Фаетон. Научно-фантастический роман. Полное собрание книг

Валентин Колесников, 2023

Если вы устали от рутинной повседневности и мечтаете отвлечься и отдохнуть, эта книга для вас. Она уведет вас к центру Галактики Млечный Путь, где разворачиваются события, описанные в этой книге. На страницах вас ждет история любви и новые приключения героев из серии научно-фантастического романа Фаетон, состоящего из серии 21 книги.

Глава 22

Молчаливые медсестры, одетые в плотно облегающие комбинезоны и белые шапочки, убирали в палате.

— Сестричка. — Обратился к одной из них Орт. Но это не возымело действия.

— Да это же роботы, сделаны они под человека. — Догадался Эфес.

— Прекрасно это же! — восхищаясь, сказал Менакер, — Вот бы в армию таких послушных солдат. Но и после этих слов шомонки и ухом не повели.

— Да ну их к дьяволу. — Воскликнул Эфес. Он уже мог махнуть правей рукой, что и сделал.

Менакер лежал весь в гипсе. Орт мог шевелить ногами, остальная часть тела была в гипсе. В дверях показался Думар.

— А, новый патрон прибыл. — Первым заметит его появление полковник. И издевательски спросил: — Почем там кусок неба, приятель?

— Ценою в вашу жизнь. — В тон ответил Думар, — Правда, стоит она у вас рюмку водки.

— Ах ты подлец! — зашипел на него разъяренный полковник, — Ну, дай мне очухаться!!! — и он заплакал, не стыдясь своих слез, жалобно и безнадежно, как в далеком и давно забытом детстве. Эфес укоризненно посмотрел на старого друга. Но Думар на языке, ведомом только им, обоим успокоил его.

— А я, собственно, пришел навестить вас. — Он достал из авоськи кипу газет.

— Вот, принес вам окно в Мираж. Прочтете или вам прочесть?

— Спасибо, сами как — ни будь. — Ответил Орт.

— Скажите ему. — Со злой обидой громко заговорил полковник, — Пусть оставит газеты и убирается ко всем чертям!

Думар разделил их по несколько штук и раздал по койкам.

— Потом поменяетесь. Ну, мне пора.

Думар задерживаться не стал. Перед уходом незаметным движением руки обратил внимание Эфеса на газеты ведомым только им обоим условным жестом. Эфес почувствовал важность посещения. Когда за ним закрылась дверь, Менакера прорвало. Он пустился в пространные обсуждения поведения шомонов.

— Это неслыханная дерзость. Они не считают нас за людей. Кичатся своими знаниями, а толку с этих знаний, понимаете. Эфес, никакого! Это же сплошной идиотизм, знать, что все погибнет, и заниматься черт знает, чем?!

Он так упоительно тараторил, что действовал лучше самого наилучшего снотворного. Эфес боролся со сном. В открытое окно доносился шум листвы. Чистый, напоенный густым ароматом горных цветов воздух проникал в помещение, смешиваясь с запахами лекарств, бодрил уставшее сознание. День подходил к концу. Длинные тени от крон деревьев падали сквозь окно на пол палаты, колеблясь в унисон с верхушками.

— И до чего дойти? — продолжал Менакер, — Жертвовать своим народом ради трусости, ради прямых действий. Да я на службе оставил стольких товарищей, готовых ринуться, не жалея собственных жизней, во имя справедливости…

Орт крепко спал под монотонный голос Менакера, Эфес отяжелевшими веками ловил уходящие лучи солнца. Менакер продолжал:

— Да — а — а! На чем держится мир, извините, друзья, а я не понимаю, не понимаю, чтобы кучка заправил диктовала условия всем народам?!!! Да гнать их в шею…

Эфес провалился куда-то, где царил мир и покой, тишина и мягкий свет, струившийся в голубом пространстве. Свет искрился, брызгами разлетаясь по сторонам, превращаясь в маленькие яркие звездочки. Эфес зачем — то собирал их в большую корзину, и они сияли все вместе голубым сиянием, освещая пространство вокруг. В этом пространстве Эфес соединял звездочки друг с другом в огромные яркие шары, создавая неведомую никому планетную систему… Вот одна из них, наиболее красивая и яркая, с облачной атмосферой, особенно понравилась Эфесу. Он поймал ее в руки и мягко подбросил вверх, как ребенка. Планета на глазах стала удлиняться, превращаясь в яйцевидную, затем мгновенно брызнула мириадами мельчайших частичек, исчезая совсем. Рожденные ею яркие звездочки рассыпались в пространстве, как осколки от взрыва.

— Эй, Эфес! — тормозил его Менакер, — проснитесь! Вы посмотрите, что этот шомон вам подсунул?

Эфес вскочил с постели, как ужаленный. Менакер, не обращая внимания на беспокойство товарища, продолжал:

— Я перечитал свои газеты, затем газеты Орта. Вы же знаете, какая у меня бессонница? — спешил оправдаться полковник, — Затем очередь дошла до ваших, и там я увидел этот проспект с обложкой рекламного бюллетеня новых товаров. Вы только взгляните? — Менакер потрясал толстым сборником перед растерянным взглядом Эфеса. — Вы только взгляните, что рекламируется в Мираже… — И Менакер разразился новым приступом словоохотливости по части молодежной моды и нравов.

Эфес чуть было не вздохнул с облегчением, но вовремя взял себя в руки и, как можно спокойнее, сказал:

— Дайте — ка сюда, я взгляну.

— Нет — нет — нет. — Запротестовал вдруг полковник, — Я еще недосмотрел.

— Ну нет, дорогой друг, вы достаточно насмотрелись. — И, дотянувшись свободной рукой до койки полковника, он вытащил из кисти руки проспект.

