Эта ведьма настолько ленива, что ничего не может без своего помощника!

Dark JoKeR (2024)

Нэйл с самого детства воспитывался ведьмой по имени Нуна. Но что он знает о ней? О чём она думает и что скрывает? С кем сражается и от кого бежит? И почему просыпается заплаканной по утрам? Удастся ли Нэйлу получить ответы на все эти вопросы, и чем это для него обернётся — узнаете на страницах книги.

Глава 6

Ночь плюнула в глаза густой вязкой тьмой. Ледяной шквал ветра ударил в лицо; защищаясь, Нэйл выпустил ладонь Нуны. Вкрадчиво шелестели листья, вливая в уши, как яд, злой шепот. Стекая вниз, он ранил душу, заставляя её с воплем сигануть в пятки от страха. Мальчик бросился бежать наугад.

Неожиданно всё вокруг озарил кроваво-красный свет, обжигая неподготовленные глаза. Нэйл невольно вскрикнул и, остановившись, принялся натирать их кулаками. Когда зрение наконец прояснилось, он встревоженно заозирался по сторонам. Мёртвые деревья стеной окружали его со всех сторон. Иссохшие ветки-копья угрожающе смотрели на него, словно говоря, что ему не сбежать. А прямо впереди прорастило корни поистине ужасающее дерево. Это дерево настолько сильно выделялось на фоне остальных, что если бы лес был королевством, то оно, несомненно, было бы его королём.

Вид мрачного многорукого исполина, держащего в своих скрюченных ветвистых пальцах луну, точно державу, вызывал у Нэйла чувство панического ужаса. Но вместе с тем казался знакомым, что пугало его ещё сильнее. Не сводя глаз с раскачивающихся на ветру красных плодов, которые роняли вниз гнилостные выделения, превращая землю в пузырящееся болото, мальчик нервно попятился назад.

Стоило Нэйлу отдалиться от дерева, как растянутое в усмешке дуло издало протяжный гул. Вырвавшийся оттуда поток смрадного воздуха настиг беглеца и повалил его с ног, выворачивая желудок наизнанку.

— Нуна! Нуна, где ты?! — сквозь кашель прохрипел он, отползая на четвереньках прочь от проклятого дерева. — Нуна, отзовись!

— Я здесь, — нараспев ласково откликнулась она. — Иди ко мне.

Откашлявшись, Нэйл вытер слёзы рукавом и поднял голову, но набежавший из ниоткуда туман сократил обзор до минимума. Всё-что он видел — расплывчатый силуэт, выглядывающий из-за ближайшего дерева.

— Иди ко мне, — вновь сладко пропела Нуна. — Иди на мой голос.

В сердце мальчика закралось подозрение. Во-первых, Нуна никогда так не разговаривала. Во-вторых, она ни разу не назвала его малявочкой. Нэйл прищурился, стараясь получше рассмотреть силуэт, но мрак играл с его зрением, зловеще искажая до боли знакомые очертания. Силуэт безостановочно менял рост и размер, вытягивал шею и конечности, отращивал рога. Всё естество Нэйла сжималось в тугую пружину от мысли приблизиться к нему.

— Ну же, всего пару шажочков, — вновь заговорил кто-то голосом Нуны.

Нэйл остался неподвижен.

— Сделай пару шагов, сопляк! — грудным жутким голосом рявкнул силуэт, и Нэйл бросился прочь.

Древесные корни вырвались из-под земли, схватили его за лодыжку и потащили к притаившемуся во тьме чудовищу. Мальчик закричал и, сопротивляясь, вонзил ногти в рыхлую почву, но это лишь ненамного замедлило его.

— Нуна, помоги мне! — в слезах воскликнул он.

— Нуна здесь, малявочка! — вдруг отозвалась настоящая Нуна, и вспышка молнии разогнала ночную мглу.

Мальчик увидел Нуну, спешащую к нему на выручку. Она выкрикнула заклинание, и кто-то позади злобно зашипел.

— Ты не сможешь оберегать его вечно, ведьма!

Нэйл обернулся и узрел ужасную рогатую тварь. На её рогах трепыхалось окровавленное лицо Нуны, за которым, как за фатой, скрывалось настоящее. Мальчик вскрикнул и потерял сознание.

— Малявочка. — Нуна легонько пошлёпала Нэйла по щеке. — Малявочка.

Нэйл открыл глаза. Голова лежала на Нуниных коленках, а в голове — каша. Ещё и во рту словно кошки нагадили.

— Воды, — натужно попросил он. Нуна с готовностью протянула ему флягу. Нэйл отпил немного, прополоскал рот, чтобы избавиться от дурного привкуса, и, приподнявшись, сплюнул. Отпил ещё немного и вернулся на место, не желая упускать столь редкую возможность. — Что случилось?

Нуна убрала флягу в сумку. Широко зевнула.

— Ты снова потерял сознание при переносе, малявочка.

Мальчик кивнул: каша в голове немного прояснилась. В прошлый раз, когда они сбежали из Уэймута, было также. Нэйл попытался припомнить причины спешки, но воспоминания получились какими-то смутными. Зато он прекрасно вспомнил, зачем они переместились сейчас.

