Танец со стулом

Александр Холмов, 2021

Английские ученые, пытаясь преодолеть энергетический кризис, изобрели мегатон: вскоре после его внедрения по всей Земле перестали рождаться девочки. Теперь женщины заменены андроидами, а детей выращивают в инкубаторах. Дэвид Барнет, чтобы прокормить семью, оставшуюся без отца, становится андроид-инженером и принимает выгодное предложение корпорации «Клеопатра» – ведущего производителя биоженщин. Талантливый изобретатель и неплохой человек, он превращается в часть индустрии, штампующей женщин-роботов. Последняя из рожденных девушек, Кэрол, тайно живет под видом андроида. Она боится выдать себя, ведь Министерство генетики использует оставшихся женщин для биологической эксплуатации. Борьба человека и системы кажется почти безнадежной, но тут… Комментарий Редакции: Киберпанк и социальная фантастика еще никогда не обретали настолько радикальную форму. Помимо крайне нетривиального сюжета – определенный авторский посыл, который можно трактовать совершенно по-всякому.

Глава 6. Одной заботой меньше

Тот сентябрь совсем не такой был. Солнечный. Кейси затянулся, перегнувшись через перила узенького балкончика и глядя в переулок, на мусорные баки и пожарные лестницы. Никаких дождей. Это потом все началось. Как сейчас помню эту передачку. Лето продолжается, если вы не успели отдохнуть, мягкое атлантическое солнце согреет вас даже по дороге в ваш офис. Британская метеослужба заявляет, можно сказать, гарантирует. А у кого нет офиса?.. Вот интересно, если бы распустить всю эту контору, а на эти деньги, на эти деньги… Не знаю что. Он сплюнул вниз, туда, где стояли баки, и проследил за траекторией плевка. Пива купить всем, кто не успел отдохнуть. Или так: «Британская метеослужба признает, что некачественные октябрь и ноябрь наступили из-за ее халатности, и во искупление своей вины оплатит всем пострадавшим от холодов и дождей трехмесячные каникулы на Средиземное море».

— Вот тогда бы, — наставительно сказал Кейси, — вас было за что уважать.

* * *

В начале прошлой осени Кейси ушел из дома. Первое время он мыкался по друзьям. Может, это его характер все портил каждый раз, а может, просто неудачно легла фишка, как выражался в таких случаях Дэвид, — но через пару месяцев друзья кончились. Жена последнего, пухленькая блондинка с кротким личиком, продержалась дольше всех, целых две недели.

— Мистер Барнет, в настоящее время дальнейшее присутствие еще одного жильца в данном помещении является неоптимальным. С целью повышения общей оптимальности могу предложить вам в течение суток подыскать для себя новое место пребывания и немедленно переехать туда. Малое количество ваших личных вещей это позволяет.

— А еще варианты есть? — поинтересовался Кейси.

— Грубый анализ дает порядка тысячи вариантов, точный анализ с подробной характеристикой и сравнительной таблицей займет не менее двадцати четырех часов, и я смогла бы приступить не раньше чем через два часа. Следовательно, предложенный мной вариант оптимален и даже дает прогнозируемый выигрыш по времени от двух часов и больше. Поэтому не имеет смысла…

— Поэтому мне тут больше делать нечего, — уточнил друг семьи.

— Я не делала прогноз вашей деятельности, так как мне не хватает данных, и также по этой причине не могу провести анализ, где вам эффективнее было бы заняться…

Дура пластиковая. Кейси хотел сказать это вслух… Но, в конце концов, он тоже не мог провести такой анализ. Черт с ней. Он вздохнул и пошел собираться.

