Чего не знала Алиса

Алина Лемер, 2023

Что ждёт нас после смерти? Алиса узнает ответ на этот вопрос, когда сводит счеты с жизнью, проиграв в борьбе с тяжелой депрессией. Место, где она оказалась, называется Зазеркальем. Какие тайны оно скрывает? Кто тот загадочный юноша, встретивший ее здесь? Алисе предстоит погрузиться во мрачные события из прошлого и заново пережить самые страшные кошмары. Но что заставило ее забыть их? И главное: позволят ли ей вернуться на ту сторону зеркала?

Глава 3

Спустя 20 минут после моей смерти

Представьте, что вам скучно. Скучно настолько, что мысль отковыривать штукатурку от стены кажется очень занятной и совсем не идиотской. Вы бесцельно слоняетесь по дому и не можете придумать себе занятие. О, чудо! Вы видите крошку на ковре. Вы берете пылесос и с небывалым энтузиазмом начинаете пылесосить ковер.

Я пытаюсь найти крошку в своей голове. Пусто. Все мысли обдуманы уже на сто раз, еще ТАМ. Я решаю, что теперь ТАМ — это то, где я жила, а ЗДЕСЬ — это то, где я сейчас.

Мне уже надоело обдумывать, где это ЗДЕСЬ. Все возможные варианты кончились. Что мне остается? Бесконечно поднимать воспоминания со дна памяти? Я так старалась похоронить их там навсегда. Но теперь у меня впереди бесконечность, можно терзаться до умопомрачения.

Я больна, но я пыталась лечиться, честно. Я знаю в лицо почти каждого психотерапевта нашего города. Я помню вкус каждой гребаной пилюльки, которыми я пичкала себя на протяжении нескольких лет. Все становилось только хуже.

Последние месяцы были просто невыносимы. Каждый день был хуже предыдущего. События разворачивались с молниеносной скоростью, а я даже не успевала это осознать.

Я плыла по течению, и это было самым худшим вариантом из всех возможных. Надо было сопротивляться, цепляться за ветки, задерживать дыхание. Но я разбивала себя о камни, захлебывалась волнами и тонула.

И куда принесло меня это течение? Сюда.

Но кто вызвал эти волны, усиливая течение? Я. Я сделала все сама.

Я не умею плавать.

Я пытаюсь вспомнить свое детство. Даже самые плохие люди когда-то были детьми. Они никому не желали зла и их любили просто так. Просто потому что они дети.

Детство… А ведь тогда я была совсем обычной. Даже не так: я была как все. Пожалуй, это то, что человек бережно хранит в своем сердце всю жизнь — детские воспоминания.

Даже те, где мама ругает за двойку. Даже те, где склеиваешь страницы дневника, боясь, что папа это заметит. И те, где бабушка грозится оторвать уши, если ты ходишь по ее грядкам с огурцами. И те, где дедушка ставит в угол, если ты снова бегаешь по крышам гаражей.

Алиса, научись нести ответственность за свои поступки. Безнаказанность порождает глупость.

Я научилась. Все, что я делала последние полгода, не могло остаться безнаказанным. Я — сама себе палач, и приговор приведен в действие.

Я продолжаю устраивать внутри себя акты самобичевания, поскольку больше мне здесь ничего не остается, как вдруг все меняется. Меняется настолько, что мой внутренний диалог мгновенно умолкает.

И я слышу голос.

* * *

За 4 месяца до моей смерти

Представьте, что вы переживаете самую черную полосу вашей жизни. Беды валятся как из мешка Санта-Клауса, который он нес в подарок злодеям. Но почему-то мешок был утерян именно у вашей двери. И вы, находясь в самом эпицентре грустных событий, с тоской вспоминаете, как было ДО.

У меня тоже было это ДО.

Я смотрю на Вадима с любопытством. Каждое утро он собирается на работу, постоянно забывая ключи от машины на комоде в прихожей. Сейчас он накинет куртку, в спешке выбежит из квартиры, а через пять минут, громко чертыхаясь, забежит обратно. Схватит ключи, закричит «Я опаздываю!», и громко хлопнет входной дверью.

Внезапно Вадим перестает бегать по квартире и оборачивается на меня.

— Ты смотришь на меня так, как будто чего-то ждешь.

Мне лень ему отвечать, но я это делаю:

— Возможно.

— Годовщина? — Вадим хмурит лоб. — Да нет, была уже. Я что-то забыл?

