Hannibal ad Portas – 9 – Пока еще любовницы

Владимир Борисович Буров

Поэтому и нужен холст, чтобы успеть сохранить радость в печали. Но не в том смысле, что Холст записывает приходящую радость, – он ее и: – Создает как раз. Мы захвачены невидимыми Существами, живущими, видимо, в людях. Действовать, следовательно, только можно с помощью бога. Будущее – это не более того, как деформированное прошлое. Мы и есть те двое инопланетян, которых все ищут. – Прости, но меня на всех не хватает. Ибо все хотят, но не все – как ты, например, готовы встать в общую очередь.

Глава 2

— Сейчас уже можно? — задала наводящий вопрос, а мы уже были на горе.

— Если только ты не против спуститься вниз.

И даже не спросила:

— Опять? — что, можно подумать, эти дополнительные, — спуск и подъем зачисляла себе, как плату за ее:

— У меня хорошее поведение? — даже спросила, но это было, когда мы поднимались в гору уже четвертый раз.

Неплохо, неплохо, думаю, лет на сорок совместной жизни хватит. Хотя:

— Сейчас посчитаю, — да:

— Это происходит в 74-м, — двадцать одно, — как говорят победители.

И уже перед самой дверью общежития попросила:

— Перекусим.

Я решил, что надо остановиться и вдвоем сесть в кружок, чтобы покушать прилично, но:

— Не подходило, ибо, — чем? — собственно.

Решил прокрутить, как повторную запись магнитофона, прежде, чем открыть дверь.

Одна из — практически — девственниц по имени Ка-Рада попросила сделать ей что-нибудь хорошее.

— А именно, Ми-Лая?

— Перекусим.

— Так бывает?

— Нет, но ты скажи.

— Хорошо, обернулся не только назад, но и по сторонам не забыл кинуть пару бросков взглядами.

— Перекуси меня, — добавил одно слово и ужаснулся!

Она разинула такую пасть, что перестало быть даже страшно.

И сделал вывод, когда сзади закрылась — уверен сама — дверь в этот диверсионник лабораторных работ, ибо никто в них ничего не понимал, кроме меня, — а я делал только:

— Наугад и по аналогии:

— Посадили в тюрьму, где нет даже космополитического кабинета, — и вот думаю:

— Нужно ли с кем-то соавторство, чтобы до этого додуматься? — пока не уверен, что знаю.

***

О. разрешил мне провести одну лекцию по новой химии, которую я придумал, но мало, — почти никто, кроме тех, кто о ней ничего не знал — верили, что может быть даже более-менее:

— Правдой.

Но и понять ее, если не трудно, то очень не сразу, так как состоит она не из целых формул, а только их:

— Частей. — Что значит, в посылке:

— Мы и в зацикленных бензольных кольцах — да, друзья мои — видим не всё.

Все предлагали обратное:

— Мы не можем видеть ничего, если перед нами нет Целого.

Возражение великолепное по своей фундаментальной неправильности.

Части мы видим, а остальной мир — всегда в:

— Посылке.

Но никто не понимал, что же всё-таки в посылке? Ибо, действительно:

— Мир Видимый — это не Она.

— Слишком велик? — спросил О.

— Наоборот, мал, Директор.

— Посылка — выходит — больше самого мира?!

— Деление мира на две части почти все понимают, кто в этом заинтересован, но вот, — что:

— Не в одной плоскости они находятся — никто не мог сделать Этого:

— Полу-разделения мир-ка.

ОБРАЗ — выходит и заменяет все личные мнения Человека, — ошибочно — значит — пишущего себя с Большученной буковки.

Хочется знать ВЕСЬ образ, чтобы мыслить его обрывками, — а:

— Эт-то-то как раз невозможно.

Поэтому и возникает вопрос:

— Как сохранить два этажа здания, — если по — хотя и приближенной — но всё равно:

— Логике, — они вообще не имеют друг с другом прямого соприкосновения?

Только один ответ:

— Надо принять во внимание Третьего, кто их соединяет.

