Ибо богиня

L++

Даяна – виртуальный рай для геймеров планеты Гесса. Но всё смешивается: виртуальный секс с реальной любовью, приключения на Гессе с битвами в Даяне, жертвы в Даяне со смертями на Гессе. И люди обнаруживают, что в их мир пришли боги. И две девушки с ужасом осознают, что становятся – богинями…

4. Научная деятельность Блейка

— Всё, приехали!

Блейк сполз с лошади и повалился на землю, но полежать ему не дали:

— Ты б сначала позаботился о бедной животинке. Она тебя восемь часов на хребте своем пёрла!

«И ты без разговоров и уговоров подчиняешься моим приказам! Даже если это будет не приказ, а просьба! Даже если тебе покажется, что это вовсе не приказ, а простое ворчание!…»

Бедная животина меланхолично присматривалась к длинному тонкому кустику местной травы. Метёлку на его конце чуть шевелил ленивый вечерний ветерок. Осеннее солнышко (Гела, конечно, но так похожее на земное Солнце), ласково пригревало, не обжигая — разнеживая. Но пришлось вставать. Пришлось вспоминать мануал: «Чтобы ухаживать за лошадью после поездки в жаркую погоду, хорошей идеей будет прогуляться с ней, пока лошадь не остынет, затем искупать в теплой воде».

Блейк взглянул на девчонку: та уже снимала седло и вовсю сюсюкала над своей «животинкой»:

–…мальчик ты мой хорошенький, сейчас мы с тобой чуть-чуть походим, остынем и покупаемся. Да-да, покупаемся, в этом озерке никаких страшных крокодилов не водится, и водичка — ха-а-ро-о-шая, тё-ё-пленькая…

Осталось только скопировать её действия, предварительно напомнив себе — ещё, ещё раз напомнив себе: всё с лошадью почему-то делается с левой, именно с левой стороны!

Ноги болели: и от долгого сидения в раскоряченной позе, и натёр он их всюду, где только можно… да и где нельзя — тоже.

От кобылы остро воняло потом, она косила на него карим глазом и чуть пофыркивала. Прикасаться к ней было… не то чтобы страшно или неприятно… Прикасаться к ней было — не обычно. Не камень, не дерево, не ткань, не пластмасса — живое. Большое, переминающееся с ноги на ногу, разгоряченное… Да с ней ещё и говорить приходилось! Тренер предупреждала о важности эмоционального контакта и настаивала: никакой иронии, насмешливости — только доброта, «как с маленькими детьми». Да не было у него маленьких детей — сеструхе недавно исполнилось тринадцать, и никаких добрых чувств он к этой маленькой язве никогда не испытывал!

Что ж приступим:

— Сейчас отдохнём, — выдавил Блейк из себя, дальше пошло легче: — Ты отдохнёшь, и я отдохну. Ты покупаешься, и мне придётся. В том озерке, говорят, тёплая вода и нет крокодилов. Представляешь, какое совпадение! Ты после этого попасёшься на вольных травах, а меня заставят чистить картошку. А там и ночь: ты, как приличная лошадь заснёшь, а я, как полный придурок, буду «нести стражу». И так двенадцать дней…

Неделя тренировок давала о себе знать: что делать с лошадиной упряжью он знал, руки затвердили движения, голову включать, дабы вспомнить уставы и наставления, не требовалось — расстегнул пряжки подпруг, опустил подпруги вниз; освободил петлю нагрудника, расстегнул его; перешёл спереди на правую сторону, уложил подпруги и нагрудник на седло; опять перешёл — опять спереди! — на левую сторону, сместил седло по спине лошади чуть-чуть назад, положил левую руку на бок лошади, взял петлю подхвостья правой рукой, снял подхвостье и уложил его на седло. Фу-у-у, получилось! Снял седло. Готово!

Невольно оглянулся на начальницу, она снисходительно улыбнулась в ответ — она уже занималась их тягловой лошадью.

Ну, сюрреализм ведь: лошадка та была впряжена не в воз, не в телегу, не в конку, не в карету, не в дилижанс, в конце концов! — в глайдерную платформу! Ни на что другое Галина Жилина («А ты меня будешь звать Галина Осиповна, и на „Вы“ — понял?». Причём это «Вы» у неё так и прозвучало — с большой буквы. С о-очень большой), ни на что другое, кроме глайдерной платформы, Галька не согласилась: «Мне плевать на ваши рейты, мучить лошадей — заставлять их тягать средневековые повозки по нетореной саванне, я не дам! Ты понял?!»

