Пекло. Восставший из мертвых

Александр Верт, 2021

Восемнадцать лет назад Оливера Финрера еще совсем мальчишкой вывели из зала суда со страшным приговором – отселение от человечества. Он убийца, а с убийцами иначе не поступали. Отселение – это смерть, но Оливер вернулся. Жизнь сама закинула его обратно, не спрашивая хочет ли он к людям, и теперь ему придется учиться снова быть человеком. Жизни после Пекла нет и быть не может – так думал Оливер, но все равно вернулся в цивилизацию. Книга о событиях между последней главой и эпилогом цикла «Пекло».

Глава 7

Палата почти ничем не отличалась от каюты, в которой Берг провел почти все время на пути к Земле. Просто койка сменилась многофункциональной кроватью с множеством настроек, которые Берга все равно не волновали, а на одной из стен появилась имитация окна, показывающая время суток почти любого места, которое он мог пожелать, но и здесь Берг не стал возиться с настройками. Когда он пришел, за окном были небо и треугольные крыши каких-то домов, поднимавшиеся вверх острыми, но короткими пиками. Берг посмотрел на них и решил, что и так сойдет. Ему было все равно, что именно видеть за несуществующим окном.

— Это окно, даже если вы этого не осознаете, поможет вам адаптироваться к новой жизни, — сказала ему услужливо медсестра, что привела его сюда.

Ее совсем не смущал тот факт, что Берг должен был пройти психиатрическую экспертизу, а на руках у него оставались магнитные браслеты, которые могли активировать в любую минуту, видимо она далеко не в первый раз имела дело с подобными пациентами. Берг это понимал, но, взглянув на нее, стал с интересом изучать ее всю. Видеть женщину после Пекла неожиданно оказалось странным, как будто он не знал, как выглядят женщины.

У нее была светлая, явно нежная кожа, которую не обжигал никогда раскаленный ветер с песком. У нее были пухлые розовые губы, сочные и выразительные не то от природы, не то от какой-то косметики. Берг в этом ничего не понимал. Он просто смотрел на эти губы, на длинные ресницы, на тонкую шею без острого кадыка, на грудь под белым халатом и коленки, выглядывающие из-под халата, а главное на туфли на каблуке, делавшие женскую ногу совсем крохотной на вид, а тонкие щиколотки особенно привлекательными.

Это почти заворожило Берга.

— Что-то не так? — спросила медсестра, и он опомнился, дернув головой.

— Все хорошо, я просто задумался, — сказал он и даже отвернулся, чтобы не выдать внезапное, пусть и не очень явное возбуждение.

Ему за него стыдно не было, скорее, наоборот, радостно от того, что оно может с ним приключиться от женских коленок под халатом.

— К вам скоро придет новый наблюдатель, — сказала медсестра. — Дверь будет заперта, в случае необходимости для вызова персонала воспользуйтесь кнопкой над кроватью.

— Да, спасибо, — ответил ей Берг и подошел к кровати, чтобы убедиться, что кнопка там действительно есть, хотя представить не мог, что ему может понадобиться от персонала.

Браслет связи у него не отбирали. Связь с сетью в нем была ограничена, но пару книг ему загрузили врачи со станции, а значит, когда ему надоест лежать, глядя в потолок, он всегда может активировать голографический экран и прочесть еще один раздел по человеческой анатомии или заучить наизусть нормы анализов, просто чтобы жизнь не проходила впустую. Только он не успел перейти к чтению. Лег, закрыл глаза, расслабился, радостно улыбаясь приятному легкому волнению собственного тела, странному подобию мечты о какой-то неконкретной женщине — о женщине, которой у него еще не было.

Он подумал, что можно было бы сейчас вцепиться в собственный член и вспомнить, что это вообще за желание такое, но осознание, что здесь могут быть камеры или того хуже прозрачные для персонала стены, мешали ему заняться подростковыми глупостями. Еще в шестнадцать у него появилась Карин и он забыл, как в душе тайком от родителей занимался мастурбацией, пока его не поймал за этим делом отец и не стал ругать, а прочел ему целую лекцию о нормальности эрекций и физических желаний.

