Фаетон. Научно-фантастический роман. Полное собрание книг

Валентин Колесников, 2023

Если вы устали от рутинной повседневности и мечтаете отвлечься и отдохнуть, эта книга для вас. Она уведет вас к центру Галактики Млечный Путь, где разворачиваются события, описанные в этой книге. На страницах вас ждет история любви и новые приключения героев из серии научно-фантастического романа Фаетон, состоящего из серии 21 книги.

Глава 5

Тео мучился от безделья. Он сидел уже третий день дома и не выходил на улицу. К Ное ему не хотелось. К Понтию у него не было никаких дел. Его терзала меланхолия. Он метался из угла в угол, снедаемый противоречиями. Невероятные теории лезли в голову. Но трезвый смысл подсказывал бесполезность встречи с Соном. Совет Планет настоял. Станцию пришлось законсервировать. И вот он на Гее. Чтобы как-то скрасить одиночество, Тео позвонил Понтию. Длинные гудки в телефонной трубке — молчание. Наконец, знакомый голос.

— Понтий у телефона.

— Тео.

— Да, да?

— Что ты думаешь о нашем положении?

— Уверен, мы на правильном пути.

— Мне твои заверения, Понтий, ровным счетом ничего не говорят. Я о работе на Гее.

— А я в ожидании. Ведь «осмотрен» лишь сегмент в тридцать

процентов сферы. Еще семьдесят. В пределах парсека мы что — то все равно нащупаем.

— Ерунда какая — то. Я не верю. Не верю и в разведчиков. Это агония.

— Нет, Тео, это истерика. Возьми себя в руки. Займись, наконец, чем — ни будь. Вспомни о прошлом.

— Столько вложить труда в станцию, выбросить миллиарды киловатт энергии в пустоту, во имя чего?

— Тео, у тебя есть история Союза Планет?

— Да, так что?

— Полистай ее, может, там кроется загадка такого финала?

— Ты смеешься надо мной, что ли? Нашей цивилизации два миллиарда лет.

— Вот — вот, а я о чем?

— Да иди ты… — Тео в сердцах бросил трубку. Вновь вскочил на ноги и стал ходить взад — вперед по ковровой дорожке кабинета у письменного стола. Сквозь широкое окно проникал ″сумрачный” дневной свет. Крупные хлопья снега медленно падали, укрывая землю толстым слоем снега. Роботы-уборщики сновали по улицам, расчищая завалы. Снег убирали на огромные продолговатые платформы с высокими бортами и быстро поднимали в воздух к дирижаблю, висевшему над городом. Там, в вышине, по наклонной подвесной дороге платформа уходила далеко за город и освобождалась от снега, чтобы пустой снова вернуться по тому же пути. Тео некоторое время наблюдал за работой снегоочистительных средств, стоя у окна, затем вернулся к книжным шкафам и стал высматривать книги. Это немного успокоило. Книги всегда производили на Тео магическое действие. Глядя на них, он улавливал непонятные волны настроения. Они передавали ему частичку покоя, приводили мысли в порядок, и вот уже нужная книга в руках. Увы, это История. Понтий был прав, но как точно угадал настроение, поистине великий математик. Тео открыл первый том Древнейшей истории Геи. Пролистал ее. Тяжело вздохнул. В ней излагались первые робкие шаги цивилизации под яркими лучами Солнца, и жизнь бурлила. Какими беззаботными были тогда люди. За их непредусмотрительность теперь расплачивается Гея. А ведь угасание Солнца явилось неожиданностью. Огромная масса энергии иссякла, люди очутились перед концом всего живого. Тео вскочил на ноги. Нервно стал ходить по мягкой ткани. Шагов не было слышно, стояла тяжелая, мертвая тишина. Надвигающийся катаклизм вновь напомнил себя этой “ давящей” тишиной. Ушедшие поколения не заботились о будущем. Выход из тупика искать их потомкам. Уже не детям, не будущим поколениям, а именно им, опираясь на опыт и знания ушедших поколений, им. Тео нервно постукивал кончиками пальцев по стеклу окна. В памяти возникло стихотворение поэта-философа древности, так точно выразившего бездействие цивилизации:

Тупик, отсеченный путь,

Глухая стена впереди.

Ее не обогнуть,

Ее не обойти.

Тупик впереди меня,

Как наказанье судьбы

Мученическая стезя

Будущее толпы.

