Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим

Владимир Гамаюн

Гамаю́н – в славянской мифологии вещая птица, поющая людям божественные песни и предвещающая будущее тем, кто умеет слышать тайное. Гамаюн знает всё на свете. Когда Гамаюн летит с восхода, приходит смертоносная буря. Птица Гамаюн считается созданием с особым даром – ей доступны все скрытые знания обо всем, обо всех живых существах. По преданию, эта птица является посланницей бога Велеса. Каждый, кто услышит крик Гамаюна, обретет счастье.

Повесть о Левке.

Лёвка верит в любовь и удачу

Множество историй, и все из жизни!

Я расскажу о моём друге Лёвке. Наши северные дороги и судьбы во многом схожи, и я хотел бы, чтобы вы его приняли, поняли и полюбили, так же, как и я. Наша с ним жизнь — это фарс и трагедия, любовь и разочарование, простая и иной раз жестокая проза жизни и совсем немного секса и лирики. Получается, что всё, как у всех, всё заурядно и буднично. А, может быть, и нет?

С Лёвкой, мы познакомились в 1973 году в аэропорту Якутска и с тех пор наши путики (охотничья тропа) то сбегались, то разбегались, будто наши внутренние компасы сошли с ума и вместо того, чтобы показывать нам верный курс, вертели стрелками, словно псы носами, вдруг потерявшие след. Не раз случалось, что когда стрелка его «компаса» запоздало указывала точное место моего обитания, меня там уже не было. Или я, получив от него некий мысленный призыв, бросив всё, летел в какой-нибудь северный «Мухоморск», типа Чурапчи, но заставал там лишь добрую о нём память якутских девушек и разбитые носы местных ухорезов. Значит, эвакуация бренного тела моего одинокого другана происходила в экстренном порядке, и больше походила на эвакуацию. Иногда, зайдя в хижину, где проживал Боня, в поисках брошенных в пылу отступления его вещей, я, кроме рваных мокасин и вонючих, стоящих в углу носков, ничего не обнаружил. Победители-аборигены конфисковали всё Бонино, честно нажитое, барахло в качестве боевых трофеев, так я думаю. Бог им судья и прокурор. Но иной раз нам приходилось обоим отступать планомерно, но спиной к спине, зная, что своевременное отступление — это тоже своего рода победа, но это так, к слову.

В тот злополучный день, не застав друга (зато знаю, что живой) в избе местного аэропортика, я угощал местных бичей и тунеядцев хорошей водкой и толкал тосты за моего другана и хорошего парня Боню. Крепко побитые, но шибко злопамятные якуты пили за здоровье своего врага вместе со мной, и желали ему крепкого здоровья. Посчитав свою дипломатическую и спасательную миссию выполненной, я поднял паруса и первым бортом вылетел туда, куда велело моё сердце, я полетел за ним, точно зная, что сейчас он в ресторане порта Якутска уже дует пиво.

История появления имени Бонифаций такова. Я ничуть не удивился этому, потому что Вован другой раз ради хохмы представлялся просто Боня, вот так же простенько и без затей его и перекрестили в Боню. Он и был похож на льва: сильный, ловкий, с гривой светлых с рыжинкой волос и зачатками такой же бороды, ещё он был велик ростом, обладал царственной ленью и неожиданно резкостью и молниеносной реакцией. Всё одно к одному: и лев, мощь и лень.

Все добрые и не очень мысли, посещали его буйную головушку именно во время кайфа, после принятия энной дозы спиртного, его, всё ещё молодым и здоровым организмом. Боня, как и я же, был уже не «Чечако», начинающий свой северный марафон в поисках мифического Эльдорадо или по крайней мере своего маленького «Клондайка» В этом безнадёжно авантюрном деле мы с ним шли, как говорят, на лошадиных бегах — ноздря в ноздрю, только вот в наших напрасных устремлениях финиша как такового не было ни для меня, ни для него, ведь мы рвались к цели разными дорогами, и у каждого из нас была мечта — первым найти шикарное «нечто» и пригласить друга.