Там, где ты нужен

Брюс Кэмерон, 2019

Добрый пес Бейли спешит на помощь новой семье. В ней каждый переживает проблемы по-своему и не торопится делиться с родными своими трудностями. Пес изменит их жизни и напомнит, как важно не забывать о тех, кто всегда рядом. Несмотря ни на что. Ведь именно для этого и нужны друзья.

Глава восьмая

Когда папа Чейз направился вниз по дорожке, все сразу напряглись, точно от удара, а девочка побежала следом. По пятам за ней бросилась Лейси, и Берк поехал в своем кресле, а я держался возле него. Интересно, думал я, понадобится ли им, чтобы я зарычал снова.

Берк двигался медленнее, поэтому, когда мы добрались до человека возле грузовика, папа Чейз уже тыкал в него пальцем.

— Вы опоздали, ваши люди отбуксировали эту чертову штуковину. Они, правда, все тут разворотили. Ваш беспилотник мог сбить моего мальчика и его собаку, он врезался в дровяник, но они на это плевать хотели, их интересовала только машина.

Мужчина стоял неподвижно и смотрел на папу Чейза, пока тот его отчитывал.

— Он говорит только по-китайски, — сказала девочка. Она повернулась, долго разговаривала с отцом, который затем посмотрел на папу Чейза и что-то сказал.

— Он говорит, ему очень жаль. Он ничего не знал об этом, — сообщила девочка.

Папа Чейз нахмурился.

— Не знал? Что он имеет в виду?

— Он имеет в виду, что ему не сказали о том, что дрон был на вашей земле. И развалил ваш дровяник.

Папа Чейз посмотрел на нее.

— Он здесь не из-за дронов?

— Нет. Мы пришли за моей собакой Лейси, которая сбежала. — Услышав свое имя, Лейси подняла голову. — Меня зовут Вэньлин, а моего папу Чжуонг Чжан, но все на работе зовут его ЧЧ.

В ответ на это мужчина с черными волосами кивнул. Он протянул руку, и папа Чейз, слегка помедлив, неловко пожал ее. Казалось, он больше не злился.

— Я неправильно понял ситуацию, — сказал он девочке.

— Хочешь посмотреть мой модельный город? — спросил ее Берк.

Папа Чейз перевел взгляд с девочки на Берка и почесал в затылке. Девочка обратилась к черноволосому мужчине:

— Bàba, wǒ kěyǐ hé zhège nánhái yīqǐ qù kàn tā de wánjù chéng ma?

Мужчина кивнул и ответил.

— Он говорит, хорошо, пять минут, — сказала нам девочка.

— Тогда ладно, — пробормотал Чейз. — Приятно познакомиться, ЧЧ.

Он повернулся и пошел обратно к дому. Берк с девочкой отправились следом, а мы с Лейси держались рядом, бегая вокруг них кругами.

— Мне повезти тебя? — спросила она.

— Нет, я сам могу.

— Твой пес такой огромный!

— Он наполовину маламут, наполовину стегозавр.

Девочка улыбнулась.

— Слушай, а почему ты в кресле?

— Я паралитик. У меня врожденная редкая патология.

— Ясно.

— Мне могут сделать операцию, только нужно подождать, пока я перестану расти, но и тогда нет гарантии, что это поможет. Ты из Китая?

— Моя мама американка. Они с папой встретились в Китае и полюбили друг друга, но я родилась здесь. Мы жили в Китае, пока мне не исполнилось пять, потом мы переехали сюда.

Я слушал, пытаясь уловить знакомые слова, но потом решил бросить это бесполезное занятие. Быть собакой легче, если признать, что есть много непостижимых вещей, и просто радоваться жизни. Затем Лейси обнаружила палку, и я сосредоточился на том, что было действительно важно — отобрать у нее палку и заставить погнаться за мной.

Скоро мы все были в комнате Берка. Тут до меня стало доходить, что девочка с черными волосами была человеком Лейси, а это означало, что моя Лейси может снова меня покинуть, но если вдруг девочка захочет спать в комнате Берка вместе с нами, я буду не против.

