Hannibal ad Portas – 9 – Пока еще любовницы

Владимир Борисович Буров

Поэтому и нужен холст, чтобы успеть сохранить радость в печали. Но не в том смысле, что Холст записывает приходящую радость, – он ее и: – Создает как раз. Мы захвачены невидимыми Существами, живущими, видимо, в людях. Действовать, следовательно, только можно с помощью бога. Будущее – это не более того, как деформированное прошлое. Мы и есть те двое инопланетян, которых все ищут. – Прости, но меня на всех не хватает. Ибо все хотят, но не все – как ты, например, готовы встать в общую очередь.

Глава 6

— Неужели они пришли включить их?

— Уверен, пока не запалят — не угомонятся.

— У нас есть катер, я думаю, нам лучше уплыть заранее.

— Иди проверь.

— Ты не хочешь разве пойти тоже.

— Нет смысла. Уверен, что его уже нет.

— Угнали индейцы?

— Это не индейцы, а Кук возвращается и возвращается на этот мало-мало обитаемый остров-ок, чтобы.

— Ась?

— Ты можешь угадать, зачем?

— Чтобы излечиться от цинги, в очередной раз его навестившей?

— Цинга — это только маневры, ибо Кук здесь остался, чтобы излечиться от смерти.

— Навсегда?

— Но вот с периодическими жертвоприношениями на этом нашем остров-ке в океане человеческих бедствий.

К восходу Луны решили, что они именно не просто так кого-то или кого-либо ищут, чтобы принести в жертву, а именно:

— Нас?

— Как инопланетян, которые по завещанию Нострадамуса упали-таки на Землю, где в то время была пустыня Сахара, а теперь живем мы, как Робинзон Крузо и его Барышня-Крестьянка.

— Ты думаешь, что я дура, но с таким прибабахом, как воспоминание, когда была Барышней?

— Уверен.

— Почему?

— У тебя нос не картошкой.

— Это не доказательство.

— Послушай, милый, вернулась она через полчаса, я уверена, пока мы будем трахаться, они не смогут причалить к берегу в такой темноте.

— Дождутся утра.

— Пока мы будем Этим заниматься.

— Утро уже не наступит никогда? Вполне возможно, ибо я об этом не думал, но погадать стоит.

И начали.

— Пока?

— Так и не кончили.

Она разбудила меня под утро вопросом на засыпку, ибо, думаю, что знал на него ответ:

— А теперь?

— Не помню.

— Не знаю, что лучше: после нашего бегства здесь всё будет хорошо, и надо.

— Остаться? Но зачем, если априори плывут сюда, чтобы принести нас в жертву.

— Что-то не то, — ответил. И добавил: — Мэй би они хотят узнать у нас путь?

— Куды-твою?

— Так только одно всех интересует: отвалить отсюда куда угодно.

— Сомнительно, ибо есть и отчетливый обратный ответ.

— А именно?

— Мы уже и прибыли в это Самое Другое Местечко!

— Ну, не знаю, ибо сколько мы уже здесь тремся, как палочки о мех, о шелк и потому подобные сладости, — а:

— Да, хорошего, как Жизни Вечной всё еще пока найти не удается.

— Мне страшно, я боюсь их причала, давай уйдем, пока еще есть возможность.

— Если они уже точно близко — уйти не получится.

— Я не уверена. Я оставлю тебе моторную лодку, и одна уйду в открытый океан.

— Зачем?

— И знаешь, зачем? Чтобы меня тут же не съели! Ибо не верю в их бого-офф настолько, что — уверена — как причалят.

— Сразу на нас набросятся?

— Не сразу набросятся, а сразу начнут искать, чтобы наброситься и сожрать, — потом — разумеется — будут ругать себя, что поторопись, могли от нас узнать кое-что о других местах пребывания людских масс, — ибо — да и я так думаю:

— Мы и есть те двое инопланетян, которых все ищут.

— Ты уже это говорила.

— Нет, это ты говорил, а я, наконец, поверила в сие, как в правду.

— Это ничего не решает, ибо я с детства, проходившего там, где я жил, знал точно, что умею летать, так как и делал сие.

— Сиськи-миськи?

— Вот, даже ты знаешь, что это было, было, было.

Уплыть не успели — они уже причалили.

Встретили ответом:

— Мы долго думали, что нам только кажется.

Однако утром один из них сказал, что:

— Предлагаю сыграть с нами в игру.