Да понял он, понял. Соглашаться, — соглашаться со всем! — приходилось ему. Хотя вот ему-то было не плевать на рейтинговые очки — на, как их здесь называют, «рейты» — а ровно напротив…

Наутро после своего провала Блейк понял, что надевать шлем ему не хочется. Не хочется ничего — даже просто отметиться на форуме. Даже ещё проще — перерегистрироваться: в Даяне на низких уровнях после факта нулевого здоровья аватар терялся безвозвратно. Денег не было, рейтинг нулевой… Ну, пусть не нулевой — начальный, который даже уже не в сто, а девяносто баллов, и что с ним можно было сделать?! Одеться-обуться в нулёвое обмундирование да приобрести нулёвый меч? И начинать всё с нуля?! Так среднее время существования нулёвой одиночки в Даяне — четыре дня. Далее нарываешься на враждебную группу какого-то — да любого! — клана или на стаю мелких хищников, или на хищника покрупней, или напарываешься на аномалию… Да просто не доглядишь и влезешь в жгучку — есть в Даяне трава такая, поганая!… И шагай на повторную регистрацию.

Да, он на первой попытке продержался почти полтора месяца. Но месяц — просидел в безопасности холда, — в библиотеках, в мастерских, на рынке, а потом ушёл в горы. И он был не нулёвым — доспехи второго уровня на 100% защищали от местной враждебной флоры и от некрупной фауны помогали тоже. И детектор аномалий у него тоже имелся, не накрученный, конечно, но трясунчика отметил и о тараканьей плеши предупредил. Да и оружие… терновый арбалет, чёрный меч, кинжал с алмазной насечкой… Когда он добирался до Тихой долины, то отбился и от стайки — в три особи — вулфов, и от мохнатого пардуса… Один из вулфов хватанул-таки его за плечо, да так и не сумел прокусить усиленную кувларом прокладку.

Ну, а уж дальше… против семейки монстров восьмого уровня с кинжалом да с арбалетиком — это смешно.

Но теперь и того нет…

В первую неделю к нему несколько раз подходили люди из разных кланов — скауты наверняка — предлагали помощь, приличную амуницию, стартовый рейт: иди к нам! в обиду не дадим! а там, глядишь — раскрутишься!

Ага, как же… Ради этого он с Земли срывался — чтобы в объятия клановой дисциплины, клановой субординации вляпаться! На Земле всё поделено, все ниши заняты — и тут, на первый взгляд, тоже. Но тут ещё есть и «неизведанные пространства»! Тут есть «проводники», которые в авторитете у всех кланов, которые в состоянии противостоять любым кланам — в одиночку противостоять! А он — программист. Он хороший программист! Он прорвётся. Ему нужен только шанс. Сумел же он достать жезл…

Почти сумел.

С клановой амуницией он бы теперь дошёл. С отрядом клана он бы перебил поганых зверюг и вернулся бы с жезлом. По новой бы его зарядил и вернулся! Ага, и сдал бы в сокровищницу клана. А в награду: вместо «воина» — обыкновенного солдата то есть, стал бы каким-нибудь «младшим ефрейтором». Да хоть «старшим сержантом»! Всё равно — командовал бы им любой офицерик, и ему самому «под его руку» навязали бы десяток оболтусов. А он не любил командовать почти так же, как подчиняться приказам.

Однако существовал ещё один вариант: официалы.

Когда лет десять тому назад только что открытую планету класса «А+» выкупил консорциум «Сообщество «Даяна»», между ним и официальными властями было заключено соглашение: при условии соблюдения базовых прав человека, официальные власти не вмешиваются в жизнь сообщества, а сообщество позволяет и не чинит препятствий официальным властям держать на Гессе свою миссию.

