Фаетон. Научно-фантастический роман. Полное собрание книг

Валентин Колесников, 2023

Если вы устали от рутинной повседневности и мечтаете отвлечься и отдохнуть, эта книга для вас. Она уведет вас к центру Галактики Млечный Путь, где разворачиваются события, описанные в этой книге. На страницах вас ждет история любви и новые приключения героев из серии научно-фантастического романа Фаетон, состоящего из серии 21 книги.

Глава 15

Сквозь треск эфира в наушниках доносился свист реактивных двигателей и голос Орта: — Господин Советник, мне ли вам доказывать, что это опрометчивая ошибка — лететь именно сегодня.

— Ах, милый мой преданный друг, я никогда не делаю то, чего невозможно сделать и в нужный момент. То, что мне не удавалось виной непредвиденный случай. — Голос Риши звучал тепло и радушно, чувствовалось, что Орт действительно снискал расположение

Советника, а с ним и уважение, доверие и его защиту.

— Я выполни все, что необходимо. — Волнение в голосе Орта передавалось Тиру, слушающему запись в лаборатории. Он вдруг почувствовал важность полета, но какую? Этого понять пока не удавалось.

— Я напомню вас, — говорил Риши, — что вы должны будете проделать.

— Я и так знаю все наизусть.

— Не торопитесь. Орт. Прежде всего вам необходимо облететь комету и подготовить аппаратуру.

— Да, я сниму информацию на цифровой носитель.

— Затем запустите бомбу и на удалении дадите сигнал взрыва.

От этого бродячего космического тела не должно оставаться и пылинки.

— А вы уверены, Господин Советник, что нам повезет?

— Уверен. Нет в Космосе цивилизации, которая бы не проникла в тайны атома глубже и дальше нас.

Тир вдруг позеленел от бешенства. Он сорвал наушники и нажал красную кнопку на ручных часах. Красная клавиша замигала, по слышался прерывистый писк — сигнал тревоги. В лабораторию со всех ног вбежал Эфес.

— Где лейтенант Азон?!

— Он по вашему распоряжению в Мираже с Думаром, руководят эвакуацией архивов.

— Эфес, немедленно жмите в аэропорт! Там ждет вас мой самолет и броневик с дежурной дворцовой охраной. Пока вы будете лететь на вертолете в аэропорт, они будут уже внутри. Маршрут летчик знает. Во что бы то ни стало задержать Орта!

— Есть!

— Быстро на выход! — но слова эти были излишни. Эфес уже подымался лифтом на крышу дворца… Ракета показалась на горизонте сигаре подобным телом, устремленным ввысь.

— Дальше поедем на машине! — командовал Эфес.

— Почему мы не подлетели поближе? — спросил пилот.

— Потому, что все полетит к чертовой матери! — раздраженно отвечал Эфес. — После того, как мы тронемся, взлетайте. Броневик взревел и рванулся с места в сторону ракеты.

— Километров пять будет. — Сказал водитель.

— Ничего, успеем.

Самолет за их спинами быстро набирал высоту и в считанные минуты скрылся из виду.

До ракеты оставалось метров пятьсот, когда опорные стойки вдруг отошли и из-под сопел заструился дымок. Эфес сорвал лучемет с пояса. Он стоял на подножке и придерживался за открытую дверцу автомобиля. Ветер рвал волосы и воротник куртки, слепил глаза. Подъехав на расстояние выстрела, он прицелился в двигатель ракеты. Но мощь реактивной струи уже подымала космический корабль из стартовой площадки, сдувая слой почвы за ее чертой. Сильный вихрь горячей волной ударил в лицо, подхватил Эфеса, как песчинку, завертел в воздухе и бросил далеко в степь. Ракета со страшным рокотом ушла в Космическое пространство… Эфес очнулся от звона в ушах. Воздух звенел, казалось, тысячи колокольчиков звенят везде в воздухе, сухой траве, облаках.