Нельзя сказать, что он сильно обиделся на приятеля. Да и на нее… Месяц назад Кейси бы закатил сцену оскорбленного национального героя, раздолбал пару стульев, наорал бы на всех, обозвал предателями… Кажется, у него кончился завод. Дэвид далеко, да и чем там занимается старший братец — прикручивает сиськи вот таким кротким блондинкам, продает телевизоры, да хоть вагоны разгружает, — в конце концов, не все ли уже равно. Надо где-то ночевать, надо что-то думать… Кейси запихивал в сумку имущество, — не считая куртки, в которой он ушел из дома и которую сейчас наденет, тут были тапочки, носки, три футболки, вторые джинсы и еще немножко разной ерунды, прикупленной за время бродяжничества, — и думал. Прикидывал, куда бы ему направиться, но идей было ноль. Он аккуратно застегнул молнию, натянул куртку, перекинул сумку через плечо и беспечно прошествовал мимо приятеля, — тот пытался извиняться, разводил руками, — Кейси ничего не ответил, хлопнул дверью и попрыгал по ступенькам.

Тут стоял ноябрь, и довольно мерзкий ноябрь, как выяснилось. Вчера и позавчера Кейси и носа не показывал на улицу, было незачем, он валялся на диване, задрав ноги на подлокотник, щелкал пультом, и сегодня планировал продолжать это занятие. А по телевизору, как заведенные, твердили про «мягкое атлантическое солнце» и что оно задержится предположительно до января. Что эти идиоты имели в виду под «мягким солнцем», непонятно, они, небось, тоже из спальни не вылезают, хлещут пиво с жареной картошкой и строчат свои придурочные прогнозы левой пяткой, даже в окно не удосужатся глянуть. Я тоже

сам

хлещу и жру,

валяюсь и пялюсь в эту черную дыру,

но только я не вещаю бред с фальшивой улыбочкой и не обманываю доверчивых людей… Валили мокрые тяжелые хлопья, шмякались, как дохлые холодные мухи, таяли на лице, на руках, залепляли глаза. Черные тучи еле тащились через город, а ветер дул со всей мочи, и откуда столько ветра, говорят — разница давления воздушных масс, но это тоже все вранье, никому отныне веры нет. Это на самом деле гигантский насос, ветромашина там наверху, — такой аэростат в небе, шар или дирижабль, серый, с парусами, крыльями, шестернями, лестницами и иллюминаторами, здоровенный, насосы качают, гонят ветер на все четыре стороны, и сам он, шар этот, весь надувается, раздувается, того гляди лопнет и разлетится в клочья… Он надрывается, а эти дурищи волокутся еле-еле, и вот уже застряли где-то в улицах, одна напоролась на телевышку и стонет дурным голосом, а он как дунет еще — и порвал ей брюхо, лохмотья болтаются, хлещут по крышам, а снег — ка-ак повалит из дыры… Кейси ссутулился, поднял воротник куртки и вобрал голову в плечи. Делать здесь было решительно нечего, и речь даже не о том, где сегодня заночевать, а просто хоть куда-то нырнуть вот сейчас, чтобы ноги не совсем промокли. Стены домов, окна, витрины, вывески, провода, столбы, деревья, скамейки, газоны — все было в снежной каше. Автобусы и машины осторожно ползли сквозь месиво, продвигаясь почти вслепую, дворники не успевали очищать стекла, их закидывало сразу же. Те, кто оказался пешком, — на них Кейси старался не смотреть, бедолаги, с ними все кончено. Альбион жесток. Но больше всех виновата Британская метеорологическая служба.

Кто-то его толкнул, еще один, прямо перед носом заскрипела дверь, пахнуло теплом и едой, трое сумрачных парней гуськом вошли внутрь, брюки мокрые чуть не по колено, снег на плечах, за ними вразвалочку — приземистый коренастый старик с усищами и бакенбардами, в твидовой кепке, на которой громоздился целый сугроб. Кейси, не раздумывая, нырнул следом.

Внутри было шумно и дымно. Желтые лампы над столами, на стенах грубая серая штукатурка, повсюду трещины и острова обнажившейся кладки, стойка из железных труб и толстых сосновых досок с потеками засохшей смолы — все в дыму. Девушки в длинных коричневых юбках и застиранных передниках, вздымая подносы с рядами кружек и горами тарелок, лавировали, словно корабли в тумане. Здесь курили, курили много, и большая табличка над барменом грозно извещала, что заведение только для курящих, муниципальное разрешение номер такой-то, ответственность за все могущие быть в связи с этим инциденты берет на себя лично посетитель, коль скоро он вошел.

