Фаетон. Научно-фантастический роман. Полное собрание книг

Валентин Колесников, 2023

Если вы устали от рутинной повседневности и мечтаете отвлечься и отдохнуть, эта книга для вас. Она уведет вас к центру Галактики Млечный Путь, где разворачиваются события, описанные в этой книге. На страницах вас ждет история любви и новые приключения героев из серии научно-фантастического романа Фаетон, состоящего из серии 21 книги.

Глава 5

По всем правилам, установленным этикетом, Риши разыгрывал спектакль траура по случаю гибели принца Лакии. Убитый горем Монарх, надел черную ленту поверх своей парадной формы, знак траура, и находился не удел. В течение всего этого времени, ровно две недели, страной будет управлять Советник. И Риши сразу же приступил к делу. Во все концы Мира потекли телеграммы-приглашения на прием по случаю выражения соболезнований, устраиваемый Лакием. Риши приглашал своих друзей и тайных врагов Монарха. С их помощью Советник надеялся достичь превосходства. И заручившись их надежной поддержкой, запустить в производстве изготовление ядерного оружия по полученной технологии. Он уже видел себя на месте Лакия, видел себя владыкой Мира и понимал, что надо спешить. А несчастный Царь — отец был безутешен. Он заперся в своем кабинете; никто не должен видеть монарших слез. Лакий, обхватив голову руками, сидел за письменным столом. Тысячи раз сопоставляя слова, произнесенные лже — Тиром, с тем, что сказал бы его сын. Иногда ему казалось, что Лже — Тир был его настоящим сыном. Он так достоверно выглядел, как две капли воды походил на принца. Лакий даже усомнился однажды. Но, не без участия Риши, эксперты со «скрупулезной» точностью доказали, что Лже — Тир никогда не был даже отдаленным родственником царской фамилии. Горе раздирало душу. Горе убивало смысл существования, смысл борьбы за жизнь. Документы, доставленные лже — Тиром, он сжег, не читая. Его терзала мысль за опрометчивость, которую он допустил, посылая сына в столь опасное предприятие. В израненном горем сердце исподволь накапливалась жажда мести. Невидимый враг мучительно возникал в сознании с оскалом злорадной улыбки. Накипевшая боль искала захода. Он медленно поднял голову. Красные от бессонных ночей глаза блестели. Царь нетерпеливо нажал кнопку на пульте слева. Дверь тут же отворилась: — Что угодно. Ваше Величество? — спросил, едва переступив порог, офицер из личной охраны.

— Кто сегодня на посту?

— Я, лейтенант Думар!

— Ах, да. — рассеянно сказал Лакий. — Подойдите!

Лейтенант подошел. В комнате царил полумрак, разгоняемый лишь настольной лампой. Зашторенные окна не пропускали свет утренней зари. Глаза царя находились в тени абажура, и Думару трудно было различить их.

— Срочно летите я Аркию. Лично встретитесь там с Виком и узнайте все о документах, которые он передал бандиту. — Думар внимательно слушал. Царь сделал паузу, затем добавил: — Считайте, что это поручение неофициальное. Постарайтесь как можно быстрее выяснить все. Вы поняли?!

— Так точно. Ваше Величество! — отчеканил Думар.

— Да, будьте теперь со мной попроще, я вам разрешаю. — Отец — Царь совсем растрогался от воспоминаний о сыне и добавил: — Ведь вы, Думар, единственный человек, кто видел моего мальчика в последний раз. — Лакий умолк. За тенью абажура лейтенант не смог различить монарших слез. На Думара вдруг нахлынули воспоминания, как под страхом его смерти, Риши приказал убрать Марику. Как трудна была эта задача для истерзанных молодых душ его и Марики. И, как рыдая, бедная женщина долго не отпускала сцепленных рук на его шее, прощаясь с ним в заброшенном городе среди пустыни. Риши с тех пор стал смертельным врагом для Думара. Под пристальным взглядом Риши Думар не мог найти подходящего случая за все эти годы разлуки с Марикой вырваться к ней. И раздавленный, угрюмый он вышел от царя. В коридоре его дожидался Азон.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Думара.

