Рассказики-3. Выдуманные истории

Андрей Сатирский

Некоторые наблюдения из жизни, приправленные дозой легкой сатиры и тяжеловатого юмора.Однако есть повод повеселиться, чего и желает автор читателям. Будьте здоровы! Книга содержит нецензурную брань.

ТЕАТРАЛЬНЫЙ ОПУС

Прекрасным солнечным утром Вахтангов шел по Арбату к своему театру. Уже настраивали инструменты уличные музыканты, из пекарни лился запах свежего хлеба, гомонили многочисленные зеваки, их пытался перекричать фотограф, призывая сняться с обезьянкой. Обезьянка скалила зубы для укуса. Этот калейдоскоп всегда вдохновлял Вахтангова на сценические эксперименты.

На углу у пивной молодой артист Грибов, высокий, красивый, чем-то смешил окруживших его девиц. Вахтангов подошел поближе, остановился послушать.

— Почему вы всегда играете такие маленькие роли? — спросила одна из девиц.

— Понимаете, я живу на окраине, и когда приезжаю в театр, все главные роли уже разобраны.

Вахтангов махнул рукой, подзывая Грибова к себе. Артист расцеловался с девицами и отправился вместе с режиссером.

— Ох, не доведут тебя шашни с девицами до добра, — заметил Вахтангов: — Откуда это у тебя?

— Когда я был маленьким, бабушка Маня, которую мучил радикулит, частенько ложилась животом на пол и просила, чтобы я по ней походил. Я вырос, но привычка ходить по бабам осталась.

Посмеялись, и вместе подошли к театру. Фасад украшала красочная афиша «Премьера! Спектакль «Предки и выродки» по мотивам повести Тургенева «Отцы и дети».

Театр с утра был полон жизни: суетились бутафоры, стучали молотками плотники, уборщица размахивала шваброй, бухгалтер бежал куда-то с ведомостью, вахтер с кем-то ругался по телефону, контролеры сдували пыль с кресел партера. А на сцене шла репетиция.

— Понимаете, Мария Ивановна, — пояснял Ермоловой режиссер: — Это кульминационная сцена, и играть ее надо гораздо шире! Понимаете, о чем я говорю?

— Понимаю.

— И в то же время, — продолжал режиссер: — Здесь нужно сыграть выше, как можно выше!

— Понятно.

— И притом все должно быть объемнее!

— Постараюсь…

— И, главное, глубже, глубже!

— Ну, сие уже зависит от партнера.

Вахтангов решил вмешаться: — Надо полностью вжиться в роль, переживать! Вот недавно я с Галкиным репетировал сказку «Колобок». Так он, когда дошел до фразы «Я от бабушки ушел», расплакался и убежал за кулисы.

Репетиция продолжилась, а Вахтангов ушел к себе в кабинет.

— Сударь, — томно произнесла Ермолова: — Не соблаговолите ли вы принести мне кофею в опочивальню?

— Да как два перста оросить, сударыня!

— Петров, не увлекайся! — закричал режиссер: — Не хватай Ермолову за грудь, народная артистка ведь, сопли подбери, матом не ори и не смей пить водку из горла! Все-таки Ленина играешь!

В кабинете Вахтангов с удовольствием прочитал свежий факс — «Очередная попытка поставить Корейским народным театром чеховскую „Даму с собачкой“ потерпела фиаско».

Постепенно, в суете, день подошел к вечеру. Начались приготовления к спектаклю. По театру бегал помощник режиссера с криком: — Кто видел Муму? Где Муму? Черт, как в воду канула!

Начался спектакль. Вахтангов наблюдал его из личной ложи. Все шло гладко, пока Качалов, играющий любовника, не допустил ошибку. Он встал на колени перед партнершей с восклицанием: — Я ношу ваши письма у своего безумно любящего сердца! — и вытащил их из заднего кармана.

Вахтангов недовольно поморщился и в антракте сделал выговор Качалову: — Вы излишне жестоко относитесь к зрителям! Уходя со сцены, вы так громко топаете, что будите их!

Прозвенел третий звонок, оповещая публику, что при буфете работает театр. Как говорят в народе — «Чем дороже коньяк в буфете, тем опернее театр».

Жена поволокла мужа в зал, а он сопротивлялся: — Дорогая, там безобразия! По сцене бегает мужик в панталонах!

— Успокойся, дорогой! Это же балет!

Бывший на спектакле Неистовый Виссарион написал о нем — «Вся наша жизнь — театр. Но не превращайте ее в цирк! И вести себя следует так, будто вы культурный человек!».