Месть привата

Владимир Валентинович Уваров (2024)

Выйдя из тюрьмы, Шутер единственным смыслом своего дальнейшего существования видит месть Сюркуфу. Как всегда, на помощь нашему отважному капитану приходят его верные друзья.

Глава 11

Рассвет занялся незаметно. За окном сразу как-то посерело, бесформенные ночью предметы приобрели объем. Темнота отступила, и залив, угадываемый раньше по серебряному блеску волн, неожиданно получил простор. Его ровная гладь расширилась до горизонта и потерялась в затуманенной дали.

— Нам пора, — хлопнул по коленям Оби, поднимаясь из-за стола. — Выходите на причал. Я быстро, только переоденусь.

Воронцов и Лео вышли из дома. Прибой негромко шумел, пахло водорослями.

— Я должен попрощаться с вами, — сказал Леопольд. — Мне нечего делать в Портсмуте. Я и отсюда вполне смогу вернуться. Да и кое с кем перекинуться словцом нужно…

— Сколько я вам должен? — спросил Воронцов, доставая портмоне с ассигнациями.

— Нисколько! — улыбнулся контрабандист. — Спрячьте, месье, ваш кошелек. Я и так давно собирался на остров наведаться, да как-то подходящей оказии все не было, а тут вы под руку подвернулись. Так что прощайте, мсье. Если я зачем-то вдруг буду нужен, спросите Вуди, его здесь каждая собака знает. Он скажет, где меня найти.

Леопольд протянул руку. Воронцов крепко ее пожал и зашагал, не оборачиваясь, к пристани. Вскоре из дому вышел Оби. Он был одет в широкую брезентовую куртку с капюшоном, из-под которой выглядывал серый свитер крупной вязки с воротом под горло. Оби приставил узловатую палку к ручке двери и слегка подергал за нее, чтобы убедиться, что дверь не откроется.

— Это и весь запор?! — крикнул Воронцов.

— Вы удивлены? — спросил Оби. — Кто захочет залезть, его никакой замок не удержит. Дверь сломать могут, это факт. Потом возись с ней. А вообще в этих краях нет воровства. Здесь ведь каждый обо всех все знает. Вон Вуди, которого вы встретили ночью, картофель выращивает, а в свободное время контрабандой промышляет. Так сказать, приработок к хозяйству. Тут все так живут. Урожай — он от погоды зависит, а кушать хочется всегда. Да вы не стойте, проходите на баркас и располагайтесь на баночке. Я только отдам швартов.

Оби нагнулся и отвязал от кнехта смоляной трос, сбухтовав его, закинул в баркас, потом залез сам. Взял багор и оттолкнулся от причала. Баркас отошел от стенки и тяжело закачался на волнах.

Капитан освободил парус от сезней, затем поднял его. Полотно затрепетало под утреннем бризом. Оби выбрал шкот, придавая парусу необходимый угол по отношению к ветру. Баркас начал набирать ход. Капитан сел рядом с Воронцовым. Одну руку он положил на румпель, задавая этим рычагом нужное направление своему судну, а другой придерживал конец шкота. Когда баркас лег на требуемый курс, Оби примотал конец шкота на укрепленную на борту утку.

— Бриз ровный, — сказал Оби, глядя на топ мачты, где вытянулся по ветру небольшой вымпел. — До Портсмута вряд ли придется менять курс.

За бортом едва слышно шумела вода. Она пробегала вдоль корпуса и вырывалась из-под кормы, оставляя пенный след, который быстро таял на серо-зеленой поверхности залива.

По мере того как нарастал день и света становилось больше, менялся и цвет воды. С восходом солнца у нее прибавилось синих тонов. От показавшегося светила по морской поверхности разбежались во все стороны красно-оранжевые всполохи, а в белесое небо, покрытое подсвеченными снизу розовым тучами, ударили желтые струи.

— Хочу вернуться к нашему разговору, — сказал Воронцов, оторвав взгляд от восхода. — Я удивлен, как адмиралтейство обошлось с вами. Отправить на половинное жалование такого прославленного капитана!

— Это обычное дело. Такое случается чаще, чем вы думаете. Корабли время от времени отправляют на слом и продажу, тогда их ставят на прикол. Команду расформировывают, капитан же начинает обивать пороги адмиралтейства. Если нет высокого покровителя, то ожидание может затянуться на долгие годы. Ни регалии, ни былые заслуги тут не помогают. Мне обещали тридцативосьмипушечный «Блекуотер», но его получил по протекции капитан Ирби.

— Извините за нескромный вопрос, но сколько вы уже занимаетесь извозом?

Оби грустно улыбнулся:

— Вы верно подметили — извозом, но занятие это я назвал бы даже прибыльным. Всегда есть люди, которым нужно без лишнего внимания куда-то отбыть.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Оби посмотрел на Воронцова и вздохнул:

— Вот уже три года, как мой последний фрегат «Сюрприз» поставили на прикол.

— Неужели вы махнули на себя рукой?

— Почему же?! Раз в месяц я навещаю адмиралтейство. Скучаю в очереди таких же, как и я, горемык. В конце концов меня выслушивают, сокрушаются, что до сих пор нет для меня никакой вакансии, и выпроваживают до следующего раза.

— У вас никогда не возникало желания плюнуть на все и устроиться на морскую службу в другое государство? Что вас тут держит?

— Я как-то об этом не думал, — произнес Оби, почесывая подбородок. — Во всяком случае к Бонапарту и испанцам я идти не хочу, это точно! А куда еще?

— Есть еще русские. У них неплохой флот. Они с радостью берут на морскую службу хороших моряков, имеющих опыт в океанских плаваниях и сражениях.