— Я?! — да ты, что, ибо это как раз наоборот:

— Только последняя буковка в строительстве огромного Ноев-а Ковчега.

***

— Хорошо, чего вы просите?

— Ненамного больше, чем все остальные великие люди.

— А именно?

— Ну, Шерлок Холмс, — как его Конан Дойл, ну, Агата Кристи, как ее двухэтажный дом на реке, как на озере.

— Третий, кто? — произнеси-те, пожалуйста.

— Зворыкин-Муромец.

— Ясненько.

***

И, хотя на зверей охотиться не люблю и не любил — принял этот подарок, как достойную плату за работу, которую еще выполню, как шпион Альфы Центавра на Земле.

Меньше? Быть не может.

И уверен — дом мой будет виден:

— Неужели только частично, сэр?

— Да, ибо простой пример, раньше я проверял только сборы урожая пшеницы.

— По пятницам?

— Пятница здесь не причем, несмотря на то, что водила моего лимузина-джипа на высоких колесах.

— Теперь?

— Никто не заставляет? — добавила-спросила вторая прохиндиада в виде репортера со вспышкой.

— Могу даже Монику.

— Неужели имеете право пригласить даже в пар-не-ломит.

— Да, что в Ра-Ши парная — то здесь уже — это депутат, по крайней мере, от фракции колдунов Апокалипсиса Мела Гибсона.

— Как на наш А-БАМ?

— Да, стройка века, но не как в Ра-Ши почти за бесплатно, — а:

— За большие деньги?

— Деньги не так важны, как бесплатный билет до Альфы Центавра в момент последнего здесь землетрясения.

И выдали, как нагрудный пропускной знак — почти:

— Полицейского.

Решил пройти Туды-Твою через посредничество Зворыкина-Муромца, — и:

— Ты записался к нему на очередь? — На-Ви.

Решил, если жена, то не поедет вместе, но попросит взять, как наводчицу на уток, которых Муромец любил и есть, и стрелять.

Приезжаю, уже пьет с ним пиво — не стал даже интересоваться чешское или уже и американское тоже — ибо так и думал:

— Пьют английский Портер прямо на пеньке, а рядом не пару уток на вертеле, — а:

— Целый кабан.

Не стал даже спрашивать, как он здесь оказался, — про нее:

— Тоже, лучше уже не спрашивать.

На глаз? Не смог пока определить, событие идет после трахтенберга, или до него, — после:

— Об этом думать еще рано, — ибо навсегда расставаться с ней пока не хочется.

***

Приезжий — доктор — у них все ученые доктора — проводил эксперимент на нашей кафедре:

— То ли на проверку качества или просто правильность настройки Их-Него оборудования, — и задумался над неопределенностью результ-офф:

— Их показатели не были удовлетворительно положительными.

Я предложил ему считать:

— Дело не в неадекватности присланных материалов ДНК и РНК? — повторил он мой великолепный ответ, — но маленький процент, что это может быть не только моей наивной ошибкой, — у него:

— Я заметил — оставался еще.

Именно:

— Не остался, а оставался, — что значит:

— Он предполагал существование сего события еще там, в Америке! — но вот никому даже там, у себя дома:

— Не рассказал.

Боялся не поверят?

— Точно!

***

Дело — следовательно — не только в Слове, но должен быть еще его:

— Читатель! — знак восклицания всё ещё приходится ставить.

И вопрос:

— Как всё-таки заметить участие экспериментатора в эксперименте?

Со старта Жизни — если рождение человека — это уже:

— Старт, — предполагается, что есть это не только разрешение, но и как старт на:

— Стометровку! — становись.

Приглашение именно не на казнь, а просто и только:

— Принять участие в соревнованиях, — и даже не намекает-ся, — что:

— Всех жизней. — Так:

— Игра ума и не более того, так как это Более, — далеко не:

— Менее, — считается невозможно.

А, что:

— Запрещено, — да ви чито, у наз усё моно, — и вот даже с ударением обязательно на втором:

— О!