Я кричу, разрываясь в кровь,

Но бетонные стены глухи

И справа и слева вновь

Углы, углы, углы…

А впереди меня

Холодная серая мгла

За беззаботный пятак

Проданная страна…

Беспокойство усиливалось, одиночество стало невыносимо тяжким. Он снова открыл Историю Геи. Удобно уселся в кресло, углубился в чтение. За книгой незаметно пришел сон. На улице уже давно была ночь. Тихо стучали часы в углу, нарушая уют кабинета, внезапно зазвенел звонок. Настойчивые звонки телефона разбудили. Тео поднял трубку и сонным голосом спросил: — Что надо?

— Это Понтий, извини, что разбудил.

— А, пустяки.

— Тео, мне кажется, мы забыли включить сигнал.

— Не беспокойся, я все сделал как надо, сам проверял.

— Мне показалось, что станция молчит именно по этой причине.

— Это просто, Понтий, ты веришь в свою теорию без практического воплощения.

— Да, верно. Ну, теперь я спокоен.

— Спокойной ночи.

Какая там ночь, да еще спокойная, когда над Союзом нависла смерть.

Тео встал, подошел к столу, включил настольную лампу и уселся в рабочее кресло. Перед ним лежал расчет вероятной энергии неуравновешенной системы. По данным опытов, проведенных на станции, Тео знал ее запас в киловаттах, проведя аналогию между электричеством в зависимости от масс, участвующих во взаимодействии между собой. Получалось, что величина ее зависит не только от величины масс, но и от количества объектов, вовлеченных во взаимодействие. Математические модели, разработанные Понтием, четно подтверждались опытами. Но станция с действующим приемником молчала, повергая на бездействие Тео. Понтий же шел дальше. Он развивал теоретическую модель, пытаясь найти природу этой энергии. Установить единицу измерения и, самое главное, найти идеальный приемник. В работу он был погружен с головой. Тео пролистал расчеты, выводы и с силой захлопнул папку. В этот момент бой часов вернул его к действительности, заставив взглянуть на часы. Стрелки застыли на пяти утра.

— Нет, это выше моих сил. — Тео встал из-за стола и ушел в ванную. Беглого взгляда на измученное уставшее лицо было достаточно, чтобы определить душевное состояние. Он тщательно выбрился, затем умылся холодной водой и, сняв халат, вышел из ванной.

Через минуты десять он бродил по морозным улицам предутреннего города.

Зловещая заря кроваво-красными оттенками встретила его далеко от дома. Улицы некогда прекрасного города были одеты в тяжеловесные стены домов, сохраняющих скудное тепло. Его доставали с глубин Геи, обогревая дома. А синтез продуктов питания отнимал всю оставшуюся энергию. Унылые картины городского пейзажа повергали Тео в крайне подавленное состояние души. Ноги сами привели к дому Нои. Взять и улететь бы на Су, но там уже то же самое. Единственный уголок тепла исчез. В этот миг он пожалел, что остался на Гее. Совет Планет был неумолим. Его ум нужен Совету. Заявление его даже не рассматривалось, его попросту не приняли. Леа далеко. А он, Тео, счел ее поступок предательством. Он часто думал над суровостью приговора, быть может, это слишком жестоко, назвать поступок Леи предательством, но иначе он

не мог расценить этого. Ведь на одно место было три тысячи претендентов, и Леа согласилась. Да, не понять сердце женщины. Тео перестал думать о Лее. Он потоптался под окнами Нои, затем медленно двинулся в направлении своей улицы. Когда он вернулся домой, его встретил встревоженный взгляд матери.

— Сынок, тебя срочно вызывает Понтий.

— А что стряслось?!

— Он не говорит ничего, но сказал, чтобы ты немедленно связался с ним по телефону.

Тео не спешил. Слишком велика инерция бездействия. Он неторопливо снял шубу, шарф. Затем сапоги, “ влез” в тапочки, и лишь тогда прошел в кабинет. Чинно усевшись за рабочий стол, важно, как Сон в Президиуме, снял трубку и набрал номер Понтия.

— Алло! Это ты. Понтий?

— Где ты пропадаешь? Получен сигнал со станции. Я уже битых три часа жду у телефона.

— Не может быть?!

— Ты что скажешь?

— Сигнал энергии или разумных существ?

— Не знаю, я соединил оба контакта в один. — Ответил Понтий.

— Что я скажу Сону?

— Надо подумать.

— Послушай, Понтий, скажем все, как есть. Получен сигнал. Срочно нужно быть на станции, разобраться, в чем там смысл и дело?

