Лето, в котором снова ты

Анастасия Борисова (2024)

Еще вчера невеста — сегодня уже вдова. Страшная авария разделила жизнь Оли на "до" и "после". Пытаясь смириться со своей утратой, девушка проводит ночь на реке, неосознанно проведя ритуал прощания. Магия особой ночи уносит Олю во временную петлю, которая выбрасывает девушку прямиком в средневековую Россию. Сможет ли Оля выжить в новых условиях, обрести счастье и вернуться домой?

Глава 7. Попутчики

Примечание автора: Здесь и далее многоточие перед фразой героя будет означать, что слова не были произнесены вслух, а лишь прозвучали в голове.

***

Кромка тёмного леса, приблизившись, окутывала тишиной и прохладой. Полуденный зной немного отступил, и уставшие путники почувствовали облегчение.

–… Лесом тут недолго ехать, как выйдем из него — сразу вторая деревня будет, — подумал Саша.

–… Угу… — молчаливо согласилась Оля и крепче обняла шею лошади, — есть хочется.

–… В деревне остановимся на обед. Время у нас есть, идём без больших задержек.

–… Это хорошо. Саш, а может нашей лошадке имя дадим?

–… Ну если хочешь — дадим. Как бы ты хотела её назвать?

Оля задумалась и погладила тёмную гриву своей новой питомицы.

–… Пусть будет Аврора. Что думаешь?

–… Красиво, мне нравится.

–…Скажешь ей?

Саша закатил глаза и усмехнулся, а затем нежно похлопав лошадку по спине, сообщил ей:

— Сударыня лошадь, ныне Авророю вас нарекаем! Пусть служба ваша будет легка, а морковка в кормушке — сладка!

Затем перевёл улыбающийся взгляд на Олю:

— Позвольте осведомиться: Довольны ли вы, сударыня?

–… Вполне! — хихикнула Оля, и погладила Аврору по лоснящейся шее.

Лошадь придерживалась бодрой рыси. Если она и поняла, что она теперь Аврора, то виду явно не показывала, продолжая путь.

Впереди забрезжил светом приближающийся выход из леса. Внезапно через дорогу молниеносно метнулась тень.

Испуганная Аврора встала на дыбы. Саша, не ожидавший такого поворота, не смог удержать равновесия и вывалился из седла прямо в дорожную пыль. Оля, вцепившаяся в шею лошади, смогла остаться верхом. Аврора тем временем не успокаивалась, пыталась развернуться и дать дëру. Оля испуганно посмотрела вперёд: огромный серый волк, оскалившись, стоял возле лошади, целясь острыми белыми зубами прямо в горло. Не давал уйти, но не нападал.

Саша вскочил, потирая ушибленные чести тела, вытащил нож из-за голенища сапога и направился вперёд с намерением нападать, защищаться, крошить и безумствовать. Оценив размеры волка, Саша скорректировал свои планы до умеренной самозащиты и возможного кросса вглубь леса с влезанием на деревья.

В голове Оли послышался хриплый голос:

–… Не нападайте, и я не наврежу. Человек, помоги мне!

–… Саш, ты это слышишь?

–… Слышу что?

–… Он не услышит. Идём со мной. Он пусть останется.

–… Саш, волк телепат. Он говорит со мной, просит помощи. Говорит, что не навредит, если не нападём. Убери нож, пожалуйста!

–… А если он сейчас кинется, а я без оружия?

–… Ты этим ножичком лучше морковки Авроре почисти… Он бы тебе всё равно не помог, волк здоровенный смотри какой! Захотел бы, уже бы сожрал нас. Надо разобраться.

–… Я с тобой пойду!

–… Пусть сторожит лошадь. Плохие места здесь, люди злые да жадные. Идём, человек, я покажу.

–… Спрячься с Авророй. Приду — покажешься. Верь мне.

–… Оля, ети тебя через коромысло! Это же волк! Здоровенная зверюга! Ты в своём ли уме? Далече ты собралась?