И, так как у нас официальное крепостное право, то и нельзя смываться от него за:

— Границу его существования.

Когда говорят, — нет:

— Кто захочет отказаться от этого НЕТ автоматически, а тем более добровольно.

Крепостное Право оправдывается:

— Да так же всем лучше!

Ибо, да, право крепостное, но все пункты иерархии в нем отличные, — так как:

— Её и нет!

И:

— Если радоваться — значит верить.

— Этому? — сэр, мэр, герр?

— Пожалуйста, не надо так много вопросов сразу!

— У вас будет один.

— Ась?

— Пэр.

— Смогу играть в футбол за сборную Франции?

— Ду ю?

— Ась?

— Спик инглиш?

— Ноу.

— Почему?

— Я знаю Код Войнича, Ми-Лая, — поэтому понимаю даже больше — и намного — чем все языки просто так взятые.

— Вы имеете в виду напрокат, — или наоборот:

— Только своих и — понимаете ли — достаточно вполне.

Ужас, страх, — так как:

— Они, похоже — разные, — от:

— Того, я когда-нибудь умру и от того, — что:

— Конец Света обязательно наступит! — Невероятно, но Это — оказывается — можно знать.

Печально до слез. И я это знал в пять лет. Может чуть позже, или чуть раньше, — иначе:

— Слишком трудно этот ужас около своей самодельной кроват-ки — в нескольких метрах от иконы наверху в углу на кухне — выдержать, а также, — и:

— Запомнить, — навсегда.

Так не только трудно человеку, но и вообще не хочется расставаться, — с:

— Жизнью. — Вот именно, что, оказывается, навсегда!

Вывод:

— В детстве не видна их связь, — этой жизни и вечной.

И об этой именно связи писал все свои произведения А. С. Пушкин. Она настолько фундаментальна, что легко отрицать ее существование, — насколько она — о! мама мия:

— Очевидна. — Ибо:

— Ну, разве бывают такие обнаженные секреты, — что и знак вопроса постеснялся здесь устоять.

Нельзя обыграть шулера Пушкина, — но!

— Можно заставить отказаться от своего выигрыша! — вот в чем было нанесено ему оскорбление.

Именно поэтому он продолжил путь к месту дуэли, несмотря на отрицательное указание, падающих с воза снарядов правды.

Ибо:

— Вот оно совмещение двух времен. — Ибо:

— Именно поэтому, — и:

— Я горько жалуюсь, и горько слезы лью,

Но строк печальных не смываю.

Ибо:

— Слезы мои, а строки бога.

Решил попробовать доказать Великую теорему Ферма на стене-ах, — скорее всего, — банкетного зала, ибо:

— А слышь, ты, Люд-к, а Люд-к.

— Ты знак вопроса не поставил?

— Поставь ты — если захочешь — восклицательный.

— Я эту теорему никогда не пойму.

— Но ее и понимать не надо.

— Ибо?

— Она может сделать это только Са-Ма.

— Именно поэтому один из них — Шимура или Танияма.

— Ты думаешь — застрелился? Или Эта Теорема подошла к нему настолько вплотную.

— Думаете, пошла на удушающий?

— Скорее всего, так и было: она.

— Теорема?

— Да, загадала, если он ее уже понял, то поймет и, что Жизнь Бессмертна.

И она продержалась на шторах, как Летучая Мышь — долго:

— Три часа поселял в ней добрых дух-офф моего правосознания.

Она?

— Пока не уверен, что поняла всё.

Попросил двоих — Маркизу и Малину — принять участие в следующем эксперименте.

— Двести, — Маркиза.

— Сто пятьдесят, — Малина, — ибо ты мне и так нравишься, а она — ткнула пальцем, невидимым из-за колонны Маркизе, — в нее, — не разрешает снижать цены.

— Тогда может быть, — сто?

— Ты теоретик физики, химии и — главное — литературы, — а.

— А торгуюсь, как турок на базаре?

— Думаю, еще неправдоподобней.