— Ты старший, тебе решать. — Ответил математик. По тону голоса можно было понять, что Понтий согласен с решением. В это утро Тео доложил Сону о сигнале. А еще через пять

часов, после небольшого совещания в Совете и нехитрых сборов, Тео и Понтий отбыли на Станцию. Аппарат коснулся платформы, залитой ярким электрическим светом. Маятник генератора тока быстро вращался. Хорошо сбалансированный противовесами, он не вибрировал и вращал ротор турбины генератора.

Тео торжествовал. Опыт удался, энергия неуравновешенной системы получена.

— Я доложу Сону! — нетерпеливо сказал Понтий. Тео молчал. Его внимание было сосредоточено на антенне — приемнике.

— Слышишь, Тео, я доложу Сону?!

— Что, что?! А! Нет, не спеши.

— Почему же?

— Смотри. — Тео указал рукой на локатор. Понтий посмотрел на приемник. Внешне чаша локатора была той же.

— Не понимаю тебя, Тео.

— Ну как же тут не понять. Смотри, куда направлена антенна.

И только сейчас Понтий обратил внимание на то, что локатор устремлен вниз, на Гею.

— Значит, мы питаемся от вращения нашей планеты? — высказал мысль Понтий.

— Да, и похоже, что весьма успешно.

— Так что будем делать, Тео?

— Доложить Сону о том, что получен ложный сигнал, что необходимо разобраться в аппаратуре и что для проведения опытов будем использовать энергию от угасающего Солнца. Правда, она мизерна, но нам поверят.

— Ты что же, хочешь обмануть Совет?

— А ты хочешь, чтобы началась энергетическая лихорадка и хаос?

— Нет, конечно.

— Ну так вот, Понтий, мы займемся совершенствованием нашей энергетической системы и производством новых приемников и генераторов. И когда мы превратимся в мощную станцию по получению электроэнергии, мы сможем доложить об открытии Совету Планет.

— Тоже правильно. Ради конечной цели спасения я готов на это.

Сказано — сделано. Получив разрешение на продолжение поиска, Тео и Понтий запустили завод, и вскоре напичканная локаторами и приемниками станция стала производить электричество в миллионы киловатт — часов. Получив практический результат, Тео доложил Сону о практическом применении новой энергии.

— Ты национальный герой, Тео. Ты спаситель жизни Союза.

Тео, не привыкший к похвалам, остановил его.

— Сон, я хочу лишь одного, скорейшего применения энергии для возрождения климата Геи и нормальной здоровой жизни на планете.

— Эти слова достойны героя.

Тео поразила напыщенность слов Председателя Президиума Союза Планет. Голос у Сона был какой-то медленный и вялый, казалось, он говорил сквозь сон.

— Ты болен. Сон?

— Нет, я хорошо себя чувствую, вот только какая — то вялость в теле и ход мыслей стал трудным.

— У тебя не ладится с биофизикой?

— Да, в последнее время меланхолия и апатия.

— Это было и со мной. Зато теперь!!!

— А мне как-то все равно. Ощущение такое, что мы как бы катимся по инерции, вяло, и тупо следуя науке.

— После того, что нам удалось найти, ты такое говоришь?

— Извини, Тео, я, что-то устал. Не могу больше, меня клонит ко сну. — Он громко и равнодушно зевнул. Тео выключил связь. Перемены в Соне, всегда требовательном

и энергичном, насторожили Тео заставили призадуматься… Весть об открытии разнеслась молниеносно по всему Союзу Планет. Тео и Понтия встречали, как героев. Им устроили пресс — конференцию. Торжественные и напыщенные успехом, молодые ученые заняли места перед объективами телекамер и журналистами со всех четырех планет. Посыпались всевозможнейшие вопросы: — Журналист из “ Вестника Союза”, планета Су, скажи, Тео, в каком виде можно употреблять энергию? Жарить на сковородке, класть в суп или печь блинчики?

— Заворачивать селедку. — Шуткой на шутку ответил астрофизик.

— Академик Сон, скажи, Тео, как быстро мы сможем достичь яркости среднего летнего дня во время расцвета нашей цивилизации?

— Мы с Понтием не сможем дать исчерпывающий ответ на этот вопрос, так как необходимо вести исследования в этой области… После часа работы пресс-конференции сказалась навалившаяся усталость. Решено было перенести встречу на следующий день. Но Тео и его помощник Понтий вернулись на станцию.

— В какую часть Геи направлены антенны инфракрасного излучения? — спросил Тео.