Саша развернул к себе уже собравшуюся было идти Олю. Тут волк ощерился и повернулся мордой к Саше. Оля не поняла, что увидел он в том взгляде, но он отступил. И не потому, что испугался. Что-то во взгляде волка откликнулось и в нём самом. Волк отвернулся, и, словно ласковый пёс, влез мордой под руку Оле и повёл её за собой в чащу леса.

Идти пришлось недолго. Только дорога скрылась из виду, как волк зашагал к густым зарослям терновника. Там лежала раненая волчица. От боли она потеряла сознание и почти не подавала признаков жизни.

Задняя лапа волчицы была насквозь перебита капканом. Серая шерсть была содрана до кости, под ней и дорожкой в сторону виднелись бурые пятна крови.

–… Недалече отсюда охотники расставили свои капканы. Спрятаны были хорошо, умно, и моя любимая — Заря — попалась. Сперва она просто выла, пыталась бежать, но вскоре обессилела и упала. Спаси её, человек! Молю!

Оля осматривала пострадавшую волчицу и думала:"Ветеринар точно посоветовал бы ампутацию. Но здесь, в 16 веке, никаких ветеринаров поблизости нет, как и антисептиков и обезболивающих. Но есть старухины снадобья. Конечно, я могла бы оставить их себе… Но ей они сейчас нужнее".

Собравшись с духом, Оля резко выдохнула и разжала капкан. Получилось не сразу, скользкая от крови и тугая железяка никак не хотела расставаться со своей жертвой и норовила поранить и саму Олю. Девушка обмотала руки подолом дорожного плаща и только тогда смогла справиться с капканом. Чистой водой из фляги она промыла рану, порадовавшись про себя, что животное в отключке, и не укусит её от боли. Затем в ход пошли ведьмины склянки. Перво-наперво следовало кость срастить, и для этого было особое зелье, на котором была даже этикетка соответствующая — с рисунком кости. Несколько капель, по 1–2 на каждый из перебитых участков костей лапы. Зелье зашипело, и вверх стал подниматься ядовито–синий дымок. Волчица заверещала. Волк оскалился на Олю, которая уже успела испугаться, что могла перепутать, и накапать не то зелье. Или его надо было не капать, а заливать ей в пасть? Паника и близость огромного зубастого защитника затрудняли ясность мышления. Между тем дымок рассеялся, волчица почти затихла. Кости схватились, но не до конца срослись: мгновенно только сломать их можно, а на сращение нужно время, даже с магией. Осталась лишь кровавая рваная рана снаружи. Её нужно было зашить. В сумке была лишь простая игла и нить — путешествие не предполагало получения рваных ран и их зашивание в полевых условиях. Ещё раз промыв руки, иглу, нить и рану, девушка стала накладывать швы. 4 стежка, отдельно закрепить каждый — вроде бы так делают хирурги. Как именно делаются проколы и закрепляется нить в медицине, Оля не знала, ведь все ее познания в медицине ограничивались просмотром сериала Доктор Хаус, а потому шила просто, как умела. Волчица скулила, по морде к носу бежали слезы, но она и не думала бросаться на человека. Заря терпела, иногда пряча морду в меховом боку своего защитника, огромного волка. Закончив со швами, Оля облегченно вздохнула, и достала следующий пузырёк, с мазью для заживления ран. Это средство действовало быстро, Оля знала по себе, но не моментально. А потому вскоре на лапе скулящей волчицы красовалась аккуратная плотная повязка.

–… И последнее. Выпей вот это. Боль немного отступит, до вечера станет полегче. А там уж и рана затянется, не так болеть будет.

Оля достала флакон с зельем от боли, накапала на язык волчице и осторожно напоила её из своей фляжки. Та жадно лакала, сказывалось обезвоживание от потери крови и от жары.

–… Благодарю тебя, добрая женщина! — в голове Оли послышался голос, более мягкий чем у волка, — ты спасла меня!

Волк и волчица синхронно наклонили морды вперёд, обозначив поклон и благодарность.