— Лечу в Аркию, так что вечер проведешь без меня. — Тяжко вздохнув, ответил Думар.

— А, жаль ведь нас ждут.

— Ничего, подождут…

Перебрасываясь незначительными фразами, они спустились лестницей парадного входа на обширный двор дверца. Там кишели толпы одетых по случаю траура гостей. Их встречал сам Риши. Рени распоряжался лакеями, которые отводили прибывших в жилое крыло дворца. Охранники стояли по своим особым местам в малиновой форме

почетного караула с черной повязкой выше локтя на рукаве левой руки. Головы их украшали черные каски. Друзья направились к дворцовому гаражу. Там Думара уже поджидал его мотоцикл. Сержант, который выкатил двухколесную машину

из гаража, бросился фразой: — К девчонкам?! — в глазах его промелькнули завистливые

огоньки.

— К ним, будь они неладные! — насмешливо ответил Думар.

— Ха — ха — ха! — весело засмеялся Азон. На что сержант обиженно заметил: — Что, уж и пошутить нельзя? — последние слова заглушил рокот мотора. Думар вскочил в седло и, сопровождаемый ударом руки друга по плечу, рванул машину с места. Вечерело. Косые лучи оставляли длинные тени от килей самолетов. На правительственной площадке аэропорта стояло несколько типов машин. От легких небольших до тяжелых транспортных, способных перенести всю дворцовую свиту вместе с нарядами и походным снаряжением в любую точку планеты. Думар остановил свой выбор на истребителе — разведчике, имеющем скорость полета в две звуковых, способный преодолеть до трех тысяч километров беспосадочного полета.

— Дежурный механик?! — обратился Думар к человеку в коричневом комбинезоне и желтом выцветшем берете привязанном бечёвкой к куртке, чтобы не засосало воздухозаборником работающих двигателей.

— Слушаю вас!

— Подготовьте этот. — Думар указал рукой на выбранную машину без опознавательных знаков. Надо сказать, что выбор свой он остановил на этом типе самолета еще и потому, что оснащена машина оружием современного воздушного боя, чтобы предостеречь себя

в пути. Как знать, не поджидает где-то на голубых воздушных просторах враг, как знать, не следит он сейчас за ним?

— Есть! — ответил техник и принялся расчехлять самолет. Думар помог ему. Затем внимательно осмотрел каждый винтик, каждую заклепку на самолете. Проверил боекомплект. И наконец машина взмыла в воздух, когда солнце уже касалось круглым диском горизонта. Там, в вышине полета оно светило на изрядном расстоянии от стыка поверхности с небом. Думар держал курс на Восток, и солнце глядело в спину. Он дотянулся левой рукой к затемненному стеклу шлемофона и медленно поднял светофильтр вверх. От этого четче просматривались плывшие внизу горы и полоска моря слева. Там за горами Кебзака начинается песчаная пустыня Пастка, переходящая в бескрайнюю степь, за которой прижимается к непроходимым Северо — Восточным лесам Аркия. Перелет длится ровно три часа, за это время самолет преодолевает расстояние в две тысячи семьсот Километров, путь довольно длинный для такого типа самолетов. И Думар еще и еще раз сверял показания навигационных приборов, боясь опустить неточность в выбранном маршруте пути. Внизу уже проплывало море застывших барханов песка, кажущихся ослепительно — белыми отсюда, с высоты птичьего полета. В небе ни облачка, лишь голубая дымка прозрачным покрывалом укрыла пустыню. Самолет, кажется, завис в ней недвижим, время остановлено. Так длится уже добрый час полета. И лишь рев двигателя напоминает Думару о движении вперед, да живой рой

стрелок на приборах. Впереди возник серебристым коршуном самолет. Он двигался встречным курсом. Казалось, пилот не замечал машину Думара. Лейтенант отвернул, уступая дорогу. Расстояние еще было довольно большое, позволяя свободно маневрировать. Но серебристая птица вырастала на глазах, не думая уходить с курса. Думар подумал о пилоте весьма нелестно, повторяя маневр. Встречный не сдавался и явно шел на таран. “ Работают под столкновение”. — Догадка молнией ударила в мозг. Холодный пот градинками выступил на лице. Думар быстро поймал в прицел противника, дал залп. И круто свернул в сторону — верх. Внизу пронеслась груда дымящихся обломком.