— Чтобы определить, что мы не местные тоже, как они, а инопланетяне.

— Я не верю, что мы смогли попасть не на Землю, не покидая ее.

Ответил:

— Мы могли забыть.

— Не исключено, но мала вероятность.

И.

Понял, что отвечает мне не На-Ви, логикой не очень славная, а О-Клю — выходит не как вторая, а ей же и прикинувшаяся.

Пришла, однако, Ава, принял ее, как покойники своего дорого гостя Адрияна Прохорова:

— Сразу все встали в очередь на трахтенберг.

Она — после некоторого времени:

— Я всё равно недостаточно верю, что все уже проснулись.

— Нет, Ава-я — отношение к ней вместо слова:

— Ми-Лая, — ты скоро отойдешь, а только после Этого уже и подремлем.

***

О. включил меня в свою группу, что даже я немного испугался, что не смогу так быстро оправдать его доверие, — однако, чтобы и мне чуть-чуть досталось:

— Поздравлением Бога с его победой над разумом человека, если не в России точно, — то:

— То всем мире — обязательно.

Ибо, да, доказать нельзя, увидеть просто так тоже — но разумом человека:

— Можно, — что, вот из слова простого просто-напросто академика, — и:

— На-те вам, может вырасти не всем понятная, но всеми видимая Истина.

***

Ава — одна из Тех, кого, да, трахнуть можно, и даже не только потому, что каждый человеч-ишко этого достоин, но и вообще из-за большой подходящности ее фигуры:

— Можно сказать, только для этого предназначенной, — и даже предложил ей для проверки душевной ее лояльности к моей настолько:

— Пойду ли я с тобой в разведку? — почти догадалась она.

— Да, но не совсем, ибо пойду я с Чу-Ну или с На-Ви.

— На худой конец?

— Не обязательно, она и так достойна.

Хочу, чтобы ты была со мной, когда будем уходить, отстреливаясь.

— На худой конец я согласна, но только, чтобы не было, как с Василь Иванычем Чапаевым:

— Чуть что, а у него патронов в пулеметной ленте опять не хватает.

— Ми-Лая, я столько не донесу, сколько тебе надо, чтобы сначала научиться стрелять, как Анке Пулеметчице.

— Возьмем с собой мула.

— Да ты что!

— И он столько не донесет, ты имеешь в виду?

— Ну, я возьму полкило, ты сорок, а кто еще, остальную телегу нашего с тобой добра повезет?

— Дак эта, как иё?

— Ава!

— Я и есть Ава, дубина ты сие зарапортовавшаяся.

— Я предполагал, что каждый из нас будет работать.

— За двоих?

— За троих.

— Кто третий?

— Ну, ты — меня не считаем — ну, Че-Ну — твоя Мартышка, — а: еще-то кто?!

— На-Ви.

— Да ты что. Более того, обращусь к вам сразу на Вы:

— Ты взял ее разве с собой?

— Я ее не брал, потому что и так трахаю.

— Как — Так?

— Автоматически.

— Это значит, ты уже доигрался! — ответила она зло.

— Прости, но у меня на всех зла не хватает.

Ибо все хотят, но не все — как ты, например, готовы встать в общую очередь.

— Ты не Тарзан, чтобы к тебе стояли целыми очередями.

Вы тоже не обезьяны, любопытством признательные.

— Прости, но меня погонять никогда не надо.

— Это, да, ты можешь, как львица, так разрядиться, что заряд этот я чувствую целую неделю.

— Раньше могла месяц не останавливаться.

— Что-то случилось?

— Ты и случился, мил херц, ибо заряда у меня хватит на сто лет, чтобы всё брать себе безвозмездно, но вы же ж, мой дорогой, объявили, что:

— Таперь мы премся в вечность.

Я плюнул три раза.

— Зачем?

— Так можно, иначе, сглазить нашу победу на этом перевале не только тех гор, но и того же времени.

— Я не совсем понимаю, — ответил, — где нам занять наиболее жизнеутверждающую позицию для отражения их предполагаемой атаки.

— Она уже готова — зачем ее подготавливать? — ответила она, не забыв напомнить — не лишний раз — о существовании знака вопроса.

— Вот это спасибо, — ответил, — большущее тебе спасибо!

— Не меня благодари, а ее, твою разлюбезную Че-Ну.