В основном миссионеры были учёными — да и куда ж без них: мутагенность светила исследовать надо? медицину приспособить к местным условиям, к местным вирусам или, там, клещам-паразитам надо? местные полезные ископаемые находить надо? — ведь не каждую ж мелочишку из дальнего космоса тащить — как-никак две недели пути…

Да и просто прогнозы погоды на каждый день — не вечно же по холдам у компов сидеть, вдруг на свежий воздух захочется выползти, живого воздуха вдохнуть, на живую птичку взглянуть, на живой травке поваляться — а там через полчаса зарядит дождь или самум-торнадо нагрянет…

Да и продовольствием тоже занимались они. В рамках программы исследований приспособляемости земной флоры-фауны распахали у каждого холда близлежащую саванну, огородили её, запустили роботов…

С миссионерами даянцы расплачивались в том числе и рейтами. Вот ими-то учёные, в свою очередь, и заманивали на подсобные работы остро-нуждающихся геймеров. И всё было бы совсем просто, но, видно, не обошлось без хитрых игр КОМКОНа. Ну, как же без него-то? У него, вон, даже официальное представительство здесь имелось! Виртуальное пространство Даяны выстраивалось по законам магического средневековья, вот и в реальности Гессы аборигенам запретили пользоваться нормальной техникой XXIV века. Нет, конечно же, совсем обойтись без неё не получалось, но всё штрафовалось… К примеру, если бы Блейк с Галиной… Осиповной… прибыл к месту лагеря на глайдере, то это — долой приличные сапоги в Даяне.

Поначалу научники недоумевали и забавлялись, на Земле тоже хихикали над роликами, где на лошади, судорожно уцепившись за поводья, трусил геймер, а за ним на платформе глайдера в гамаке, под широким зонтом, с книжкой в руках катил какой-нибудь доктор наук. Но потом молодые доктора втянулись и перестали считать конный марш от базы до рабочей точки за мороку, а вот бедные юные (а иногда — и не очень) геймеры… Это ж тебе не в Даяне на летающем монстре пятого уровня сотню миль за сутки пролететь (не поднимая задницы с удобного кресла). Тут всего-то — какие-то несчастные сорок километров, а измотан уже как… как в школе, в последних классах после дня комплексного физкультурного зачёта — и вспомнилось же!

— Эй, геймер! — оборвала его воспоминания девчонка. — Ты молодец, с лошадью всё правильно сделал. Но и себе потёртости тоже не забудь смазать! — она ухмыльнулась. — А то ведь проверю. И… картошку будешь чистить? Или обойдёмся консервами?

— Буду, — упрямо выговорил Блейк. Он пришёл сюда за рейтами. И он их получит. По максимуму. — И дежурить буду.

— Да пожалуйста, — она достала из кармана шоколадку, развернула, откусила… — Тогда тебе не предлагаю. В средние века шоколада не было. Или? — она вопросительно взглянула на Блейка, но он качнув головой, отказался. — И защиту всё равно поставлю, на часах стоять — то есть сидеть, я не собираюсь, мне ваши рейты — до лампочки! Нет-нет, и не рыпайся. Защитный контур к магии отношения не имеет, и к средневековью тоже. Да и всё равно, не доверила я б тебе ею заниматься, напутаешь ещё чего-нибудь, и нас или красноног ночью потопчет, или того хуже — наутро, она нас самих за инвайдеров примет и не выпустит.

— Я не перепутаю. Я программист.

— Геймер, не смеши мои тапочки. И чтоб в час ночи спал по-всякому. Завтра мне реальная помощь нужна будет!

— Я помню.

— Ну и отлично. Ладно, занимайся картошкой, а я дровишек пойду насобираю.

— Я сам.

— Нет. Это приказ. Чисти. Воду возьмёшь из родника. Ключ — во-о-он под тем деревцом бьёт.

— Местную воду?! — не поверил ей Блейк.

— Ты ж её всё равно кипятить будешь? Органики в ней после не останется — проверено.

— Ну-у-у… — протянул Блейк.

— Вот именно, — поставила точку начальница.

Что ж… Блейк достал нож. Девушка взглянула и прыснула.

Да, про рейты за ручную обработку овощей он прочитал, а подходящим инструментом не озаботился. Этот же, охотничий, на фоне корнеплодов смотрелся… Да и пусть себе хихикает! Он заработает рейтов, купит амуницию, купит спикеры и вернется в долину. Переустанавливать идола не понадобится, для сыпухи он приобретёт специальные сапоги с лёгкой гравитационной поддержкой и время на неё не потеряет, не потеряет время на установку—закрепление лестницы. То есть у него будут добавочные десять, а то и почти пятнадцать минут. На этот раз он успеет. Зарядит жезл и вернётся!