–… Я твой должник, человек. Возьми вот этот медальон. Носи его. А как понадобится помощь — возьми его в руки, подумай обо мне и назови моё имя — Ашер. И я приду.

Оля подставила руку, и волк положил ей на ладонь медальон.

"Где он его носил всё это время?" — подумала Оля, и получила ответ, совершенно забыв, что волк слышит её мысли.

–… В своём сердце.

–… Почему я слышу тебя, а мужчина, который со мной — нет?

–… Потому что я хотел говорить с тобой, а не с ним. Прощай, человек! Торопитесь покинуть лес, покуда не пришли хозяева капканов. Они не простят упущенной добычи. Может, вас они и не убьют, но поколотят и ограбят.

И не дав Оле внятных ответов, не позволив больше ни о чем спросить, чета волков исчезла, будто растворилась, в лесной чаще. Оля протерла глаза, будто не поверив увиденному, а затем постаралась поскорее покинуть странное место.

***

–… Седлай лошадь, валим быстрее! — послышался голос Оли в голове Саши.

–… Я тебя не вижу. Ты где?

–… На подходе, скоро буду. Седлай.

–… Объяснения будут?

Из кустов неподалеку выбежала Оля. Коротко осмотрев её на предмет повреждений и убедившись, что всё в порядке, Саша вскочил на Аврору, на ходу подхватил Олю и посадил боком перед собой.

— Ннно! — и Аврора пустилась в галоп.

–… Если вкратце, волк попросил помочь его волчице. Она попалась в капкан. Сказал, что люди здесь злые, и нужно остерегаться тех, кто эти капканы ставит. И они уже на подходе.

–… То есть мы бежим от охотников, потому что тебе так сказал говорящий волк?

Оля красноречиво сжав губы и нахмурившись посмотрела на Сашу.

–… Чувство юмора проснулось?

–… Не гневайся, душа-девица, это мой способ справиться с волнением. Я испугался за тебя…

–…Сама испугалась. Но всё позади. Ведьмины бутыльки спасли волчицу, а мы получили союзника. Волк обещал помочь, когда я его позову.

Оля показала намотанную на запястье тонкую цепочку с подвеской в виде головы волка. Саша с интересом рассмотрел простенькое украшение.

–… Это волк тебе дал? Не пойму, из чего сделана…

Оля пожала плечами и спрятала подвеску в карман дорожного плаща.

Вскоре лес закончился, и впереди, вдалеке, стали виднеться дома приближающейся деревни. Саша одернул лошадь в более спокойный темп и направил немного в сторону от деревни.

–… Мы куда? — встрепенулась Оля.

–… Увидишь, — таинственно улыбнулся Саша.

Луг пестрел травами. Летний зной отогнал с цветущих просторов москитов, и жаркий воздух будто завис над землей раскалённым шаром. Постепенно снижаясь и меняясь с травы на песок, луг перешёл в бережок небольшой реки. Саша спешился и помог сойти с лошади Оле.

–… Напоим лошадь, сами немного охладимся и перекусим. Облегчим сумки, ехать уж недалече осталось. В деревне остановимся только фляги набрать.

Саша принялся готовить место для пикника: постелил легкое покрывало на редкую травку и песок, достал из котомки хлеб, вяленое мясо и солёное сало.

С берега в воду уходил невысокий мостик в три доски: на таких мостиках женщины стирали белье, а крестьяне черпали воду для полива. Оля прошла на мост, разулась и свесила ноги в прохладную воду. Аврора, тихонько фыркнув, подошла сбоку и стала пить воду. Девушка поманила её рукой, и, когда лошадь сделала пару шагов до своей хозяйки, нежно погладила её по носу и прижалась виском к блестящей коричневой лошадиной морде. Устремив взгляд вдаль, к кромке леса, простиравшегося за рекой, докуда хватало взгляда, Оля с улыбкой думала. Думала о том, что с нею сделала река, когда она вошла в неё в прошлый раз, и о том, что стоило бы обидеться и опасаться заходить в воду. Но обиды не было, злость прошла. В сердце остались лишь благодарность и смирение. Благодарность за то, что Саша жив. Смирение с тем, каким способом он выжил, и каким образом они встретились.

