Танец со стулом

Александр Холмов, 2021

Английские ученые, пытаясь преодолеть энергетический кризис, изобрели мегатон: вскоре после его внедрения по всей Земле перестали рождаться девочки. Теперь женщины заменены андроидами, а детей выращивают в инкубаторах. Дэвид Барнет, чтобы прокормить семью, оставшуюся без отца, становится андроид-инженером и принимает выгодное предложение корпорации «Клеопатра» – ведущего производителя биоженщин. Талантливый изобретатель и неплохой человек, он превращается в часть индустрии, штампующей женщин-роботов. Последняя из рожденных девушек, Кэрол, тайно живет под видом андроида. Она боится выдать себя, ведь Министерство генетики использует оставшихся женщин для биологической эксплуатации. Борьба человека и системы кажется почти безнадежной, но тут… Комментарий Редакции: Киберпанк и социальная фантастика еще никогда не обретали настолько радикальную форму. Помимо крайне нетривиального сюжета – определенный авторский посыл, который можно трактовать совершенно по-всякому.

Глава 5. Разные интересы

Дэвид бросил папку на столик и стянул плащ. Не сравнить с «Тремя звездочками», конечно… Но для Сити вполне прилично. Одиннадцатый этаж, простой старомодный хай-тек, стекло, алюминий и пластик, это по мне. Без всякого дешевого винтажа. Можно сказать, по-домашнему. Наверно, как был всегда деревенщиной, так и останусь… Вот этот столик ничего, главное — окно во всю стену, вид — это главное. Хороший вид сверху и простая чашечка кофе для начала дня. Вернее, уже совсем не начало для нормальных людей, скажем, для менеджера или консультанта — самый разгар. Кто будет сидеть в кафе в такое время, один я мотаюсь как не пойми кто. Наверно, это все же семейное. И Кейси, думаю, только просыпается сейчас. Лезет в холодильник… Вот уж кто не терпит, когда толпы. Он бы оценил такое местечко…

Высокий сутулый официант подбежал, откидывая в сторону налаченный чуб, но Дэвид его сразу разочаровал. Американо и чизкейк — вот и все предпочтения сэра в это время суток. Так себе из меня клиент. Он устроился поудобней в пластиковом кресле, спиной к пустому залу, вытянув ноги в сторону города и неба.

— Сэр, не будете против такого соседства? Подожду пока вы уйдете, чтобы вам не мешать…

Дэвид, мысленно сморщившись, повел носом, но особенного запаха не ощутил.

— Нет-нет, — сказал он, не отрываясь от созерцания смога и набухающих туч. — У меня только кофе и пирожное. Но пирожное не отдам. Могу сахар, хотите?

Нищий сзади чмокнул губами.

— Сахар… Бедный сахар не нужен никому. Сбыть с рук норовят…

— Ну да, — Дэвид пожал плечами. Сити внизу в пелене облаков и смога менял облик на глазах — серебристые клочья, морось, здания то прячутся, то возникают, все причудливое и зыбкое.

— Пирог с начинкой! — рявкнул нищий голосом натурального пирата. Дэвид не выдержал и повернул голову.

Лохмы во все стороны, соломенная бородища метлой, обветренное лицо, здоровенное алюминиевое кольцо в ухе… Охранник у входа активизировался было, но Дэвид поднял руку и отрицательно помотал головой, тот вмиг снова принял скучный вид. Нищий даже не двинулся, ноги в синих заплатанных клешах были широко расставлены и упирались в пол, как в палубу.

— С начинкой, — важно повторил пират и потряс пальцем.

Такие собеседники Дэвиду не часто попадались.

— Не очень понял.

— Пирог с начинкой принесли для Гарри короля. Там Катерина, Анна, Джейн, снова Анна, снова Катерина…

— Снова Джейн? — предположил Дэвид.

— Невпопад! — возразил пират. — Снова Катерина. С Катеринами ему лучше удавалось.

— Да, верно!.. — Дэвид рассмеялся. — Я все позабыл. А вы знаток отечественной истории.

— Изучаю жизнь, — пират выпятил нижнюю губу и покивал, подтверждая, что предмет достоин изучения.