— Пока нет.

— Пока? — Вадим снова хмурится. Он не любит намеки и недосказанность. Я жалею, что вообще вступила в этот бессмысленный диалог.

— Вадим, ты опаздываешь, — я смотрю в окно, где солнце уже восходит над утренним городом. Я всегда встаю в это время и наблюдаю за рассветом. В такие моменты ненадолго появляется ощущение, что рассвет наступит и в темных уголках моего сознания. Но пока там бесконечная глубокая ночь.

— Ты сегодня странная, — он задумчиво оценивает меня взглядом, а я начинаю раздражаться.

— Я всегда странная, — отрезаю я и скрываюсь в ванной комнате. Включив воду, я сажусь в ванну и закрываю глаза.

Сколько мы вместе? Больше двух лет. Мне нравится все, что с ним связано. Кроме него самого.

Мне нравится та жизнь, которой я живу рядом с ним, и дело даже не в деньгах, как обычно бывает в семьях, где нет взаимности. Мне одновременно хорошо и плохо. Это — лучший из мужчин, которых я встречала в своей жизни. Он надежный, преданный и спокойный. Я могу расписать его достоинства на целый альбомный лист. Единственный его минус — любовь ко мне.

Я не люблю его. Не люблю себя. Не люблю никого. Не могу и не хочу.

— У тебя просто невроз, это поддается лечению, — мягко говорит психотерапевт. Очередной на пути моей долгой борьбы со своими демонами. Я не верю ему. — Немного нейролептиков и все будет хорошо.

Хорошо не стало. Они постоянно меня обманывают.

Я продолжаю сидеть в ванне, не выключая воду. Но даже сквозь шум воды я слышу стук. Открыв дверь, я вижу лицо Вадима. Оно почему-то выглядит виноватым.

— Алис, я тебя обидел?

Вот видите? Он хороший, заботливый. Даже не знаю, почему судьба-злодейка свела его со мной.

— Не обидел, — стараюсь говорить максимально мягко. Мне все труднее сдерживать свою раздражительность. Ведь Вадим ни при чем, причина моего раздражения — я сама.

— Алис, мне бежать надо, — тон Вадима становится заискивающим. — Какие планы у тебя на ближайшие пару часов?

Я смотрю на свои часы и с удивлением отмечаю, что перестала ощущать время. Оно словно замедлилось в последние дни.

— Я буду дома. Напишу пару статей, и все, — я вспоминаю, что все сроки по сдаче материала уже горят. Я еще и безответственный работник.

— Я оставлю тут документы на полочке, — Вадим кладет какую-то папку на полочку в коридоре. — Заедет друг, сможешь ему отдать?

— Уж это-то я смогу, — я искренне улыбаюсь. Вадим так нежно просит меня, словно боится обременить. Но… При всех его качествах — я не могу его полюбить.

— Ты — умничка, — Вадим улыбается мне в ответ и меня пронзает очередная искра сожаления.

Закрыв дверь за ним, я бессильно сползаю по стене коридора. Черт, я могу пролежать так до самого его прихода и даже не заметить этого.

Я совсем не ощущаю время…

Когда я познакомилась с Вадимом, я подумала, что моя жизнь навсегда изменилась. Он заботился обо мне так, как не заботилась родная мать, хотя уж она-то опекает меня и до сих пор. Я бы сказала гиперопекает — меня это раздражает.

Тогда я была уверена, что с таким человеком, как Вадим, те демоны, что сидят в моем сознании, успокоятся навсегда.

Честно говоря, я плохо помню историю нашего знакомства. Кажется, это было в парке… Или все-таки на набережной. Да это, в общем-то, и неважно, главное, что он достойный мужчина, и мне с ним очень повезло. Но…

Но это не помогло. Я вообще плохо понимаю, для чего я здесь. Почему я с ним. Может, я хотела настолько сбежать от гиперопекающей мамы, которая задушила меня своей заботой? Всего должно быть в меру, но ей это не объяснить.

При этом я не могу представить себя в виде самостоятельной личности. Я боюсь жить одна. Я уверена, что окончательно сойду с ума. Что я сделаю, услышав голоса в голове? Вадим — это не то чтобы сдерживающий фактор, но с ним мне чуточку спокойнее. Возможно, он успеет схватить меня, когда я побегу к подоконнику, пытаясь спастись от сумасшествия и его проявлений.