Кейси углядел одинокий столик у окна, быстро нырнул к нему и угнездился на высоком деревянном стуле, вот удача. Окно, правда, маленькое, стены толстые, и высоко, ничего в него не увидишь, но все равно… Кейси моментально разомлел. Вот так бы посидеть часик или два, а там, глядишь, придумается само собой что-нибудь путное. Или не придумается. Меню в коричневой папке оказалось перед ним, он раскрыл, не посмотрев на официантку, и по привычке полез было в конец, но сразу же одумался, вернулся к горячим напиткам, отмахнулся от предложенного имбирного чая и потребовал кофе. Просто кофе с сахаром, побольше сахара, вот так-то.

Кофе оказался прямо-таки приторным и с каким-то странным, не очень кофейным запахом. Но Кейси пивал и большую дрянь. Нет, самое то в таком месте. Он медленно помешивал ложечкой, как будто что-то такое очень важное там размешивал, или сахар особенный, оттого и приторный, и пока он размешивает, например, огромная куча теплого воздуха поднимается с Аравийского полуострова, так же медленно разворачивается в небе и всей массой движется на северо-запад. Кейси глотнул, поморщился, еще раз глотнул. Нормально.

— Что вы говорите? — переспросил Кейси. С другой стороны за столиком незаметно оказался парень, не старше Кейси, но выглядел уже повидавшим виды — в тужурке наподобие моряцкой, красные руки с улицы, рядом номер «Socialist Worker», свернутый в трубку, такая же, как у Кейси, чашка кофе, он с ней, верно, и подсел.

— Я говорю, нормальный кофе, приятель? Самое то в такую погоду.

— Типа того, — согласился Кейси, помешивая. Подумал и добавил как мог доброжелательно: — Горячий.

— Вот-вот… — сосед кивнул и занялся чтением.

Кейси посидел немножко, попивая кофе и поглядывая вокруг. Все гомонили, смеялись, размахивали трубками, гремели кружками, у противоположной стены двое спорили аж до крика, рядом подзуживали и подначивали, совали спорщикам пиво. Кажется, драки не будет. Сосед читал, не обращая на него внимания. Простые, славные люди… Кейси скорчил гримасу — на дне было уж слишком сладко — и, сам не зная зачем, потянул из кармана телефон.

— Не берет, — немедленно откликнулся парень в тужурке. Словно только и ждал, а в газету для вида уперся. — Так не берет. Стены толстые. Вон, гляди, — он ткнул пальцем наверх, — окно. Я сюда нарочно сажусь. Можно даже не вставать, руку поднимешь, и пробивает.

— Спасибо, — Кейси пожал плечами. Не хотелось быть неучтивым. — Кофе кончился… — сообщил он после паузы. — Схожу.

Он поднялся, держа телефон в руке.

Пип!

Пип!

Пип!

Шесть неотвеченных вызовов. И три сообщения.

Родственников и друзей он заблокировал. Номер незнакомый.

Пип!

Еще одно.

Кейси ткнул пальцем в экран.

«Внимание»

«Приготовиться»

«Как слышите, прием»

Что за бред.

«Не вздумай отключать телефон маленький паршивец»

Кейси ругнулся и потянулся стереть все это дерьмо и послать отправителя в ад.

Пип!

Кейси непроизвольно вздернул брови.

«Милый племянничек нудного семейства. Где бы ты ни был, можешь оставаться там, прожигать свою никчемную жизнь. Но лучше бы ты приехал немедленно в Лондон. Если не хочешь сдохнуть этой зимой в порту с матросней. Дом 4 по Гарден-лейн.

Квартира 26.

Жду, люблю, Августа».

Кейси обалдело уставился на телефон.

Тетя Августа. Да, это она. Больше так никто не напишет. И ведь все верно, хотя как-то насчет матросни… Кейси кинул взгляд на соседа, но тот был увлечен газетой.

