Тухачевский против зомби. X-files: секретные материалы советской власти

Братья Швальнеры

Маршал Тухачевский войдет в историю как великий полководец и герой Гражданской войны 1918—1920 годов. Одной из самых интересных и в то же время мрачных страниц в его биографии станет подавление Тамбовского восстания крестьян 1920 года. Мало кто знает, что в действительности его соперниками в том бою были не тамбовские крестьяне, а… зомби! Герой фантастического романа – «попаданец» – переносится в то время и становится очевидцем и участником событий! Сможет ли маршал одержать верх в неравном бою?

Глава шестая — О чудесном зелье

Раным-рано, еще когда вся деревня только поднималась, чтобы управиться со скотиной, Николай Савонин побрел к большому амбару. Продотрядовцы остановились прямо в нем — он все одно пустовал последний год, а после вечерней эскапады останавливаться у кого-то из местных на постой было опасно для жизни. Осторожно, стараясь не шуметь, вошел он сквозь приоткрытую дверь в сушильное помещение. Тут ко встрече были готовы — стоило ему переступить порог, как услышал он позади себя грозное:

— Стоять! Руки! Кто идет?

Николай поднял руки и робко ответил:

— Савонин Николай Степанов, крестьянин. Поговорить я. От народа послан.

Зашевелились спящие каратели — повылезали кто откуда: из-под телеги, с остатков сеновала, с деревянных полатей, что стояли здесь принесенные откуда-то вдоль стен. Баба первая вышла навстречу делегату:

— О чем разговор?

— Так дело нехитрое… Подумали мы тут и решили… Сдать хлеб… Да вот только…

— Что ж, правильное решение, давно бы так. А что только?

— Сто тысяч пудов… много… мы знали, что вы приедете, вот попрятали кое-какие заначки. Теперь откопать надо.

— Хе, — присвистнула баба. — Ушлый народ. Не зря мы десяток в расход пустили. Жалко только пули потратили, порезать надо было как свиней… И далеко ли спрятали?

— В лесу за деревней.

Николай пошел на тактическую хитрость — с одной стороны, можно быть уверенным в том, что в лес за мужиками продотрядовцы не пойдут — далеко да и опасно. Если уж в деревне опасаются расправы, то идти в лес просто вызывать огонь на себя. С другой стороны, он помнил, что в лесу предстоит встреча с Антоновым — на нее должны прийти все сельские мужики или хотя бы их основная часть. Теперь можно идти туда без опаски быть застигнутыми врасплох. Мол, хлеб пошли откапывать — и все тут.

Вскоре он увидел, что хитрость сработала.

— Идите конечно…

— Только вы того… наших-то больше не стреляйте… Мы того… против властей не бунтуем…

— Ну и очень хорошо. Тем более, что нам еще надо дождаться приезда основной группы — как мы, по-вашему впятером повезем 100 тысяч пудов? Никак.

— А где ж остальные?

— В соседнем уезде задержались. Там народ оказался не такой сговорчивый, как у вас.

— Так а ежели… тягловой силы нету… пошто ж тогда заложников постреляли?

— Линия партии такая! — оборвала его баба. — Много будешь знать, как говорит товарищ Троцкий. Правильно я говорила, стрелять не надо было…

— Истинный крест не надо было…

— Лучше б порезали — пули фронту нужнее…

В это время Антонов, держа коня под узцы, пробирался в чащу леса — к избушке Велимудра. Вчера он навестил его и попросил свести с сыном. Как они обменивались сообщениями — красный партизан не знал, скорее всего, старику было известно тайное лежбище своего отпрыска. Да и не горел желанием узнать — главное, что он был уверен: старик не подведет. И был прав. Стоило ему подойти к плетню избы старца, как из другого конца леса, шурша ветками, выбрался другой всадник. Без царской формы узнать его было трудно, но все же возможно — поручик Петр Токмаков стоял перед ним во всей красе.

— Вы хотели меня видеть?

— Очень хотел, Петр Михайлович.

Они взглянули друг на друга и обнялись как старые друзья.

— Слышал о Вашей беде, Александр Степанович. Поняли теперь, за какую жизнь воевали?

— Я давно понял. Просто тогда… что я мог сделать один?

— А сейчас? Сейчас вас много?

— Много. И нам очень нужна ваша помощь и ваш боевой опыт.

— Прошу в избу…

— Да, конечно, только позвольте сначала закурить, — в голосе Антонова слышалось волнение. Смогут ли они понять друг друга, найдет ли он помощь и поддержку в лице бывшего царского офицера? — вот о чем думал сейчас тот, кто еще вчера сражался со своим собеседником с оружием в руках. Он достал из кармана портсигар — тот самый, что подарил ему Токмаков во время их последней встречи. И встреча эта явной картиной стала у него перед глазами…

… — Вы советуете нам убраться? — с иронией в голосе спросил Антонов, пока поручик поил своих солдат отваром из бочки.

