Танец со стулом

Александр Холмов, 2021

Английские ученые, пытаясь преодолеть энергетический кризис, изобрели мегатон: вскоре после его внедрения по всей Земле перестали рождаться девочки. Теперь женщины заменены андроидами, а детей выращивают в инкубаторах. Дэвид Барнет, чтобы прокормить семью, оставшуюся без отца, становится андроид-инженером и принимает выгодное предложение корпорации «Клеопатра» – ведущего производителя биоженщин. Талантливый изобретатель и неплохой человек, он превращается в часть индустрии, штампующей женщин-роботов. Последняя из рожденных девушек, Кэрол, тайно живет под видом андроида. Она боится выдать себя, ведь Министерство генетики использует оставшихся женщин для биологической эксплуатации. Борьба человека и системы кажется почти безнадежной, но тут… Комментарий Редакции: Киберпанк и социальная фантастика еще никогда не обретали настолько радикальную форму. Помимо крайне нетривиального сюжета – определенный авторский посыл, который можно трактовать совершенно по-всякому.

Глава 9. Восемь тысяч двести

Кейси выдвинул верхний ящик стола и наклонился над ним, рассматривая содержимое. Без особой надежды, но все же… Куда только он не прятал свои запасы от самого себя. Ящик всего один, большой, глубокий, вместительный, круглая костяная ручка, напоминающая гриб, и узкая замочная скважина с медной накладкой. Кейси сначала старался помещать в этот ящик важные вещи, но разная ерунда все равно просачивалась, он махнул рукой. Пачка бумаги, нераспечатанная. Второй комплект ключей от квартиры. Чистая записная книжка. Старые счета, в корзину их, спутанные провода, зарядка для телефона, маленькие наушники, рассыпанная мелочь вперемешку с пивными пробками, как же без них. Потертый кожаный кошелек, ну-ка… Пусто. Банковская карточка — фунтов сто пятьдесят, кажется, не прикасаюсь, на совсем уж черный день. Еще бумаги, бумажки, бумажонки. Струны для укулеле. Складной нож, несколько зажигалок. Моток медной проволоки, еще и еще. Проволоку тоже отсюда, нечего ей тут делать.

А вот это извещение… Кейси положил разорванный конверт на середину стола. Восемь тысяч двести. Можно предположить, почему тетя не предупредила. Просто забыла. Восемь тысяч в год она тратила, пожалуй, на какую-нибудь ерунду, вроде… не знаю, на что женщины тратят. Да просто — пила хороший кофе с пироженкой в каких-нибудь таких местах, где бывают приличные люди. Вино там какое-нибудь… Даже он, если подсчитать, сколько он всего выпил… Нет, ну конечно, не на восемь. Да сколько бы ни было, все равно, если восемь тысяч раскидать на год — не такая уж неподъемная сумма. Набрал бы как-нибудь. Если бы, если бы… И почему вот именно сейчас? Кейси потер лоб.

Все-таки жаль, такой стол у тетушки — солидный, гнутые ножки, углы окованы медью, резьба — и всего один ящик. Ну хотя бы два, а лучше три — хлама было бы больше, это неизбежно, но зато и шанс засунуть и забыть пару купюр…

Фотоаппарат в коричневом кожаном футляре.

Это брат подарил. Привез его из Китая, когда ездил на заработки, и неплохо там заработал, — помнится, именно тогда они обновили всю домашнюю технику, выбросили старье и даже залатали свою часть крыши. Кейси раньше не задумывался, но теперь-то ясно, что не подарил, а отдал — не нужен был Дэвиду фотоаппарат, фотограф из него никакой, и не интересовался он этим, купил там просто что-то поснимать. А не то чтобы: «Вот, братишка, ты мечтал о фотоаппарате, и это, черт его дери, лучшая камера в Поднебесной, я объездил за ней весь Китай, и она собрана вручную по заказу именно для тебя». Да и плевать. Аппарат маленький, плоский, а возьмешь в руку — увесистый. Кейси давно считал его своей добычей, пожалуй, в этом жестоком мире, и Дэвид тут ни при чем, он всего лишь курьер, доставил — и до свидания. Можно считать даже, это от отца подарок, отец же мог летать над Китаем? Мог. Ну и вот. Фотоаппарат прекрасно снимал и видео, только нужна была большая карточка, а карточку брат зажал, обещал купить другую, но забыл, конечно, пришлось самому… Аппарат пригодился, когда Кейси работал в рекламном отделе мебельной компании. Запомнилась с тех времен фраза начальника отдела: «Когда хорошему дизайнеру нужно фото, он его делает сам». Хорошим дизайнером Кейси, кажется, не успел стать, он уволился через два месяца, потому что поругался с кем-то из начальства. Но аппарат какое-то время таскал в куртке — места он много не занимал, в карман вставлялся удобно, как в еще один чехол. Там он и лежал, когда Кейси взял куртку и ушел из дома — иначе, конечно, остался бы там, либо был раздолбан о стену, да наверняка бы. Так что аппаратику повезло. Кейси расстегнул футляр, заглянул внутрь и вытащил сложенную бумажку.