“ Надо быть внимательным”. — Подумал лейтенант, сверяя курс по карте и дальномеру. До Аркии оставалась тысяча километров или час с небольшого лету. Пустыня бежала внизу слепящим блеском песков. Время тянулось бесконечно. Уже пески сменила серая выгоревшая степь, скоро конец пути. В поле зрения вновь появился самолет. Зло, маневрируя, делал заход в “ хвост”. Думар включил рацию: — Незнакомец, ответь, какой стране принадлежишь? — молчание. Опознавательных знаков на борту нет. Вдруг сквозь

треск в наушниках шлемофона донеслось: — Если дорога жизнь, поворачивай обратно!

Думар хладнокровно взвесил ситуацию и, сделал вид, что испугался, ответил: — У — у мм — меня… — Глотнул слюну! Н — не хватит топлива.

— Ха — ха — ха! А мне какое дело? — дерзко ответил противник, чувствуя превосходство положения. Хитрость удалась, и враг, окрыленный успехом, прочно сел на хвост. Думар продолжал полет, подгоняя самолет противника в перекрестье прицела. Над кабиной полоснула пулеметная очередь врага. Думар спокойно поймал цель и выпустил полную кассету реактивных снарядов с “ хвоста”. Пилот мгновенно среагировал, но было поздно. Обломки хвостового оперения разлетелись в разные стороны, а все то, что еще оставалось от самолета, вместе с кабиной продолжало полет некоторое время по инерции, круто меняя траекторию. Думар с любопытством следил за стремительно уменьшающейся кабиной. Фонарь отделится, выпуская хлопок дыма, в котором мелькнула чёрной точкой фигурка летчика в кресле. Вскоре белый купол парашюта украсил однообразие серой пустыни. Думар пожалел в этот миг о недостатке времени. А так хотелось взглянуть врагу в глаза, но топливо па исходе, необходимо спешить.

Столица Аркии, Аркия возникла на горизонте неправильными многоугольниками жилых массивов, расположенных на многочисленных островах. Вокруг плескалось море. На синих его просторах белыми щепками разбросаны корабли. За каждым из них тянулся беловатый бурлящий хвостик, признак движения. Аэропорт Аркии примыкал к главному острову и уходил в море. По конструкции напоминающий аэропорт Нарфы. Сотрудничество двух стран сказывалось не только в этом, но и в похожей архитектуре домов и улиц. С высоты Думар сразу же обнаружил сходство по островерхим крышам, заканчивающимся тонкими иглами шпилей, старинном приспособлении от грозы. Значительная часть домов была разрушена, у завалов на улицах копошились люди, разбирая кучи кирпича. Аэропорт встретил Думара единственной уцелевшей взлетно — посадочной полосой, залатанной наспех в некоторых местах. Самолеты не садились и не взлетали. Воздушных сообщений не было. Совершались лишь правительственные неотложные рейсы, и то очень редко. Думар завел машину на посадку, и умело посадил…

Аэровокзал, израненный взрывами снарядов весь в зияющих дырах, сквозь которые виден плеск моря. Невдалеке от здания аэровокзала виднелась сторожка, сколоченная из досок и покрытая искореженными листами дюралюминия. Думар подрулил к этой временной будке, и выключил двигатели. Навстречу ему вышел бородатый охранник в выцветшей униформе с автоматом наперевес. Глазок прицела уставился в пилота.

— Эй, что за шутки?! — окликнул Думар.

— Следуй за мой, тварь! — угрожающе приказал солдат. И Думар повиновался. В будке сидело пятеро небритых и нечесаных охранников в поношенной униформе, под столом валялось два трупа в форме дворцовой охраны Президента. Думар в замешательстве остановился на пороге, его нерешительность развеял сильный удар в спину дулом автомата. Спина заныла. Он очутился посреди душного помещения.