— Где я? — собственный голос утонул в глухом звенящем пространстве. Он поднялся на локтях. Голова тяжелой глыбой давила на плечи. Привкус крови во рту вызывал рвоту. Хотелось пить. Невдалеке от металлических стоек валялась искореженная груда металла — все, что осталось от броневика. Эфес встал на колени, затем тяжело поднялся. Сознание вновь провалилось куда — то в мрак, но лишь на миг. Он понял, что стоит на ногах. Шатаясь из стороны в сторону, медленно побрел к искореженной машине. Сквозь открытую дверцу ему видна жуткая картина сплошного месива из человеческих тел и металла. Он закрыл глаза. Рвота подступила к горлу нестерпимым комом. Эфес долго блевал. Затем ему стало немного легче. Он огляделся. Пустая степь с выгоревшей травой была везде и тянулась ровной, как стол, равниной от горизонта к горизонту. Ветер, как свободный странник, гулял по широченным просторам, обретая силу, набрасываясь на все, что возвышалось на его пути. Штанги опор гудели в его порывах, завываниями отдавался он в клочьях волос Эфеса, испачканных степной грязью.

— «Необходимо сориентироваться», — подумал Эфес, вглядываясь в небо, где, гонимые ветром, металось белыми копнами тучи. Его вдруг осенило. Вдоль пассажирских самолетов летают где-то невдалеке, скорее туда! И, определив по солнцу Юг, Эфес пустился в путь. Сказывалась сильная жажда, слабость пригибала к земле. Но

слух уже улавливал далекое пение птиц и шум ветра в сухих стеблях. Совершенно выбившийся из сил, он включил индивидуальный передатчик — маяк и потерял сознание, чтобы очнуться в Мираже.

— Ну, как самочувствие, Эфес? — спросил озабоченно Думар.

— Где я?

— Вы в Мираже, и скоро придете в себя.

— Что с Ортом?

— Станции слежения уже ведут наблюдение. Он скоро будет у нас в руках.

— Я тоже буду участвовать в операции?

— Ну, дорогой Эфес, это же невозможно! Вы потеряли много крови, вся голова в бинтах.

— Ерунда, капитан. А где Азон?

— Он уже, наверное, вылетел на захват.

Эфес как ужаленный вскочил с больничной койки.

— Где моя форма?!

Думар, видя, что его уже не остановить, приказал принести одежду. Эфес молниеносно оделся и выбежал на улицу. Возле госпиталя стоял чей — то мотоцикл. Он схватил машину и, немедля ни минуты, помчался в сторону аэропорта. Город гигантской строящейся площадкой вставал на его пути, провожая пустыми глазницами оконных проемов.

«Скорее, скорее, лишь бы успеть, только бы не опоздать!» — неслось в разгоряченном сознании. Мелькали молоденьких деревца обсаженного шоссе, ведущего к аэропорту.

Самолет выруливал на взлетно — посадочную полосу. Эфес различил на его борту знак меча со щитом, пустился наперерез. За ним увязалась желтая полицейская машина под дикий вой сирены. С борта его заметили. Азон показался в открытой двери: — Эй. Эфес, давайте скорее сюда! — Сержант быстро подрулил. Бросил мотоцикл и схватился за руку Азона, тот втащил его вовнутрь. Полицейский разъезд, увидев, кто перед ними, занялся погрузкой мотоцикла. Самолет порулил дальше.

— Где будет посадка, вы выяснили?

— Сержант! — оборвал его Азон! — если вы здесь, а мы в самолете, значит, как, по — вашему, мы едем на прогулку?

— Да, да, лейтенант! — поспешил с ответом Эфес, давая понять, что он не собирается нарушать установленную субординацию и перестанет задавать глупые вопросы.

Тем временем под крылом горный пейзаж сменился степью.

— Вот здесь, в этой точке, он готовиться приземлиться, сказал Азон.

— Лейтенант, его же будут наверняка встречать.

— Что вы предлагаете, сержант?

— Разрешите мне спуститься и поджидать его внизу.

— Вы же совсем слабы, сержант.

— А, он в громоздком неповоротливом скафандре.

— Да, пожалуй, вы правы. Мы будем отвлекать встречающих. А вы действуйте, сержант.

Вскоре белый купол парашюта расцвел за бортом. То спускался Эфес, навстречу стремительно неслась степь. Приземлившись, Эфес погасил купол парашюта и кое — как запихнул полотнище в ранец. Комбинезон и цвет степи сливались воедино, с высоты птичьего полета различить Эфеса практически невозможно. Он лег на сухую траву, положил голову на мягкий ранец, стал ждать. А степь пела на все голоса, стрекотанием кузнечиков, голосами птиц и писком грызунов.