И когда почти всё кончилось попросил ее заплатить.

— Еще до полного окончания сеанса?! — очень удивилась она.

Почесал затылок, — имеется в виду, — только мысленно, ибо уже немного боялся, — но как обычно:

— Это не слишком много?

— Я ничего тако-ва не делала.

— Ты перебирала лапами.

— Это от счастья.

— От него обычно визжат, а ты только — хотя и тайно от меня — плакала.

— Это от счастья.

— Ты узнала, что мы расстаемся навсегда?

— Нет, я никогда не обращаю внимания на погрешности в схемах нелогичных разработок.

— Я так и знал, что ты шпионка Сили Доли.

— Ошибся.

— Знаю, но нарочно, чтобы выведать от тебя правду.

— Я ничего не скажу.

— Уже сказала, эх ты, мартышка.

— Я хочу быть слоном! — закричала, но — уверен — притворяется, чтобы мне было уж совсем, — нет, конечно, не тошно, — но:

— Загребай на финише, лучше ко мне не притрагиваясь.

Сначала не понял, — как? — и даже чуть не остановился, но она так взбрыкнула, что:

— Понял, понял, понял, — пока меня не было всё-таки научили, — а она закончила:

— Всему.

Ответил пристойно:

— Му-му, — я тебя вообще перестал чувствовать.

Она обиделась:

— Ты должен понять!

— Как, Ми-Лая?

— Как ты только и можешь, с помощью Великой теоремы Ферма.

Почему-то задумался, хотя не скрою:

— Домашнее задание на эту тему было, было, и даже всё ещё есть:

— Прямо Ту-Та.

— Ну, ты чё?

— Занавеска сейчас порвется.

— Не порвется, а это я ее порву, как твоя собака.

— Она не играет с грелками.

— Я так думаю?

— Проверь, увидишь, что, да.

— Ну, хорошо, попробуй назвать меня:

— Тузик? — ты спросил или ответил.

— Мои мысли настолько вездесущи, что смешиваются с вашими, мэм.

Прошу прощенья, леди.

— Ты уже назначил меня любимой женой.

— У меня уже нет такого права. Если только ты сама не соизволишь меня выбрать.

— Перед всеми?

— Нет, перед пирамидой Хеопса.

— Значит, я буду править в Африке, как Клеопатра!

— Как царица Савская.

— Вы имеете в виду, сэр, что она настолько незаконная царица, что и никому, кроме своего слуги-господина:

— Да, невидна.

— Я должна хорошенько подумать, насколько уже к Этому взаимодействию способна. Ибо:

— Да, я буду знать, что настоящая царица, — а:

— Еще-то кто?

— Я.

— Ты — Я?

— Ну, не буквально до такой степени, но, — задумался:

— Не исключено, что ты даже права целиком и полностью.

И только тогда она поползла с занавески вниз, что и не увидел, куда делась, — как — получается — сползла прямо на меня, — и:

— Даже не заходя сзади, — послышалось.

— Ась? — ибо я не понял, — а.

— Попросить стесняешься?

— Разумеется.

— Это не очень хорошо, если ты привык только командовать.

Вернулся в бар, чтобы спросить бармена, кто здесь был до меня, — и:

— Он ответил, как Стивен Кинг с помощью Джека Николсона, — правда, в кино или на самом деле:

— Уже не могу определить точно:

— Вы и были, сэр.

— Всегда?

— Именно, именно, — подтвердило видение Маркизы, что даже подумал:

— Неужели решила дать за бесплатно, — имеется в виду:

— Почти?

— Да, как тот индеец Апокалипсиса Мела Гибсона, что и переехал жить на постоянное место жительства именно, — как Мел-Пел.

— На постоянной основе?!

— Вы испугались?

— Да, ибо боюсь там встретиться с той, которую — нет, до сих пор еще и уже не делаю так, но раньше, да:

— Почти каждый день пропускал мимо себя.

— Разошлись?