И у него будет всё.

Девчонка, словно догадалась о его мыслях, словно невесть на что обиделась — поджала губки, достала пульт и пошла к кустарнику. Глайдерная платформа поползла следом за ней.

Парень набиваться в охранники не стал. Хищники Гессы человека за добычу не считали. Что-то там в несовместимости запахов, что ли? Местное зверьё нападало, только будучи загнанным в угол (восемь случаев за историю наблюдений) или, если предполагалась угроза детёнышам (тринадцать случаев), или, когда какой дурак (шесть случаев) мешался им в брачных играх… Впрочем, в подавляющем большинстве в данном случае это были не дураки, а дуры — пятеро. Так дуры потому что, что с них взять?! Правда, был ещё один вариант — кровь… Если запах человека вызывал у местного зверья что-то вроде отвращения, то запах земной крови — агрессию. Ну так будьте аккуратней — вот и всё.

За дневной конный переход Блейк вымотался, глаза слипались, он даже порезался, но картошку дочистил, принёс воды, насобирал прошлогоднего травяного сухостоя, достал мешочек с огнивом, стукнул кремнем по кресалу… К его некоторому удивлению — сыпанули искры. Он поспешно нагреб горку сена, обложил её сухими веточками травы погрубее, ещё раз ударил кресалом — задымило. Он принялся раздувать… Как-то резко вспыхнуло пламя. Он отпрянул.

Тут, как раз, появилась «Галина Осиповна», на её платформе возвышалась аккуратно порубленная куча хвороста… Конечно, с лазерным резаком легко быть дровосеком!

Он разогнулся и, не торопясь, убрал огниво.

— Ты что ль, костёр — вот этим?! — не сдержалась девушка.

— Да, — небрежно ответил парень.

…А с максимумом по рейтам, в эту ночь Блейк пролетел: он заснул сразу после ужина, прямо у костра, не разувшись, в одежде и, кажется, сидя. А проснулся на своём матрасике, укрытый пледом, и без ботинок. Гела уже давно поднялась над горизонтом. Едва продрав глаза, он сразу столкнулся с насмешливым взглядом начальницы:

— Иди, умывайся, защитничек.

На следующую ночь с дежурством вышло немногим лучше. Минут пятнадцать он продержался… А ведь вроде и устал не так. Всё-таки на этот раз был не монотонный марш, когда всё на лошади да на лошади, а «научная работа»: километровый марш, остановка, отсечка десятиметрового квадрата, сканирование, забор образцов, упаковка оных на платформу, и опять километровый марш — и всё по новой.

Полчаса на точку. Восемь точек до обеда, обед, пятикилометровый отскок в сторону и возврат параллельным маршрутом: километровый марш, точка, километровый марш, точка…

Точка-точка, два крючочка… Залез на лошадь, слез с лошади, залез на лошадь, слез с лошади… А натертые ноги болят, а отбитая задница болит, но опять: слез с лошади, залез на лошадь… Да сколько ж можно!

Приехал никакой. Только повалился на траву, только ноги вытянул…

— Чего уселся? Неужели тебе совсем своё животное не жалко?! — и тут же совсем другим тоном: — Устал, мальчик мой хорошенький, устал! Ну, ничего, сейчас мы искупаемся…

Пришлось подниматься и заниматься «своим животным». Она хоть поняла, что сказала?…

А потом ещё и ужин… Когда он достал тесак, научница смилостивилась, поковырялась в вещах и достала нормальный столовый ножик:

— Держи, — подошла к нему. — Специальный, для чистки картофеля, не предлагаю — за него штраф: так как средневековье картофеля не было, то и таких ножей не было тоже… Кстати, то, что ты «приготовил» вчера, есть было невозможно. Так что либо ты учишься, либо ешь своё варево сам.

«„Отказ напарника“ — минус 80% баллов, начисляемых за „ведение хозяйства в полевых условиях“ — всплыло в голове у Блейка, — да и есть ту гадость в одиночку?!»

— У меня нет компа, — «наличие компьютера — минус 90% баллов за поход», — мне негде взять рецептуру. Не подумал я.

— Не ты первый, — неожиданно без злобного ехидства улыбнулась девушка. — Держи.

