Там, где ты нужен

Брюс Кэмерон, 2019

Добрый пес Бейли спешит на помощь новой семье. В ней каждый переживает проблемы по-своему и не торопится делиться с родными своими трудностями. Пес изменит их жизни и напомнит, как важно не забывать о тех, кто всегда рядом. Несмотря ни на что. Ведь именно для этого и нужны друзья.

Глава вторая

Через несколько минут мы снова заскользили, оказавшись во власти шума и тошнотворных сил, природы которых не понимали. Но среди прочих загадок дня это конкретное событие, повторяясь, почему-то пугало меньше. Было ли слишком опрометчиво полагать, что шум скоро закончится, мы обретем равновесие, окошко появится снова, мама будет рычать и лаять, человек — кричать, а выступ с лязгом поднимется вверх? На этот раз меня больше интересовали запахи, проникавшие в щель между хлопающей крышей и металлическими стенами логова: смесь экзотических, замечательных запахов — предвестников многообещающего мира.

Когда мы свалились в кучу и вибрации прекратились, мама напряглась, и мы все, вероятно, поняли, что за стенкой логова прошел человек, но потом какое-то время ничего не происходило — только мама расхаживала взад-вперед, тяжело дыша. Я заметил, что Пухля следовал по пятам за ней, озабоченный своим насущным вопросом, но я понимал, что в тот момент у мамы не было намерения кормить нас.

Затем послышались голоса. И это тоже уже было, поэтому я зевнул.

— О’кей, я не уверен, что все получится. — Этот голос я прежде не слышал. Я представлял себе другого человека.

— Может, не открывать задний борт, а просто снять брезент? — Этот голос принадлежал тому, кто прежде кричал.

— Думаю, мы просто выстрелим в мать. Как только она увидит, что мы задумали, она сиганет через борт.

— Ладно.

— Кстати, говоришь, у тебя есть пистолет? — спросил Новый Голос.

— Да, — ответил Знакомый Голос.

— Я возьму?

— Ну конечно, вот держи. Я отродясь не стрелял из пистолета.

Я посмотрел на маму. Она казалась менее напряженной. Может быть, все собаки становятся спокойнее, когда что-то происходит снова и снова.

Раздался странный щелчок.

— Ну что, готов?

— Да.

Послышался треск, с обеих сторон логова появились руки, и дневной свет затопил наше убежище. Люди откинули крышу и теперь вглядывались в нас. Мама зловеще зарычала. Людей было двое: прежний, с волосатым подбородком, и другой, выше ростом, с гладким лицом — у него на голове было больше волос.

Гладколицый улыбнулся, зубы у него были белые.

— Тише, девочка. Стой спокойно. Все получится намного лучше, если будешь вести себя спокойно.

— Она мне чуть руку не оттяпала, — сказал Волосатый.

Гладколицый резко вскинул голову.

— Она что, действительно тебя укусила?

— Да нет.

— Это хорошо.

— Но она не очень хорошо настроена.

— У нее дети. Она их защищает.

Мама зарычала громче и оскалилась.

— Ну же, не дергайся, — ласково сказал Гладколицый.

— Осторожно!

Заскрежетав когтями, мама повернулась к открытой стенке логова, в мгновение ока перепрыгнула ее и исчезла. Мои сородичи сразу отреагировали, бросившись всем скопом в том же направлении.

— Что ж, можно было догадаться, — хихикнул Гладколицый. — Видел, какая худая? Она бродячая и странствует уже давно. Такая не станет доверять человеку, как ты с ней ни сюсюкай.

— Но она крупная.

— Похожа на маламута, насколько я могу судить. Хотя у щенков есть еще кто-то. Немецкий дог?

— Спасибо, что вытащил пулю из пистолета, я сам не умею, — сказал Волосатый.

— Я и обойму вытащил. Поверить не могу, что он дал его с пулей в патроннике. Это опасно.

— Да, только он мой начальник, так что жаловаться не приходится. Ты же никому не скажешь, что я нарушил приказ? Не хочу, чтобы он узнал.

— Скажешь, что все сделал, как было сказано. Это объясняет, почему пуль не осталось.

Когда мужчины запустили руки в логово, мои сородичи реагировали по-разному. Одни сжимались в комочек, а другие, типа Пухли, виляли хвостиками и держались покорно.