— За то, что она всё сделала на этот раз по-хорошему?

— Нет, наоборот, как обычно, устроила не только мне, но и тебе, дорогой, подлость. Да, это именно:

— Подлость устроить нам с тобой лежку, но еще в пяти километрах отсюда.

— В пяти не может быть, — ответил настолько спокойно, что вышло, почти наоборот:

— Категорически?

— Да, я туда уже не дойду.

— Я тебя дотащу, но уже не вижу смысла это делать.

— Патроны вместе с пулеметными лентами упали в пропасть?

— Почти, мы забыли их.

— На предыдущем привале?

— Остались на базе.

— Почему?

— Ты не взял, я подумала — значит, и не надо это никому.

— Зачем тогда врала всю дорогу?

— Наоборот, я говорила про себя правду, ибо поняла это противодействие, как твой очередной маскировочный прием. Немцы подумают, у нас настолько много этих пулеметных лент, что даже нечаянно забыли лишние.

— И?

— Испугаются.

— Бесполезно.

— Почему?

— У них везде заградотряды.

— Как у нас?

— Другие. Уже в башке запаяно, что, мол, да, вернуться не солоно хлебавши можете, но — смысл?

— Не захотели жить по правилам Миделинового Картеля в Мексике, — или что у них есть еще там?

— Да, привыкли чинно и благородно, чтобы на каждом газоне их улицы росли розы, как было во времена, когда там давала свои гастроли.

— Марлен Дитрих?

— Нет, она пропала вместе с Евгением Евтушенко намного раньше.

— Увез в кордебалет?

— Если только он у нас разрешен, как и оставшийся навсегда у меня портрет, твой портрет работы Пабло Пикассо.

— Я люблю Ван Гога.

— Эт-то понятно.

— Чем?

— Я видела твои картины у него на стене.

— Ты не оговорилась?

— Я не сплю, когда трахаюсь.

— Это хорошо, значит, я не зря взял тебя с собой — атаку альпийских стрелков на наш перевал — не проспим.

— Ошибаешься, милый, я и во сне трахаюсь.

Хотел ответить:

— Я думал, только во сне у тебя так хорошо получается.

Тем не менее, вспомнили, что всей этой прохиндиадой ширпотреба в виде секса танцев на плацу и роз на всех газонах Хер-Мании, — заправляла неутомимо-неугомонная:

— Лайза Миннелли.

— Надо было брать не меня и Чу-Ну с На-Ви и О-Клю, а ее.

— Немцы тогда забудут не только лишние патроны к автоматам, но сами автоматы — тоже?

Как не обосрался Брэд Питт со своими Бесславными — наганы, хорошо стреляющие у них всегда — даже в кафе-мороженое — с собой.

— Были или не были?

— Главное, не то, у кого этот браунинг быстрее стреляет, — а:

— А?

— Важнее, кто из стреляющих после всего жив остаётся.

— Чтобы потом сдаться в плен нам, американцам?

— Нам, американцам, — повторила она, как — не согласилась уезжать вместе со всеми в американскую Сили Доли, а так и осталась навсегда в Ши-Ра.

— Да, милый, ты спас меня без БУ.

— Ась?

— Без БЫ, — чуть не оговорилась.

И до того, чуть не прослезились, что опять начали трахаться без оглядки, что немцы уже совсем-совсем недалеко.

— У нас какой пулемет? — спросил ее, чтобы как-то переменить наш общий образ мыслей.

— Не ответила.

Не знаю, что хуже: трахал уже отошедшую в другие миры без меня, или вообще не даст даже шанса — имеется в виду — мне:

— Отразить это нашествие немецких лазутчиков по горам в виде их не только альпийских стрелков, но не исключено, что На-Ши:

— Ни в коем случае не примут за Своих.

И даже без — В случае чего.

— Нас взяли в клещи? — наконец осознала и она весь этот ужас, — как уже и:

— Происшедший.

С соседней горы нам помахала На-Ви и О-Клю, — тоже:

— Подпрыгнула?

— Наши люди — следовательно — уже взяли предыдущую гор-ку-ку.

— Ты думаешь, теперь немцы растеряются?

— Это такие твари, поэтому не думаю, что надолго.

— Как?

— Как евреи, например, если не придумали всю Хер-Манию, то построили — да, а — спрашивается:

— Почему, кроме только имен в виде Рот-Шильд-офф — ничего больше не заплатили?