Пока они разговаривали, мы с Лейси перетягивали веревочную игрушку. Потом мы побежали к бабушке, у которой было печенье для Берка и его новой подружки, а для собак не нашлось ни одного, хотя Лейси, следуя моему примеру, выполнила «Сидеть!». Не понимаю, как можно стоять с печеньками и не давать их собакам, которые ведут себя просто образцово-показательно.

В гостиной я набросился на игрушку-пищалку и задал ей хорошую трепку. Лейси была под впечатлением. Я подбрасывал пищалку, позволяя Лейси поймать ее, потому что она явно никогда не видела такой прежде. Лейси скакала, игрушка неистово пищала, и я был в восторге.

Папа Чейз взглянул в окно.

— Что он делает? Вот черт.

Он поставил чашку и вышел. Девочка, Берк и Лейси последовали за ним, а я еще немного попытал счастья возле бабушки с печеньем и тоже двинулся во двор.

Лейси держала в пасти пищалку. Мужчина укладывал поленья в дровянике. Папа Чейз вытянул руку.

— Не надо… ЧЧ. Слушайте, я не имел в виду, что вы должны это делать.

— Wǒ chàbùduō wánchéngle, — сказал мужчина.

— Он говорит, что почти закончил, — сообщила девочка.

Папа Чейз тоже начал собирать поленья. Поленья — это палки, слишком толстые для игры, хотя Лейси, по-видимому, этого не знала, потому что выплюнула пищалку, схватила полено и попробовала бежать с ним, при этом ей пришлось сильно склонить голову набок и тащить полено по грязи.

Я огорчился, когда вскоре Лейси, девочка и черноволосый мужчина забрались в машину. Почему бы им не остаться? Когда они уезжали, Лейси гавкнула мне из окна. Берк погладил меня по голове, но я чувствовал то же самое, что и в тот первый раз, когда у меня забрали Лейси: печаль и почти что голод, какое-то ощущение пустоты внутри.

Я решил навестить старую козу, которая хотя и не была собакой, но по-своему оставалась хорошей компанией. Я проскользнул под оградой и увидел, что она спит у своего деревянного домика.

Однако Джуди не спала. Она не пошевелилась, когда я подошел, и я увидел несколько мух возле ее морды. Я осторожно понюхал. Коза была здесь, но то, что делало ее козой, исчезло — не только запах, но и жизнь внутри нее. Я никогда не сталкивался со смертью раньше, но как-то сразу понял, что это была она. Я стоял и спрашивал себя, что в этом случае захотел бы от меня Берк.

Я оглянулся на дом. Бабушка любила гладить и ласкать растения, как будто они были собаками, вот и сейчас она занималась этим, стоя на коленях. Больше никого не было видно. Я тявкнул, стараясь рассказать о потере и тревоге. Бабушка выпрямилась, прижимая козырьком руку ко лбу. Я снова тявкнул.

Она подошла ко мне, заметила старую козу, и я почувствовал, как внутри нее поднимается грусть. Я ткнулся в нее носом, давая понять, что у нее есть любящая собака. Она вытерла слезы и улыбнулась мне.

— Знаешь, Купер, я так любила эту глупую старушку. Ты хороший пес. Спасибо, что сказал мне.

Когда папа Чейз вернулся с поля, он похоронил козу во дворе, возле ее домика. Грант бросал землю, а у бабушки лицо было мокрым от слез. Берк сидел, положив руку мне на шею, но когда на дорожке послышался шум грузовика, мы все повернули головы.

— Контроль за животными, — пробормотал Грант.

Берк содрогнулся от страха, его рука сжалась на моей шее.

— Папа, — выдохнул он.

— Берк, — сказал папа Чейз, — пусть тебя отвезет Купер. Не помогай ему, он должен сделать всю работу сам. Мама, вы с Грантом идите в дом, я тоже приду через минуту.

— Купер, тяни!