— Именно.

— Это угроза?

— Считайте, что это предупреждение.

— Отчего же? Что должно произойти?

— Если и правда хотите увидеть, то оставайтесь на месте, но держите револьвер на изготовке и… цельтесь прямо в голову…

— Кому?

Антонов не успел договорить, как услышал какой-то пронзительный крик человека, которого душили. Он повернул голову направо и увидел, как один из солдат, только что приведенный Токмаковым в чувство, что было сил душил его вестового Илюшку.

— Ты что?! Отставить! — крикнул Антонов. Реакции не последовало — тот его будто не слышал. — Что с ним? — обернулся он к Токмакову.

— Стреляйте же! Стреляйте!

— Да к чему?! Что происходит?

В это время белочех стал теснить несчастного вестового, у которого от недостатка кислорода постепенно происходил упадок сил, к дереву. Прижав его вплотную к толстому стволу, он с силой ударил его затылком о древесную кору. Илюшка потерял сознание. Антонов наблюдал за картиной ни жив ни мертв.

— Что с ним?

— Да стреляйте же Вам говорят!

Солдат потянулся было зубами достать до горла Илюшки, когда к красному командиру наконец вернулось сознание — и он прицельно выстрелил, пробив голову несчастному и лишив его последних мозгов.

— Что с ним? Теперь-то Вы можете мне объяснить?

— Постараюсь. Мой отец он… в общем, обладает определенными знаниями древних славян. Длительное проживание вдали ото всех, принятие языческих традиций сделали его мудрее и просветленнее, как он утверждает, хотя мне так не кажется… Одним словом, он где-то раздобыл рецепт эдакого взвара, который способен на некоторое время человека превратить в настоящую машину для убийств. Он практически ничего не соображает, только убивает, причем самыми нечеловеческими методами… Встречались даже случаи людоедства… У этого взвара есть срок действия — около трех суток. Потом надо выпить еще, иначе человека начинает ломать вот эдак.

— А что будет, если не выпить?

— Умрет…

Антонов присвистнул:

— Однако! Из чего же готовится этот взвар? Это же бесценная наука! В условиях войны вещь просто незаменимая! Практически бесстрашный солдат получается!

— И не просто бесстрашный, а можно сказать, что неуязвимый. Берет только прицельная пуля в голову — и то через раз, так что вам можно сказать сейчас очень повезло… А из чего он готовится я и сам толком не знаю — знал бы достоверно, так не стал бы сюда тащиться, а спокойно поил бы их в ставке да посылал на верную гибель Красной армии. Знаю только, что в состав входят вроде мухоморы… Черт его знает!

— Послушайте, а как же вы с ними справляетесь?

— Да есть у этого взвара один секрет — командиру, которого видят в момент употребления, они подчиняются. Ничьих чужих слов просто не слышат. Так что теперь Вы, думаю, поняли, что я Вам не врал и лучше бы вам с вашими солдатами выдвинуться восвояси.

— Разумеется, но… Как же вы дальше?

— Говорю же — поезд остановим!

— Новые захваты, новые жертвы…

— Что поделать, война.

— Это ни к чему. Я помогу Вам. Я представитель официальной власти и велю выделить Вашим солдатам отдельный вагон до Тамбова.

— Буду Вам очень признателен.

— А пока, чтобы нам с Вами нормально добраться до РУЖДа¹, давайте-ка свяжем их в цепочку. Пока они еще не в агрессии…

Сказано — сделано. Солдаты Антонова связали руки белочехам и соединили их в один ряд. Все вместе двинулись в сторону колейки. Командиры шли впереди и говорили о своем, а рядовые отряда Антонова только полушепотом обсуждали виденное…

— Теперь я понимаю, почему сопротивление отрядов Мамонтова на данном участке было особенно ожесточенным. Удивительно, как долго на Тамбовщине не могли сломить его натиск.

— Да, Вы правы. Взвар сыграл свою тактическую роль.

— Прошу Вас только об одном, Петр Михайлович.

— Все, что в моих силах.

— Постарайтесь меньше жертв оставить на пути…

— Я понимаю, иначе на Вас падет тень — отпустили командира белочехов и целый отряд…

— Дело не в этом. Я просто очень жалею людей, — Антонов попытался усмехнуться, придать своим словам характер шутки, но Токмаков оценил его серьезность. Между врагами начала зарождаться дружба.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

В Тамбовской губернии тогда проходила РУЖД — Рязанско-Уральская железная дорога. Позже антоновцы почти целиком возьмут ее под контроль в ходе восстания.