— Ты что, Тео, не видишь, мы извлекаем энергию из Видия, столицы Союза Планет?

— И люди там стали сонные и апатичные. Напротив, мы с тобой среди всего этого комплекса готовы работать ″днем″ и ″ночью″, а усталость не идет к нам.

— Я доложил уже Сону об этом. Сказал Понтий. Тео побледнел от злости. Злость была не присуща ему, так, как Понтию самостоятельность.

— Как это понимать, коллега? — стараясь быть сдержанным, спросил Тео.

— Мы же извлекаем энергию в ущерб людям. А это не гуманно. — С холодным спокойствием ответил Понтий. Тео немного пришел в себя. Затем согласился с ними.

— Ну что ж отводим приемники от Геи.

— Да, Тео, устремляем их на звезды.

Локаторы-приемники Понтий старательно отвел от Геи и включил программу поиска. Антенны медленно прощупывали Космос, старательно обходили Гею. Тео был недоволен. Совет мог его обвинить каннибалом. Лавры грозили смениться казнью, забвением, и он решил не покидать станцию до тех пор, пока не будет найден новый источник энергии. И успех пришел. Маленький ток далекой энергии уловил нижний локатор у самого периметра запретной траектории. Понтий думал вначале, что вновь удалось поймать Гею. Но на этот раз это был источник новый и неведомый еще. Понтий немедленно сориентировал антенны в этом направлении. Компьютер начал настраиваться на резонанс. Энергия возрастала. С каждым днем ее ток рос, мощный

и все увеличивающийся. Генераторы — преобразователи работали на максимальных оборотах, мощности которых было явно недостаточно. И Тео призвал Совет строить новые станции. Гея была спасена. Сотни станций питали энергией планету. Передача ее осуществлялась с помощью электромагнитных преобразователей и распределялась по планете, изменяя климат. Необузданные зимы стали меньше, затем и вовсе исчезли, превратив круглый год в умеренно — теплый мягкий климат со среднегодовой температурой двадцать два градуса по Цельсию (земная мера). Улыбки сверкали, всюду жизнь била ключом. На Гею ринулись звездолеты с холодных планет. Союз запретил вторжение. Но все хотели быть счастливыми. На запрет никто не обращал внимания. И Тео разрешили опоясать Гею защитным полем. Ни один корабль не пробивался сквозь его надежную броню. Гея жила обособленной жизнью. Союз прекратил существование. Тео стал Властелином Космоса. Он дал ток Гее. Он взял власть Союза в свои руки. Понтий обращался теперь к нему с предосторожностью, практически владея всем тем, что знал и Тео.

— Ты лишаешь планеты тепла. Там же люди. — Упрекал его Понтий.

— Простое дело надо делать постепенно. — Отвечал Тео.

— Так скажи, как вести себя по отношению к другим?

— Хорошо. Я пойду на уступки лишь тогда, когда будет наведена броня над планетами, а корабли пойдут только по коридорам.

— Зачем эти драконовские меры?!

— Чтобы распределить качественнее энергию.

Ответ Тео не понравился Понтию. Ведь математик знал, что астрофизик Тео ни за что не отдаст власть над планетами другим. Узурпация власти опьяняла как наркотик, а неведомый источник энергии питал подсознание непонятной силой, и усталости не было. Работа спорилась. Тео стал всем. Сотни роботов подчинялись ему. Он закладывал в компьютерный мозг программы, уже не нуждаясь ни в ком. Сам создавал антенны, устанавливал их на станциях и наводил поля защиты, сквозь которые не мог проникнуть даже метеорит. Он диктовал свою волю, и планеты были благодарны ему. Один лишь Понтий догадывался, откуда идет поток чистой и мощной энергии неуравновешенной системы, но он был слаб. А Тео определил источник. Он нашел его в галактике Млечного пути. Галактика располагалась на расстоянии в тысячу парсеков от Геи. Энергия этого источника давала возможность космическому аппарату почти мгновенно проникнуть к нему. И Тео, не сказав о намерении исследовать источник никому, улетел на его поиски.

Аппарат двигался в светящихся струях неведомой энергии, исторгавшей невероятный прилив бодрости и ясности мышления. Такие ощущения он не испытывал никогда. Казалось все бренным, аппарат, одежды и даже тело. Избавившись от него, Тео мог бы существовать в токах этой энергии, уже не заботясь ни о чем. Не рассудок ученого удерживал его от опрометчивых шагов, и он вел корабль вперед. Голубая планета выросла как-то сразу на глазах. В голубой дымке плыли далеко внизу облака. Океаны и реки, леса и возделанные поля. А, слева от аппарата Тео, сияла, первозданной красотой, яркая звезда. Чужое Солнце.