— Спасибо большое… — сказал Кейси медленно. — Я… Наверно, пойду. Желаю вам… хорошо посидеть.

— Удачи, приятель, — парень улыбнулся во весь рот и помахал красной пятерней.

Кейси ожидал, что тетушка проживает в особняке со швейцаром, зимним садом и поваром-китайцем, а тут… Многоэтажный дом, он даже считать не стал. Довольно-таки унылой, прямо сказать, тупой архитектуры. Затянутая железной сеткой баскетбольная площадка рядом, и окрестности в том же духе. Дверь подъезда закрывалась на магнитный замок, но он был, видимо, сломан, — Кейси просто дернул, и дверь открылась. Никакого консьержа, ничего похожего. Четыре квартиры на этаже. Он поднялся на лифте на шестой и позвонил.

Из-за двери раздались стремительные шаги. Кейси непроизвольно улыбнулся.

— У тебя хватило ума не сменить номер, — с порога заявила тетушка, обнимая племянника. — Но тебе никто не может дозвониться, как я слышала…

Августе никто не дал бы ее шестидесяти одного. Загорелая, как всегда, настоящий загар, другого она не признает, опять прилетела из Мексики или с Крита, или еще откуда там… Умопомрачительный красный халат, белье это предрассудки, тюрбан с какими-то перьями, шлепанцы… нет, это мокасины, что ли… Надеюсь, не из бизоньей шкуры…

— Прелесть, правда? — тетушка проследила его взгляд. — Имитация. Я против убийства животных, ты знаешь.

— Не знал, но я поддерживаю… А что случилось, тетя Августа?

— Случился ноябрь, — объяснила Августа. — Отвратительный ноябрь. Я хотела повидать тебя перед отъездом, вообще-то. Как нельзя кстати. Раз в кои-то веки выпьешь чаю с теткой. Так почему тебе не дозвониться, можешь объяснить?

— Я ушел из дома, — пожал плечами Кейси.

— И что?

— Никого не хочу видеть. Логично.

— Логичный ты идиот, — Августа потрепала его по щеке. — Конечно, это не мое дело, поэтому я промолчу. Идем на кухню.

* * *

— Район конечно, сам видишь, — говорила тетя Августа, наливая в чай молоко. Она уселась в кресло, роскошно закинув ногу на ногу, подтянула к себе блюдечко со сладостями и сунула в рот печенье. — Но в этом-то вся прелесть. Тишина. В таких местах хорошо отлеживаться. Как говорил один мой знакомый, зализывать раны. Соседи шикарные… — она поймала скептический взгляд племянника. — В смысле, их не видно. И всем плевать. Куда ты пошел, кого привел… И никаких гулянок под окнами, мальчиков, безумных девиц, ничего этого…

— Безумных? — Кейси с сомнением отпил из чашки.

— О, дорогой, да ты еще больший музейный экспонат, чем я, — засмеялась Августа. — Между прочим, ты же в курсе, твоя матушка, не хочу сказать ничего плохого, как она обо мне отзывается? Я вульгарная, распутная, сорю деньгами, имею дворцы и слуг по всему свету, а чем я все это заполучила? Слышал ведь такое про меня?

— Семейные легенды, — презрительно улыбнулся Кейси. — Традиция придумывать сказки друг про друга и рассказывать по тысяче раз. Шоу Барнетов.

— В точку, — расхохоталась Августа, болтая шоколадной ногой с серебряным браслетом на щиколотке. — Ты у нас, как известно, хулиган, бездельник и нигилист, ничего святого.

— Отморозок, — Кейси помешал ложечкой с абсолютно каменным лицом.

— Та еще парочка. Бонни и Клайд. Жалко, что ты мой племянник… — Августа усмехнулась. — Надеюсь, мы с тобой еще когда-нибудь посидим, я бы тебе тоже нашла что рассказать. Поинтереснее семейных легенд… — она промокнула губы салфеткой, скомкала ее и метко бросила через всю кухню точнехонько в раковину. — Ладно. Джулия, как это говорится… скрипя сердцем… и зубами… Поведала мне под строгим секретом, даже Дэвиду ни слова, что считает тебя ответственным и порядочным… — Кейси покачал головой, — хотя и беспутным.