— Я знаю, с кем вам было бы интересно побеседовать, — сказал Дэвид. — Он работает в «Вандер Банке», высокий… У него такая красная машина, — он выразительно показал пальцами. — При случае имейте в виду.

— Высок и строен… дерри-даун… — одобрительно забормотал нищий. — При случае весьма…

Тем временем официант поставил перед Дэвидом поднос. Фарфоровая чашечка, десертное блюдце с пастухом и пастушкой, идеальный чизкейк, идеальный кофе. Хоть на фото в журнал. Дэвид внимательнее оглядел бродягу. Не похоже, что от голода страдает. Из-под штанин, подметающих пол, торчат мозолистые ступни в кожаных сандалиях, подвязанных шнурками и веревочками. Холщовая рубаха с полуоборванными рукавами, меховая жилетка, кое-как напяленная на обширную талию, дрябловатые, но могучие ручищи, поросшие светлым волосом… Дэвид с удивлением убедился, что взгляд пирата беспечно устремлен в дымку дождливого Сити, в то же самое панорамное окно.

— Еще американо и чизкейк, — сказал он официанту. — С собой большой картофельный пудинг с говядиной и две бутылки «Ньюкасла». Упакуйте, пожалуйста, хорошо.

— Истинный джентльмен! — провозгласил пират. Его огромная пасть сверкнула сталью и золотом. Официант, споткнувшись, ретировался, бродяга доверительно повернулся к Дэвиду. — Неба не разглядишь, снуют, снуют.

— Здесь ничего вид, — возразил Дэвид, пододвигая ему свою чашку. — Кофе, сэр.

— Мерси, — чашка погрузилась в бороду. — Красотки лучшие весьма. Но мы их не возьмем.

— Почему это?

— А потому, а потому, — пират шумно потянул из своей чашки и лязгнул зубами; большая половина чизкейка канула в его пасть, и он закончил нараспев: — Что им не нужно ничего.

— Работа, например, — пожал плечами Дэвид.

— А, да-да-да! Это да, — закивал бродяга. — Работя-я-ги! Пульсируют жизнью, тыц, дыц, тыц, дыц. Вот так пульсируют! — он воздел кулак с остатком пирожного и подвигал туда-сюда. — Падам, пам… Падам, пам…

Пират затанцевал, не вставая с места и держа в одной руке чизкейк, а в другой чашечку. Только поводил плечами и слегка поворачивал массивный корпус влево-вправо, как это у него получалось, непонятно, но танец получился шикарный. Дэвид даже забыл отхлебнуть.

Сбоку раздались аплодисменты. Две девицы, одна в красном обтягивающем, другая в серебристом и пушистом и высокий темнокожий парень в просторном костюме подняли руки с бокалами в их сторону.

— Танцуйте, пока солнце! — рявкнул пират, салютуя им чашечкой.

— Мы и ночью танцуем! — крикнула ему та, что в красном, и тоже сделала несколько танцевальных движений, довольно лихо, — а темный парень подхлопывал, — закинула длинную ногу в красной туфле на стойку, потеряла равновесие и схватилась за серебристо-пушистую. Они чуть не повалились, захохотали обе, и парень зашелся, взвизгивая от удовольствия, все трое разом выпили и укатились куда-то.

— Танцуйте… — пират сунул в пасть остаток чизкейка, со страшным плеском и чавканьем дотянул кофе, облизал пальцы и вытер их о скатерть.

— В такое время танцы, — заметил Дэвид, аккуратно прихлебывая кофе. — Думаю, это богема.

— Никакая вам не богема! — обиделся пират. — Бедняжки! Всегда в трудах. В воскресенье был в офисе. Принес им пакеты, забрал бутылки. Принес бутылки, забрал пакеты. Фунты законные дают…

— То есть вы работаете?

— Не то чтоб да, скорее нет, хотя, — пробормотал нищий под нос. — А девочки, те молодцы. Стараются.

— Нам до них далеко, — кивнул Дэвид. Дождевой Сити окончательно утонул в пелене, в окне стало мутно и неинтересно. Он подтянул поближе свою папку. — Но мы тоже будем стараться.