— Это тоже вопрос?

— Да, и знаешь, почему?

— Ясно: у тя все ответы кончились, а большинство вопросов так и остались не решены.

Многие мечтают:

— Тяжело остаться одному, — а.

— Да, некоторые думают однозначно:

— Многих, скорее всего, точно убьют — меня — сам-а не знаю, почему? — нет.

— Скорее всего потому, что тебе удалось так спрятать этот ответ в виде вопроса, — что некоторые невидимые Тени растерялись.

— Ты думаешь, здесь командуют Тени, а немцы — это так только?

— Да, простая видимость.

— Что им надо в наших горах?

— Сожрать всех, если так-то, как обычно. Но, скорее всего, в этот раз нам больше повезло, чем остальным.

— Есть будут не живыми, а только мертвыми?

— Большей частью, а — возможно — и.

— На выбор?

— Да, нас спросят: как у вас выбирают хорошее?

— Я не знаю, если честно, как закрывать.

— Ты имела в виду отвечать.

— Да лучше так, как сказала, ибо скажу, что хочу работать на Их-Ней планете кондукторшей, так как всю свою детскую жизнь только и мечтала повторять без устали:

— Можно уже ничего не бояться, так как сейчас двери.

— Ась?

— Закрываются!

— Все, кто обрадуются На-Ши, а остальные — значит — и есть Пришельцы?

— Да, ибо они просто не понимают, что такое вопрос На Засыпку.

— А именно?

— Ну, вы сёдня, действительно, подмылись?

— Ответ?

— Как обычно.

— Хороший ответ: не все догадаются о его тятеро-ш-ной правильности.

Выдвинул почти решающее предположение, что меня может никто не бояться, так как я к вечеру следующего дня.

— Всё забываете напрочь, сэр?

— Не совсем, остаются некоторые тени, и по ним.

— Может вспомнить, что было намедни?

— В этом нет смысла, поэтому по теням прошлого дня я могу увидеть более, чем даже отдаленное будущее.

Немцы, как обычно, почему-то превышали нас в большинстве.

— Надо ставить на меньшинство! — подсказали.

Спросить:

— Как? — пока не стал даже догадываться.

Ибо подсказывали только один путь:

— Мы бежим — они:

— Только догоняют.

Вот даже в фильме:

— Спасти рядового Райана — а на-те вам — отступающие из последних сил немцы:

— Нападают на отряд героев Райана и Тома Хэнкса — практически даже:

— Вместе взятых, — а.

— Да?

— Всё равно не боятся.

— У них была эта — как иё? — пропедалировала На-Ви.

— Энигма.

— Да, кажется.

— Ты ошиблась, детка, это могла быть только их эмблема древнего царства.

— Как иё?

— Наследие предк-офф

Эн-Эн-Эр-Бэ.

— Мы должны контратаковать, — констатировала Че-Ну, прикуривая одну — то ли папиросу, то ли сигарету с фильтром, почти, как обычно:

— Одну от другой. — Всё нормально, так-то, но сегодня заметил одну странность:

— Прикуривает, каждый раз сигарету от папиросы.

— И наоборот?

— Точно! Ты знал?

— Нет, но в курсе, что ты у меня не только одна, но именно:

— Одна такая умная?

— Беспрецедентно точно.

— Когда они установят эМ и Жё — нам уже не удастся уйти, — сказала подходя, как во сне с мороженым А-Ва.

— Нам?

— Чуть не забыла.

— Спасибо!

— Чуть не забыла — на всех не хватило, ибо все лишние я уже съела.

— До Этого?!

— Предполагалось что-то более интересное, чем отступление без конца?

— Ты умеешь обращаться? — спросил.

— С подзорной трубой?

— Точно!

— Будешь мне наводить, — чуть не поперхнулась На-Ви, а Че-Ну добавила:

— Я не привыкла только руководить, поэтому хочу участвовать, как — ну-у, — не рядовая сосем, а на младшего лейтенанта — согласна-я.

На-Ви и А-Ва только называли ей координаты из моей Подсказки, а она лупила точно по всем их — и не только сейчас активным — огневым точкам.

— Кстати, тихонько, но всё равно ущипнула меня за хвост — прошу прощения за нескромность, ибо имеется в виду, даже не наличность этого дела, до сих пор в любом положении и даже в такой, как сейчас враждебной ситуэйшэн отлично присутствующая:

— На-Ви, — имеется в виду, ревнивая, скорее всего, как Дездемона.

