Чего не знала Алиса

Алина Лемер, 2023

Что ждёт нас после смерти? Алиса узнает ответ на этот вопрос, когда сводит счеты с жизнью, проиграв в борьбе с тяжелой депрессией. Место, где она оказалась, называется Зазеркальем. Какие тайны оно скрывает? Кто тот загадочный юноша, встретивший ее здесь? Алисе предстоит погрузиться во мрачные события из прошлого и заново пережить самые страшные кошмары. Но что заставило ее забыть их? И главное: позволят ли ей вернуться на ту сторону зеркала?

Глава 6

За 3 дня до моей смерти

Представьте, что вы дали обещание. Вам очень не хотелось на это соглашаться и тем более что-то обещать, но так получилось. Что на вас нашло? Черт дернул, ретроградный меркурий, луна не в той фазе, да неважно. Главное то, что вы уже дали свое согласие и назад пути нет.

— Как мне воспринимать твое поведение? — Стас говорит сердито, и я инстинктивно втягиваю голову. — Нет, ты ответь, я хочу слышать твои мысли.

— Стас… — жалобно пищу я.

— Алиса! — он не поддается на жалость, он очень зол. И я его понимаю.

— Я не знаю, как так вышло, — тоном побитой собаки говорю я. — Я не думала, что так…

— Алиса! — еще немного, и он начнет кричать. И будет в полном праве. — Ты взрослая! Прекрати вести себя как ребенок!

Я хочу плакать. Но если я начну, это будет действительно очень по-детски.

— Ты же понимаешь, что самое ужасное в этой ситуации? — мне так не хочется, чтобы он смотрел на меня таким взглядом. Но он смотрит.

— Алиса, ты понимаешь?! — Стас начинает повышать голос.

— То, что ты узнал это от него, — бормочу я.

Стас очень странно смотрит на меня.

— Это неправильно, — киваю я. — Абсолютно неправильно.

— Да! — глаза Стаса горят яростным огнем. — Ты не собиралась поделиться со мной? Алиса, это же такая радость! Странно, я думал, близким людям доверяют такие новости. Но, видимо, я тебе совсем не близкий.

Ярость Стаса тут же угасла, в его глазах мерцают оттенки глубокой меланхолии.

— Ты ошибаешься, — шепчу я. Мой голос совсем теряется на фоне посторонних шумов.

— Да ну? — он отворачивается к окну и наблюдает за прохожими. Мне бы так хотелось залезть к нему в голову и увидеть образы, блуждающие в его воображении. Однажды он сказал, что если вскрыть его черепную коробку, то на извилинах можно увидеть следы моих пальцев.

— Это не я, это Брэдбери, — развел он тогда руками, и я даже не смогла на него обидеться.

А сейчас он не смотрит на меня. И, наверное, больше не захочет смотреть вообще.

— Стас, — начинаю я. Мне страшно об этом говорить, я хочу убежать.

Он поворачивается ко мне, но я боюсь заглянуть ему в глаза. Я боюсь увидеть там ненависть.

— Ты мне очень близок, — продолжаю я. — Я виновата в том, что не сказала тебе.

Он приподнимает бровь.

— Не только в этом, — соглашаюсь я. — Я должна была давно прекратить метаться, так не могло продолжаться. Я запуталась, и от этого страдали другие.

Стас молчит. Я неуверенно продолжаю:

— Это я заставила тебя молчать. Виновата только я. Я не могла определиться, — не знаю, что сказать дальше.

— Зато я определился, — холодным тоном произносит Стас. Я в ужасе смотрю на него. До меня доносятся обрывки фраз.

— Алиса…

Нет!

— Я все решил…

Нет!!! Не говори!!!

— Мне было сложно об этом думать…

Пожалуйста, не говори этого!!!

— И уж тем более об этом говорить…

Я прошу тебя, молчи!!!

— Так не может больше продолжаться…

Умоляю, хватит!!!

— Прощай, Алиса…

НЕТ!!!