— Русские? Читал, что они с Бонапартом на ножах… Однажды встречал их эскадру в Средиземном море. Славные корабли, много шума они там наделали…

— Приятно слышать из ваш уст такую оценку. Действительно, наши корабелы научились их мастерить.

— Значит, вы русский, — на губах Оби появилась улыбка, и он внимательно вгляделся в Воронцова. — Я-то думаю, откуда у вас акцент такой непривычный. Мягко слова произносите.

— Отрицать не буду, — улыбкой на улыбку ответил Воронцов, — я сотрудник русского посольского представительства в Лондоне. Как раз занимаюсь морской службой.

— Даже так?! — помедлив немного, Оби продолжил: — К примеру, я соглашусь, что это мне даст?

— Двойное жалование, чин капитана первого ранга и линейный корабль. Встречал ваших соотечественников на службе у русского императора и с адмиральскими погонами.

— Заманчиво… Как я понимаю, это официальное предложение?

— Вы правильно понимаете.

— Я могу подумать?

— Конечно. Скажем так, до конца недели. Я сейчас вернусь в Лондон, утрясу кое-какие дела и навещу вас. Вас это устроит?

— Вполне, — ответил Оби и подтянул шкот. Бриз зашел немного к западу, и край паруса слегка заполоскал.

— Вам приходилось бывать в Индийском океане? — неожиданно спросил Оби. — Очень коварный океан, особенно в сезон бурь. Идешь — сплошная бирюзовая гладь до горизонта и ни единого облачка. Замечаешь, как барометр стремительно падает. Естественно, начинаем лихорадочно готовиться: убираем стеньги, укрепляем пушки, баркас на пилонах словно обмотан паутиной. Все принайтовывается по десять раз. Десятки глаз следят за горизонтом, и все же пропускаешь первый удар стихии. Удар ветра настолько силен и упруг, что корабль сразу кладет на борт. Для тех, кто находится внутри корпуса, верх и низ сразу же меняются местами. Корабль валится уже на другой бок. Все, находящееся в нем, не закрепленное по халатности или сорванное со своих мест, и люди превращаются в подобие песчинок. Если пушку не сорвало с места, есть надежда выжить. Потом ветер выравнивается и появляется возможность развернуть корабль кормой к нему. К этому времени океан и небо превращаются в единое месиво. От натиска воздуха становится трудно дышать и на зубах почему-то скрипит песок. Благо, что такой свирепости ураган длится недолго. Но и того времени вполне достаточно, чтобы привести в непотребное состояние любой парусник. Однажды мне на «Сюрпризе» довелось попасть в такой ад. Это было при попытке организовать блокаду Маврикия.

— Я был на Маврикии — чудесный остров. Великолепный кофе там выращивают.

— Да, кофе там знатный, — подтвердил Оби. — Нам удалось заполучить целый сундучок. Высадили разведку, они и привезли. Что вы там делали? Это ведь так далеко от России. Неужели ее интересы простираются так далеко?

— Не поверите, но это так. Почему Англия, Франция и Голландия объявляют зонами своего влияния чуть ли не весь мир, а Россия должна смотреть на все безучастно? Она, правда, не настолько агрессивна, ей и свои территории осваивать да осваивать… Но кто может запретить ей иметь глаза и уши в интересующих районах планеты?

— Разумно! — качнул головой Оби. — Я пару раз встречал русские шлюпы, совершающие кругосветное плавание. Не на одном ли из этих кораблей вас занесло на Маврикий?

— Нет. Туда меня привез в качестве пассажира капитан Сюркуф.

— Постойте! Сюркуф! Знакомая фамилия… Так это французский корсар, который задал нашим торгашам в Индийском океане перца?!

— Совершенно верно. Свела с ним случайность. Я был по служебным делам на Яве, когда на одну небольшую французскую колонию напал ваш соотечественник капер Шутер. Он разграбил эту колонию и похитил молодую француженку. Затем продал ее даякам на Борнео. Тамошние шаманы задумали совершить какой-то кровавый обряд, и им потребовалась белая девственница. Вот мне и пришлось принимать участие в спасении этой несчастной, а потом в пленении самого Шутера.

— Постойте! — вдруг задумался Оби. — Шутер, Шутер — я уже слышал эту фамилию… Вспомнил! Мне на днях, когда я был в Лондоне, о нем с возмущением рассказывал капитан Лодж. Он говорил, что некто Шутер, не успев выйти из французской тюрьмы, сразу получил от адмиралтейства бриг. Но более всего возмущало моего друга, что комендант порта поручил распоряжение направлять набранных матросов в первую очередь на бриг этого проходимца, а потом уже распределять по эскадре. Куда катится Англия?! Значит, это вы поспособствовали, чтобы сей любимчик кого-то наверху попал в лапы французской Фемиды?

— В какой-то степени. Но тогда ему удалось отвертеться от виселицы. Не только отвертеться, но и каким-то совершенно мне не понятным поворотом судьбы этот мерзавец отделался легким испугом. Губернатор Маврикия отпустил его вместе со шлюпом. А в тюрьму Шутер попал, когда решил отомстить капитану Сюркуфу. Он вполне законно ощущал превосходство своего шлюпа, вооруженного двадцатью двадцатифунтовыми карронадами, перед бригом с двенадцатью восьмифунтовыми пушками, но просчитался. Сюркуф разделал его шлюп буквально под орех, а потом сдал французскому патрульному фрегату.

— О, господи! — воскликнул Оби. — Куда катится Англия?! Недаром говорится, что когда Господь желает кого-то наказать, то лишает его мозгов! Знаете, сэр, что тут особо мудрствовать, когда я могу подписать бумаги относительно морской службы у русского императора.

— Да хоть завтра! Жду вас, капитан Джек Оби, в русском посольском представительстве в Лондоне. Спросите графа Воронцова.