— Так вот ты какая, планета — источник. Да, Фаетон!

Источник на языке Геи звучал как Фаетон. Тео опустил летательный аппарат в лесу. Когда он ступил на поляну, вокруг еще дымились головешки от приземления. Энергия шла теперь к нему и светилась, создавая мерцающий ореол вокруг прозрачного шара — шлема скафандра. У ног его бил поклоны обросший и грязный человек. Он говорил, что-то на непонятном языке, глядя на пришельца. На волосах его взлохмаченной бороды выступила пена. Тео нажал кнопку на кулоне — синтезаторе, и голос, моделированный прибором, вещал: — Прости и помилуй, Господи. Я грешен перед тобой. Ты соизволил явиться предо мной.

— Встань, человек. Как звать тебя?

— Соломей!

— Соломей, ты живешь где?

— Я в городе.

— А жителей много в нем?

— Очень много.

— А как называется город?

— Содома.

— А чем занимаешься ты?

— Я служу в Соборе.

— Вы поклоняетесь Богу?

— Да и верим в то, что он дал нам жизнь.

— Гм? — задумался Тео. Он долго еще беседовал с Соломеем. На приглашение посетить аппарат служитель отказывался наотрез. Тео понял, кто дает энергию Гее и другим планетам. Теперь ему оставалось выяснить, как получить ее еще качественней и мощнее. Для этого он построил свою лабораторию высоко в горах, в недоступном месте, у города Содома. И стал вести наблюдение за наблюдением… Событие рождения дочери у Леи отмечали на корабле, как большой праздник. В честь этого Гай включил двигатели, и ускорение создало имитацию силы тяжести. На короткое время весь экипаж почувствовал себя на Гее. Был сыгран матч в водное поло и в баскетбол. Длительное отсутствие силы тяготения сказывалось во всем, но ощущение Родины было настолько сильным, что у многих появилось желание уйти просто домой из опостылевшего помещения, из узкого ограниченного пространства кают. Те, кто особенно страдал от ностальгии, спасались в кают — компании, где воссоздавались условия, максимально приближенные к Гее. Ограниченное пространство оранжереи наполнялось гаммой лесных звуков, журчанием ручья, шелестом листвы и покоем природы, которой они давно не видели там, но помнили еще в далеком детстве, когда светило Солнце и никто не подозревал о его угасании… Миг тяжело переживал расставание с домом. Ностальгию он гасил работой, усердной, отупляющей, ограничивающей человека до безрассудства. Четвертый год пути сформировал новый экипаж. Ярко выразились отдельные черты каждого, в естественном ритме. И теперь, глядя на Мига, можно было определенно сказать, что он навигатор. Взгляд его всегда устремлен вдаль, мечтательный и грустный. Молчаливый Миг, стал замкнут, а свисающие на плечи длинные волосы и круглое полное лицо придавали облику ту внешность, которую принято считать разбойничьей, как бы сошедшей к нам со старинных детских сказок о пиратах и разбойниках с большой дороги. На самом же деле это был добрый и простодушный парень, любивший розыгрыши и шутки, и без него в коллективе образовался бы такой вакуум, какого не “ знал” даже Космос.

Миг в сердцах захлопнул дверцу своей кабинки. Плюхнулся в мягкое кресло и облокотился на поручни в окружении мигающих лампочек и мозаичной разноцветной клавиатуры пульта. Звуковой сигнал пришел. Его так долго ждали все, а первым услышал Миг, что он вначале не понял, что это. Легкий звук, похожий на писк ручных электронных часов, но настойчивее и без перерыва, привлек, наконец, внимание. Вначале парень растерялся. Может, неисправность. Лихорадочно заработал тумблерами и кнопками. Контрольные приборы в норме. Сигнал улавливался главным мощным локатором, установленным на “ носу” корабля. Миг включил блок поиска. На дисплее обозначилась галактика одним продолговатым светящимся пятном. Затем пятно скачкообразно увеличивалось до яркого скопления светящихся точек внутри

него. И наконец, компьютер выделил одну. Это была звезда, размерами походившая на Солнце с девятью планетами. С третьей шел четкий сигнал. На ней есть жизнь, и

жизнь давала позывные. Миг включил кнопку “ слушайте все”. Теперь весь экипаж мог

слышать этот писк. На экране связи возник капитан корабля.