Я рванулся вперед, радуясь возможности сделать что-то важное. Берк направил меня вниз по дорожке, туда, где возле вновь прибывшей машины стояла женщина, скрестив руки на груди. У нее были очень короткие волосы и одежда темного цвета.

— Это и есть опасное животное? — спросила она.

У нее из карманов пахло куриными вкусняшками!

— Это Купер.

От звука своего имени и запаха вкусняшек я завилял хвостом.

— Добрый день, офицер, — поздоровался папа Чейз. — Вам чем-нибудь помочь?

Она уставилась на него.

— Чейз?

Я посмотрел на папу Чейза, потому что он казался странно напряженным.

— Ааа… — отозвался он.

— Рози Эрнандез. Мы встречались… ты ведь играл на гитаре?

— Да, конечно. Рози. Привет. — Папа Чейз протянул руку, и они потрясли руками вверх и вниз.

— Я Берк, — сообщил Берк. Я заметил, что он смотрел на женщину очень пристально — возможно, тоже учуял вкусняшки.

Наступило долгое молчание, а затем женщина моргнула.

— Так вот, к нам поступила жалоба, что ты кому-то угрожал собакой. Это та собака?

Я махнул хвостом. Раз она сказала «собака», значит, угощение уже не за горами?

— Какие-то люди приехали сюда после того, как дрон TMN врезался в мою поленницу. Они вели себя агрессивно, и Купер зарычал. Я угрожал им дробовиком, если хочешь знать правду.

Снова молчание. Я со стоном плюхнулся на землю и поднял лапы, откровенно приглашая, чтобы мне почесали животик.

Женщина рассмеялась.

— Что ж, пожалуй, мне все ясно. В TMN считают, что их корпорация владеет городом, но я работаю на шерифа. Я сделаю пометку, что это ложный сигнал, и на том покончим.

Берк вздохнул с таким облегчением, что я снова занял сидячее положение.

— Большое спасибо, — сказал Чейз.

— Чейз… могу я поговорить с тобой минутку? — Она посмотрела на нас с Берком, и я с надеждой замахал хвостом.

— Конечно. Берк, иди-ка ты в дом.

Я выполнил «Тяни!». Когда мы вкатились в дом, Грант и бабушка стояли у окна.

— Что происходит? — спросил Грант.

— Это старая знакомая или вроде того, — ответил Берк.

Все вытянули шеи, глядя в окно. Я предположил, что Берк рассказал им о куриных вкусняшках и они хотели посмотреть, как женщина бросит их на землю, а я подберу.

Когда появился папа Чейз, он застал всех в том же положении.

— Если вы ждете объяснений, их не последует, — сказал папа Чейз, разводя руками и показывая нам, что у него нет курочки.

— Кто это был, Чейз? — спросила бабушка.

Не говоря ни слова, папа Чейз пересек гостиную и стал подниматься по лестнице.

— Горячая штучка, — сказал Берк.

— Вообще-то я все еще стою здесь, мальчики, — заметила бабушка.

Они вышли из гостиной, и никто не дал мне вкусняшку.

Запах Джуди держался все лето. Грант и папа Чейз уходили играть с растениями, а Берк в основном сидел в своей комнате и мазал едкой жидкостью игрушки, которые мне не разрешалось трогать.

Иногда бабушка накрывала стол во дворе, и папа Чейз с Грантом приходили с поля поесть. Мы сидели и наслаждались замечательной игрой «Брось Вкусняшку Лучшей Собаке» (я отлично умею хватать еду на лету), когда с шоссе послышался шум и на нашу дорожку свернуло несколько машин. Они были меньше, чем те, которые врезались в поленницу, и из каждой вышли люди.

Папа Чейз встал.

— Это еще что?

Там были мужчины и женщины, но ни собак, ни детей, поэтому я сосредоточил внимание на Гранте, который отрывал и бросал мне кусочки мяса. Папа Чейз пошел навстречу приехавшим, а затем повернулся и помахал рукой.

— Берк! Давай сюда на минутку.

— Поехали, Купер, — сказал Берк, направляясь в сторону машин.