— Сэр, хотел бы вас поддержать, — пират грустно поморгал. — Но только в другое время года.

Дэвид захохотал, откинувшись на спинку кресла.

— Давай, попробуй! — раздался крик от стойки. — Ноги на хрен переломаю!..

— Пульсируют, — сообщил пират Дэвиду. Дэвид посмотрел туда.

Два официанта схватили друг друга за грудки. Дэвидов с налаченным чубом и второй — помоложе, похожий на воробья, веснушчатый и растрепанный. Малыш, намертво вцепившись в чубастого левой рукой, недвусмысленно отводил назад правую с крепко сжатым кулаком. Чубастый был явно напуган.

— Убери руку! Убери! — вопил он. — Я ошибся, все! Никому не скажу, отстань… — он изловчился и вырвался, оставив воротничок в руке малыша. — Бешеный… Шел бы к своему брату в банк, счетовод…

— Скажи еще про моего брата, скажи, Мэтью, — малыш спокойно заправлял рубашку в штаны. — Точно в нос получишь.

— Да пошел ты, — отвернулся чубастый.

— Ага, и надулся сразу, — малыш примирительно ткнул его кулаком. — Ладно, проехали… — он подхватил поднос и убежал.

— Люблю это местечко, — пират растянул рот до ушей. — Хорошее место.

— Я знаю получше, — сказал Дэвид.

— Получше не всегда лучше, — бродяга пожевал бороду. — Бывал.

Он задрал холщовую рубаху и продемонстрировал кровоподтеки на ребрах. — Крепкие парни. Ходят в спортивный клуб. Весь день там. Пульсируют. Назвали попрошайкой. Вы тоже так думаете, сэр?

— Я нет, — ответил Дэвид, принимая из рук официанта крафтовый коричневый пакет. Нитки от воротничка на шее, оторванные пуговицы и развалины чуба наводили на мысль, что Мэтью — стюард на корабле пирата.

Официант поймал взгляд Дэвида.

— Недоразумение… — пробурчал он, поправляя волосы, но чуб больше не держался. — Не поняли друг друга.

— Нет-нет, все нормально, — заверил Дэвид. — Работа — дело такое…

— Я вообще могу не работать, — обиженно сказал Мэтью, словно это Дэвид хотел дать ему в нос. — У меня жена есть, — он посмотрел в сторону кухни. — Не как у некоторых…

Официант отчалил. Пират смотрел сочувственно, шевеля губами. Дэвид встал и протянул ему пакет.

— Вот, — сказал он. — Вместо сахара.

— Пропади он пропадом, — ответил бродяга, вздергивая брови. — Вот удивление! У вас тоже брат в банке?

— Мой брат, — сказал Дэвид, — неизвестно где. Если хотите, можете выпить это пиво за то, чтобы ему повезло.

— Это честь — выпить за брата, — пират грузно поднялся и с достоинством принял еду. — Благородный незнакомец! — он сделал ногами нечто вроде реверанса и прижал пакет к сердцу. — Желаю вам лучших красоток…

— Не надо, — сказал Дэвид и взял папку и плащ.

— А вас просто не возьмешь, — объявил пират ему в спину. — Что-то про них знаете… Тайный агент!..

— Я их делаю, — сказал Дэвид, не оборачиваясь.

Он спустился на лифте и сразу же попал в толпу, огромный холл торгового центра на глазах наполнялся людьми. Могло показаться, что всем понадобилось срочно что-то купить или наверстать упущенный завтрак, если бы не разноцветные зонты, мокрые плащи, лужи на полу. В окнах-витринах по бокам от выхода стояли серые струи и было видно, как машины разбрызгивают воду, проезжая мимо. Дэвид сунул папку за пазуху, протолкался к вращающимся дверям и решительно вышел, поднимая воротник. Капли барабанили по брусчатому тротуару. Андроид-инженер оглянулся по сторонам, подошел к краю и замешкался. Дождь, словно нарочно, полил сильнее. Дэвид, поколебавшись еще немного, поднял руку. Тут блестящий красный автобус вывернул из-за угла. Дэвид сорвался с места, перебежал улицу, шлепая по лужам, и побежал к остановке в сторону Саутваркского моста. Он вскочил на подножку в последний момент. Очень кстати. Дэвид пятерней закинул назад волосы и стряхнул воду с пальцев.