— Да, как только увидел ее папу, выступающего на театере, но не как Кевин Костнер:

— С конем?

— А он — вот именно — в белых тапочках.

— Это плохо?

— Ибо так и до гроба можно плясать, не замечая, что уже мертвый.

— Трахал ли я ее когда-нибудь? — уже не узнавая до и после этого?

Скорее всего, ибо.

— Ибо?

— Умею.

Хотя иногда ждать приходится долго.

— Но это еще не обман с открытым забралом?

— Простите: вас не понял — прошу повторить.

И решил — правда, не сейчас, а уже, пожалуй, намного раньше:

— Счастье хорошо, а правда лучше?

— Нет, ибо это уже априорная посылка, а для ее достижения, увы, или наоборот:

— Нужны, оказывается, еще остановки.

— Это то же самое, мэм, — сказал одной прелестнице, которая пришла сюда подзаработать, но, чтобы думать так, — надо принять именно:

— Невероятное за очевидное.

— Наоборот?

— Думаю, и то, и другое для меня — пока:

— Слишком? Пожалуй, ты прав, мартышка, запредельные вещи тебе знать пока немного рановато.

— Как Высоцкому, справа в челюсть?

— Да, мне будет неудобно трахать вас.

— Снизу до верху?

— Нет, этот-то я могу, но вот одновременно, боюсь еще.

— Может не получиться?

— Согласен.

И она решила, что я смогу, а не наоборот: когда-нибудь потом решу:

— Можно ли?

Пришли к ней, чуть ли не на чертов угол, — и:

— Трахаю ее, как почти весь почти публичный дом, — а, как посмотрю на стол, где мы пили шампанское:

— Сидит за ним, и даже не усмехается, что я почти уже ломаю ее кровать от возбуждения и восхищения.

Колдунья? Ерунда! Ибо:

— Да, вы правы, сэр, они все помешанные.

— Ай ду.

Очень не хочется встречаться с врагами, а с одним, — тем более.

Но, видимо, придется. Их уничтожать.

— Как Стивен Кинг? — но всегда ли у него получалось, если сам не смог обратить внимания на своё же предвидение, что сзади идет опасная машина.

Ибо не выполняется простой завет Иисуса Христа при даче лепты:

— МЫ не должны ее давать, но правильно дать, — под видом, чтобы:

— Не приставали понапрасну из-за такой мелочи.

Сложность приличная. Но она и значит, как очень надо подставить вторую щеку, ибо отомстить, — как:

— Они делают, — у нас:

— Не получится.

Вот Стивен Кинг сейчас попробовал в Иногда Они Возвращаются, — и только смог:

— Превратить видимый — более-менее человеческий вид этих существ — в их настоящее ушастое:

— Подобие мерзости. — Удар, ибо наносится не по ним прямо, а по тому месту пятиконечной звезды, — где они и реализуются, как на вид:

— Люди, — но ими — трудно понять человеку — не являющиеся.

В Ра-Ши предложили облегчение, — считать это только образом воображения.

Здесь не выдерживают такой встречи с этим далеко не прекрасным, — и только:

— Смеются, — как над Лео Илем и Ником Сэром Хру. — Несмотря на то, что они визжат или шепчутся на трибуне, — очень, очень, очень:

— Нечеловеческими голосами.

Предложили шулерский выход:

— Смейтесь над ними, — как над дурачками, ибо они не такие уж большие монстры, — как:

— Может показаться с первого взгляда.

— Проблема в том, — сказал один умный парень, садящийся всегда на одно место дальше слева от колонны, платя обычно не больше, чем за один или два коктейля, — что не делают сразу следующего хода.

А потом, действительно, становится уже поздно:

— Забывается над чем нельзя было смеяться, — а так как плакать не всегда хочется, то и логично, да, выпить, но только немного, чтобы разум сам — если его человек пьяный:

— До нее достучался.

Ибо дуркование — это оружие, а мы думаем, что это люди такие:

— Сами и свихнулись.

Мир захвачен невидимыми существами, живущими, видимо, именно в людях.