— Интересно, как это.

— Ну вот так. Я тоже не очень поняла. Но она убеждена, что ты не пропадешь. Спросила меня, думаю ли я так же, и еще — а как я думаю, не опасно ли сейчас в Англии для порядочного молодого человека… Я сказала — так безопасно, что даже противно. В общем, она в тебе уверена. А вот Дэвид — он всюду звонил и разыскивал.

— И что, до сих пор? — досадливо поинтересовался Кейси.

— Ну… наверно, сейчас уже нет. Не идиот же он совсем. Звонил мне, — Августа посмотрела на потолок, — в начале октября. Так и не смог толком объяснить, из-за чего вы повздорили. Думаю, у тебя есть причина.

— Мы с ним слишком разные люди, — уклончиво сказал Кейси.

— Вот как? — Августа приподняла бровь.

— Да.

— Ну что ж… Я скорее рада. Не хочу, чтоб ты был таким. Твой брат слишком… как бы сказать… Одно слово — умник.

Кейси молчал, уткнув нос в чашку.

— Может, я несправедлива. Но я устала… — Августа порывисто поднялась. — От механических женщин. От мужчин… тоже устала. Знаешь, дорогой… Мне кажется иногда, их всех делает твой брат. Не только женщин. А всех. Вообще весь мир сделал твой брат. Поэтому он такой скучный… Пойдем, — она быстро пошла по коридору, включая всюду свет, мокасины свистели, как стрелы, красный халат развевался. Кейси поплелся следом. — Нет, это я, конечно, хватила через край. Не весь мир. Мир — прелесть. Одна Англия скучная.

— Мой брат — специалист по Англии, — пробормотал Кейси.

— Ты понимаешь, да? — Августа взмахнула руками, как крыльями. — Сначала на Восток. Сокровища древней мудрости, затерянные города… Помнишь Киплинга?

— «Запад есть запад, восток есть восток…» — племянник слабо улыбнулся.

— Горы… — проговорила Августа так, словно она уже в горах и смотрит сверху в долину, на поля и верхушки деревьев. — И джунгли. И океан. Больше ничего не нужно. Слоны…

— Их, вроде бы, всех перебили, нет? — усомнился племянник.

— Нисколько! Их очень, очень много. Только они без зубов… Бивней. И тигры, и удавы, и олени… Кто угодно. Павлины, — тетя мотнула тюрбаном. — Перья валяются прямо под ногами. Я видела с палубы кита, представляешь? Это в Индийском океане! И акулы. О, акулы, такая красота… Здесь спальня, — она ткнула пальцем.

— Спальня, — машинально повторил Кейси, из вежливости заглянув в стеклянную дверь.

— Можешь считать ее кабинетом. Неважно. Там маленький балкон. Жалюзи нет и штор тоже нет… Ходи как хочешь, наплевать. Это твое дело… Кухню ты видел. Это вот… Гостиная. Там большой балкон. Там — чулан. Видишь? Вон та дверка.

— Вижу дверку, — кивнул Кейси, словно это было главное место во всей квартире. — Постойте, тетя Августа. Я не очень понимаю…

— Обалдуй, — Августа покачала головой, перья заколыхались. — Что тут непонятного: я уезжаю. Квартира остается тебе.

Уже вечером Кейси нежился в ванне, потом завалился на диван с пультом, начал смотреть дурацкий детектив и почти моментально захрапел — герой только успел сказать «Позвольте представиться» или «Что вы тут делаете, сэр?», какую-то такую ерунду, а может, это не герой, а наоборот, кто его знает, у Кейси глаза были закрыты. Назавтра он проснулся около полудня, смотался в мини-маркет и притащил кучу еды, несколько бутылок «Ньюкасла» и бутылочку виски, чтобы отметить новоселье. Мягкое атлантическое солнце теперь ему было не страшно.