Неважно, где и когда, главное — вместе и живы. Остальное — декорации, они меняются.

Саша тихо подошёл сзади и сел на мост позади Оли. Осторожно провёл рукой по плечу девушки. Оля вздрогнула и обернулась, поймав его взгляд — озабоченный и, как ей показалось, с отголосками былой нежности. Дыхание перехватило от мысли, что его губы сейчас так близко — только подайся вперед и укради поцелуй. Только красть она ничего не собиралась. Поцелуй она готова была или получить, как чудесный дар, или вообще к чёрту это всё.

Несколько бесконечных мгновений они смотрели в глаза друг друга. Оля первая опустила взгляд и снова устремила взор вдаль на водную гладь.

–… Задумалась… Не услышала, как ты подошёл.

–… Всё готово. Пойдём обедать.

Задержавшись на её плечах ещё на мгновение, Саша неуклюже убрал руки и отошёл к покрывалу.

Узнав, что Оля отдала свою воду раненой волчице, Саша поделился с девушкой своим запасом.

Наскоро покончив с нехитрым обедом, путники засобирались в дорогу.

Деревню проскакали вскользь, остановившись лишь у студенца, чтобы пополнить запасы воды.

–… Пара часов — и будем на месте. Сейчас дорога полями пойдёт, тени не сыщешь.

–…А в городе ты знаешь, куда ехать?

–… Откуда бы мне ведать? Я в Москве бывал, конечно, но у меня тогда был и смартфон с картой, и схема метро… Так что, думается мне, будем путь испрашивать у горожан. Уверен, в Москве каждая собака знает, где терем княжеский.

Остаток пути до Москвы преодолели без приключений. Подъехав к центральным воротам, Саша достал грамоту от бабы Груни. Один из дружинников, несущих службу на воротах, проверил документы и впустил путников в город.

***

–… Вот это да! — Оля смотрела вокруг во все глаза, — … Древняя Москва совсем не такая, как в нашем веке.

–… Ни Казанского вокзала, ни высоток? — Саша дружелюбно улыбнулся. Оля отмахнулась от его шуток.

–… Ты только посмотри, какие терема стоят! Бревенчатые, резьбой украшены… Петушки на крышах! И церкви белокаменные… Масштабы все равно поражают, хоть здания и поменьше, чем в современной Москве.

Тем временем путники выехали на широкую шумную площадь и здесь спешились с лошади.

Заполоненная сотнями людей, она жила и бурлила. Торговля шла бойко, торговцы тут и там громко зазывали покупателей. Но краю площади кто-то с аппетитом жевал пирог, кто-то дрался, кто-то невдалеке сладко дремал на лавке, не обращая внимания на сумасшествие, царящее вокруг, кто-то играл в карты, спрятавшись за палаткой, чтоб не поймали… Люди галдели, животные ржали, блеяли и мычали. По дороге то и дело проезжали гружёные телеги, колымаги или просто всадники верхом.

Пока Оля озиралась, раскрыв рот от изумления, Саша выловил мелкого парнишку, который промышлял на рынке щипачеством. Поймал за руку, в своём же кармане.

Мальчишка буркнул сердито, стал вырываться, но крепкая хватка кузнеца не позволила ему так скоро скрыться.

— Негоже люд честной обворовывать, ах ты, голь перекатная! — малец получил звонкую оплеуху и запищал.

— Пусти дяденька, я так больше не буду! Ай-яй-яй, как больно, ухо пусти!

— Известное дело, не будешь! Мамке с папкой тебя отдам сейчас на поруки, так они тебя сперва высекут, бесстыжего, потом кручиниться станут, что охламона такого вырастили!