Я скрывала и продолжаю скрывать от Вадима свои психические проблемы. Видимо, я хорошая актриса, раз такой чуткий человек до сих пор не распознал истощение моего ментального здоровья.

А сколько таких историй — внезапно человек совершает самый страшный грех, и для всех это полная неожиданность. Можно убеждать себя, что «там просто не замечали изменений в его поведении». Но вы уверены, что заметите сами?

С такими философскими мыслями я лежала несколько минут. Или часов. Но раздается звонок в дверь, мне приходится подняться. Мысли о незаконченных статьях давно покинули мою голову, я же говорила, что плохой работник. Вполне вероятно, что мне подкидывают работу из жалости. Мне плевать.

Как всегда, не посмотрев в дверной глазок, я распахиваю дверь. Посмотрев на звонящего, я хочу упасть обратно на пол коридора. Но на этот раз от невероятной эмоции, которая никогда не посещала мою персону.

Ярко-голубые глаза смотрят на меня насмешливо. Их обладатель дружелюбно улыбается мне и говорит:

— Привет, я — Стас.

* * *

За 10 лет до моей смерти

В этот день моих родителей нет дома. Уж не знаю, какими аргументами папа выманил маму из дома на базу отдыха провести уикенд, но главное — я осталась без вездесущего контроля. Свобода!

Мама наверняка и представить не могла, что любимая доченька устроит в квартире проходной двор для всех желающих. Но мне нравится, много народу — много веселья. А Антон обещал принести кое-что особенное. Благодаря этому обещанию, мои эмоции, которые я принимаю за настоящую любовь, растут в геометрической прогрессии. Хотя по-хорошему это был явный звоночек для понимания, что это за человек и как может быть опасен для меня.

Но я же бунтарь, игнорирование здравого смысла — мое ежедневное кредо.

Вся компания воодушевлена предложением Антона. Он неоднократно намекал, что есть развлечения куда интереснее простого алкоголя. И вот уже сегодня он должен принести это на вечеринку. Не знаю, что меня волнует больше — присутствие Антона или возможность попробовать запретный плод.

Против только Лера. До нашей с ней ссоры остается совсем немного.

— Это дурацкая затея, — упрямо говорит она, не успев зайти в квартиру.

— Господи, Лер, ну почему ты такая занудно-правильная? — я закатываю глаза.

— Это не занудство, а голос разума, который ты, Алиса, почему-то не слышишь, — строго изрекает Лера.

— Не вижу смысла его слушать, — беспечно отзываюсь я. — Мы не будем делать ничего плохого, просто попробуем, и все. Неужели тебе самой неинтересно?

— У меня другие интересы. И у тебя тоже, но ты зачем-то поддаешься стадному инстинкту.

— Какому еще инстинкту? — возмущаюсь я. — Мне просто любопытно испытать новые ощущения.

— Для чего? — тут же уточняет Лера. — Ты хочешь только потому, что это будут делать все.

— Что плохого в том, чтобы присоединиться к компании? — я хмурю брови. Мне не нравится мораль, которую она пытается навязать. — Еще спроси, пойду ли я прыгать с крыши, если все пойдут.

— А ты пойдешь? — серьезно спрашивает Лера.

— Ну конечно, что я буду делать в одиночестве, если все спрыгнут и умрут? — я пытаюсь перевести все в шутку, но подруга настроена критично.

— В этом и суть, Алиса. Ты не думаешь о том, как будет лучше для тебя самой, ты думаешь, как не отбиться от стада. Ты принимаешь чужую волю, не прислушиваясь к своей собственной.

— Что ты делаешь среди стада?

— Если бы не ты, я бы не общалась с этими людьми. Но ты дорога мне, и я хочу тебя уберечь от очевидных глупостей.

— Лер, — я устаю с ней спорить. — Давай ты почитаешь мне нотации в другой раз, сейчас вообще неподходящий момент. Обещаю тебе, что ничего плохого не случится. В конце концов, ты же будешь рядом.

Я крепко обнимаю ее.

— Спасибо за заботу, но не превращайся в мою маму, хорошо?

— Хорошо, — отвечает она. Но по выражению лица видно, что я ее не убедила. Ну и ладно, она просто трусит.

В прихожей нас встречает мой любимый кот. Он и Лера — две мои дорогие привязанности. Я еще не знаю, что очень скоро потеряю обоих.

Но сейчас они здесь, кот сразу прыгает к ней на колени.