Прошло больше часа. Никто не появлялся. Где-то далеко слышен гул реактивного мотора. Затем появился на горизонте вертолет: «Ага, первая ласточка», — подумал Эфес, внимательно наблюдая за темно — зеленой «стрекозой». Гул самолета перерос в свист, высоко в небе появился белый след, исходящий от маленькой точки. Затем след превратился в черную точку и вдруг обозначился белым куполом парашюта. Глаз уже хорошо различал гондолу под ним. Вскоре сработали пиропатроны у самой поверхности, отсекая парашют. Гондола мягко коснулась степи. Вертолет тут — же начал снижение к черному обгорелому шару. «Пора!» — подумал Эфес, целясь в пилота вертолета. Машина горящим факелом рухнула вниз. Прозвучал взрыв и объятые пламенем обломки вскоре коснулись земли. Эфес, не обращая внимания на головную боль и слабость, все же выбрался на гондолу, отыскивая люк. Изнутри доносился скрежет металла, люк дрогнул и подался вверх. В его открытом отверстии появилось усталое лицо Орта с холеной бородкой и мешками под черными ничего не выражающими глазами.

— С прибытием, капитан! — сказал Эфес, стоя на широко расставленных ногах над растерявшемся космонавтом. — Вылезайте! — командовал Эфес. Орт увидел черный глазок лучемета — повиновался. Выбрался наружу. Эфес шатаясь от усталости, все же помог Орту спрыгнуть на грунт. Гул реактивного двигателя сотрясал воздух, самолет личной охраны Президента, заходил на посадку. Орт в исступлении бросился на Эфеса, но тот, собрав последние силы, успел оглушить его рукояткой оружия, нанеся удар по голове. Тело Орта сникло, раскинув руки недвижимо застыло у его ног. Эфес не торопясь обшарил карманы скафандра. В нагрудном слева он нашел то, что искал. Это был цифровой носитель от бортового компьютера вмещавший в себя очевидно всю содержимую информацию о полете. Самолет с вертикальным взлетом уже сел невдалеке от дымящихся обломков вертолета.

— Как успехи, Эфес?! — спросил подоспевший Азон.

— Есть! Кажется, то что мы ищем! — протягивая флэшку, другу восторженно заявил Эфес.

— Тогда скорее, медлить нельзя!

Они быстро побежали в сторону поджидавшего невдалеке самолета…

Счастливый Эфес не чувствовал под собой ног, шагая по мягкой дорожке длинного коридора к приемной Тира. Новый дворец еще пах краской, и свет, струившийся из окон, заливал пространство вокруг ослепительным сиянием. Солнце сверкало в новеньких полированный ручках на дверях кабинетов, солнце переливалось, отражаясь в цветных витражах, отгораживающих неожиданные уютные уголки с фонтанчиками и зеленью цветов. Солнце искрилось в глазах Эфеса. За ним еле поспевал Азон. Наконец кабинет Президента. Адъютант вскочил со своего места:

— Вам что надо?!

— Нас ждет Президент! — бросил через плечо, Азон и закрыл дверь кабинета за собой.

Тир сидел за рабочим столом в дурном расположении духа. Последние сообщения из взбунтовавшихся стран весьма нелестно радовали душу.

Услышав стук открываемой двери, он поднял тяжелый взгляд на вошедшего Эфеса.

— Господин Президент! — едва переступив порог, начал тот. — Разрешите…

— Кто вам дал право нарушать Дворцовый Этикет?! — Закричал Тир, ударяя увесистым кулаком по столу.

— Господин Президент! — выступил из-за спины Эфеса Азон. — Мы с хорошей вестью.

— Да?! Докладывайте! — смягчившись, сказал он.

— Господин Президент! — сказал Эфес глухим голосом. — Разрешите мне передать вам запись, снятую с кометы Галла.

— Подойдите, Эфес.

Эфес протянул носитель и дал в руки Президенту.

— Надеюсь, обошлось без жертв? — спросил Тир.

— Если не считать вертолета без опознавательных знаков, уничтоженного Эфесом.

— Ну, это не жертвы. Орт жив?

— Так точно! — выпалил Эфес.

— Вы, Эфес, заслуживаете звания лейтенанта, но быстрое продвижение по службе наживает врагов. Поэтому мое вам расположение, сержант, и повышение жалования. Тир крепко пожал руку Эфесу.

— Благодарю! — отвесив поклон. Эфес отступил на шаг назад.

— А вы, Господин лейтенант, отныне будете получать капитанское жалование.

— Благодарю, господин Президент! — в свою очередь отвесил поклон Азон.