— Ну, выкладывай? — обратился к нему один из бандитов, седой длинноволосый с жесткими чертами лица, очевидно, главарь. — Кто тебя прислал?! И зачем?! — он выжидательно смотрел Думару в глаза, затем добавил, — Не вздумай медлить! — говоривший медленно обвел глазами сообщников, висевший на шее автомат глухо стукнулся о край стола. Двое поднялись. В их засученных по локти руках зазвенели цепи.

Думар понял, “ Живым не выйти”. Он напрягся всем телом, издал нечеловеческий крик и бросился на главаря. Неожиданность дала свои результаты. В мгновение ока в руках очутилось оружие, скосившее длинной очередью почти всех. Уцелевший конвойный, стоявший до сего времени у выхода, исчез.

— Черт! — выругался Думар. Осторожно выглянул в окно. Но тот был уже далеко, скрываясь в развалинах. Думар собрал рожки с патронами, запихнул их за пояс. Трофейный автомат повесил на шею, и вышел из булки. На улицах пустынного города прохожих почти не было. А те, которые попадались, смотрели голодными глазами на лейтенанта с немым укором и страхом. Ко дворцу он подошел к четырем часам дня. Жарко светило солнце, камень мостовых и стен домов испускал духоту и сырость. У дворца он наткнулся на полицейский заслон. Внутри пространства, обложенного мешками с песком, сидели за крупнокалиберным пулеметом солдаты в касках.

— Проваливай! — донеслось оттуда.

— Мне к Президенту!

— Эй, парень! Если ты пришел наниматься в охрану, так вакансий нет, все занято. Ха — ха — ха!

— Та, та, та, та. — Прозвучала короткая очередь, пули просвистели в сантиметре от головы. Лейтенант не дрогнул. — Ты нам нравишься. — Издевались солдаты, давая еще очередь.

Пули зашлепали у ног. Он медленно повернулся к ним спиной и стал уходить: “ Если не убьют, постараюсь пробраться во дворец ночью”. К исходу дня Думар обошел почти весь город, всюду встречая разруху и исхудалых людей. В одном месте его облаяла стая голодных собак с ввалившимися животами и сверкающими глазами, они остервенело лаяли, швыряясь хлопьями пены. Палец невольно потянулся и спусковому крючку автомата. Голодные псы, как по команде, скуля, с поджатыми хвостами, бросились врассыпную. Долгие годы войны наложили отпечаток и на бедных животных. Унылые картины врезались в память, и сытая жизнь Лакии казалась земным раем. Но войны наложили свой отпечаток и на людей. Сердца ожесточились, жизнь человеческая не стояла ничего. Естественно, в этих условиях с особенной тщательностью охранялся дворец, потому что те, кто охранял его, охраняли прежде всего свое благополучие и сытую жизнь. Думар понимал это, понимал и то, что проникнуть во дворец невозможно. Уже первые лучи заходящего солнца краснотой легли на стены домов, на лица редких прохожих. С суши подул вечерний легкий пассат, а решение не приходило. Сумерки застали Думара в развалинах аэропорта. Издали он заметил свою машину с чехлом на фонаре. У самолета торчал часовой с автоматом. Думар с нетерпением ожидал темноты. Солнце давно уже утонуло в море, а свет не мерк. Предательская луна ярко светила, очерчивая молочным сиянием предметы. Он быстро подбежал к остаткам самолета, сгоревшим некогда на стоянке. Оттуда ближе и лучше наблюдать за часовым. Закаленный в боях солдат был бдителен, бдительность эта отрабатывалась день за днем в ходе боев до чудовищного автоматизма. Солдат научился видеть и слышать во сне, и каждый шорох в сознании постового отвечал предмету, его породившем. Поэтому он услышал то, чего не мог уложить своим слухом Думар. Часовой как бы нехотя зашел за самолет и остановился там, облокотившись на фюзеляж. Сердце у лейтенанта застучало в груди. Он выжидал удобного случая. Прошел час. Луна сместила тени, но не убавила яркости.

