Рассказики-3. Выдуманные истории

Андрей Сатирский

Некоторые наблюдения из жизни, приправленные дозой легкой сатиры и тяжеловатого юмора.Однако есть повод повеселиться, чего и желает автор читателям. Будьте здоровы! Книга содержит нецензурную брань.

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ОПУС

Пятеро выпускников вышли из дверей Консерватории, привычно перекрестились на здание Мариинского театра и разместились на скамеечке прилегающего сквера. Перед ними широко раскинулась щедро поливаемая солнцем Театральная площадь с важно расхаживающими голубями, а в здании наискосок подвал «Пивозаправочная станция» манил рекламой «Пиво „Студенческое“ со вкусом пельменей!».

— Как гласит народная мудрость — «Жажда знаний лучше всего утоляется пивом!», — воскликнул, жадно глядя на подвал, Балакирев.

За любовь к пенному напитку студенты звали его «Пивное брюшко», и он вполне соответствовал своим пузиком. Даже на лекциях потягивал пивко из горлышка. Однажды случайно пнул стоящую под ногами закупоренную бутылку, и она скатилась прямо под ноги лектору, самому Глинке. Но Балакирев не смутился, а нагло поднял ее со словами: — Извините, ручка упала.

Но Глинка тоже не растерялся и ответил: — Главное, чернила не проливайте.

Голуби ворковали, нагло требуя крошек, и угрожали при отказе бомбардировкой.

— Пошли вон, нахлебники! — прикрикнул Римский-Корсаков: — Самим жрать нечего, — и тяжело вздохнул: — Вот и проиграли мы дипломный опус…

— Именно проиграли, а не выиграли, — вздохнул следом и Мусоргский: — В опере и филармонии засилие французов да итальянцев! Русским композиторам, таким как мы, вовсе не протолкнуться. И что теперь делать? Чего мы хотим?

— Если не знаешь, чего хочешь, значит, жаждешь пивка! — заявил Балакирев.

— А ты много пива выпьешь? — скептически поинтересовался Римский-Корсаков.

— Это смотря кто наливает, — ответствовал Балакирев: — Пиво все будут? Ну, как говорили больные и некрасивые спартанские дети, будем скидываться!

— Боюсь, нам даже на стакан пива не хватит, — заметил Кюи.

Мусоргский тяжело вздохнул: — Пиво не чай, стакана не хватит.

Воцарилась далеко не музыкальная пауза. В воздухе меж голубей витали мысли о будущем.

— Ты, Милий, куда подашься? — спросил Кюи.

— В свое крохотное имение поеду, — ответил Балакирев: — Продолжу папенькино дело.

— Значит, бухать будете, барин…

— Ну, я же не Пушкин да и не в Болдино еду.

— Фигурой тоже не похож.

— А ты, о, великий Цезарь, чем займешься? На флот пойдешь?

— Пожалуй, попробую устроиться в ансамбль песни и пляски Балтийского флота, — ответил Кюи.

— И что ты там будешь делать?

— Например, буду подавать палочку главному дирижеру.

— Толково. Главное, при форме и при жалованье.

Игривая тучка навалилась на солнышко, и слегка потемнело. Голуби тотчас завалились спать в цветочную клумбу.

— Я недавно прочитал в газете, — внезапно заговорил Римский-Корсаков: — Что в Америке музыканты объединяются в джаз-банду и гастролируют по стране с концертами. И деньги есть и слава.

— Что за джаз-банда?

— Да это просто ансамбль, исполняющий джаз!

— А нам-то что с того, Коля?

Римский-Корсаков аж привстал в воодушевлении: — Так мы тоже можем создать ансамбль и ездить по стране!

— Здравая мысль пришла тебе внезапно в голову! А что мы для ансамбля имеем?

— Гармошку у Милия, гитару у Саши Бородина, балалайку у Модеста Мусоргского, трубу у Цезаря и мою мандолину!

— И что мы будем исполнять с таким набором?

— Народные мелодии и свои собственные произведения!

Солнышко отодвинуло тучку и широко улыбнулось приятелям. Компания воодушевилась. Посыпались дельные творческие предложения.

— Надо шоу делать! Представляете, Милий, словно бородатый медведь, с гармошкой!

— А Цезарь пусть форму оденет да с дембельскими наворотами!

— И мы разоденемся пышно, с блестками!

— Правильно! Публика-дура любит блистающих артистов, им кажется, что и номера блестящие!

— Название нужно придумать броское, чтобы народ валом повалил!

— А пусть будет джаз-банда!

— Ни в коем случае! Во-первых, мы уж точно не будем исполнять джаз и, во-вторых, на слово «банда» сразу явится полиция.

— Мы ведь будем играть и петь? Предлагаю назвать нас ВИА — вокально-инструментальный ансамбль, например, «Богатыри земли русской».

— Толково! Пусть так и будет!

— Я попрошу моего знакомого из Академии художеств нарисовать нам красочную афишу.

— Илюху Репина? Этот сможет.

— Давайте еще Скрябина пригласим, — вспомнил про собутыльника Балакирев.

— Нельзя! За его «Поэму огня» нас сразу запретят пожарные!

Кюи скептически хмыкнул: — Мы только русскую музыку будем исполнять?

— Народную! В Одессе и еврейскую сыграем, а в Казани татарскую.

— Так и порешили — едем на гастроли, — заключил Бородин: — Все за?

Мусоргский приобнял Римского-Корсакова: — Как же здорово ты придумал, Коля! Если все пройдет успешно, мы скинемся и поставим тебе в этом самом сквере памятник.

— Чтобы голуби смогли отомстить за то, что ты их гонял, — добавил Кюи.

— Ну, что вы, право? — засмущался Римский-Корсаков: — Пойдем лучше готовиться к поездке.

— И опять мимо пива! — возмутился Балакирев.

С тем и отправился первый российский ВИА в турне по городам и весям прославлять русскую великую музыку.

Неистовый Виссарион Белинский так высказался по сему поводу: — Пять молодых музыкантов собрались в кружок и сотворили могучую кучку!