— Не надо к мамке! Одна она у меня, нету бати уж давно. Хоть полушку дайте, денег нетути совсем! Мамке отнесу, всё в помощь! — парнишка, уже не стесняясь ревел, утирая чумазую мордашку рукавом.

— Сиротка, значит? А как звать-то тебя?

— Елистратом звать.

Саша не ослабевал воспитательную хватку за ухо.

— Елистрат, хочешь честным трудом заработать?

Малец закивал так интенсивно, в то стал похож на игрушку болванчика, и Саше пришлось отпустить его ухо, чтобы ненароком не оставить его себе как сувенир на память.

— Нам с сестрицею надобно ко двору московского великого князя Василия попасть. Отведешь — рубль серебряный заплачу.

Пацанёнок недоверчиво покосился на Сашу.

— Ты? Целый рубль? За то, что провожу? Брешешь!

Саша молча достал монету из-за пазухи, покрутил в пальцах — и она исчезла без следа. Парень диву дался, но быстро взял себя в руки.

— А не обманешь? Чай себе оставить решишь.

— Слово даю!

— Ну айда, коль не шутишь!

— Обожди, пострел, сестрицу надобно сыскать. Ушла по площади гулять, пока мы тут балакали. Давай за мной.

Оля обнаружилась неподалёку, возле палатки с самоцветами и разными украшениями. Дорогие и драгоценные, естественно, купец на улице не выкладывал. На солнце сверкали недорогие, но симпатичные серёжки и колечки, подвесочки, ожерелья, мониста и прочие милые девичьи безделушки. Оля любовалась блестящими украшениями, и впервые за время с момента её появления, Саша видел на её лице интерес и какое-то оживление вместо скорби, слез и тягостной задумчивости.

Достав кошель, он подошёл к купцу и, недолго думая купил Оле красивый комплект из длинных серёжек с золочеными полумесяцами и кокошника, расшитого камнями.

Оля изумлённо посмотрела на него:

–… Как ты узнал, что мне именно это приглянулось?

Саша усмехнулся.

–… У меня доступ в твою голову, помнишь?

–… Спасибо! Они такие красивые… Правда кокошник я никогда не носила. Но теперь, видимо, представится повод.

–… Пожалуйста. Просто хотел, чтобы ты улыбнулась.

— Она у тебя немая что ли? — вклинился в тишину Елистрат.

— Не твоего ума дела, оболтус. Веди давай!

Оля шутливо шлепнула Сашу по руке и погрозила пальцем.

–… Не ругайся на ребёнка, ему же просто любопытно!

–… А у нас режим строгой секретности. И лишние пересуды нам ни к чему.

–… Чем больше тайну вокруг этого делаешь, тем сильнее интересоваться станет. Вопросы задавать будет. Налепи ему чего-нибудь, с три короба, только ласково.

Оля покивала парню головой, в знак того, что его догадка верна.

Парнишка хохотнул:

— Хорошая будет жена! Красивая, что ведьма, и не болтливая!

Оля хихикнула в кулачок, а Саша молча закатил глаза, сдержав порыв отвесить пареньку ещё один подзатыльник.

Более мальчишка вопросов не задавал и интереса к своим попутчикам не проявлял. В пути пинал камушки ногами в лаптях, срывал вдоль дороги колючки с лопухов и бросал их в пробегающих мимо собак и кошек, делая им"ордена"из репейника. Найдя длинную палку, он попутно хлестал ею по зарослям крапивы и конопли, или начинал размахивать ею, как мечом, играя в богатыря.

–… Интересно, сколько ему лет? — задумчиво спросила Оля.

–… Лет 9-10 наверное. Сирота. Тут такое часто бывает, что семья кормильца потеряет, и бегают по площадям вот такие беспризорники. Кошельки таскают на площадях да пироги с прилавков.

–… Грустно…

–… Это жизнь. Здесь она такая. В большом городе нищета с богатством бок о бок живут, прекрасно уживаются. Грустно им в деревне бы было, там все бедняки. Чтобы выжить, пришлось бы работать до седьмого пота. А здесь есть, где поживиться, и как ломоть хлеба раздобыть, не сгибая спину на гумне.

