Рассказы. Повести. Эссе. Книга вторая. Жизненный экстрим

Владимир Гамаюн

Гамаю́н – в славянской мифологии вещая птица, поющая людям божественные песни и предвещающая будущее тем, кто умеет слышать тайное. Гамаюн знает всё на свете. Когда Гамаюн летит с восхода, приходит смертоносная буря. Птица Гамаюн считается созданием с особым даром – ей доступны все скрытые знания обо всем, обо всех живых существах. По преданию, эта птица является посланницей бога Велеса. Каждый, кто услышит крик Гамаюна, обретет счастье.

И обратного адреса не давай!

После окончания сезона я получаю расчет на прииске Иныкчан, и с теми же двумя кентами нас опять везут по перевалам, через речушки, ручьи в сторону р. Алдан, в посёлок Эльдикан. На каждом подъеме стоим, вода в радиаторе кипит, доливаем из ручья и едем дальше. Водила не объезжает ни одной кочки. И если на перевал мы вползаем, то с него слетаем ласточкой, у машины нет тормозов. Проклиная шоферюгу и его агрегат, мы всё же добираемся до поселка, не очень здоровые, но живые.

До Якутска нам предстояло лететь на АН-2, то есть на «кукурузнике». Лавируя между (опять же) коров, которые паслись на полосе, мы кое-как взлетели, расплескивая жидкие коровьи лепешки. Коровье дерьмо оказалось на брюхе самолета и крыльях, но никакого шарма это воздушному лайнеру не придало. Я не зря уже несколько раз упоминаю о загаженных взлётках. Ну любят коровы, спасаясь от таёжного гнуса, выйти из тайги и полежать на ветерке взлётного поля, пережёвывая свою жачку.

Летуны тоже собирали все воздушные ямы до Якутска, и временами казалось, что после очередного нырка мы больше не вынырнем и будем «сыпаться» до земли, это как на море, только страшнее. В Якутске мы еле сходим с нашего «аэробуса» на полусогнутых, дрожащих ногах, из десяти пассажиров облевались почти все. Брр!

Мы стойко, как и подобает бывшим морякам перенесли штормягу в воздухе, в карманах у нас шуршит валюта, и есть желание хорошенько гульнуть! Моя мама всегда говорила, что простота хуже воровства, но я не внял её словам. Гульнули мы хорошо, даже чудесно, но почему-то везде рассчитывался я один, и, как результат, остался пустой, как бубен шамана. Кенты мои, поняв, что пир окончен и я без денег, собрались на «отрыв» и купили билеты на материк, хотя планы у нас раньше были общие и совсем иные. Я их не осуждал, бог с ними! Я ругал только себя за то, что вовремя не смог разглядеть в них гниль. Ничего я им не стал говорить и проводил их на посадку. На прощание они попросили написать им, сделать вызов, если я что-нибудь найду стоящее. Вот так-то!

Когда через несколько лет я приехал в отпуск, мой бывший кореш, глядя на меня, на то, как я легко за один раз трачу его месячную зарплату, спросил меня, как попасть туда, где я сейчас работаю. Мой ответ был прост: «Езжай опять в Якутск глубокой осенью, окажись без копейки денег, заболей, а потом „воскресни“, как и я же, поголодай, померзни, и ты попадёшь в то место, где и я. Только меня там уже не будет, потому что я не хочу жить и работать рядом с предателем». Жёстко? Возможно!

Ну а пока я в Якутске без денег, больной, в летней одежонке. В теле слабость страшная, в голове стоит звон, слезы из глаз и из носа, перед глазами какие-то мошки летают. В голове одна мысль: «Что дальше делать, куда податься?» Пристанища, кроме аэропорта, у меня нет, но нет у меня и отчаяния, нет и паники. Я точно знал, что всё у меня «устаканится», всё устроится, нужно только очухаться, на ноги встать. Руки, ноги есть, голова на месте. Не пропаду, выживу!

Тут, объявили о закрытии порта по метеоусловиям Якутска. Повалил снег, началась пурга, народу, как сельдей в бочке, духота, люди стоят, сидят, лежат на полу и на чемоданах. Накануне прибыли рейсы из Оймякона, Ленска, Нижнеянска, Мирного, в общем, весь Север застрял в порту Якутска. Я сижу в кресле, запихнув тощий рюкзачок под низ и прикрыв ногами. Иначе нельзя — ворье уведёт сразу. Насмотрелся за эти несколько суток, как они «работают».

Все эти дни я ничего не ел и не пил. И вот что плохо — почти все эти дни был в каком-то забытье или бреду. Вроде очнусь или проснусь и опять куда-то проваливаюсь. Но, видимо, кризис миновал, и мне стало легче, организм боролся, и молодость брала своё. Я никогда не был слюнтяем и был, думаю, достаточно закален и душевно, и физически прежней жизнью.

Где-то на третий день ко мне подходит парень не намного старше меня, лет 27—28, спрашивает, чем он может мне помочь. Отвечаю, что ни в чьей помощи я не нуждаюсь и свои проблемы привык решать сам. Я раньше видел его, он сидел напротив меня и, видимо, поневоле наблюдал за мной и пришел к выводу, что я в беде, что, в общем-то, и было недалеко от истины. Он объясняет мне, что решил сходить в ресторан и пригласить меня для компании, а там и поговорить, познакомиться.

Кинуть что-нибудь в желудок было бы неплохо, тем более, после такого длительного вынужденного поста, и я соглашаюсь. В ресторане я, отказавшись от спиртного, наелся, хотя это и было опасно с голодухи. Он немного рассказал о себе. Работает он в Верхоянске, морозы там у них за минус 60С. Сейчас у него отпуск за три года и денег, как у дурака махорки, и он собирается потратить их красиво. Конец сентября ещё пока бархатный сезон и всё ещё тёплое море, фрукты, вино, шашлыки, ну и, конечно, красивые, нежные женщины. Это была его голубая мечта, за которую он и горбатился на северах.

После его рассказа и я немного рассказал о себе. Парень он был дружелюбный и с понятием. Я сказал, что хочу улететь в Сангары, но не знаю, зачем. Мне просто понравилось название посёлка и то, что он находится на Лене, а значит, у меня, возможно, будет шанс устроиться на флоте. Билет на самолет стоит 20 рублей, которых у меня не было. Несмотря на мои протесты, он дает мне 50 рублей и говорит: «Это тебе на билет и на первое время, пока устроишься». Я спросил: «Куда мне выслать деньги, когда они у меня появятся?» — «А никуда не нужно высылать! В своё время мне так же помогли и адреса обратного не дали. Сейчас я помогаю тебе, а ты тоже поможешь кому-то, кто будет нуждаться в этом и адреса своего не давай, а скажи ему такие же слова. Лады?» С тех пор я многое повидал, много по жизни кому помогал и повторял слова того хорошего парня: «Если кто-то будет в беде, помоги ему, не жди благодарностей и не давай обратного адреса».