Люди всегда так: я был хорошей собакой, что доказывали вкусняшки от Гранта, а теперь меня просили делать что-то еще, где, похоже, никаких наград не предвиделось. Я помедлил в нерешительности, а Грант бросил мне еще один кусочек.

— Купер! Ко мне!

Этот тон голоса означал, что я, возможно, был плохой собакой. Бросив последний скорбный взгляд на Гранта, я побежал вниз, чтобы догнать Берка, который сидел на заднем сиденье одной из машин, в то время как его кресло грузили в багажник. Поездка на автомобиле! Я прыгнул к моему мальчику, помахивая хвостом. Папа Чейз сел впереди.

— Куда мы едем? — спросил Берк.

— Сюрприз, — сказал мужчина за рулем.

— Какой кавалькадой вы сюда прибыли, Дуайт, — сказал папа Чейз.

— Это верно, — ответил человек за рулем.

Процессия направилась вниз по дороге. Мое окно было немного приоткрыто, поэтому я высунул в щелку нос и глубоко вдохнул воздух, пахнущий животными — в основном лошадьми и коровами, а потом еще чем-то острым и чудесным. Я неистово махал хвостом.

Берк рассмеялся.

— Тебе нравится козье ранчо, Купер?

Да, я бы с удовольствием поиграл с козьим ранчо!

— А мы что, едем в школу? — поинтересовался Берк после небольшой паузы. Он беспокойно заерзал.

— Да, — ответил водитель.

Машины остановились, и все вышли. Поездка закончилась! Я понюхал, аккуратно пометил территорию, а папа Чейз помог Берку сесть в кресло.

— Давай, испытывай, — призвал человек, который вел машину.

Все стали смотреть, как Берк поехал вверх по пандусу, похожему на тот, что был возле нашего крыльца, а я потопал вслед за ним.

— Мы устали ждать, пока район построит пандус, поэтому сделали его сами, — сказал один из мужчин.

— Теперь Берк может пользоваться боковой дверью, вместо того чтобы заезжать с черного хода через кухню, — добавил другой.

Мы добрались до верха пандуса, и Берк повернул кресло и посмотрел на людей, которые улыбались ему. Они подняли руки и начали сводить-разводить ладони, эти звуки напоминали сильный дождь. Я с любопытством наблюдал за моим мальчиком — его напряжение проявлялось в том, как крепко он вцепился в колеса кресла.

— Как тебе, Берк? — спросил папа Чейз. Он тоже улыбался.

— Это очень мило, — сухо ответил Берк. Я махал хвостом, потому что не знал, что происходит.

— Это замечательная вещь. Мы благодарны всем вам, — сказал папа Чейз.

Мы скатились вниз по пандусу и снова залезли в машину. Поездка на автомобиле, да! Затем мы вернулись на ферму. Какой замечательный день!

Мы стояли во дворе и смотрели, как люди на машинах уезжают.

— Они переместили пандус, чтобы Берк мог заезжать через боковые двери. А раньше ему пришлось бы попадать через кухню. В самом деле, очень мило с их стороны, — сказал папа Чейз Гранту.

— Через боковую дверь, — повторил Грант.

— Да, возле библиотеки, — сказал папа Чейз.

— Никто не ходит через ту дверь.

— Ну, Грант, там пандус.

— Все дети сидят на ступеньках возле школы перед началом уроков, — объяснил Грант. — Никто никогда не пользуется боковой дверью, кроме, пожалуй, учителя.

— При чем тут это, Грант? — сказал папа Чейз.

— Неважно, — решительно вмешался Берк. — В любом случае я не пойду в школу. Я остаюсь на домашнем обучении с бабушкой.

Папа Чейз скрестил руки.

— Мне кажется, маме можно дать отдохнуть.

— Я не пойду.

Берк поднялся по пандусу в дом, и я последовал за ним в его комнату. Он забрался в кровать, но не для того чтобы спать — он просто уткнулся взглядом в потолок, поэтому я запрыгнул в постель и положил голову ему на грудь. С каждым выдохом я чувствовал его печаль и задавался вопросом, а не взбодрить ли его игрушкой-пищалкой.