«Пора» — пронеслось в мозгу. Неслышным шагом по — кошачьи он скользнул к самолету. Часовой не менял позы. «Спит» — подумал Думар и быстро подбежал к нему. Не успел лейтенант сделать движение рукой, как тонкий стальной трос обвил шею. Часовой ловко поймал шею лейтенанта в петлю. Думар не ожидал такого исхода, но молниеносная реакция не подвела и большой палец правой руки оказался между шеей и тросом. Тренированному телу лейтенанта это дало вздохнуть лишь на две секунды. Остальное произошло мгновенно. Он почти механически, теряя сознание, нанес локтем левой свободной руки сильнейший удар в солнечное сплетение солдата. Удар достиг цели. Часовой потерял ориентировку. Оба свалились на бетон. Правая рука Думара не человеческой силой рванула петлю. Удалось освободить пространство между шеей и тросом. Удавка ослабла, давая возможность дышать. Лейтенант первым пришел в себя. Ослабил трос на шее, открытым ртом стал жадно хватать воздух, обливаясь обильным потом. Отдышавшись, быстро связал часовому руки тем же тросом и воткнул в рот кляп — обрывом портянки, извлеченный из сапога солдата. Затем быстро снял чехол с фонаря самолета и заглушки воздухозаборников. Думар торопился, и только в последнее мгновение обратил внимание на швартовочные тросы, крепящие плоскости к швартовочным крюкам стоянки: — А, черт! — выругался он, снимая швартовку с плоскостей машины. Наконец все готово, он вскочил в кабину и лишь убедившись, что — топлива для взлета хватит, облегченно вздохнул. В ту же секунду взревели двигатели, самолет сходу стал набирать скорость. Думар второй раз облегченно вздохнул. Стрелка расходомера топлива еще на стоянке держалась па аварийной отметке. Внизу поплыли редкие огни, светомаскировка соблюдалась строго даже во время перемирия. Контуры дворца он узнал по особым приметам, врезавшимся в память еще днем, это темнее пятно сплошной зелени парка, в середине которого размещался дворец. Секунда, другая. Думар бросил управление и, уперев локти в спинку кресла, дернул ручку катапульты. Резкий удар… Сознания оставило его. Два старых солдата прохаживались аллеей парка по маршруту поста № 5, как над головами раздался свист реактивного самолета и почти одновременно хлопок выстрела. Машинально оба бросились наземь, прикрыв каски на голове руками. Но взрыва не последовало. Гул самолета удалился и смолк. Солдаты поднялись, привычно смахивая пыль руками с форменной одежды. Внезапно треск ломающихся веток на верхушках деревьев привлек внимание. Оба пустились бежать в сторону доносившихся звуков. На ветках болтался парашютист. Парашют белым пятном выделялся на темных листьях кроны, скрывая добрую половину дерева.

— Сообщи начальнику караула. — Сказал один другому. — А, я буду его снимать. — С этими словами он подошел к дереву и полез по ветвистому стволу наверх. Думар очутился в комнате жилого крыла дворца. Его спасло удостоверение личной охраны офицера Лакии, которое обнаружилось при обыске. О нем немедленно сообщили Президенту, и тот немедля явиться, прежде дал распоряжение поместить лейтенанта в одной из многочисленных комнат. Это было роскошно обставленная комната со старинным камином слева от входа. Огромная двуспальная кровать занимала почти треть ее пространства. Сиделка в белом халате посмотрела на Вика, когда Думар открыл глаза.

— Где я? — первым что он спросил.

— Не волнуйтесь, вы у надежных друзей. — Поспешил заявить Президент.

— А, Господин Президент. У меня к вам поручение от Лакия.

— Да, я догадываюсь.

— Он послал меня с целью выяснить, какие документы были переданы вами лже — Тиру.

— Вы сказали лже — Тиру? — переспросил Вик.

— Да именно так. Он не назвал пароля, и Царь потребовал дознания.