— Надеюсь, ты сможешь стать хорошей женой…

Мир разлетается прямо на кусочки на моих глазах.

* * *

За 4 месяца до моей смерти

Его пронзительно синие глаза, так напоминающие прибрежные волны ласкающего океана, — это не самое первое, что по-настоящему удивило меня.

Это произошло на пятый день нашего знакомства. Да, я считала эти дни, неосознанно, но внутри словно поставили секундомер.

А может, это был таймер с обратным отсчетом?

Кажется, он сам не понимал, что происходит. Мы не говорили о будущем, не говорили о прошлом. Как будто ничего этого не существовало и не будет существовать. Есть только настоящее, мы находимся здесь и сейчас, и остальное не имеет значения.

Мы не говорили о Вадиме. Он всегда незримо присутствовал вместе с нами. Во взглядах, жестах, фразах. Но если бы один из нас осмелился упомянуть о нем — это означало бы крах той хрупкой гармонии, что успела образоваться между нами за такой короткий срок. Стас принял эти правила, ни разу не попробовав их изменить. И так было правильно.

Я не знаю, кто больше из нас мучился чувством вины. Я, предавшая того, кто окружил меня заботой и любовью, которая так чужда мне и даже враждебна. Или он, предавший своего друга и…

И вообще-то я ничего не знаю об их взаимоотношениях. О том, насколько они близки, что их связывает, как давно они знакомы. По понятным причинам, я не могу уточнить это у Вадима. А со Стасом мы не должны обсуждать эту тему, иначе все разрушится.

Думаю, это не столь важно. Факт остается фактом — мы наслаждаемся друг другом за спиной человека, который косвенно соединил наши жизни.

На пятый день нашего знакомства мы были в ботаническом саду. Это я пригласила его сюда. Говорят, что девушкам не следует приглашать парней на свидание, но я ведь и так уже нарушила все возможные нормы приличия. Какая разница.

— Никогда не бывал здесь, — сообщает он, и мне кажется, что он чем-то напуган.

— Они не кусаются, — насмешливо говорю я. Стас не обижается.

Здесь я чувствую себя свободней. Замечаю, что с каждой минутой и парню становится комфортней. Волшебное место. Дурманящий цветочный запах перебивает негативные мысли. Я ни о чем не думаю.

Мы еще ни разу не прикоснулись друг к другу за эти пять дней.

Какие прекрасные пионы. Нежно-розовые бутоны притягиваю к себе взгляд, и этому невозможно сопротивляться. Их сказочный запах доносит до меня легкий весенний ветерок. Я наклоняюсь к ним ближе, погружаясь в сладковатый цветочный шлейф. В греческой легенде рассказывается, что под пионами прятались прекрасные нимфы, чтобы юноши не смогли увидеть и влюбиться в них. В детстве я часто искала в пионовых кустах на бабушкиных клумбах маленьких прекрасных нимф.

Я даже не замечаю, как Стас фотографирует меня.

— Не удержался, — с виноватой улыбкой говорит он. — Это выглядело слишком красивым.

Я чувствую, как краснота предательски заливает мои щеки. В синеве его радужки томно разливается нежность. Он смотрит на меня как художник на свою музу.

Стас подходит ко мне ближе. Теперь мы стоим слишком близко друг к другу. Я ощущаю его неровное дыхание, обдающее прохладным ментолом мое разгоряченное лицо. Он волнуется.

Его рука мягко и ненавязчиво прикасается к моей. Я сжимаю ее аккуратно, боясь испортить этот волнующий момент.

И вот что удивило меня в нем.

Как моя ладонь идеально подходит к его ладони.

* * *

За 2 месяца до моей смерти

Очень страшно.

Я не могу сфокусироваться ни на чем, все вокруг размыто и темно, не хватает резкости. Я хочу разглядеть, но в то же время мне страшно узнать, что там.

Нечеткие образы, но, словно если начну в них вглядываться, они поглотят меня навсегда.

Я чувствую чье-то дыхание. Дыхание боли. Кто-то рядом со мной. Он болен безумием.