Сейчас все это вспоминать Бергу было даже смешно, но что-то в нем словно сломалось и вдруг вернулось в ту далекую точку, где он еще верил, что Оливер герой, не очень знал, кем хочет быть, просто знал, что это должно быть круто, ну и как все мальчики хотел девочек, а еще играть в мяч после уроков.

«Да, я бы сейчас сыграл», — подумал он с улыбкой и тут же сел на кровати, слыша, как открылась дверь.

На этот раз его никто ни о чем не оповещал, потому было странно видеть мужчину в синей форме с нашивкой «ЗАП» и меткой наблюдателя вместо погон.

— Дальше ваше дело буду курировать я, — сказал мужчина и подошел к нему, протягивая руку. — Можете называть меня Бэн.

— Берг Дауман, — представился Берг, зачем-то вставая и пожимая мужчине руку.

Он понимал, что Бэн — явно ненастоящее имя и создано лишь для удобства в общении. Ему уже объяснили, что здешний наблюдатель будет с ним не только до вынесения решения, но и еще некоторое время, пока за ним будет вестись обязательное наблюдение.

— Я пришел сказать вам, что готов принять свободный режим для вас, — сказал Бэн. — Вам можно будет покидать палату, ходить по корпусу, общаться с персоналом и другими больными. Надеюсь, вы знаете, что в вашем браслете связи установлен датчик слежения?

Берг кивнул, глядя на мужчину. Он сильно отличался от того, что вел его дело на корабле. Он был выше, шире в плечах. Глаза у него были серые, очень светлые и выразительные, такие, что их сложно было забыть, да и черные брови хмурились, хоть он и говорил доброжелательные мирные вещи, а в рукопожатии он старался сделать его символическим, словно боялся применить силу. Все это казалось Бергу странным, но он только кивнул, отвечая на вопрос о датчике слежения.

— Тогда вы понимаете, что мы всегда вас найдем и сможем установить, чем вы занимались, — заключил мужчина и чуть отступил, пряча руки за спиной и начиная прогуливаться по палате, при этом сменив тему. — Ваш психотерапевт, — сказал он, — советует в рамках реабилитации организовать вам встречу с родными, но я хочу узнать, что об этом думаете вы сами.

— Вы имеете в виду встречу здесь? В госпитале? — уточнил Берг, не ожидавший, что такое может стать возможно.

— Да, здесь есть специальное помещение для посещений, поэтому, если вы сами готовы к подобной встрече, я дам на нее разрешение.

— А как я могу быть к ней не готов? — удивился Берг, неловко улыбаясь. — Моя мать явно успокоится, только если увидит меня, так что я, конечно, согласен, даже если бы у этой встречи были какие-то условия.

— Ну какие тут условия? — удивился мужчина. — Нам нужна от вас правда, но ее вы нам и так расскажете, не так ли?

— Я уже, — удивленно ответил Берг, глядя на мужчину. Тот ему почему-то не нравился, и Берг не мог сказать почему, а самое главное, что-то внутри начинало нервно сжиматься, будто он все еще в Пекле и имеет дело с врагом, словно снова стоит перед Зеной, что пытается его обмануть, но чувствует на этот раз ложь. Он нахмурился, скрестил руки у груди и спросил прямо: — чего вы на самом деле от меня хотите? Я уже рассказал все, причем под запись. Я могу повторить все то же самое сколько угодно раз, но почему вы сейчас заговорили о правде?

— Ваши показания не совпадают с показаниями Лотара Нарида, — неожиданно также прямо сказал мужчина.

— А-а-а, так неудивительно, — выдохнув, сказал Берг. — Мы же с ним постоянно были то в разных местах, то знали совершенно разную информацию.

— Даже про Калибана? — внезапно спросил мужчина, сделав шаг вперед. — Разве Лотар не знал, что он жив?