— Привет, — ласково говорит Лера, почесывая его ушко. Пушистый предатель довольно мурлычет, со мной он ведет себя по-другому. Я бросаю на него обиженный взгляд, но ему все равно.

Потихоньку подтягивается народ, квартира заполняется подростками обоих полов. На самом деле, людей не так уж и много — восемь, не считая нас с Лерой. Самым желанным гостем я, конечно, считаю Антона. Лера неодобрительно смотрит на то, как мы пьем сомнительные джин-тоники из банок, но ничего не говорит. Я стараюсь не замечать ее укоризненного взгляда.

Через час Антон, хитро прищурившись, начинает хлопать в ладоши, привлекая общее внимание.

— Итак, детки, кто хочет попробовать чего-то по-настоящему крутого?

Народ одобрительно гудит, Лера продолжает молчать, поглаживая кота. Она выглядит напряженной.

— Все хотят, я так и думал, — довольно улыбается Антон. Я незаметно любуюсь его улыбкой. Мне кажется, что он улыбается именно мне. Точнее, мне хочется так думать.

Он достает что-то из кармана и кладет на стол. Кто-то издает радостный возглас. Присматриваюсь — пакетик с белым порошком.

— Где ты достал? — восхищенно спрашивает Кирилл, парень из нашей компании. Он всегда заглядывает Антону в рот, и я его, если честно, понимаю.

— Где достал — там больше нет, — подмигивает Антон. — Это, мальчики и девочки, амфетамин. Будем нюхать через свернутую купюру, как в кино.

— Какой эффект от него? — спрашивает высокая рыжеволосая Маша. Ей уже семнадцать, на нас с Леркой она смотрит свысока, но открыто на конфликт никогда не выходит.

— Быстрый, — отвечает Антон. — Хочется разговаривать, много разговаривать. Плясать до упаду и не спать всю ночь. Взбодримся, короче.

Я кидаю взгляд на Леру. Она поджимает губы.

— Лерка, а ты будешь? — к ней обращается Кирилл. — Хотя нет, ты что-то сильно бледная.

Все, кроме меня и Леры, начинают отвратительно хихикать. Бледная — это ее фамилия.

— Заткнись, придурок, — спокойно говорю я. Я знаю, что он шутит так из-за скудоумия, а не из желания ее уязвить. Лера даже не оборачивается в его сторону.

— Еще немного таких шуток, и я решу, что попал в детсад, — говорит Антон. — Алис, где у тебя тут курят?

Вообще-то нигде, но ему я говорю другое.

— На балконе, — надеюсь, запах выветрится до приезда родителей.

— Понял, — он улыбается, и я чувствую, что плыву. — Кто курить?

За ним идут все, мы с Лерой остаемся вдвоем.

— Ты совсем не думаешь? — сердито спрашивает она. — Зачем тебе наркотики, Алиса? Мало этого мерзкого пойла в банке?

— Я просто попробую, — огрызаюсь я. — Я же не собираюсь все время это делать.

— А наркоманы, по-твоему, собирались? Тоже просто попробовали!

Кот спрыгивает с ее колен, Лера встает из кресла, становясь напротив меня. Сверлим друг друга взглядом. Лерина правильность начинает меня раздражать.

— Мы же договорились, что ты не будешь включать маму.

— Я забочусь о тебе, вот и все.

— Мне не нужна вторая мать, мне и первой хватает за глаза с ее дурацкой опекой.

— Лучше бы ты ценила ее заботу, — злится Лера. Я понимаю, что еще чуть-чуть, и мы поругаемся, поэтому предпочитаю снизить накал.

— Давай не будем ссориться, я понимаю твое беспокойство, но я уже взрослая и…

Я не успеваю договорить, мы обе вздрагиваем от громкого звона в стороне стола. Я вижу, как мой кот яростно разрывает когтями пакетик, который Антон оставил на столе. Весь порошок тут же рассыпается по ковру с длинным ворсом, а сверху заливается бордовой жидкостью из уроненной котом банки.

— Жесть, — все, что я могу сказать, наблюдая эту картину. Кот же, окончательно уничтожив пакетик, издает короткое шипение и удаляется, напоследок потерев спину о Лерину ногу.

— Смышленый, — комментирует Лера, улыбнувшись уголками рта.

— Нафиг он это сделал? — все еще не отойдя от увиденного, спрашиваю я.

— Охраняет тебя, как и я.

В этот момент мы обе не знаем, насколько Лера попала в точку.