— Идите, друзья, располагайтесь на новом месте.

Оба, воодушевленные успехом, вышли из кабинета.

— Почему не спрашиваете разрешения? — напустился на них адъютант.

— Мы приглашали Господина Президента на новоселье. А когда приглашаешь, какие могут быть разрешения? — отшучивался Азон. Лейтенант вращал выпученными глазами. Эфес, мельком бросивший взгляд на краснощекого адъютанта, отметил поразительное сходство с вынутым из кипятка раком. Приподнятое настроение, солнечный город и предстоящее новоселье пьянили их сердца, как молодое вино.

— Так где же мы будем жить? — спросил Эфес.

— В отеле Луч, что на Соборной площади.

— Это напротив собора Северной звезды?

— Так что, Азон, отметим событие втроем.

— Да, надо сообщить Думару.

— Что вы думаете на будущее? — спросил Эфес.

— Я хочу поскорее скопить немного денег, выйти в отставку и открыть пункт проката туристических самолетов. Очень прибыльнее дело.

— Я почему — то считал, Азон, что вы предпочитаете службу чем жизнь в гражданском.

— Нет, я равнодушен к ней. Это необходимость заставляет меня служить телохранителем.

— А я предпочитаю форму гражданскому костюму.

— Вы, Эфес! — Азон чуть было не сказал “ чабан”, но вовремя вставил имя Эфес, что очень понравилось сержанту, ведь они теперь друзья, если разговор вертится без официального обращения, “ сержант”, “ лейтенант”. “ Видно я прирожденный военный”, — не без лести себе, подумалось вчерашнему чабану. А в слух уже не Омар, а Эфес, сказал, — Да! — с гордостью, — Ведь мой отец служил в дворцовой охране, это нужда заставила его стать чабаном, увечье, полученное на службе. За разговором они проследовали по Пятой улице, сплошь застроенной высотными домами. Светло — коричневое покрытие проезжей

части, поглощавшее солнечные лучи, делало пространство вокруг приятным для глаз, а молодые деревья на тротуарах гармонично сочетались с ансамблем архитектурного решения города. Пятая прямая улица заканчивалась широкой площадью, в центре которой высилось готическое здание Собора Северной звезды. Слева от

Пятой улицы располагался отель “ Луч”. Старинная архитектура отеля сочеталась с ультрасовременным высотным зданием и поражала воображение простотой форм.

В обширном и просторном фойе метрдотель в форменном кителе черного цвета, фуражке с бутафорской кокардой и брюках с двумя широченными желтыми лампасами приветливо улыбался. Он вручил охранникам ключи.

— Ваши номера на тридцатом этаже. Лифт вот, к вашим услугам.

— Простите! — обратился к нему Эфес! — а комната капитана Думара где?

— У нас не числится такой.

— Звание капитан относится к высшему офицерскому сословию,

которым предоставляется личный особняк. — Поспешил объяснить Азон

— Так где же его искать?

— Мы переоденемся, а затем пустимся на розыски, хорошо, Эфес? — сказал ему снисходительно Азон.

— Согласен.

Оба скрылись з лифте…

Вскоре они появились. Азон был одет в легкий летний костюм и белоснежную рубашку. Сквозь расстёгнутый ворот рубашки был виден на голой волосатой груди массивный золотой медальон на цепочке. Украшение гармонично сочеталось с загаром лица, голубыми глазами, одеждой. На ноги без носков надеты сандалии из толстой коричневой кожи на подошвах и с мягкими застежками, что приято охватывали подъемы ступней и щиколотки в столь жаркий летний день. Эфес же вышел в черных Форменных брюках, заправленных в наглухо зашнурованные форменные полуботинки и куртку цвета “ хаки»

с поднятым воротником. Но зато на нем были узкие темные очки “ щелка”.

Азон смерил товарища с ног до головы взглядом сострадания, вздохнул и отвернулся со скучающим видом. Эфес, заметив это, выпалил:

— Вы что, недовольны?!

— Честно говоря, мне не нравится эта духота. — И надел солнцезащитные очки. В окне вечернее солнце уже окрашивало стены собора в оранжевые тона. Уклончивый ответ насторожил Эфеса. Он почувствовал, что в его одежде что-то не так.