Она протянула ему книжку. Толстенькая, небольшого формата, с плотной обложкой на застежках. Мелкий шрифт, невесомые листики. Вот уж точно — «карманное издание».

«Как без чайника приготовить чай, а ещё и прочие руководства для чайников», — прочитал он.

— За десять лет достали вы нас уже своими полусырыми овощами, — хмыкнула она. — Приготовишь сегодня съедобное — завтра разрешу взять арбалет. Поохотишься. Или я поохочусь.

— Я.

— А ты когда-нибудь хоть что-нибудь живое убивал? Сможешь?

— Смогу.

— Ну-ну, посмотрим. Это ж тебе не дисплейный фонтан крови на Даяне. Здесь ты птичку стрелой ранишь, она будет лежать и плакать, а тебе надо её в руки взять и свернуть шею.

— Я смогу.

— Завтра посмотрим, — с сомнением проворчала опытная сворачивательница шей. — Нашатырь у меня в комплекте есть.

«Столовый нож, „руководство“, нашатырь… Интересно, что ещё входит в комплект по уходу за геймерами?»

«Я не геймер — программист», — попытался он поспорить с собой.

«Не смеши мою мышку», — хихикнул бывалый программист.

«Плевать, — огрызнулся неопытный в ведении домашнего хозяйства геймер и замотал головой. — Всё! Задача: приготовить съедобный ужин. Ингредиенты есть, инструкция есть».

«Правильно, чем отличаются программисты от геймеров? — программисты читают, что написано на экране. Итак, читаем… Ни хрена ж себе: «…и запомни, чайник, все продукты закладываются только в кипяток». К лошади — только слева, продукты — только в кипяток…

«А у вас? „Компьютеры понимают любой язык, но программный код вводится по-английски. Запомни, чайник: по-английски!..“»

Галина Осиповна не особо наблюдала за борьбой чайника с чайниками — с котелками, то есть. Своих дел хватало. Собранное за день надо было рассортировать, переложить в контейнеры и не абы как, а строго определённым образом; составить паспорт каждой точки сбора, и всё — руками, руками. Ни голосовому вводу, ни клавиатурному её собственный начальник не верил. Он, начальник, полагал, что доверять можно только тому, что написано карандашом.

(«При первых полетах в космос американцам пришлось придумывать специальные технологии: тогдашние шариковые авторучки в невесомости не писали. Русские этой проблемы даже не заметили — карандаши отлично пишут и в дождь, и в пустыни; и в жару, и на Оймяконе; и в болоте, и на орбите»).

Хорошо хоть на гусином пере он не настаивал, вот бы — пока очинишь, пока макнёшь…

(«Куда вам спешить-то? А так вы за время укладки пять раз на образцы глазками посмотрите, ручками потрогаете, и будет гарантия, что ничего не напутаете… Да и я буду знать, что это делали вы сами, а не свалили работу, требующую скрупулезной аккуратности, на этих психов из Даяны!»)

«Кстати, а конкретно этот псих, так и ничего — и фигурка есть, и личико… И лицо-то — своё, не пластилиновое. Сутулый, конечно, бледный да дёрганный — ну, так геймеры все такие… Интересно, ему сколько рейтов надо? На минимум, чуть больший начального, или на что посерьезней? Если он управится в пару недель — то разве что чуть загореть успеет, да к лошади немного привыкнуть, а вот если…», — дальше Галина Осиповна не стала додумывать: у неё всё равно по окончанию этого выезда отпуск. А то, что прошлой ночью она с него, так и не проснувшегося, обувь снимала и пледом укрывала — ну, не зверь же она, чего парню зря мучиться.

Суп, приготовленный по книжке, оказался съедобным.

«И ничего странного: делай всё правильно, получишь правильный результат. А вот то, что вкус своеобразный… Вот это всё-таки непонятно: почему все готовят по одному рецепту, а вкус супчика у каждого „повара“ получается свой?»

Но с чаем она рисковать не стала. До заглавной статьи в книге «программист» то ли не дошел, то ли решил, что уж это-то он и так знает, что главное во всём том: «Евреи, не жалейте заварки!»

Улыбнулась на парня: как он смотрел на её чайный набор! Доктор Джугэ в одной из экспедиций наткнулся на белую глину и увлёкся керамикой… Делает всё сам: и лепит посуду, и расписывает её, и обжигает… И продаёт. Или дарит — некоторым.

