Дело «на три копейки»

Александр Черенов

Середина 80-х. Канун перестройки. В городе Углегорске происходит череда жестоких убийств школьниц. Маньяк? Серийный убийца? Целенаправленная акция? Дело поручается старшему следователю одной из районных прокуратур Алексею Старкову. На каждом месте происшествия он находит улики, никак не стыкующиеся друг с другом. Некоторые их них, казалось бы, совершенно случайные, в конце концов, приводят следствие к невероятному выводу. К делу подключается областное управление КГБ: у него – свой интерес… Книга содержит нецензурную брань.

Глава девятая

Расторопный Ковалёв отработал «Фигаро» и «Муком-скороходом» в одном лице: уже через два часа на столе Трофименко лежало с полдюжины листов бумаги, лишь наполовину исписанных убористым, но разборчивым почерком старшего лейтенанта.

— Здесь — всё? — грозно — лишним не будет — сдвинул брови Трофименко.

— Всё, товарищ подполковник. Вот это…

Ковалёв отложил в сторону пяток листков.

–… объяснительные от соседей…

Объяснительные в условиях возбужденного уголовного дела — непорядок, но Старков не стал взыскивать: был бы толк.

–… а вот это — данные участников пьянки. Кстати, Маркова я тоже опросил: мужик подтверждает, что в тот день они «квасили» до полуночи и «нажрались до поросячьего визга».

Глядя на Старкова, Трофименко издал вздох огорчения и с сожалением развёл руками.

— Ничего, ничего, Василий Николаевич, — опять не стал «обсыпаться пеплом» Алексей Семёнович. — Отрицательный результат — тоже результат. Тем более что мы с тобой на другой и не рассчитывали. А версию, какой бы хлипкой она ни была, надо отработать. И это я сделаю уже сам. Сейчас меня больше интересует, что там — по отчиму?

Подполковник моментально переключил взгляд — уже «в дороге» требовательный — на Ковалёва. Тот слегка подобрался, но не удержался и хмыкнул.

— Чему? — недовольно нахмурился подполковник: не терпел «вольнодумства» от подчинённых, пусть даже и не в строю.

— Отчим, кажется, оправдал наши ожидания, — не отказался от ухмылки Ковалёв. — Двое соседей показали, что слышали — а один даже видел — как отчим приставал к девице. Ну, девица, царствие ей небесное, была, товарищ подполковник, при немалых достоинствах… ну, Вы же сами видели…

— Части достоинств я уже не видел, — ещё больше сдвинул брови Трофименко. — Ты не отвлекайся на лирику — докладывай по существу!

Ковалёв виновато откашлялся в кулак.

— Ну, так, вот, товарищ подполковник… Соседи показали, что девчонка грозилась всё рассказать матери, а…

— А чем эти угрозы грозили отчиму? — заинтересованно вклинился Старков. — Чем нашей версии может помочь маманя?

— Алексей Семёныч, — перешёл на него взглядом Ковалёв, — маманя «ейная», что называется — бой-баба. Кстати — торговый работник. А этот отчим, судя по показаниям соседей — типичный альфонс, дармоед и приживала.

— Разумеется, много моложе нашего торгового работника? — усмехнулся Старков.

— На семь лет, Семёныч. Но эта разница в летах, насколько я понял со слов соседей, в случае чего «за отмазку не проканает». Торгашка без малейших сожалений вышвырнет его, как паршивого щенка. Занять место альфонса желающих — хоть отбавляй: мамаша-то сидит на дефиците!

— Где этот хрен сейчас?

Подполковнику уже явно надоело слушать: он хотел действовать — всем наличным арсеналом.

— Сидит у нас, в третьей камере.

— Так ты его уже доставил?! — энергично «воскрес» Трофименко. — Молодец, Ковалёв: реабилитирован! Тащи его сюда!

Уже спустя три минуты стул, лишь недавно освободившийся от Петуховых, занимал очередной «объект работы». «Объект» был напуган и не скрывал этого.

Подполковник Трофименко тоже кое-что не скрывал: своих намерений. И эти его намерения более чем красноречиво подтверждала играющая в руках подполковника «резиновая помощница».

— Ну, что, сволочь, — с места в карьер «поздоровался» Трофименко, улыбаясь подследственному «доброй улыбкой оголодавшего людоеда». — Сам всё расскажешь — или мне обратиться к «помощнику»?

И Трофименко чуть ли не с лаской во взгляде красноречиво покосил глазом в шланг.

— Я не понимаю, что…

Объяснить «причину непонимания» «объект» не успел: к допросу подключилась резина. И подключилась она настолько энергично, что подследственный едва не свалился со стула. Ковалёв, «заступивший на дежурство» вместо незаменимого доселе Андреева, энергичными тумаками «попросил» гражданина на место.

— Мне повторить свой вопрос?

Трофименко всем своим «метром с кепкой» навис над «объектом». Тот вздрогнул — и тоже всем. Всем, что только могло в нём дрожать — а дрожало в нём всё. Взгляд не составил исключения.

— Я всё скажу… Только скажите, что мне надо сказать…

— Какой слог, — не удержался от усмешки Старков. — Прямо — Цицерон!

А, вот, подполковник не усмехался: он уже «почуял дичь». За это говорило в нём всё, особенно глаза, горящие неистребимым желанием «дойти до истины» — пусть даже ногами по спине подследственного.

Конец ознакомительного фрагмента.