Оля задумчиво продолжила наблюдать за мальчишкой, который продолжал путь, играя и куражась.

–… Сколько ты ему пообещал заплатить?

–… Рубль.

–… И много на него сейчас купить можно?

–… Ну вот смотри: курицы на рынке стоят по копейке. На рубль курятник можно завести на сто голов. Яйца будут нести… А если в муке измерять, то пудов, почитай, дюжину можно приобресть.

–… Ого, серьёзное подспорье… А у тебя-то такие деньги откуда?

–… В кузнице заработал. Только тратить особо некуда было. На лошадь вторую не заработал, конечно, но хоть мальчонке поможем. Авось уйдёт с улицы, добытчик.

— Дядь, вот тот дом.

Мальчишка указал на белокаменный терем о двух этажах, с украшенными лепниной окнами.

Саша поблагодарил Елистрата, отдал ему обещанную плату, и распрощался.

Парнишка радостно схватил рубль, спрятал его за щеку, чтоб не отняли, и понёсся со всех ног обратно в сторону площади, откуда привёл Сашу и Олю.

***

— Стой! Кто таков?

Дорогу перегородили двое вооружённых стражников.

Саша отвесил им поясной поклон, Оля поспешно повторила за ним.

— Ой вы гой есте, витязи доблестные! Прибыли мы из Рязанской области, Александр я, и сестра моя, Ольга. Ожидает нас управляющий, на работу к Великому князю Василию принять.

Саша достал всё ту же грамоту и показал стражникам.

Мимоходом пробежав глазами по строчкам, стражники равнодушно убрали с прохода бердыши и позволили пройти внутрь. Лошадь пришлось оставить на улице, привязав к столбу.

Войдя в дверь, Саша и Оля оказались в просторном, но сумрачном коридоре. Возле входа за столом, заваленным свитками бумаги и гусиными перьями, сидел серьёзный и безэмоциональный управляющий — худенький, но крепенький старичок, с цепким взглядом.

— Чьих будете? По какому вопросу пожаловали?

— Калинины Александр и Ольга. Прибыли ко двору трудиться да верою-правдою служить Князю Великому!

Управляющий внимательно прочитал сопроводительное письмо, которое вручил ему Саша.

— Хммм… Брат с сестрою, значит. Конюх и швея. Что ж, раз верою-правдою служить собрались, то работа для вас при дворе найдётся. Да и просили за вас, сам князь Василий велел взять. Сейчас впишу вас в подушевую книгу, да отправлю на места ваши. Меня Анисимом звать.

С этими словами Анисим выкопал из недр вороха свитков книгу, больше похожую на журнал, и стал деловито, аккуратно выводя буквы, писать, обмакивая перо в чернила.

–… Да уж, не таким образом я мечтала твою фамилию получить… — Оля нахмурилась.

–… Не ворчи. Легенда есть легенда, нужно её придерживаться.

Закончив писать, Анисим посыпал песком на лист, высушивая чернила, а затем громко гаркнул:

— Авдотья, ты далеко ли?

С улицы, со второго входа, забежала молодая девушка.

— Тут я, Анисим. Чего ж так кричишь, будто басурмане напали?

— Зови сюда Андрея, по челяди главного. А потом Ольгу сопроводи в палаты, да покажи, где у вас девушки живут, и где швея будет работать.

Авдотья коротко поклонилась и скоренько убежала выполнять поручение.

–… Получается, здесь мы и расстанемся сейчас? — Оля с Сашей переглянулись.

–… Получается, так. Ты постарайся выведать побольше тут, внутри. А я буду ухо по ветру держать снаружи.

— А пошто вы переглядываетесь? Она у тебя не говорящая что ли? — Анисим кивнул на Олю.

— Как отец наш преставился, с того дня ни словечка не вымолвила больше, — выдал Саша заученную фразу на случай неудобных вопросов.