— Миг — это как понимать?

— Сигнал. Быть может, это подарок вашей дочке.

— Знаешь, мне бы хотелось, чтобы это было всерьез.

Экран погас. Вмиг из приемника полились звуки сбора экипажа. В кают — компании собрались все, кроме Леи. Она с дочерью была в своей каюте.

— Итак, получен сигнал. — Начал Гай выступление перед экипажем. — Мы не знаем еще, что ждет нас на третьей планете, что там есть жизнь. Будем высаживаться. Вести наблюдения, и если нам повезет, то дадут нам помощь, если не повезет, то будем

искать решение на месте. Сейчас всех прошу занять рабочие места. Облачиться в скафандры. Начнем торможение. Какой силы оно будет? Максимальной!

— А как же новорожденная? — спросил кто-то из экипажа.

— Младенец способен выдержать десятикратную перегрузку по сравнению с взрослым человеком.

Торможение длилось долго. Прошло еще два года. Галактика была уже везде. Они шли в ней к цели, но скорость еще была велика, нужны месяцы торможения. Бортовой компьютер рассчитал скорость с точностью до долей метров в секунду, и когда была достигнута первая космическая, на корабле воцарилась невесомость. Планета гигантским шаром висела в пространстве, купаясь в щедрых солнечных лучах. Звезда была молодой. Это подтвердила компьютерная обработка анализов из выбросов звезды. Сигнал о наличии радиоволн поступал без перерыва мощной насыщенной звуковой гаммой. Как фокус, включающий в себя и звуки музыки, и голоса, и шумы, только сжатые в единый сигнал, короткий и чередующийся с пятисекундным интервалом.

— На планету уйдут Миг и Якир. Вам ясны ваши задачи?

— Да! Но… — Миг задумался.

— Что, но? — спросил Гай.

— Да то, что мир нам неведом. Короче, командир, разреши действовать по обстановке.

— Помни, Миг, мы ждем от вас результата, а не рассказов о необычных приключениях.

Миг промолчал. В душе он был рад, что Гай выбрал именно его, а не Якира командиром. Ему бы сейчас хоть на секунду ощутить силу тяжести. Эх — х! И знай, что их ждет там?! Мысли Мига прыгали в голове, как кузнечики. Оба волновались, облачаясь в скафандры. Оба молоды и полны энтузиазма. Особенно Миг, он так похудел за два года пути от начала торможения, что был теперь похож на мальчишку. И это в его двадцать пять лет от роду. Да, неизведанное манит… На экране Гай видел их веселые улыбки. Легкий аппарат быстро исчез из наблюдения бортовыми камерами корабля. Связь из-за малой мощности передающих устройств, установленных на разведчике, прервалась почти сразу. Мигу и Якиру слышен лишь позывной “ маяка”, посылаемый кораблем с орбиты. Плотные слои облачности укрывали от видеокамеры съемку у поверхности планеты. Эта облачность придавала ей неописуемую красоту и свежесть. В лучах яркого солнца планета была ослепительной. Отражая лучи светила, она сияла сама мягким голубым свечением. Гай обнаружил ошибку позже. Разведчик скрылся уже в густой облачности планеты, когда штурман подал перфоленту состояния локаторов. Из числа бесконечных цифр четко прослеживался отраженный сигнал.

— Вит? — обратился командир к штурману. — Так ведь это же ошибка?

— Да, Гай.

Черные глаза Вита смотрели грустно с чувственной нежностью на Гая. Командир заметил это.

— Ты же Вит, не девушка. Возьми себя в руки.

— А расход топлива?

— У тебя там дети?

— Нет, Гай, отцов не брали, ты же знаешь.

— Так в чем дело?

— Девушка.

— Фу ты, черт!

Вит сделал резкий поворот кругом и пошел к двери. Гая тошнило. Искусственная гравитация плохо переносилась экипажем, но поначалу, пока привыкал организм, ее включали лишь на стационарных орбитах, чтобы не создавать дополнительных помех во время полета. Гай сосредоточенно думал над ошибкой. Как случитесь так, что они не распознали свой собственный сигнал? Да, странно. Ведь компьютер давал точное определение сигналу. Это искусственное радиоизлучение. И уже невозможно вернуть Мига и Якира. А что, если попытаться манипулировать сигналом маяка? Нет, огромен риск, пусть они вернутся сами…

— Миг, я не слышу маяк? — встревоженный голос Якира отвлек внимание. Оторвавшись от видеоэкрана пути. Миг не понял:

— Что ты сказал?!