Тем не менее, он так и не понял до конца, что произошло. Кажется, здорово повезло, но как-то уж слишком. Прямо голливудская сопливая сказочка… Кейси поболтал виски в бокале, отхлебнул и задумался. Не то, чтобы тетя сговорилась с матерью или Дэвидом, — это уж точно нет, не в ее стиле, скорее, наоборот, они от нее ничего не узнают, а она будет посмеиваться про себя. И это у нее не единственное пристанище, скорее всего, самое простенькое, вот тут мать права. Скажем так, это ей ничего не стоило. Если бы меня не было, просто бросила бы квартиру и не факт, что вспомнила про нее когда-нибудь.

Так что вроде все без подвоха. Непонятно тогда, почему так и тянет подойти на цыпочках к дверям и прислушаться к шагам на лестнице, хотя ясно, шаги ни при чем. Нет, ну а что было делать? Сказать — тетя, спасибо, не надо? Уйти в снежный буран и там гордо заполучить пневмонию? Отморозок, но не до такого же.

В итоге Кейси плюнул на сомнения и принялся обживать квартиру. Из шкафа он выгреб кучу застарелого, скомканного постельного белья — тетушка вряд ли утруждала себя стиркой, скорее всего, выкидывала и покупала новое, а тут не успела или забыла. Он все вынес на улицу, запихнул в мусорный бак, а когда вернулся, обнаружил на дне шкафа ноутбук — и без тени сомнения посчитал его еще одним тетушкиным подарком.

Соседи, как ни крути, порой возникали в поле зрения, но моментально исчезали снова. Августа сказала правду, всем было плевать. И, что особенно приятно, — в этом районе его вообще никто не знал.

Тем больше он удивился, когда как-то вечером, ближе к декабрю, в дверь позвонили. Сначала Кейси хотел было не открыть — он резонно полагал, что пришли в любом случае не к нему. Однако звонивший был настойчив. В конце концов Кейси сдался — да и, наверно, пора было вступать в права, то есть проявить себя в качестве хозяина.

Открыв дверь, Кейси увидел тщедушного старичка с хитрыми маленькими глазками. В левой руке гость держал коричневый бумажный пакет, в правой — бутылку шампанского. Старичок был удивлен куда больше Кейси — он отшатнулся, маленькие его глазки расширились, рот открылся.

— Добрый вечер, — Кейси пришел на помощь старичку. — Вы ко мне?

— Добрый вечер, — промямлил старичок. — Прошу прощения за беспокойство, никак не думал потревожить… вас. Но… Могу я видеть госпожу…

— Мисс Барнет? — опередил его Кейси.

— Да! Да! — радостно закивал пришелец.

— Она уехала.

— А когда…

— Нет-нет, она уехала насовсем.

— Насовсем? — поразился старичок.

— Да.

— Ай-яй-яй, какая жалость… И что же, далеко?

— Да.

— Ай-яй-яй… — повторил старичок, качая головой. — И не вернется. Наверное ведь не вернется. И правильно. Что у нас тут делать… А свой век доживать надо совсем в других местах. Где-нибудь у моря, либо в горах… Правильно я говорю?..

— Ну… — Кейси был не готов к такой беседе. Слова «доживать свой век» вряд ли можно отнести к Августе, но он не успел развить эту мысль. Старичок вдохновенно продолжал:

— Ну да, ну да! Как говорится, не все могут. Вот мы и не можем. Мы остаемся. А что нам еще делать — побеседовать с хорошим соседом да съесть что-нибудь этакое… Каких-нибудь омаров-кальмаров. Или сыра бри с французским багетом, — гость покосился на свой пакет. — Выпить шампанского. Лучше полусухого. Или красного вина. Скажем, бордо. А можно и не бордо. Можно что-то попроще. Вы не пьете?

— Не так часто, — осторожно ответил Кейси.