Запах сырости. Порой я задыхаюсь. Мне холодно. Слышен противный крысиный писк, он режет мне уши. Я хочу плакать, но мне нельзя. Он что-то сделает со мной, если я заплачу. Он уже делал это с другими.

Но больше всего мне страшно. Он рядом. Я не знаю, чего он хочет. Я не должна здесь находиться. Я думаю о маме. Мама далеко.

Он совсем близко. Он что-то протягивает мне, но я не хочу это брать. Это что-то ужасное, мерзкое, пугающее.

Он злится. Он кричит. Кричит на меня. Я не понимаю почему.

Мне часто снится один и тот же сон. Сегодняшняя ночь не стала исключением.

Я резко просыпаюсь и чувствую, что мне не хватает воздуха. Липкий холодный пот струится по моему телу. Ощущение, будто я побывала в каком-то реалистичном фильме ужасов.

Вадим зажигает ночник.

— Ты в порядке? — его сонные глаза встревоженно ищут на моем лице признаки чего-то плохого. Судя по всему, они там видны четко и ясно.

— Алиса! — он проводит рукой по моей щеке. — Ты плачешь?

Я даже не заметила.

— Девочка моя, что случилось?

Мне хочется ему ответить и рассказать о своих кошмарах, но я не могу произнести ни слова. Я даже не знаю, что именно происходило в моем сне, но это до жути напугало меня. Почему-то возникло ощущение дежавю. Но совершенно точно я не переживала это наяву.

Во сне я была в каком-то холодном и темном месте, кто-то рядом создавал угрозу для моей жизни, он хотел мне навредить. Но разве это было возможно с маминой гиперопекой? Ее бы инфаркт хватил, окажись я хоть на секунду в этом ужасе. Она не оставляла меня ни на минуту. Только в своей комнате я могла насладиться одиночеством. Мама перебарщивала.

Но все же… Почему у меня ощущение, что я что-то забыла?

— Сон плохой? — участливо спрашивает Вадим.

Я киваю. Ледяная хватка, сдавившая мое горло, не разжимается, я продолжаю часто дышать.

— Всего лишь сон, — рука Вадима осторожно скользит по моим волосам. Они спутались от метания головы по подушке.

— Э-это непохоже на сон, — ко мне наконец-то возвращается речь.

— А на что?

— На воспоминание, — я качаю головой, осознавая невозможность этой мысли. Но мне сложно думать иначе.

— Что-то из прошлого?

— Да, но не из моего… — говорю я и замолкаю.

Вадим о чем-то думает.

— Я знаю, что это звучит бредово, — буквально за секунду меня охватывает раздражение.

— Успокойся, Алиса, — рука Вадима теперь ласкает мои плечи. Наверное, это должно было успокоить меня, но получилось ровно наоборот.

Я нервно сбрасываю с себя его ладонь. Вадим в замешательстве.

— Ты знаешь, сны — это всего лишь проделки нашего воображения, — наконец произносит он. — И не всегда то, что снится, имеет значение…

— Я не нуждаюсь в лекциях, Вадим, — довольно грубо прерываю я его.

— Я просто хочу тебя успокоить, — Вадим не обижается. Вадим вообще никогда не обижается, как бы я ему ни грубила. Это, кстати, раздражает.

— Мне не нужно успокоение! Мне приснился кошмар, да, но это был не сон, как ты не поймешь?!

— Я понимаю, — тон его голоса миролюбив до невозможности. Меня это бесит.

— Тогда твое подсознание что-то хочет тебе сказать.

— А я его ни черта не понимаю, — зло бросаю я и с шумом выключаю ночник.

— Я знаю, — с ноткой печали говорит Вадим в полной темноте.

Что за реакция?

— Я и тебя не понимаю, — раздраженно откликаюсь я, поворачиваясь к нему спиной. Мои глаза тут же слипаются, и я начинаю проваливаться в сон. Сквозь пелену доносится до меня голос Вадима.

— А это одно и то же, Алиса.