— Я тоже замечал перемены в нем, но считал, что это впечатления последних событий.

— Нет, это лже — Тир. Экспертизой точно установлено, что этот человек никакого отношения не имеет к родословной Лакия.

— Я распоряжусь, чтобы вам выдали копии секретных документов. Завтра же я отправлю самолет в Нарфу.

— Нет, Господин Президент, сегодня! И как можно быстрее. Думар вскочил с постели, но ноги не удержали его. Удар был слишком сильный и требовал времени для восстановления работоспособности. Его заботливо подняли с пола и уложили в постель вбежавшие дежурные охранники. Он снова пришел в себя.

— Господин Президент, немедленно отправьте меня обратно.

— Хорошо, я распоряжусь. — В голосе Вика прозвучали твердые нотки. После чего он встал и вышел. Спустя полчаса Думара уложили на носилки и вынесли к ожидавшему автомобилю, а еще через двадцать минут он летел на самолете Аркии домой. Пилот часто оглядывался на Думара, который лежал в кресле и криво мученически улыбался ему.

— Вы, Орт, заслуживаете смертною казни? — трескучим голосом крайне раздраженно говорил Риши, — Благодарите Бога, что вам удалось убрать наследника.

Капитан стоял перед маленькой юркой фигурой визиря, потупив взор. Риши бегал вокруг гвардейца, заложив руки за спину, и продолжал вычитывать: — Вы недостойны звания капитана, и моя б воля, я бы разжаловал вас в рядовые.

— Но, Господин Советник, я чудом остался жив.

— Вот какие люди нужны мне, учитесь. Орт! — сверкая глазами, вскрикивал Риши, — Думар!… — Попытался было возразить капитан, но Риши перебил.

— Идите, Орт, и зарубите себе на носу, что вас спасло!!!

Гвардеец круто повернулся, щелкнул каблуками и вышел. Риши остался ходить взад — вперед по мягкому ковру кабинета. Он был уже почти у власти, но теперь, когда Лакий стал располагать такими же документами на производство секретного ядерного оружия, это поражение. Все лечится временем, и неудачи, и поражения, а там, как знать, придут новые дела, борьба и долгожданный успех. Тяжело вздохнув, Риши уселся за письменный стол, обхватил голову руками и углубился в мысли. Он готовил речь по случаю траура…

Думар не подымался с постели. Травма позвоночника оказалась серьезной. Царь отвел ему лучшую комнату в жилом крыле и приказал придворным лекарям выхаживать больного. У постели Думара сидела миловидная медсестра. Она заботливо поправляла ему подушку, когда дверь отворилась и на пороге появился Азон.

— Милый друг! — едва переступив порог, сказал вошедший. — Я потрясен! Наш непобедимый железный Думар — и вдруг в постели!

— Как видите. — На лице Думара изобразилась невеселая улыбка.

— Я пришел Вас поздравить.

— Что с этим. — Осмотрев себя, мрачно пошутил больной.

— К чему эта меланхолия, будьте веселее. Неужели, черт побери, найдется болезнь, способная сломить гвардейца личной охраны, а?!

На лице Думара изобразилось невольное восхищение, а Азон продолжал: — Вам Царь жалует звание капитана. — Он полез в нагрудный карман форменной куртки и достал сложенную вчетверо бумажку. — Вот царский указ! — протягивая ее другу, сказал Азон.

Думар бегло осмотрел печатный текст, гербовую печать на бланке с водяными знаками. Гримаса Кислой улыбки тронула его губы.

— Вот он закон подлости налицо.

Азон не ожидал, что весть так расстроит товарища. Ему стало неловко. Он повернулся к сиделке, стоявшей у окна, и спросил: — Что говорят врачи?

— Говорят, что нужно время. Еще не ясен исход.

— Что значит исход?

— Исход возможных последствий. — Уклончиво ответила она.

Азон почувствовал вею серьезность болезни. Приподнятое настроение угасло. Он поспешил распрощаться и уйти, пообещав навестить друга в ближайшее время…