Но вот кого она ревновала Отелло или Яго, — также мне не очень известно, как то, что, чего, собственно, сейчас хочет На-Ви, — но:

— На расстаться совсем пока не похоже.

Второго пулемета не было — отдал ей автомат.

— Ты зачем это сделал, мил херц, она никогда не стреляла.

— Раньше?

— И позже тоже.

— Она, как обычно, влезет в середину, — защитил любимую, но вот что удивительно:

— Сразу после этого начал сомневаться, трахал ли ее вообще хоть раз, — имеется в виду:

— В уме смог или тоже не получилось? — ибо:

— Что больше: наяву или в уме? — и ответил, как раз Исав Иакову, сделав его определившимся, а себя только вольноопределяющимся, но стрелком — в принципе — по тем же мишеням.

Но такого мелкого калибра, что многие — если не почти все — так до сих пор и не видят.

Немцев сначала не было, и все обрадовались, что, — как сказала А-Ва:

— Можно еще раз покушать до завтра.

И уже вытащила свою персональную, никогда не кончающуюся и всегда даже запаянную банку тушенки и сгущенки заодно, когда я понял, что я:

— Например, и — о! мама мия, — есть не хочу. — Как только тень, бродящая в этом мире — на вид:

— Почти полным неудачником, а на деле, — я и есть:

— Тот Ино, которого — одного из двоих — многие уже очень давно ищут, но так и не могут найти!

И вот именно, не почему-то, но теперь мне — еще раз — ясно, что не все люди здесь:

— Тоже люди? — услышал кто-то то ли мои мысли, то ли я, действительно:

— Едва не проговорился.

Не Чужой я, следовательно, только теням меня окружающим! И хороший вопрос:

— Видели ли хоть одну лично?

Ответ:

— Ну, я, ну, Бенедикт Спиноза, ну, Исав — так и не ставший Иаковом — ну, этот — как иво:

— Ферма?

— Уже до меня — хотя и не совсем достоверно — был в списке, Гегель, Кант, Зенон и еще некоторые другие официальные лица неофициальности своих достижений, — да:

— Были, были у меня в гостях, как Кого Иво далеко не на поминках Канта.

Как отличить Инопланетян от людей обычных, на Земле только и произрастающих?

— Неважно, кто спросил, но я всё равно отвечу:

— Это люди, как из Ада Данте, Илиады и Одиссеи Гомера, Повестей Белкина Пушкина:

— Они могут сами на себя посмотреть, — в отличие от простых просто-напросто Читателей, — которые не видят, кроме себя — всегда вне конкурса не только вообще, но и:

— Вообще считают невозможным пролезть в этот самый проходной балл, — ибо плоски, как грудь у плавательной доски, — однако.

И вот как когда-то дорога от клуба до дома — полчаса — стала тем путем, который вывел меня в очень непростые люди — так и:

— Ты что-то сказал, или просто на-просто попросил меня раздеться? — вот именно, что буквально, неизвестно как, влез в ее мысли и действия без их специального разделения.

И понял, в отличие от остальных, что это я:

— Человек, — а вы, кто — следовательно — такие будете?!

По Данте и Пушкину:

— Люди, не могущие спуститься в А-Де.

Залег, как Хемингуэй, один с пулеметом, несмотря на то, что ранен еще не был — допустили на эту роль. Решил:

— Скорее всего, придется попасть в плен.

Думаю, моя роль, как обычно:

— Грохнуть Оттика Скори, — а:

— Как его найти без посторонней помощи? — не знаю.

Теперь, наверное, помогу, возьмут в плен, он приедет набирать стукачей-шпионов для своей разведовательно — диверсионной деятельности, — я его тут и:

— Хлопну.

Ну, не сразу, но готовым надо быть уже загодя. Ибо, тоже — говорят — ушлая сволочина. Притворюсь, что немцы лучче русских трепачей, но поэтому-то именно Хер-Манию и захватили еврейские балаболы, гораздые, однако, на такой обман, что нам и не:

— Снилось.

Если только мне, когда в качестве ихнего — нет, пока что, нет, не Тома Круза в роли своей подставной Фирмы, но всё равно чем-то похож на Доктора Зорге, — так как ему долго верили, а пытать начали только потом. Следовательно, время — до нашей победы — может хватить, — как сказано в Библии:

— Даже на Потоп, и последующее довольно длительное путешествие Ноя.