— Это правильно, да, — закивал старичок. — А нам-то надо, надо. Что еще делать? Поговорить не с кем. Не с телевизором же. И с барышнями нашими тоже не очень побеседуешь. Вот госпожа Барнет меня выручала. А вы, простите… ее сын? Вы похожи. Я-то думал, она…

— Племянник.

— Ах, да-да-да. Очень, очень приятно… А я Хент.

— Кейси Барнет, — Кейси на всякий случай протянул руку.

Старичок торопливо переложил бутылку под мышку и сунул Кейси маленькую сухую ладонь. Сгоряча он сильно промахнулся, задел руку молодого человека только мизинцем и сразу неловко отдернул ладонь. Можно было ожидать, что Хент теперь ретируется, но он и не думал уходить.

— Я бы посмел спросить, не сильно ли вы заняты, мистер Барнет?

— Я вообще не занят, — сказал Кейси. — Но смотря что вы хотели.

— О, я вас сильно не задержу, — старичок ухмыльнулся. — Но вы же не думали, что я заберу шампанское домой? Нет уж. Джентльмены так не делают…

Кейси полагал, что джентльмены наоборот не лезут к незнакомцам с бутылкой, но старичок явно не считал его уже незнакомцем. Что ж, кто его знает, какие у них отношения с Августой… Хент между тем уже был в прихожей, не переставая тараторить, Кейси с легкой оторопью наблюдал за ним.

— Раз уж все так вышло, то есть я буквально вперся к вам в дом, уже ничего не поделаешь. Пару бокалов и пару бутербродов… Бутербродов, наверно, все же не пару…

Бутылка из-под шампанского довольно быстро оказалась под столом, и хозяин добыл из буфета кое-какие свои запасы. Хент пил маленькими порциями, но опрокидывал очень лихо, Кейси тоже не отставал, хрустящий свежий багет они ломали руками, сыр был превосходен.

— Мне не нравится только магазин, — говорил Кейси, уплетая маринованного кальмара. — Все остальное прекрасно.

— Магазин? — переспросил Хент.

— «Клеопатра», — пояснил Кейси.

— Ах, да. Ну да, ну да. Сомнительное соседство. С другой стороны, конечно, в этом что-то есть. Круговерть жизни. Ярмарка страстей.

— По-моему, это ярмарка дерьма, — сказал Кейси. — Извините, но это же отвратительно.

— Я вас понимаю, — кивнул Хент. — Просто я стар, меня это взбадривает. Безусловно, вы правы. Торговля людьми, как ее ни называй.

— Они не люди, — беспощадно уточнил Кейси. — Но да. Два окна, лучших окна у меня… и балкон, представляете… выходят на эту круговерть жизни. Она мне весь вид портит.

— Есть же еще окна, — Хент, нисколько не стесняясь, говорил с набитым ртом.

— В переулок.

— Мусорные баки и пожарные лестницы, — определил старичок. — И чужие окна. Альтернатива сомнительная.

— Вот именно. Хотя в лестницах своя романтика.

— Знаете, что я вам скажу, — Хент приложился к стаканчику. — Можно порадоваться, что это не небоскреб. Я жил напротив высотки. Двух высоток. Они закрывали мне все. А магазин этот не так уж велик, и у вас поверх его крыши видно прекрасное… — он обернулся к окну, в окне висели набрякшие тучи, — …небо. И все остальное, вы говорите, в порядке.

— В полном, — согласился Кейси. — Нет, ну я выхожу из дома — все прекрасно. Эта дрянь с другой стороны, я туда не заглядываю, мимо не хожу. Тут у нас магазинчик, просто милейший…

— Милейший магазинчик, — поддакнул Хент, — это наш любимый!

— Ну вот. Остановка автобуса, даже деревья есть. Площадка для баскетбола. Я сам не играю, но ребята иногда постукивают, мимо идешь, оно так… приятно, в общем. Да нет, я не ною. Тем более, я вообще это все не заработал. Получил просто так. Люди надрываются, решают проблемы, сводят концы с концами… А я тут живу припеваючи.

— Но вы же не живете припеваючи? — прищурился старичок. — Вы же не какой-то бездельник? Не похоже.