Полковник попытался сопротивляться при этом, но что сделаешь одной пятерней, когда все тело в гипсе.

— Вы поступаете не тактично, капитан, я ведь старше вас по званию.

— Не сердитесь, полковник. — Пытался успокоить задетое самолюбие Менакера Эфес. — Мы здесь, как в клетке сидим, всего — то у нас общего с вами — дружба.

Удар достиг цели. Старый служака знал цену мужской дружбы, благодаря которой он не раз побеждал и блестяще сделал карьеру, дослужившись до чина полковника.

— Ну ладно, капитан, читайте ваши газеты, считайте, что я не сержусь и зла не таю.

Он неожиданно умолк, а спустя минуту мерное сопение переросло в душераздирающий храп. Что делать? Так спал полковник. Орт от этого не проснулся. Железные нервы, закалившиеся за долгие года заточения, позволяли ему спать даже под вой сирены,

изобретением Мисара, который мстил таким образом насмешнику. А храп Менакера для Эфеса был как нельзя кстати. И он приступил к изучению почты. Просмотрев все. Эфес не обнаружил ничего такого, что могло бы привлечь внимание.

“ Странно,” — подумал он. Но обзор газет и проспекта опять не дал результатов. Кроме содержащегося там материала новостей, рекламы и всякой всячины, касающейся светской жизни, ничего иного глаз не различал. Он даже пролистал каждую страницу над светом ночника — все безуспешно. Промучившись так с добрых два часа. Эфес оставил это занятие, в душе храня досаду на Менакера. Ему вдруг показалось, что нужное полковник куда — то спрятал в складках постели. Внезапно свет в палате потух. Его выключали в одно и то же время, для сна. Эфес выругался про себя, решив поговорить завтра с Менакером, он стал удобнее укладываться в постели. Взгляд, случайно брошенный на разбросанную на тумбочке прессу, выхватил из мрака серебристое свечение текста. Волнуясь, как школьник перед экзаменом. Эфес схватил проспект. Между строчек основного шрифта фосфоресцировали буквы текста, невидимые при свете. Эфес пробежал глазами первые строчки; Тайнопись документа чрезвычайной важности, включающего… далее шло оглавление; Именем Совета Ученых Фата (Фаетона) зоолог Ан и ученный Шомона Ки обязаны следить на протяжении многих веков за эволюцией людей на Митре (Земле)… Равнина. Высокая тростниковая растительность тянется к самому горизонту, Стадо диких быков мирно щиплет листву. Маленький теленок едва держится на тоненьких ножках. Внезапно с диким ревом из зарослей тростника выскочили двуногие существа, поросшие бурой шерстью. Их трое. Первый из них ухватил теленка пятипалой конечностью за задние ноги, взвалил на спину и, волоча длинный хвост, бросился в заросли. Вокруг удачливого с теленком образовалось небольшое стадо сородичей. Каждый из них пытался догнать его. Конец бешеной скачке положил оглушительный взрыв. Громовые раскаты повергли стадо на Митр. С небес плавно опускался яркий шар. Клубы пыли и горелых стеблей разлетелись в разные стороны в месте посадки шара. Животные в паническом страхе пятились в разные стороны густых зарослей и вскоре все стадо со всех ног бросилось бежать. От шара отделился диск — разведчик с прозрачной кабиной, преследуя беглецов. Все стадо серыми тушами обезвоженных тел подставляло бока солнцу, которое немилосердно выжигало равнину. Аппарат опустился вблизи застывших в неестественных позах туш. Из него вышли санитары. Пневмошприцами они прикасались к шейной артерии существ, при каждом таком прикосновении раздавался глухой треск. Ан и Ки стояли, издали наблюдая за точными действиями их помощников.

— Вот, пожалуй, и все, на этом мы заканчиваем. — Сказал Ки.

— Да, прекрасный мир. — Вздохнул Ан.

— Прощай, Митр, встретимся с тобой спустя шесть миллионов лет. Диск — разведчик бесшумно занял место на вершине планетолета, образовав с ним шаровидную кабину. Взревели двигатели. Сноп огня поднял планетолет над поверхностью, и вскоре яркая точка затерялась в облаках. Стадо двуногих постепенно проснулось. Бросивший добычу первым вскочил на ноги и в несколько прыжков очутился у задушенного теленка. Оторвав от тушки кусок, он принялся жадно работать челюстями, глотая непрожеванные куски. Другие животные разрывали останки. Ан и Ки в недрах спутника Фата приготовились ускорить время, проспать 6 000 000 лет. За это время специальная система жизнеобеспечения будет следить за их чутким организмом, поддерживая жизнеспособность их тел. Местонахождение спальных камер, а также кладовых с питательными веществами содержится в строжайшей секретности от укрывшихся здесь же жителей Фаты. В особом растворе будут покоиться их тела, питательный состав поддержит жизнь клеток, а волновые вибрационные массажи сохранят свежесть и восстановительную способность клеток. Жизнь на Фате била ключом. Наслаждаясь и развлекаясь в бесконечном пространстве мысли и совершенства своего организма, фатанцы, из поколения в поколение переносили историю гибели родной планеты. Но жизнь, развившейся до совершенства в чуждом Фате условиях, не могла приспособиться вновь. У жителей спустя четыреста пятьдесят лет с момента переселения на Фат стали проявляться признаки вырождения. Появились бактерии, вирусы, растения, животные приспосабливались к быстро меняющемуся микроклимату. Многовековые жизнеобеспечивающие стабильные условия утратили механизм восстановления. Съедобные некогда растения превратились в ядовитые, а искусственная пища не усваивалась. Фаетонцы очутились перед лицом полного вымирания…