Действовать, следовательно, только можно с помощью бога.

И так как боги бывают разные, — то именно, — фa, — хотя и отделенного от нас непреодолимой для нас чертой, — тем не менее:

— Доступного Разуму.

— Высшему? — они же, — как на лекции, но уже не о международном положении своего хвоста.

Было выдвинуто смелое предположение, что Ра-Ши и тем более Мос-Кау правят не отсюда, а из:

— Амера, — но вот не все еще пока определились:

— Из самой ЮЭСЭЙ, — или.

— Или?

— Из мексиканского Миделинового Картеля.

Некоторые печально отшатнулись:

— Здесь надо понимать Разницу-у.

— А?

— Привыкли считать, что ее нет.

И вот Пушкин ехал отомстить, но пули, падающие с воза, показывали:

— Ты не сможешь, — или все-таки, несмотря на смерть Пушкин победил в этой дуэли?

Как Невольник. Однако:

— Чести.

Выходит, он всё-таки выиграл эту дуэль. Но, — как?!

— Надо понять.

Ибо главное достижение цивилизации — это Разумность.

Собственно, дело не в том, где правда, а очевидно, — что:

— Психический визг, — это уже само по себе:

— Большая ложь.

И:

— Неужели люди способны визжать и крякать, — за:

— Неправду?!

Решил всё же пойти на Вы, — но:

— Всё равно без понимания видимости возможной победы, — как просто, но без на-просто, — а именно:

— Прусь-ь! — хотя и без этого знака восклицания для посторонней видимости, а только для себя.

Под видом, чтобы не ужаснуться в невидимой перспективе, взял и еще одну в эти наложницы, ибо, да, она боялась, что ее застукают со мной, а потом всё расскажут мужу — большому начальнику:

— Не должна ничего знать, пока сама не захочет решиться на это дело:

— Большого секса.

Ибо не думаю, что ничего об этом не знает, — а:

— Только боится узнать больше именно со мной. — Хотя и есть тайное подозрение, что знает если не больше, то всё равно:

— Побольше, чем многие надеются даже научиться мечтать.

И шагнул за этот перелом с замиранием сердца, — она:

— С радостью отступила назад, но не более полутора шагов, — а могла и вообще закрыть дверь, приметив всю мощь своего великолепного большегрудого тела.

Контакт произошел, я трахнул ее Бальзак-овским способом, — как Пушкин свою:

— Спящую — почти мертвым сном — красавицу.

— Получилось?

— Да, проснулась через некоторое время.

Танцевал с ней вечером, практически, как Герасим с Барыней, которым только совместными усилиями удалось спасти это Му-Му, — своей:

— Счастливой наследственности.

— Контакт на расстоянии, — сказала Маркиза, когда я закончил, и добавила: — Я пробовала.

— Не получается?

— Только один раз.

— Когда было?

— Только еще будет.

— С маршалом?

— Да, почти.

— Со мной?

Она:

— Только фыркнула.

Тем не менее, попросил объявить кого-то, но не Малышку на Миллион:

— Твоей последней женой?

— Нет, нет, ни каких полиглот-офф больше не будет.

— Почему?

— Я не хочу и всё.

— Как вы не понимаете, досточтимый член, что этого мало?

— Это такое ваше утверждение?

— Я понимаю, что в виде вопроса оно не бывает, но — боюсь — ты не захочешь проверить его.

— На месте вашего мужа, мэм?

— Нет, нет, ибо он уже слаб здоровьем, потерянным на почти профессиональном воровстве продуктов питания из нашего общего с главным начальником общепита, так как.

— Да, понимаю:

— Несмотря на это — продолжает кушать всеми своими двумя-тремя семьями.

Такому размаху удивился, — ибо:

— Очень, очень многие — но только не замдиректора — кушают не только здесь, но и дома всё за те же всегда отсутствующие деньги, — но и — главное:

— Себе остается много.

— Насколько, — вы думаете, сэр?

— Настолько, что скрывать приходится.