— Ночью будет холодно. — Поспешил пространно оправдаться Эфес. Они вышли на улицу. Несмотря на вечер жара не уменьшалась. Полицейский на перекрестке вращал указательной палочкой, регулируя движение. Сквозь его ослепительно блестевший полупрозрачный легкий скафандр (защита от жары) видна форменная летняя одежда. Мимо прошла поливальная машина. От нее мощными “ веером” била во все стороны вода по раскаленному асфальту. Отражение регулировщика повторяло жесты за ним. Эфес с детским любопытством провинциала наблюдал картины городских улиц.

— Как красиво вымахивает!

Азон иронически улыбаясь, поспешил отвернуться, щадя самолюбие сержанта.

Они прошли тротуаром, минуя площадь и “ нырнули” на центральную улочку, ведущую в аристократический район Миража. Движение машин здесь было реже. Тишина особенно приятно ласкала слух. Пешеходы почти не попадались. Лишь изредка они встречали прислугу в лице садовника или служанки. Этих людей можно сразу отличить от аристократии, как правило дешевизной и безвкусием в одеждах. Напротив, богачи одевались с изысканной простотой, с элементами экзотики, вводимой в ансамбль и предпочитали ездить, а не ходить пешком. Эфес во все глаза рассматривал красивых женщин мелькавших в окнах роскошных лимузинов.

— Вон та, — он кивал в сторону удалявшемуся авто, — со сверкающей брошью в волосах, очень мила! — восторженно говорил он. Ведь теперь для Эфеса не существовало преград в общественном сословии классов. Став приближенным Президента, Эфес наивно считал себя аристократом.

— Знакомство на улице не принято в высших кругах.

Холодно заметил Азон. Эфес насупил брови. Хорошенькая горничная, цокая каблучками, с пустой корзиной на руке грациозно приближалась к ним. Ее полупрозрачный безукоризненно облегающий тело белый комбинезон с огромным вырезом на груди подчеркивал все достоинства манящего тайнами тела. А глаза, умело спрятанные под зеркалом темных очков, разжигали любопытство. Азон первым заговорил, поравнявшись с девушкой: — Скажите, пожалуйста, мы правильно идем или нет?..

— Да, вроде вертикально и не шатаетесь. — Перебила девушка чуть грудным бархатным голосом, повергая Азона в трепетное состояние души. Эфес, следовавший дальше, остановился, скучая от нетерпения.

— Простите, но я не договорил! — продолжал Азон, — нам необходимо найти придворные особняки из жилого фонда Президента.

— Правильно идете. Я горничная майора Жевиля.

— Это то, что нам нужно, особняк капитана Думара где?

— Я такого не знаю. — Гордо ответила девушка. В ее тоне звучала та наигранная гордость, которая свойственна особам ее молодого возраста и положения горничной при высоком чине.

— Это капитан личной охраны Тира.

— Его же Ортом зовут.

— Нет, у него имя Думар.

Девушка недоуменно пожала плечами, в ее очках отразилось солнце.

— Там их особняки.

— Спасибо! — поблагодарил Азон. — А, как ваше имя?

— Это не обязательно! — виляя изящными линиями со спины, она уже ушла дальше.

Эфес удивился. Азон, глубоко вздохнув, догнал сержанта.

— Какая женщина! — восхищенно заметил он.

— Ничего особенного не нахожу, служанка. — Снисходительно ответил Эфес.

«Странное влечение к прислуге, когда вокруг ходят такие женщины! На каждой из них украшений стоимостью на миллион, — удивлению сержанта не было предела, — мне бы его звания и манеры…» — мечтательно подумал Эфес о богатой и красивой невесте. О преданной любви и сердечной теплоте жены. О многочисленных его детях. О том, как они гурьбой навестят беднягу Дена и о многом другом, что может дать богатство в дополнение к семейному очагу. Тем временем показалась площадь Лакия. В центре площади стоял памятник царской особе. Фигура человеке в парадном мундире, отлитая из бронзы, запечатлена в скорбной позе со склоненной непокрытой головой. В суровом облике благородных черт угадывалось величественное молчание в минуту траура по сыну. Кисть правой руки пряталась за лацканом мундира, а взор устремлен вниз на лежащее в траурном одеянии женское тело матери Тира, несчастной изгнанницы.