— Я не слышу маяк!

— Они что же, уплыли дальше?

— Да нет. Но сдается мне, что эти облака…

— Отражают радиоволны?

— Именно так.

Миг вдруг изменился в лице. Догадка пронзила мозг; значит, ошибка, никакой цивилизации тут нет. Он хотел уже скомандовать Якиру отбой и возвращаться. Но облачность кончилась. Внизу, в пространстве, залитом голубым облачным свечением, раскинулся город. Это было так неожиданно для космонавтов, что они на миг забыли о снижении аппарата. И лишь когда выпуклая чаша дна коснулась плоской крыши громадного небоскреба, они поняли, что приземлились.

Воцарилась мертвая тишина. Оба взволнованно смотрели друг на друга и не знали, что делать. Первым пришел в себя Миг.

— Право, не знаю, кричать “ ура” или удирать. Что делать, Якир?

— Надо посмотреть, что здесь за жизнь.

— Как ты думаешь, нас заметили?

— Вне всякого сомнения. Связи с кораблем нет, маяк не слышен же?

— Но почему нет фанфар? — попытался шутить Якир.

— Интересно ты рассуждаешь. Прилетело что-то извне к тебе в дом. Что ты будешь делать?

— Попытаюсь выяснить, что это?

— Правильно! Ну, а если оно начинено приборами и обладает запасом энергии, способным разнести планету, как мыльный пузырь?

— К сожалению, обладало! — с вздохом уточнил Якир.

— Не волнуйся, хватит. Вот домой мы не сможем дотянуть, это верно.

Миг был в это мгновение счастлив. Внизу был город. Широкие улицы и проспекты, дома в желто — зеленом свечении. И, недолго думая, космонавты вышли на крышу. Широкие улицы внизу были пустынны.

— Большой город, и пуст? — сказал глухо Миг.

— Безлюдный город. А может, тут была эпидемия?

“ Муравьи” страха забегали по телу, подгоняя парней под кров аппарата. Они попятились назад, боясь чего — то, что могло бы помешать вернуться. Но все прошло благополучно. И лишь очутившись внутри разведчика, Миг и Якир вздохнули полной грудью, легко и свободно. Все-таки крыша над головой. В салоне мирно жужжали приборы, дружески подмигивали лампочки, и лишь когда бесшумно захлопнулась створка двери. Миг

нажал красную клавишу “ дезинфекция”. В ту же секунду заработал компрессор, откачивая чужой воздух. И когда в салоне образовался вакуум, заработала дымовая система дезинфекции. Кабина наполнилась густым дымом. Через десять минут дым разогнали вентиляционные установки. В кабине стало светло и свежо, как после дождя. Миг и Якир сняли шлемофоны, как прозрачные шары, отвинченные от скафандров.

— Что-то не нравится мне эта ядовито — желтая облачность, и этот мертвый город. — Сказал Якир.

— Может, вернемся?

— Боязно и жутко, но, страх как любопытно Миг?

— Тогда вперед.

— Ты осторожнее, ведь эта облачность…

— Да что ты, Якир, заладил, облачность да облачность. — Скорее для храбрости, чем с упреком, говорил Миг, подбадривая самого себя. Якир включил двигатель. Инерционный двигатель поднял машину над площадкой, за управлением сидел Миг. Он плавно развернул аппарат и подвел к поручням периметра. Затем поднял выше поручней и “ перевалил” за край небоскреба. Только сейчас космонавты ощутили головокружительную высоту здания. Стараясь не смотреть вниз. Миг опускал машину ниже и ниже, к подножию дома, к улице. Спускаясь, космонавты внимательно осматривали дом. Стекла в нем и стены были свежи, без следов старения и износа здания. И это казалось особенно непонятным. Людей нет, а предметы существуют и как бы живут. Снова страх охватил обоих. Рука автоматически потянулась к рычагу скорости, но любопытство брало верх над эмоциями. И Миг, обливаясь каплями холодного пота, вел разведчик вниз. У подножия здания космонавты не без удивления обнаружили прозрачные створки входных дверей с надписями на них на непонятном языке. Створки бесшумно открывались и закрывались, впечатление было такое, словно невидимки входили и выходили из здания.

— Что это все значит?! — спросил Якир. Миг посмотрел на товарища широко открытыми глазами и не без страха сказал: — Вот иди и выясни?

Якир отвернулся. Стал молча наблюдать за мельканием дверей, затем предложил:

— А что, если “ подъехать” ближе?