— Наверно, нет, — согласился Кейси. — Откуда-то деньги берутся все-таки. Иногда бывает, сижу без работы. Неделю, две, даже месяц как-то сидел. А потом вдруг само — раз… То одно, то другое подвернется. Само, — повторил он.

— Ну это да, это да, — кивнул Хент, пальцами выуживая из вазочки маслину и засовывая ее в рот. — Между прочим, многие бы вас за это осудили, — вторая маслина последовала за первой.

— Вы тоже? — желчно осведомился Кейси.

— Ну что вы! — старичок замахал руками. — Наоборот, совсем наоборот. Наконец хоть кто-то не заботится. Можно сказать, одной заботой меньше. Капелька беспечности миру не повредит.

— Вы говорите как поэт, — одобрительно сказал Кейси.

— А!.. — сосед пренебрежительно махнул рукой. — Просто, знаете, надоело. А вы сами, мистер Барнет, извините, это, конечно, личное… Вы сами что-нибудь пишете?

— Все пишут, я думаю, — уклончиво ответил Кейси.

— Все пишут, но таят. Прочтите, ну пожалуйста! — Хент воодушевленно заерзал на стуле.

— Но это было очень давно, — предупредил Кейси. — Скажем… Ну вот. Стояла тишина над парком, лишь щебетали коноплянки в колючих зарослях боярышника. И старый человек собрал огарки, смел со стола объедки и остатки, буравя взглядом сумерки. И стук… Нет, не так….Случайные гуляки распевали за изгородью в четыре пьяных голоса, но стук, подобно падающей крышке сковороды, симфонию их оборвал. «Никто не входит в эту дверь, иначе как по делу, — промолвил гость, входя. — Пора их стричь».

Хент застыл с очередной маслиной в руке.

— Что? — спросил Кейси нетерпеливо.

— Это… я не знаю… — сосед помотал головой. — Я всего-навсего любитель, но, по-моему, это просто… просто… Это новое слово в поэзии, — он сунул маслину в рот и принялся энергично жевать. — Серьезно. А еще, прочтите еще!

— Остальное я плохо помню, — сказал Кейси. — Кое-что есть в компьютере. Давайте, я найду и прочту, только потом.

— В компьютере? Вы в нем пишете? — удивился Хент.

— Конечно. Это же удобно, — пожал плечами Кейси.

— Удобно… — повторил старичок. — Видимо, да… — вдруг он замолчал и округлил глаза. — Ох!

— Что с вами? — испугался Кейси.

— Вы только не сочтите меня невоспитанным, но я вдруг вспомнил… Мне пора уже идти, меня там ждут, я совсем забыл, ай-яй-яй, — Хент быстро поднялся. — Было очень, очень приятно побеседовать. Мистер Барнет, я надеюсь, — он прижал обе руки к сердцу и проникновенно раскланялся. — Еще не раз… — И он исчез, словно его и не было.

После такого начала Кейси ожидал, что Хент вскоре появится снова. В принципе, он был даже не очень против. Но старичок оказался не из приставучих. Порой они сталкивались в подъезде и раскланивались тепло и со значением — но не более. Раз Кейси даже не выдержал и напрямую предложил заходить без стеснения в любое время. Хент заверил, что он с превеликой радостью, только вот с делами разберется. Пока он больше не заглядывал.

* * *

Видно, непростые у него дела, что за год без малого он с ними не разобрался… Кейси спускался по лестнице по обыкновению вприпрыжку, руки в карманы. Ну хотя, наверно, в этом что-то есть. Жизнь кипит. Ты бросаешь выпивку и бежишь туда, где ты нужен. Читаешь почту каждое утро… Брр-р. Кстати, проверить ящик, кто будет писать сюда тете, сложно вообразить, но раз просила… Так… Кейси щелкнул замочком, запустил руку в абсолютной уверенности, что встретит пустоту, и извлек продолговатый конверт.

На конверте значилось:

«Мисс Августе Барнет. Извещение».