Нет, я правда деревенщина, усмехнулся он про себя.

* * *

В то самое время, когда старший консультант «Клеопатры» наслаждался видом из окна, а дождь едва начинал моросить, у входа в центральный офис «Вандер Банка» в Холборне стоял роскошный винтажный красный «Форд-Мустанг». Мощная, благородная и, без сомнения, невероятно красивая машина, даже на взгляд человека, равнодушного к автомобилям. Кое-кто из прохожих не выдерживал и, вопреки всем правилам приличия и традициям сдержанности, оборачивался и смотрел.

Только не на машину, а на хозяина.

Выглядело так, что машина припаркована у его ног. Очень высокий — по крайней мере шесть с половиной футов — атлетического сложения мужчина лет тридцати пяти, с могучими плечами и колоннообразной шеей, с короткой, но стильной стрижкой, в прекрасно сшитом дорогом костюме и накинутом сверху кремовом плаще; он ожесточенно названивал по мобильному. Дождь усиливался, но гигант не обращал внимания. Он нервничал, набирал номер снова и снова, но безрезультатно. Время от времени он озирался, словно искал кого-то и не находил, — и его безупречно выбритое мужественное лицо делалось по-детски растерянным. Но стоять и звонить весь день большой человек не мог. Он сунул телефон в карман, плюхнулся за руль и умчался по Саутгемптон-роу, — насколько это позволяло движение.

* * *

В гостинице на берегу Средиземного моря маленький изящный телефон, зудящий на ресепшене у выхода к бассейну, наконец, замолчал. Он мог надрываться, сколько угодно: играла музыка, кто-то хохотал, визжали девушки на краю двадцатиметровой мраморной ванны, полной лазури и солнца, плескалась вода. В шезлонге под тентом раскинулась высокая, роскошная молодая женщина в крошечном бикини и драгоценностях. Рядом с ней в таких же шезлонгах помещались лысеющий загорелый господин лет пятидесяти с золотой цепью на груди и массивным золотым перстнем на пальце и стройный миловидный юноша. Перед ними стоял столик с фруктами, напитками и сладостями.

— Мадам Штаммер, вы умеете плавать? — спрашивал юноша, волнуясь.

Женщина небрежно взглянула на него.

— Милый Эрик, я прекрасно плаваю.

— Тогда давайте поплаваем вместе! Мне кажется, вам жарко…

— Ну, что ты. Это будет невежливо — оставить господина Янсена в одиночестве.

— Не беспокойтесь, отец и не захочет плавать. Бассейн — это не для него. Он предпочитает свои скучные журналы. Или не менее скучные облигации.

— Да, бассейн не для меня, — засмеялся господин Янсен. — Купайтесь, молодые люди. Я люблю море. Особенно после захода солнца. Мощь стихии… Подобная мощи человеческого разума. И покой. Устойчивое равновесие…

— Равновесие? — переспросила женщина, потягиваясь в шезлонге и поводя плечами. — Это любопытно.

— Устойчивое, — уточнил Янсен, отхлебывая мартини. — Это существенно. Представьте, шарик для гольфа лежит в лунке. Он никуда не денется. Звучит грубовато, но смысл в этом. Даже если мы его слегка подтолкнем кверху, он не выкатится наружу, а скатится… — он потянулся за журналом, упавшим на пол, — назад.

Женщина проследила за его рукой.

— Видите? — радостно воскликнул Эрик. — У отца равновесие, пойдемте же, ну! — он вскочил, как щенок, зовущий хозяйку гулять.

— Пожалуй… нет, — красавица опять томно потянулась. — Я тоже предпочитаю море. Особенно после захода солнца. Потому что можно плавать совсем без одежды, — она бросила незаметный взгляд на Янсена, — это очень освежает голову… Но здесь это не совсем уместно. Так что можешь пока поплавать один… Господин Янсен, а что у вас там за журнал?