Миг “ подрулил” к самому входу и остановил машину, напротив.

Они стояли у самого входа, с испугом наблюдая за хаотической работой двери. Якир вдруг не выдержал.

— Я выйду.

— Только через камеру. — Миг боялся эпидемии. Казалось, что какая — то болезнь скосила жителей города, и вот он предстал перед ними во всем великолепии архитектурного гения, а самих творцов нет. Якир дрожащими руками кое — как напялил шлем. Миг, более

сдержанный, неторопливо герметизировал шлем своего скафандра. После чего Якир

вскрыл пломбу люка переходной камеры и первым влез в тесную капсулу. Миг тщательно задраил за ним люк и нажал кнопку “ выход”. Вскоре из боковой части машины вылез Якир и ступил на террасу здания. Ступени террасы шли полукругом, подымаясь к дверям. Якир постоял некоторое время на ступенях, затем медленно стал подниматься наверх. Он часто останавливался и смотрел на Мига, который вел аппарат следом за товарищем. Впечатление складывалось такое, словно космонавты прокладывали путь танку по минному полю. Нервное напряжение обоих достигло такого предела, что, казалось, достаточно и намека на опасность, у обоих мог бы случиться удар. Когда Якир, осмелев немного, прикоснулся к открывающейся двери и задержал движение, мгновенно ощутил невидимый удар о створку и отчетливый стон. Космонавт немедленно отпрянул к аппарату и застыл, опираясь обеими руками на прозрачный купол. Оба молчали, оба слышали звук, оба слышали встревоженное дыхание друг друга, Внезапно Якир услыхал у самого уха незнакомую речь. Он стал оглядываться по сторонам, но нигде никого вокруг. Якир попятился к переходной капсуле и бистро, по — кошачьи, влез в середину. И лишь сидя рядом с Мигом, он понемногу пришел в себя.

— Давай вернемся? — спросил Якир.

— Нет! — твердо ответил ему Миг. И направил аппарат вдоль квартала. В застекленных витринах магазинов были разные вещи. В одном из ни, что находился совсем рядом с этим высотным зданием, они увидели необычных манекенов, одетых в разные одежды. Миг толкнул Якира, который смотрел на противоположную часть улицы.

— Вот они.

— Кто?! — испуганно переспросил тот, хоть он уже видел все. Из витрины смотрели на пришельцев копии жителей. Это были манекены с огромными безбровыми глазами и плоскими лицами, на которых не было носа, а лишь два маленьких отверстия над щелкой рта. Губ тоже практически не было. Люди всматривались в лица инопланетян,

и им казалось, что были они у всех абсолютно одинаковые, с зеленым оттенком и ярко — зелеными глазами. У одних были длинные волосы и отличная просторная одежда.

Затаив дыхание. Миг и Якир рассматривали жителей города, вернее, их копии, с жадным любопытством.

— Те, кто с длинными волосами, то женщины. — Толкнул Якир Мига. Миг ничего не ответил, Якира это насторожило, но он не стал тормошить товарища. А тот упрямо смотрел на витрину, как будто увидел там самого себя.

— Послушай, Якир, а не прихватить нам на корабль один из них?

Якир с испугом уставился на Мига.

— Ты что этим хочешь сказать?!

— То, что без манекена не вернемся на корабль.

— Нет, я не о том.

— А, конечно, ты прав. Вылезай и принеси вон того, что уставился на нас, как истукан. Он ближе всех.

— Иди ты знаешь куда! — и Якир отвернулся от товарища, по всему было видно, что он

не намерен вести бесполезные разговоры. Миг долго сопел, затем сказал: — Садись за управление! — Сам водрузил на себя шлем и всунулся в переходную камеру, — 3адрай за мной люк и выпусти меня, наконец.

Якир дрожащими руками закрыл люк, герметизируя стыки, открыл выход. Миг вылез наружу. Он весело подмигнул товарищу и направился к витрине.

Якир с тревогой наблюдал за товарищем. Вот он скрылся в магазине. Некоторое время его не было видно, и вдруг он возник между манекенами. Улыбаясь своей добродушной улыбкой. Миг стал ходить среди них, выбирая экземпляр получше. Якир сидел как на иголках, — Послушай, скорее возвращайся.

Миг взял под мышку двоих, «мужчину» и «женщину», и так как манекены были небольшого “ роста”, то он легко мог нести свои ноши. Вдруг Миг исчез из поля зрения Якира и больше не появлялся…