А заварила она себе одну тутошнюю травку, цветы у неё похожи на ромашку, но крупнее, жёстче — в общем, действительно мужские какие-то. Привилось название «ромащик».

Если из настоя его верхних листьев сделать вечернюю маску, то снятся такие яркие сны… Привыкания не даёт, сил не отбирает, скорее наоборот — наутро прекрасное настроение… У отвара, правда, эффект нестабилен, зато в ход можно пустить всё — и нижние листья, и цветы, и даже нетолстые веточки. А уж вкус получается, а уж запах, цвет… Особенно при свете костра и чужих звёзд.

Цены на него последние годы на Земле стали просто космическими. Жаль, что встречаются эти цветы редко и небольшими, очень небольшими группками. На её личной карте — были отмечены только четыре семейки. Теперь пять.

Перед тем, как пойти спать в свой раскладной домик на глайдере, она потребовала от парня разуться. Он зыркнул на неё, сжал зубы, смолчал, разулся. Хотел опять что-то высказать и опять смолчал.

Но всё равно, в удовольствии самолично разбудить мальчишку полпервого ночи и прогнать с «поста» в постель, Галонька себе не отказала.

Назавтра никому сворачивать шею от Блейка не потребовалось: не попал он ни в кого. По счастью, повезло. Вполне хватило того, что он своими глазами увидел весь процесс превращения стайки глупых бегающих птах в шкворчащий шашлык. Шок был такой, что парень без труда выдержал все три часа ночного дежурства. Он, может, и до утра досидел бы, да только полвторого ночи Галина Осиповна подошла и силком влила в него кружку отвара какого-то местного сорняка:

— Пять часов прошло, должно бы уже настояться, — пробормотала она, позёвывая. — Пей и не зли меня. А то спеленаю и на глайдере отправлю в холд.

— Не справишься, — попробовал пошутить он.

— Геймер, не смеши меня, — не рассмеялась и она. — Чёрный пояс для экспедитора — вступительный минимум. А у вас, там, даже школьный зачёт по физкультуре — и тот не у всех. Тебе нужны рейты?! — пей!

Рейтинговые очки ему были нужны. Да и… Девица едва ли не на голову была выше его, а разворот плеч… а ноги… Блейк видел, как она по ходу их марша время от времени бросала поводья, управляясь лишь… этими, как их?.. шенкелями! («внутренняя поверхность ног от пятки до колена» — кто не знает). Так что, человека ей удавить…

Запах у варева оказался приемлемым, вкус — горьковатым, а уж действие… Кажется, обувь с него опять пришлось снимать начальнице.

На следующий день охоту девчонка не устраивала: «Программу надо выполнять, а из-за тебя…»

Из-за него.

Потому что подняли его утром поздно и учинили над ним полный мед-тест.

— Да я уже в порядке, — попытался оправдаться он, но оказалось, что дело не в его нежных геймерских нервах.

— Ты первый раз попробовал местную пищу — надо посмотреть: нет ли аллергенных реакций.

— А не поздно?

— Ну, ты ж жив — значит, ещё не поздно, — хихикнула Галина Осиповна.

— А серьёзно?

Блейк посмотрел на научницу и с некоторым ужасом прислушался к себе… В низу живота что-то покалывало…

— А если серьёзно, то в стрессовом состоянии организм принимает чужую органику легче, отвар лапотника противопоказаний ещё никому не давал, туб с анти-аллергеном был у меня при себе, часик ночью я над тобой посидела, а на базе дежурный врач находился в готовности №2.

— №2? Как это?

— Да как ты, только с точностью до наоборот — теперь уж откровенно засмеялась Галка: — Ты спал одетым, но без ботинок, а он — без ботинок, но одетым. И не щупай ты себе пузо! — это не разгорающаяся гангрена, а переполненный мочевой пузырь! Всё! Полчаса тебе на умывание и… и прочее, потом медицина, и если всё нормально, то ты на завтрак съедаешь крылышко крякши. И это приказ! Либо/либо. Либо ты завтракаешь со мной моей добычей, либо — чем угодно, но один, и по дороге к холду! Выполняй!

Он исполнил.