Чуть позже в комнату вошел Грант.

— Конечно, не все сидят на ступеньках, — сказал он.

— Плевать. Я не хочу ходить в школу, пока мне не сделают операцию.

Грант фыркнул, оглядываясь.

— Папа с бабушкой поехали в город.

Берк промолчал.

— Ты что, заболел?

Берк покачал головой.

— Просто нет настроения.

— Хочешь, я поучу тебя водить? Можем взять старый грузовик.

Берк сел.

— Правда?

— Конечно. Я сяду рядом с тобой, буду нажимать на педали — на газ и тормоз и все такое. А ты будешь рулить.

— Тебе нельзя. У тебя ученические права.

— Ну, как знаешь.

— Нет, подожди. Ты серьезно?

— Выедем на проселочную дорогу, где никого нет.

— Папа нас убьет.

— А ты ему скажешь?

Снова кататься на машине! Мы залезли в грузовик, пахнувший протухшей едой и застарелой грязью. Берк осторожно тронулся с места и поехал, а Грант сидел вплотную к нему, почти на нем. Я высунул голову в окно. Вот жизнь пошла!

— Чудненько. Когда я буду сдавать экзамен по вождению, ты можешь пойти со мной и сидеть у меня на коленях, — протянул Берк.

— Я не виноват, что ты не можешь работать педалями.

— Выходит, это я виноват? — возмутился Берк. Я почувствовал его гнев и выполнил «Сидеть!», стараясь быть хорошим.

— Черт, я просто пытался сделать что-то приятное! — крикнул в ответ Грант. — Но ты все переводишь на себя — какой ты бедный и несчастный! Если все хоть секунду идет нормально, ты обязан всем нам напомнить, что не можешь ходить.

— Хватит с меня вождения.

— Отлично!

Грант сел за руль — я чувствовал, как в нем закипает ярость, и нервно зевнул. Мы достигли вершины длинного крутого холма. Грузовик остановился.

— Вот что, у меня есть идея.

Грант выпрыгнул из машины и схватил кресло Берка.

— Грант? Что ты делаешь?

— Просто сядь в кресло.

— Это глупо.

Берк схватил меня за ошейник и скользнул в кресло, после чего я выскочил на дорогу и отряхнулся.

— Что ты задумал? — спросил он.

— Тебе известно, что это — Холм мертвеца? — спросил Грант. — Это самая крутая дорога в округе. — В его голосе звучало странное напряжение — он был совсем не похож на голос Гранта.

— Впервые слышу. — Берк напрягся, когда Грант толкнул его кресло.

— Что ты делаешь?

— Какая самая большая скорость у тебя была в этом кресле?

— Самая большая?

Мы двигались вниз с холма, и Грант сначала быстро шел, а затем побежал. Я несся рядом, не понимая, что мы делаем, но получая удовольствие.

— Грант! — крикнул Берк, его голос звенел от страха.

Грант толкнул кресло, и оно понеслось вперед меня. Я побежал, чтобы не отставать. Кресло начало исполнять «Тяни вправо!», а затем, съехав с мостовой на обочину, захрустело по гравию и опрокинулось.

Берк рухнул головой вниз и покатился вниз по склону сквозь кусты. Его ноги распластались в воздухе, и от этого мне на мгновение стало жутко. Скуля, я бросился вслед за ним.

Наконец его полет прекратился — теперь он неподвижно лежал лицом вниз.

— Берк! — крикнул Грант. — Берк!

Я мчался к замершему телу Берка, но страдальческий вопль Гранта остановил меня: никогда прежде я не слышал такой паники в человеческом голосе. Берк и Грант оба нуждались во мне. Что же я должен делать?

Спотыкаясь, Грант побежал с холма — его рот был открыт, а лицо выражало такое отчаяние, что казалось почти больным. Я ничего не понимал, но ужас Гранта был всепоглощающим, и моя собственная тревога отдалась холодом в позвоночнике.

— Берк! Берк!