Тир распорядился установить скульптуру именно в этом месте, где некогда впервые столкнулся лицом к лицу с пустыней, а рядом воздвиг аристократические кварталы знати. Площадь обсажена со всех сторон молодыми деревцами и пальмами. Обильно поливаемые, они плохо приживались, но все же бедная зелень на ветвях шелестела в порывах еще вольного ветра пустынника. За памятником Лакию в заходящих лучах солнца сверкало высотное здание комбината по обслуживанию района. За ним располагались двухэтажные особняки, разбросанные среди щетинившейся, поросли из молодых насаждений. Собор Северной звезды был в центре города, и с площади Лакия месторасположение его угадывалось по готическому шпилю, лишь чуть виднеющемуся отсюда из-за крыш высотных зданий из стекла и бетона.

— Нам, кажется, туда.

Азон был больше занят дорогой, чем разглядыванием по сторонам. Эфес еле поспевал следом. Вчерашнего пастуха интересовало все; и площадь, и памятник, и дома, и встречные прохожие, и автомобили, особенно богатые молодые и красивые женщины в них, старых он не любил, равно как и молодых служанок. Азон тем временем следовал уже мимо чопорных двухэтажных особняков из красного кирпича. Аккуратные дворики с выложенными из бетонных квадратных плит дорожками были огорожены невысокими металлическими заборами. На калитках были прикреплены таблички с названием улицы и номером особняка. Эфес растерянно вертел головой, перебегая взглядом с одной

таблички на другую.

— Нет, мы не найдем.

— Кто хочет, тот найдет. — Уверенно заметит Азон. Эфес сделал плоские глаза, на лице его запечатлелось недоумение.

— Вот не думал, чтобы Думар жил рядом с этим негодяем. Заметил раздраженно Эфес.

— Не злитесь, сержант. Для вас он негодяй, для нас коллега, ведь мы подчинены одному и тому же начальству.

«Снова как мальчишку учит» — недовольно подумал Эфес. Его самолюбие было задето. Он отвернулся, стараясь не смотреть в сторону Азона. Молча они проследовали мимо дома Орта. Мраморные ступени крыльца и фасад выделяли особняк среди других. Азон уверенной поступью шагнул к калитке и дернул ручку. Замок не открылся.

— Что за шутки?!

Он повторил действие, но калитка явно была заперта изнутри. Справа вверху загорелась красная лампочка на коробке переговорного устройства, вслед захрипел передатчик:

— Вам кого угодно?

— Капитан Орт дома?

— У себя, но… — На другом конце провода возникла длинная пауза.

— Но что?! — нетерпеливо спросил Азон.

— Он у себя наверху, уже вторые сутки не выходит.

— Собственно, мы не хотим его беспокоить. Вы скажите, где живет капитан Думар?

— А — а. Это двадцать седьмой номер, что дальше?

— Спасибо. — Азон чуть отодвинулся от переговорного устройства, взглянул на номер Орта. Там значилась цифра три.

— Это куда же идти? Влево или вправо?

— Молодой человек! — язвительно заметил Азон, — Учитесь и перенимайте опыт. Эфес побледнел от злости, но сдержался.

— Надо стать лицом к нечетной цифре. — Продолжал невозмутимо Азон. — Затем обратить внимание на левую и правую руку, и там, где у вас правая рука, в той стороне будет номер двадцать семь. Эфес мгновенно сориентировался и уже был в движении, когда Азон кончил говорить. Они шли мимо садиков к нужному номеру довольно долго. Солнце уже спряталось в песках, на улицы пали сумерки и живительная прохлада. Бодрее дышалось. Азон снял очки и спрятал в левый нагрудный карман просторной белой рубашки.

— Темень какая.

После его слов мгновенно вспыхнули уличные фонари.

— Вы колдун, Азон? — Сделал попытку задеть наставника Эфес.

— Да, если учесть, что ночь в пустыне наступает почти мгновенно с моими заклинаниями.

Эфес почти возненавидел Азона. Пылкий норов пастуха будоражил этот горожанин. Ему многое казалось непонятным, и молчаливая сдержанность лейтенанта, и непроницаемый взгляд голубых холодных глаз, и осознанное его превосходство. Особняк Думара оказался предпоследним, на окраине города. Площадь парка за последней двухэтажкой тянулась почти до горизонта. Сюда ветер нанес песка. Он хрустел под ногами, набивался в сандалии и натирал ступни Азона. Эфес же предусмотрительно оделся. И в его наглухо зашнурованных ботинках с заправленными в них штанинами не попало даже песчинки.

Азон нажал кнопку переговорного устройства. Окна были освещены. Там мелькали тени людей.