А свою первую добычу Блейк съел на пятый день. Болт арбалета задел мышоида — представьте мыша с толстого зайца размером и с такими же толстыми ушами — болт задел его по касательной, перебив заднюю лапу. Зверёк, очумело визжа, заскакал по кругу, за ним поскакал и Блейк. Сверху, с лошади, надо всем этим потешалась девчонка. Блейк пару раз прыгнул, — промахнулся, и пришлось опять вскакивать, прыгать опять, опять! Галка уже слёзы вытирала от хохота, мыш, по-прежнему, верещал так, что ушам больно было, парень озверел, ещё раз прыгнул, накрыл, наконец, зверька, всадил ему в тушку нож, визг прекратился. Тут же сразу рядом оказалась девица:

— Отруби голову, она не нужна. Быстро!

Он выполнил.

— А теперь освежуй!

Соответствующие страницы в «Руководстве» прочитать она его уже заставляла, а накануне и продемонстрировала вживую… «вживую», мда… как это делается. Натренированный на птичках, он тот показ даже выдержал.

— А зачем голову-то отрезать надо было? Её ж в последнюю очередь…

— Ишь ты… соображает даже. Начинай!

И он сделал первые надрезы… Но когда закончил, ноги уже едва держали. Начальница опять заставила выпить какую-то местную отраву. Потом заставила взгромоздиться на лошадь. И погнала рысью. Пришлось сосредоточиться. Когда подъехали, парень более-менее уже очухался.

— Молодец, — сказала ему девушка. — Теперь обиходь лошадей, а я займусь ужином.

Однако, когда у него уже перестали трястись руки, когда блаженная сытость уже засочилась у него изо всех пор, когда уже и костёр тихо-тихо догорал, а веки уже начинали тяжелеть, она ему сказала:

— А ещё раз наставишь в мою сторону арбалет… Будем питаться консервами.

— Да я случайно, в суете…

— Хорошо. Уточнение принимается: ещё раз случайно или в суете наставишь в мою сторону арбалет — больше никаких охот не будет!

— Не зарекайся. А вдруг через ослабленную защиту, когда мы на охоте, прорвется какой-нибудь… ну хоть местная гиена?

— Да хоть местная пантера! Повторяю: твой стрелковый сектор сто восемьдесят градусов от меня! Слышишь, чайник?! — от меня! И ни градусом больше! А ещё раз услышу от тебя «ты» — отправлю в холд тут же! Понял?!

— Понял.

— Не поняла?! — вызверилась она на него.

— Понял, Галина Осиповна.

— И сними ботинки! При мне! Защитничек…

Пришлось сесть и разуться.

Максимум, что он себе позволил — это демонстративно стряхнуть с обувки пыль.

Она смолчала. Она отвернулась и пошла…

«Ух, как ей не хватает твёрдого пола и двери. Вот каблучками бы простукала, вот дверью бы саданула!»

К концу двенадцатого дня, он настрелял пару дюжин крякш. А что? Двадцать рейтов за каждую, в сумме — длинные кевларовые перчатки в Даяне. А ведь в плюсе ещё и: «ведение хозяйства экспедиции», и ещё в плюсе: полноценный «ассистентаж» — вот же эти научники словечко придумали! Да и пять-шесть часов «дежурств» должно было всё-таки накопиться… По всем прикидкам обмундирование себе Блейк восстановил. Но на вооружение ещё не хватало, и совсем не хватало на оборудование. Так что он собирался передохнуть пару дней, а потом опять уйти в какую-нибудь «экспедицию». А потом в ещё одну, а потом — и в ещё одну! Но Галина Осиповна…

— Зачем тебе столько? — спросила она.

— У меня в Даяне своя экспедиция, — ответил он. — Нужна специальная оснастка.

— Экспедиция? Длинная? — спросила она.

— Да тоже на пару недель, — ответил он.

— Пара недель… — раздумчиво проговорила она. — И сколько ж тебе не хватает?

Он ответил.

— Я тебе дам. Всё равно, у меня их накопилось здесь уже немерено.

— Но за что?! — поразился он.

— За твой супчик, — хмыкнула она. — Понравился он мне. Впрочем, если не хочешь…

— Я хочу, — он поднял на неё глаза. — Я очень хочу.

— Вот и бери, — буркнула она и пришпорила коня.