— Здравствуйте, ваше величество.

* * *

Кейси не спеша дошагал до мини-маркета и остановился на углу, озирая прохожих. А сегодня, похоже, всем приспичило прогуливаться. Тучи сгинули, легкие облачка проплывают вальяжно, улица подсохла… Кейси отправился бы бродить по городу, — особенно его привлекали окраины, — выискивая объявления, попадавшиеся в самых неподходящих местах. Под поиском работы он понимал именно такое брожение и в былые времена мог по несколько суток не возвращаться домой. Частенько никакой работы он не находил, а все кончалось странными знакомствами, долгими мутными беседами или пьянкой, или даже, хотя и очень редко, дракой, чего Кейси старался избегать, либо какими-нибудь еще приключениями. Даже мать в конце концов привыкла и уверяла, что не волнуется, а Дэвид и вовсе — с любопытством расспрашивал о подробностях. Былые времена… Сейчас и сам он уже не тот, и весь гребаный мир уже не тот, хотя, в общем, и тогда он был не тот, этот гребаный мир… Ну и черт с ним. В любом случае, по-другому искать работу Кейси не умел и не стал бы. Но только уже завтра.

Внутри Кейси выбрал одну из тележек, показавшуюся ему наиболее чистой, и покатил ее мимо стеллажей с напитками. Он двигался вдоль рядов, привет, старые знакомые, уже с закрытыми глазами он мог найти нужную полку и взять банку «Гиннеса» или бутылку виски «Килбегган». Например, вот здесь… «Ньюкасл». Четыре штуки…

— Вы собираетесь произвести опыт? — услышал он над ухом. Низкий голос, мягкий, пожалуй, приятный, но слегка запинается, словно раздумывает перед каждым словом. Это не охранник.

— Легко, — сказал Кейси.

— Может быть, лучше не надо? Вероятность удачного исхода приблизительно пятьдесят…

— За разбитые бутылки платит магазин, — отрезал Кейси и сделал четыре быстрых движения. Затем открыл глаза.

Примерно там, где он ожидал, обнаружилось вытянутое лицо в круглых очочках, обрамленное рыжими вьющимися бакенбардами, сверху помещалась помятая шляпа неопределенного цвета.

— Я вас знаю, — заявил Кейси.

Долговязый сосед почтительно приподнял шляпу.

— Мы с вами живем в одном подъезде, но до сих пор ни разу не беседовали, — сообщил он, глядя в тележку. Четыре пузатые янтарные бутылки напоминали свежевыловленных рыб в садке рыбака.

— Это легко поправить, — сказал Кейси, толкая тележку к кассе. — Вы ученый, как я понимаю.

— Математик, — уточнил сосед, двигаясь следом. В руках у него ничего не было, они просто свисали по бокам длинного туловища, облаченного в вязаную грязно-малиновую кофту, доходящую почти до колен. — Вы знаете, что такое бесконечно малая величина?

— Это как вывернул карманы, не хватает одного пенса, пустяк, а бутылку не продадут.

— Поразительно точно! — математик поправил очки. — Хотя и не совсем. Иногда могут продать.

— Я знаю, — сказал Кейси, разворачивая сложенную в четыре раза купюру. — Не хватает малости, чтобы я попал в точку. А «почти» не считается. То есть не попал.

— Но вы уловили суть, — сказал сосед. — А многие студенты, наоборот, умеют рассуждать, но искренне удивляются, зачем все это нужно.

— Я тоже умел рассуждать, — Кейси оскалился. — На первом курсе. А потом, наверно, уловил суть. Меня и выперли.

— Вы не сдали сессию? — искренне огорчился математик.

— Хотел декана спустить с лестницы, — Кейси махнул рукой. — Да нет, ерунда это все. Университет не для меня. Я лентяй…

Они уже были на улице, Кейси запустил руку в коричневый бумажный пакет и вытащил бутылку «Ньюкасла». — Хотите пива?

— Эффективнее будет сидя, — ответил математик, поправляя очки.

Кейси не возражал. Они переместились на скамью в соседнем сквере. Ученый пристроил на колене свою шляпу, пригладил торчащие во все стороны волосы — без особого результата — и принял у Кейси откупоренную бутылку.

— Я Кольридж, — представился математик.

— Кейси Барнет.

Они чокнулись, и математик надолго замолчал.

Стесняется, что ли, подумал Кейси. Он откинулся на спинку скамьи со всей непринужденностью, на какую был способен, сделал длинный-длинный глоток, причмокнул и посмотрел вдаль.

— Лето задержалось, — сказал он.

— Именно задержалось, — с готовностью отозвался сосед. — А ведь сентябрь на исходе!

— Начало года вообще выдалось на удивление теплым, — изрек Кейси.

— Потрясающее начало года, — математик воздел бутылку. — Очень теплое. Особенно февраль.

— В феврале я босиком выходил на балкон, — припомнил Кейси, делая глоток.

Конец ознакомительного фрагмента.