— Вам кого? — спросил глухой, искаженный передатчиком голос.

— Капитан дома?

— Я слушаю!

— Это мы, Азон и Эфес.

Ответа не последовало, но тут же щелкнул замок, и калитка открылась. На освещенной площадке стояли роскошные лимузины разных конструкций.

— Ого, какие гости! — восхищенно сказал Эфес, указывая на легковые модные модели авто.

Азон не ответил, он лишь чуть улыбнулся уголком рта. Эфес не заметил улыбки. Он жадными глазами пожирал перламутровые, блестевшие разными цветами кузова. Ему захотелось иметь такой же изящный автомобиль, а не довольствоваться служебным мотоциклом. В освещенном проеме парадной двери стоял Думар с рюмкой в правой руке. Одет он был, как показалось Эфесу, вообще нелепо. На тело наброшена белая простыня, на ногах домашние тапочки.

— Я жду вас с нетерпением, друзья!

— Когда приглашают, говорят, где живут. — Заметил Азон. Эфесу реплика не понравилась.

— А, мы быстро нашли. Аристократический район все знают хорошо.

А язык и до сокровищ доведет. — Поспешил смягчить колкость друга Эфес.

— Считайте, что вам повезло. — Думар широким жестом пригласил друзей в дом.

Они по ступенькам вбежали на крыльцо и «нырнули» в освещенное пространство, откуда доносились звуки музыки… Друзья попали в довольно просторный зал. Пол устлан оранжевым мягким ковром. На ковре возлежали в неестественных позах мужчины и женщины, все в набедренных повязках. Посреди ковра сидел, не шевелясь, седой старец. Ноги его скрещены, руки на коленях, сам он походил на статую. Перед каждым стояла рюмка с прозрачной жидкостью, точно такая же, как у Думара в руках. Заунывная мелодия свирели доносилась, казалось, из пространства и повергла Эфеса в состояние жуткого оцепенения, замешанного на изрядной доле страха. Эфес бегло осмотрел лежавших. У всех остекленевшие недвижимые глаза. Никто из присутствующих не дышал.

— Высшее достижение йоги. Испытание смертью. — Полушепотом объяснял Думар. — Они уже больше месяца находятся в этом состоянии без признаков жизни. Эфес был поражен. Поддаваясь природному любопытству, спросил: — Интересно, они бесчувственны также, как и мертвецы?

— Да, конечно, но потом, когда жизнь возвращается к ним, возвращаются и чувства.

— Вот бы и мне постичь тайны йоги.

— Вы, Эфес, любопытны, как мальчишка. — Заметил Азон.

— Друзья! — вмешался Думар! — Я обещаю вам передать знание йоги.

— Как вы его выманили, Думар? — кивая в сторону Отшельника, спросил Азон.

— Он с радостью согласился, но как попал ко мне, я до сих пор ломаю голову.

Старик сидел, выпрямившись, его мертвенно — бледные впалые щеки и костлявая бездыханная грудь явно противоречили сказанному Думаром.

— А что в рюмках? — спросил Эфес.

— Бальзам, возвращающий силы. Транс смерти истощает организм, глоток бальзама возвращает крепость телу, а вода полноту мышцам.

— Мы помешали вам?

— Нет, Азон, я не могу сейчас этим заниматься по долгу службы, но обещаю вам, в ближайшее время я преподам урок. А сейчас, друзья, я прерываю свои занятия по йоге Шомонов, на сегодня довольно. Думар сбросил простыню с плеч. Перед друзьями предстал атлет. Эфес невольно засмотрелся на великолепное телосложение капитана.

Он вспомнил свое костлявое тело и смутился, опустив глаза на ковер.

— Вы пока отдохните. — Думар указал на террасу, где стояли плетеные кресла. — А я сейчас. — И исчез в двери смежной комнаты.

Друзья уселись в кресла. Вечерняя прохлада тешила бодростью, звала. Эфес в нетерпении задергал ногой. Азон со столика взял кипу журналов, блестевшие обложки заскользили, плохо удерживаясь в стопке, и полетели на пол. Эфеса привлекло фото манекенщицы на одном из них: — Азон, как по — вашему, сколько стоят вот эти украшения?

— Ну, положим, если это колье настоящее…

— Как это понимать?!

Азон сдержанно улыбнулся.

— Ну, если оно состоит из бриллиантов, то миллиона два можно дать.