Откуда только время берется — уму непостижимо.

Лег за Максим, который взяли с собой, несмотря на тяжесть, которую нести нелегко даже с подсобницей А-В-ой, — несмотря ни на какие уговоры о будущем большом вознаграждении в виде:

— Ох немалого трахтенбегра, — согласившейся нести только пулемет — ленты в невыносимом, практически, количестве:

— Так остались на мне даже тогда, когда их уже пустил в ход, — видел собственными глазами эту тяжесть, как тут осевшую на мне на всё лето, — если, конечно, к зиме — нет, не:

— Не убьют, конечно, но и закончится само — теперь уже полностью уверен — не скоро, не скоро.

— Ты стреляешь мимо! — сбила она весь мой эффект, без особого — надо сказать — раздражения.

Ибо и всегда слала так мягко, что потом — дома уже с Че-Ну — абсолютно не в состоянии был отозваться на ее весьма неусыпные и очень продолжительные ласки. И — уверен — знала, что работал над и под А-Вой, как бар, — точнее раб на той галере, которая везла Елену Премудрую, а ее Парис в это время горевал, — что:

— Зря, зря я с этой — прости господи — Туткой связался так надолго.

Утром, пока немцы еще не пошли в атаку, — вспомнил, что уже умер, а вот только пятнадцать-двадцать лет назад — не больше:

— Неужели родился еще раз?! — ибо:

— Удивительно как ни как, — а, значит, не только было, но и было, было:

— Было.

Сказал уже прилично устрашенной На-Ви:

— В случае чего прикинемся инопланетянами.

Она хладнокровно:

— Теми твоими двумя, которых американцы намедни нашли в пустыне Сахара?

— Ну, а чё, нам других искать, что ли?

— Тогда я согласна. И спасибо, что заранее предупредил.

— А то?

— Могла проговорится А-Ве или Че-Ну.

— Зачем?

— У них московская прописка.

— Думаешь, в случае неудачи одна из них женится на тебе?

— Не исключено, ибо предлагали обе.

— Уже?!

— Что здесь удивительного?

— Предлагали и мне — тоже.

— Дак, то, что обманут — не ходи к гадалке, — но:

— Ты права обстоятельства могут помешать им не выполнить — и так-то — невыполнимые обязательства.

— Следовательно, — предложил, — забудь, как тебя звали, а будь.

— Анкой Пулеметчицей, которую пуля не берет?

— Да.

— Ты не боишься, что таким образом время пойдет чуть-чуть назад, и мы вернемся в 17-й год?

— Ты спросила — значит — я могу ответить.

— И?

— Пока не только ума, но и сердца не могу приложить, чтобы как Ною появилось видение:

— Иди туда — не знаю, куда, — ибо главное, милок — это движение.

— Назад, май диэ-диэ чайльд, и не думай возвращаться, ибо там уже ничего не будет.

Ужаснулся чуть-чуть:

— Неужели, чтобы сбросить немцев с этого перевала придется вернуться в 17-й год?! — и.

— И биться за одну из сторон при Штурме Зимнего? — осведомилась она тоном, почти не терпящим возражений, что так это уже теперь:

— Обязательно и будет.

— У нас есть хоть какие-нибудь драгоценности? — спросила одна из моих ближайших прохиндиад, ибо в темноте — почему-то сегодня — не распознал точно:

— Ты кто, Ми-Лая? — ибо думаю, что даже по интонации смогут определить, что назвал не ту, о которой только что так хорошо думал.

— Соврать?

Не удастся. И знаете почему? Поймут по позе, которую закажу для трахтенберга:

— Не для нее приготовлена.

Немцы, оказывается, прямо ночью внесли предложение, как мирно завладеть тем перевалом, в районе которого остался последний мост с одного хребта на другой.

— Сыграть в футбол?

Я угадал?

— Тут гадать бесполезно, — ответила бывшая на переговорах с ними А-Ва. — ибо они обнаглели от предчувствия своего поражения, так сдаваться.

— Неужели не могут?

— Да, им обещали.

— Таблетки от быстрой смерти, — что ли?

— Нет, убитых будут сразу — в полу-замороженном состоянии отправлять на Альфу.

— Центавра?

— Скорее всего, если еще не открыли какую-нибудь.