— Вам вряд ли будет интересно. Научно-популярный. Серия о мыслителях Древней Греции. Вот здесь о Евклиде… Это такой математик, он написал…

— О! — женщина с явным интересом потянулась вперед. — Покажите, покажите… Я как раз ищу, у кого бы спросить кое-что о Евклидовых «Началах».

— Мадам Штаммер! — Янсен удивленно взмахнул бровями. — Ваш кругозор просто… Просто…

— Ой, да что вы, я просто любопытная, — собеседница слегка потупилась. — Вот если бы вы могли мне пояснить такую вещь: «линия — это длина без ширины». А если взять кучу-кучу отдельных точек… как вот эти круглые конфетки, и рассыпать их… нет, разложить… вот так… по прямой. Разве это не будет «длина без ширины»? Но какая же это линия? Одни дырочки, — она положила в рот розовую карамельку, вторую, красную, сунула Янсену, — попробуйте, вкусные. Получается, Евклид ошибался? Или это я глупая?

— Видите ли, мадам Штаммер…

— И прошу вас, не называйте меня этим дурацким именем. Просто Агнесс.

— Тогда уж и вы называйте меня просто Густав, это будет логично, — сказал Янсен, оглядывая собеседницу так, словно увидел в первый раз.

— С удовольствием, Густав. Так что насчет этих дырочек?

— Насчет дырочек… Признаться, вы меня очень… Застали врасплох. Вернее, Евклида, ну и меня вместе с ним. Давайте, я закажу что-нибудь, и мы побеседуем… — он свернул журнал в трубку и повертел в руках. — А хотите — переберемся на нашу яхту? Ремонт уже закончен. Мы собирались завтра отметить это и грузиться… Но можно начать сегодня. Тем более, здесь шумновато, и если честно, я устал от гостиницы… Посидим не торопясь, по-семейному. Я вообще не люблю торопиться, — Янсен протянул женщине бумажный столбик, она взяла его и положила между вытянутых загорелых колен, придержав сверху длинными пальцами.

— Я думаю, будет очень интересно.

— Вот и отлично. Эрик пусть купается в море, а мы с вами обсудим Евклида и…

Ученая беседа была прервана появлением гостиничной служащей. Девушка протягивала Агнесс телефон.

— Вы оставили на ресепшене, мадам Штаммер. Вам были звонки.

— Ну и что, звонки, — отмахнулась Агнесс. — Что я с ним буду тут делать? Пусть лежит, где я положила, спасибо, отнесете обратно? Нет, стойте, стойте… Раз уж вы взяли, пожалуйста-пожалуйста… Включите там режим «Не беспокоить»… А то у меня все руки липкие от ваших конфет. И потом отнесите. Там надо такую кнопочку нажать и потом на шестереночку… Сумеете же, да?

Девушка не повела бровью и ответила ровным, но все же будто слегка уязвленным тоном:

— Мой интеллект соответствует интеллекту кандидата технических…

— Вот, вот, у вас получится… — перебила Агнесс Штаммер совершенно ангельским голоском. — Ай! — она взвизгнула и поджала колени кверху, журнал шлепнулся на мокрый кафель. — Эрик!.. Эрик, прекрати немедленно! — красавица загородилась ладонями, а юноша, сидя на бортике бассейна, с хохотом брызгал в нее водой.

Господин Янсен довольно улыбался. Он даже не подумал полюбопытствовать у Агнесс, кто это звонил так настойчиво. Впрочем, его мозг делового человека путем привычного сопоставления фактов пришел к выводу, что звонил господин Штаммер — бывший муж Агнесс. Однако мозг сделал эти выводы автоматически, без участия господина Янсена. Тот не был ни любопытен, ни ревнив, чего скрывать — даже честолюбие у него сильно поуменьшилось с годами. Он, как сам любил говорить про себя, «давно перешагнул эту ступень развития». Но Агнесс… Не просто женщина, это совсем, совсем другое… существо. Интеллект… Совершенное тело… Веселый и открытый нрав… Чушь. Все это не то. Что-то давно забытое… — Янсен снял запотевшие очки, и стройный силуэт отразился в его глазах. Он бросил очки на столик. К черту. Кому есть дело до всего остального…

— Эрик! — твердым голосом сказал он. — Собирайся. Мы идем на яхту.