодой, заслуживал расправы

За действия, развратные. Вы в этом были правы,

Но его подданные ведь вины же не имели,

Но были все убиты вашим славным генералом.

За что? — я спрашиваю. — Разве это справедливо?

Ведь праведность и справедливость правят тем началом,

Где каждое добро всех, как неоспоримость, живо.

Что сделал генерал, то — непростительно жестоко»!

При этом бог войны кивнул, как будто согласился,

Себя все люди тут почувствовали одиноко,

Упали на колени все и начали молиться,

Просить, чтоб жизнь их генералу судьи сохранили.

Один студент меж них, имевший имя Чжоу тоже,

Сказал: «Седы вы уж, но, как и раньше, хитрым были,

Но хитрецом таким быть в вашем возрасте негоже!

И это лично вы должны просить здесь снисхожденье

За ваших подданных, не видящих в разврате края,

Которые здесь женщин соблазняли, развращая,

Ведь только вы ответственны за всё их поведенье.

Вы ж были патриархом тех постыдных извращенцев!

И это нужно лично вас казнить, всем в назиданье»!

С улыбкой старец обратился к общему собранью:

«В разврате вы хотите нам отдать ряд преференций?

Но сами-то вы разве не развратны по природе?

Чисты ли вы все с жёнами, друг другу изменяя?

И разве речь может идти здесь о моём народе?

Вы сами этим занимаетесь, от всех скрывая.

И если уж зашла речь о разврате, то скажите,

Какое наказанье есть за это преступленье?

Не казнь у вас за это же, а просто избиенье?

Так что же, вы за это всё нас всех казнить хотите?

И генерал ваш не прибег ли к чрезвычайным мерам?

Когда мог просто выпороть его и кончить дело?

Но он не сделал так. Где ж справедливость вашей веры?!

Так поступая, можете дойти вы до предела».

Пред тем как слово Чжоу дать, вердикт всем зачитали:

— «Наш Император, разобравшись в деле, так считает,

Хоть и порок каким-то образом мы наказали,

Но Император справедливо всё же полагает:

«В законах, чтоб не поддаваться увлеченьям новым,

Чтоб злоупотребленье не было закономерным,

Считаем в деле этом бденье против зла чрезмерным,

А наказанье за то преступление суровом,

Но все ж, заслуги Чжоу во вниманье принимая,

Что помогал всему селу он не из пользы личной,

От приставанья лис всех сельских женщин избавляя,

Сослать в Хайчжоу в ссылку Чжоу из гвардии столичной,

И в наказанье один год оставить без оплаты

За службу его, без материального довольства,

Чтоб осознал всё, чувствуя себя, как виноватый,

Не применял бы впредь жестокость никакого свойства».

Крестьяне, слыша это, радостно завосклицали,

Хвалу воздали Небесам коленопреклонённо,

За мудрость Неба, на колени встав, молиться стали,

Потом отправились домой все удовлетворённо.