— Мог и не знать, — растерянно ответил Берг, вспоминая, как все было, и рассказывая всю правду. Как Лотар привез едва живого Виту, как потом они его оперировали, как в это время на Лотара напали и разбили ему голову.

— А наутро один из преступников застрелился, возможно, Лотар видел тело и решил, что это Витур умер, — закончил свой рассказ Берг, но тут же сам вспомнил, что парни держали связь, и Лотар точно знал, что Виту жив, но говорить об этом не стал.

«Лотар не стал бы врать просто так», — подумал он и спросил:

— А причем тут Виту?

— При том, что сбежавшие заключенные представляют опасность, — сообщил ему мужчина.

Берг на это только руками развел.

— В таком случае можете обвинить меня в том, что я спасал ему жизнь.

Он посмотрел мужчине в глаза решительно и уверенно, а тот скривился.

— Если бы вы не подали прошение об отставке, я бы настоял на вашем увольнении, — сказал он прямо и шагнул к двери, небрежно бросив: — С вашими родными свяжутся, можете их предупредить об этом заранее.

Он хотел уйти, но Берг его остановил, не обращая внимания на брошенный выпад.

— Постойте, — сказал он, шагая за мужчиной. — Могу ли я увидеть Карин и Оливера?

— Зачем? — спросил мужчина, странно изучая Берга взглядом, словно выискивая в нем что-то нечеловеческое.

— Потому что мне не все равно, что с ними происходит, — честно ответил Берг. — Они оба, должно быть, в тяжелом состоянии, а я, возможно, как-то могу им помочь.

— А Нарида при этом вы увидеть не хотите? — почему-то спросил мужчина, да так, как будто он видел в этом какой-то глобальный смысл.

— Не хочу, мне плевать на Нарида, — прямо сказал Берг, взмахнув рукой. — Я с ним разговаривал раза три всего, а с Карин мы знакомы много лет.

— А Финрер?

— А Финрер — мой друг, человек, спасший мне жизнь не один раз, это немалого стоит.

— Поэтому ты будешь врать о нем? — спросил мужчина, скрестив руки у груди.

— Врать? — переспросил Берг, но ему не стали отвечать, не стали упрекать в тех хлопотах, что Финрер устроил здесь для всех.

— С ними пока нельзя увидеться. Запрет врачей, — сообщил Бэн, но не стал говорить, что сообщит, когда что-то изменится, и быстро уходил, не позволяя Бергу ничего сказать.

— Блять, — выругался Берг, ударил кулаком по стене, но следом за этим странным человеком не побежал, а, сделав глубокий вдох, попытался успокоиться и отправил сообщение матери.

«Дай знать, когда можешь говорить, — написал он. — Я тебя наберу и расскажу новости».

Он знал, что его родители приедут на первом же корабле, просто чтобы увидеть его, живого и, в сущности, здорового.

Он даже не догадывался, что в это время Карин, которой он надеялся помочь, билась в истерике, кричала, плакала и умоляла ее отпустить, потому что ремни на руках и какая-то неизвестная конструкция на голове сводили ее с ума, напоминая голубые сияющие глаза. Она кричала так, что ее слышал Оливер и все же нажимал на кнопку вызова, впервые за все время своего бодрствования, а его врач неожиданно быстро отреагировал на вызов.

— Что-то случилось? — спрашивал у него Рональд Гранд, буквально прибежав в палату — слишком уж его поразил вызов от самого отрешенного пациента, способного на любой вопрос ответить скупо и односложно.

Он уже представил все возможные проблемы, предположил, что, возможно, зря не назначил пациенту морфин, и поверил, что боль после всех операций может быть терпимой, а еще опасался, что снова что-то случилось и появилась новая проблема, связанная со старыми ранами, но Финрер посмотрел на него строго и спросил:

— Почему она кричит?

— Кто она? — не понял Рональд, на всякий случай оглядевшись. Он никакого крика не слышал здесь в палате, потому не мог теперь понять, слышал ли пациент крики из соседнего блока, что были едва различимы в коридоре, или у него внезапно возникли галлюцинации.