— Ты, девонька, тогда к княгине не подходи. Беременная она, нельзя ей с юродивыми якшаться, — погрозил пальцем Анисим.

— Как же так? А кто же ей будет самые красивые на свете наряды для большого живота шить? Из шёлка, да из парчи? Оленька у нас ведь знатная мастерица, для того и ехала.

— Пускай его шьёт, кто ж не даёт–то. Но мерки снимать — другие слуги пусть помогут. Нельзя ей к беременной — и всё тут.

Анисим жестом остановил попытки Саши что-то ответить, завершив тем самым спор.

–… Это явно осложняет мою задачу. Как мне сберечь княгиню, если подходить к ней нельзя? Что за странные средневековые нравы?

–… Именно, что средневековые. Считается, что если беременная на человека с недугом хотя бы посмотрит, то и дитя родится с таким же недугом.

–… И вы это знали, но всё равно сделали меня немой? — Оля закатила глаза, сдерживая поток более крепких мыслей, нелицеприятно отзывающихся об интеллекте Саши и бабы Груни.

–… Мы хотели снизить другие риски, нельзя нам, чтоб нас раскрыли или в чём-то заподозрили. Ты справишься, не переживай.

–… Ага… — подумала Оля, добавив про себя:"идиоты, блин… Как я теперь должна хвостом ходить за Глинской?!"

Тем временем Авдотья вернулась в сопровождении крепкого парня. Тот склонил почтительно голову:

— Доброго здоровья! Я Андрей, начальник над придворными работниками. Александр, пройдемте на двор, покажу вам, где челядь живёт, да где конюшня у нас.

Саша взял руки Оли в свои, провёл большими пальцами по её костяшкам:"…Я с тобой, на расстоянии зова. Мы справимся!"

Оля кивнула. Саша с Андреем ушли через заднюю дверь вглубь двора.

Авдотья же открыла огромный сундук, стоявший у дальней стены коридора, и вытащила оттуда две пары лёгких чистых комнатных туфель, украшенных лентами и золотой вышивкой.

— Снимай сапоги свои дорожные. Пыль в дом не тащи. Вот тебе обувь внутри ходить. На улицу идти — переобуваться станешь. Нужду справить — на двор пойдёшь, в ту дверь, куда брат твой вышел. А жить на первом этаже здесь будешь.

Из коридора вели три двери: главный вход и чёрный вели на улицу, а третья, резная да узорчатая, скрывала за собой первый этаж. На второй этаж вела лестница, выложенная белым мрамором, с деревянными перилами.

Девушки прошли сквозь двустворчатые резные двери. Дверь вела в широкий коридор, выложенный мрамором, как и лестница. По сторонам коридора находилось несколько дверей. Здесь пахло едой — видимо, неподалёку была кухня — и вся атмосфера, запахи, звуки навевали мысли о доме. Сердце девушки тоскливо сжалось от острого желания оказаться в своей квартире вместе с Сашей.

Авдотья тем временем продолжала экскурсию по особняку княжеской четы:

— Тут кухня, рядом с ней кладовая. Туда ходить тебе без надобности. Дворовые девушки едят в трапезной, это следующая за кухней дверь. Спать будешь в самой дальней комнате, у служанок одна постель пустует. Напротив твоя швейная мастерская будет. Поглядеть хочешь?

Оля закивала головой.

— Эге, а ты не говорящая?

Оля отрицательно покачала головой и пожала плечами, мол извините, так вышло.

— Не кручинься, найдём способ друг друга понять.

Авдотья улыбнулась и проводила Олю к двери мастерской.

— Здесь и оставлю тебя, дальше уже и сама разберешься. Позади тебя спальня. Как осмотришься, переоденься с дороги да ополоснись, чтобы в таком виде князьям на глаза не попасться. Тёплой воды на кухне испроси. После ужина представим тебя княгине Елене.

С этими словами Авдотья удалилась, а Оля, резко выдохнув для смелости, открыла дверь своей новой мастерской и начала процесс интеграции в придворную жизнь 16 века.