— Да вы что?! — вскричал крайне удивленный сержант, — Как же так? — недоумевал Эфес. — Отец столько вложил труда, здоровья, времени, выращивая золотошерстых овец, а на шее у капризной женщины целых два миллиона. Где справедливость?!

— Не удивляйтесь. — Спокойно листая свой журнал, отвечал Азон. — Это еще что, видели бы вы…

— А, вот и я. — Появился Думар. Он был облачен в кожаную модную куртку черного цвета и наутюженные серые брюки. Обут в начищенные до блеска черные туфли.

— Идем.

Эфес вздрогнул, переступая скрюченное тело красивой женщины.

— Думар, вас еще привлекут к ответственности за массовое убийство.

— Азон вы мне порядком надоели. — Хлопая дверцей автомобиля, отвечал капитан. Он раздраженно дергал рычаги управления, выезжая на проезжую часть дороги. Позади остались огни аристократического квартала Миража.

— Эфес, вы любите хорошеньких женщин? — нарушил молчание Азон.

Вчерашний пастух заерзал на сидении. А назойливый лейтенант не унимался:

— Нет, право, мы едем в филиал дома развлечений Наями, а сержант, как рыба в воде! Как это вам нравится, капитан?!

— Оставьте мальчишку в покое! — вмешался Думар. Азон пренебрежительно отвернулся. Эфес почувствовал свою неполноценность. Мышцы его вдруг превратились в «клепки» из бочонка для засола огурцов, стянутые металлическими обручами, а язык в деревянную чурку. В этот миг он ненавидел Азона сильнее, чем заклятого врага, Орта. Думар, почувствовав «грозовые тучи», нависшие над отношениями друзей, свернул в кафе в квартале Ремесленников. Машина затормозила у болтающегося огромного сапога на стене дома. Под ним пестрела неоновая надпись: «У сапожника». Сквозь витрину кафе видно столики в виде сапожных лапок, только громадных, рядом стояли оббитые кожей табуреты. Внутри два столика были заняты. Не трудясь, друзья нашли место в углу.

Мгновенно появился официант с подносом, на котором стояли разнообразные напитки.

— Что угодно господам? — ласкающим голосом пропел он.

— Водки! — заказал Азон.

— Минеральной. — Попросил Думар. Эфес молчал. Официант счел, что заказ сделан, исчез. Все сидели насупившись. Разговор не клеился. Напротив, шлюха за соседним столиком пожирала глазами Эфеса. Появился официант, ловко расставил напитки и закуску. Азон

налил себе рюмку водки и опрокинул. Спиртное быстро ударило в голову.

— Вы, Эфес, дерьмо! — начал он. Бедный сержант от неожиданности втянул голову в плечи, «обручи» врезались в тело, мешали дышать. — Это вам любой скажет.

Предательские слезы наполнили глаза. Нечеловеческим усилием воли Эфес сдержал «плотину» синего «пруда». Думар молчал. Эфес счел это за предательство.

— Вы не мужчина. — Оскорбления сыпались на голову пастуха, осмелившегося стать наравне с приближенными Тира. В эти мгновения Эфес пожалел о своей службе. До боли ему захотелось к отцу, в горы, к овцам. Бежать, бежать прочь от этих кичливых петухов прочь. Он вскочил из-за стола. Очутившись на ногах, вдруг вспомнил о жестком нраве отца с нежностью, а это вмиг придало силы: — Мой отец служил в личной охране Лакия и получил увечье на службе. Я потомственный охранник царской фамилии, а не пастух,

помните это! — Он щелкнул каблуками и откланялся.

— Каков, а? Пасс — тух. — Придав голосу брезгливые нотки, сказал Азон.

— А, ведь он прав. — Вмешался Думар! — Мы ему и в подошвы не годимся.

Азон побелел от злости, но уважение к Думару не позволяло спорить.

В этот вечер лейтенант надрался до чертиков… Эфес выскочил на воздух, грудь его наконец освободилась от оков и бурно дышала. Он не слышал шагов за спиной, он лишь ощутил чье — то прикосновение и в нервном порыве резко обернулся.

— Малыш, я тебя не обижу. — Нежный голос шлюхи тонул в многообещающем взгляде голубых продажных глаз. Эфес брезгливо отвернулся. Он бродил по безлюдным улицам города до утра. Было холодно. Не верилось, что днем под испепеляющими лучами солнца плавится асфальт…