— Почему кричит лейтенант Маер?! — спросил Финрер и дернулся так, словно собирался снова порвать цепи и броситься на врача.

Рональд отшатнулся. Солдат, что стоял на страже, вскинул винтовку, заряженную дротиками с транквилизаторами, а Финрер просто сел, не порвав цепи. Бинты на его животе тут же стали красными, но его это явно не волновало. Он смотрел Рональду в глаза и скалился, потому что от женского крика у него внутри все выворачивалось наизнанку.

— А как вы услышали ее крик? — удивился Рональд, жестом останавливая солдата.

— Я привык слышать, как ходит срать мой враг на другом краю Хайбы, — рыча и хрипя, ответил Финрер. Трубка, что крепилась к его шее, натянулась и почти душила его, но он не мог просто лежать и слушать, как она кричит, потому скалился и спрашивал: — Что вы делаете с ней?

— Я не знаю, — честно ответил Рональд. — Ей занимаются лучшие психиатры человечества…

— Понятно, долбоебы, — перебил его утешительные объяснения Оливер, но заставил себя опуститься на кровать.

— Почему же сразу… так? — спросил Рональд, осторожно подступаясь к пациенту, который теперь нуждался в перевязке.

— Потому что все психиатры — долбоебы, — ответил ему Финрер и отвернулся, больше ни на что не реагируя, ведь Карин перестала кричать, а значит ее наверняка усыпили или скрутили, или того хуже обезвредили снотворным дротиком, после которого тошнит, и голова болит нестерпимо.

— Я постараюсь узнать, что с ней происходит, — пообещал ему неожиданно врач, что стоял рядом и боялся даже тронуть повязку на животе, дрожал, но все равно выполнял свою работу, и потому Шеф его не понимал. Он смотрел на дрожащие руки, на бледные губы, что молодой врач нервно кусал, и ничего не отвечал, отворачиваясь.

Он не видел смысла в разговорах.

* * *

Анна Валеро вышла из пассажирского корабля на центральной станции Майкана и сразу увидела блестящий осколок некогда разрушенной стены. Он стоял высоким острием над зелеными кронами и мерцал какой-то зловещей, по мнению Анны, звездой.

— Вам помочь? — спросил у нее учтиво робот, работавший на станции.

Он выглядел совсем как человек, только пол его определить было сложно. То ли это была худенькая девушка в брючном костюме, то ли миловидный юноша, но кодовый номер на левой щеке с полосами штрих-кода давал понять, что это неживое существо, и каким бы голосом оно ни говорило, верить этому не стоит.

Анна хорошо знала, как работают такие роботы. Она видела подобных на всех станциях разных планет, но все равно изучила того взглядом, оценивая костюм, что мог ей что-то рассказать о традициях Майкана.

Серый цвет ее смутил, зеленая оборка на рукавах показалась слишком очевидной, а вот отсутствие каких-то иных культурных особенностей — странной, словно у Майкана и не было своей особой культуры.

— Мне нужна центральная больница, — сказала Анна роботу, зная, что тот подошел к ней, только потому что она замешкалась.

— Если вы торопитесь, рекомендую воспользоваться прокатом транспортных капсул, — сказал робот. — Пешком путь составит от получаса до сорока минут.

— Я предпочту пройтись, — сказала Анна, желавшая немного осмотреться, раз уж ей суждено побывать на планете из прошлой жизни самого Лотара, что не любил вспоминать Майкан, но все равно помнил.

Позволяя загрузить на браслет связи карту с маршрутом, Анна думала, что скажет чете Дауман, когда найдет их, потому что иной зацепки у нее не было, но она искренне верила, что не могут пилоты исчезать и появляться в одно время по разным причинам, особенно когда речь о таких страшных планетах как ЗиПи3.

Она очень надеялась, что родители Берга Даумана знают хоть что-то о местонахождении сына, потому что Лотар наверняка где-то рядом.