— Можно мне взглянуть на щенков? — Я поднял голову на звук третьего, очень высокого голоса.

— Конечно, Ава, вот смотри.

Гладколицый приподнял с земли маленького человечка. Я сообразил, что это была девочка. Она хлопнула в ладоши и восхищенно взвизгнула:

— Щенки!

Гладколицый поставил ее на землю.

— Надо положить их в корзину.

Он ловко подхватил меня и поместил в корзину к моим сородичам, которые, прижав передние лапы к бокам и подняв носы, пытались что-то рассмотреть.

Из-за края корзины появилось улыбающееся лицо девочки. Она разглядывала нас, а я с любопытством смотрел на нее и вдыхал ее запах — от нее пахло чем-то сладким, и острым, и цветочным.

— А теперь, Ава, давай-ка отнесем малышей в тепло.

Корзина закачалась, мир снова стал зыбким, и в отсутствие мамы от этого было не по себе. Кто-то из моих сородичей тревожно запищал, а я сосредоточил все силы на том, чтобы держаться подальше от Пухли, который перевернулся вверх тормашками.

Внезапно воздух стал теплее. Новое логово перестало качаться. Девочка протянула руку, и я с радостью ощутил на себе ее прикосновение. Она поднесла меня к своему лицу, ее светлые глаза были так близко, она смотрела прямо на меня, и мне, сам не знаю почему, захотелось ее лизнуть.

— У нас проблема, Ава, — сказал Гладколицый. — Мы можем покормить их из соски, но я не уверен, что без матери они выживут.

— Я покормлю! — звонко откликнулась девочка.

— Ну хорошо. Только мы вернемся домой поздно вечером, а твоей маме это не очень понравится.

Девочка по-прежнему смотрела на меня, и я отвечал ей восторженным взглядом.

— Я хочу оставить этого.

Мужчина засмеялся.

— Это вряд ли, Ава. Давай-ка займемся бутылочками.

Это был совершенно новый опыт. Когда девочка положила меня спиной к себе на колени и чуть зажала между ногами, я извивался от неудобства, но затем она сунула мне в рот что-то маленькое, и я, почувствовав вкусный запах молока, ухватился за это маленькое, как за сосок, и принялся сосать. Наградой мне стала еда — сытная и сладкая.

При маме ночь в логово приходила постепенно, а в этом новом месте она наступила сразу, так что кое-кто из моих одноплеменников невольно испугался. Без мамы было тревожно, мы беспокойно ворочались и задремали далеко не сразу. Я спал на Пухле, и это было намного лучше, чем спать под ним.

На следующее утро девочка и мужчина вернулись и снова кормили нас, уложив на спинки. Я знал, что мои братья и сестры поели, потому что у всех на губах был запах сочного молока.

— Надо вернуть мать, Ава, — сказал Гладколицый. — Мы не сможем кормить малышей столько, сколько им нужно.

— Я не пойду в школу в понедельник, — ответила девочка.

— Так нельзя.

— Папа…

— Ава, помнишь, что я говорил: иногда мы подбираем животное, но не можем спасти его, потому что оно болеет или с ним плохо обращались? Эти щенки как будто больны. У меня есть другие подопечные, о которых надо заботиться, и прямо сейчас мне никто не помогает.

— Пожалуйста.

— Может быть, мать вернется. Договорились, Ава? Будем надеяться, что она скучает по своим малышам.

Девочку, рассудил я, звали Ава. Чуть позже она взяла меня на руки, и рядом с ней я ощутил безопасность и тепло. Она вышла на свежий воздух, прижимая меня к груди.

Я почуял маму, прежде чем увидел ее. Внезапно Ава резко повела носом.

— Ты — мама? — тихо спросила она.

Мама показалась из-за толстых деревьев, она нерешительно ползла к нам по траве. Когда девочка заговорила, мама склонила голову — каждый ее осторожный шаг выражал недоверие.

Ава опустила меня на землю, предоставив самому себе. Мама настороженно наблюдала за тем, как девочка отступала назад, пока не оказалась у двери.

— Папа! Мама пришла! — пронзительно крикнула Ава. — Все хорошо, милая, — мягче сказала она. — Ну же, вот твой малыш.

Я не понимал, что происходит.