— Радда!

Нэйл вскочил с пригретого местечка и в спешке осмотрелся. Они находились недалеко от стоянки кочевников. Шатров уже не было, но следы их прибывания здесь ещё сохранились. Повсюду валялись остатки пиршества, на земле чернели горстки залы. Явные полосы от колёс свидетельствовали о том, что табор уехал не так давно. Может, полдня или день назад. Но вот следы, на которые надеялся мальчик, уже подтёрлись. И это было скверно.

— Где нам теперь их искать? — Нэйл отчаянно оббежал глазами округу, пытаясь найти какие-нибудь, хоть малейшие подсказки. Но безрезультатно. Степь давно растворила все следы. Мальчик схватился за голову. — Что же делать?..

На плечо уселась ворона. Нэйл вздрогнул. Птица каркнула, когда их взгляды встретились, хлопнула крыльями и взмахнула вверх. Мальчик поднял голову: в небе кружила воронья стая. Дождавшись товарку, они разлетелись во всех направлениях.

— Спасибо! — с благодарностью воскликнул Нэйл, обращаясь к Нуне, но она уже не слышала его. Беспечно дремала, развалившись прямо на земле.

— Глупая, — подойдя, беззлобно сказал он, положил её голову уже себе на коленки и стал дожидаться вестей от пернатых разведчиц.

Бродячий цирк обнаружился милях в сорока к северо-западу от восточного тракта. Остановился на постой в другом таборе. Нэйл узнал табор: они тоже останавливались в нём по пути в столицу.

Затаившись в зарослях ковыля, мальчик напряжённо наблюдал за табором с безопасного расстояния. Что-то в нём вызывало у Нэйла беспокойство. Кочевники — народ шумный. Даже если они не закатывают гулянок, их всё равно слышно на всю округу. Гомон, визги, ржание лошадей и звуки музыкальных инструментов не смолкают день и ночь. Но сейчас со стороны табора не доносилось ни единого звука. Более того, за всё время наблюдения Нэйл не видел, чтобы кто-то входил или выходил из палатки или шапито. Радды он также нигде не наблюдал.

— Может, она не с ними? — с надеждой предположил он. Сердце хотело в это верить, но вот разум упорно отказывался, раз за разом напрягая зрение, чтобы разбить эти наивные иллюзии в пух и прах. — Или чернокнижника там уже нет?

— Он здесь, — зевая, сообщила Нуна. — Нуна чувствует его колдовство.

— Где ты была раньше? — прошипел от досады мальчик, буравя её негодующим взглядом.

— В прошлый раз он не колдовал, — как ни в чем не бывало отозвалась Нуна и сделалась серьёзной. — Не переживай, малявочка. Мы его остановим.

— Знать бы ещё как… — вздохнул Нэйл. Сказать по правде, он не очень-то и рассчитывал на Нуну. Сложно предугадать, в какой момент она отправится гулять по стране грёз.

Час наблюдения не принёс никаких результатов. Но перемены всё же произошли: со стороны тракта появилось движение. Нэйл попросил Нуну отправить туда ворону, но она отказалась. Чернокнижник также мог засечь её колдовство. У мальчика не было другого выбора, кроме как дождаться приближения неизвестных.

Ими оказались кочевники. Четверо всадников скакали к табору. Нэйл мог точно сказать, что они не местные. Радда научила его некоторым аспектам кочевой жизни. Например, в степи нет готовой одежды, она шьётся прямо из подручных материалов. Иногда, это ткань, купленная у проходящих мимо торговых караванов, — поскольку караваны обычно строго придерживаются трактов, ткань закупается сразу на весь табор, — но в основном лоскуты из обносков или кожа животных. В любом случае, у каждого табора имелась своя отличительная черта в плане одежды. В здешнем преобладали вставки из голубой атласной ткани, на всадниках же были кожаные жилеты и потёртые однотонные штаны. Вообще, их можно было легко принять за гаджо, если бы не любовь к украшениям — они в изобилии пестрели на шее, в ушах и на пальцах. Вывод напрашивался один: это разбойники и едут в лагерь явно с недобрыми намерениями.

— Сейчас что-то будет, — машинально умозаключил Нэйл, когда разбойники остановились напротив табора и что-то заголосили на родном языке.

Он посмотрел на Нуну, но она лишь покачал головой. Ещё рано.

Сначала ничего не происходило. Нэйл уж было понадеялся, что обойдётся без лишних жертв, как вдруг из крайнего шатра вышла чья-та фигура. Подволакивая ноги и пошатываясь, она медленно двинулась к терявшим терпение разбойникам. Завидев её, разбойники мигом умолкли. Их лошади, напротив, испуганно всхрапнули. Даже находясь на расстоянии, Нэйл мог почувствовать их страх. Его и самого прошиб озноб от увиденного.

— Мертвец… — боязливо прошептал он, отчётливо видя, как неестественно запрокинута назад голова шедшего. Зубы предательски застучали друг о друга.

Лошади нервно попятились назад. Всадники даже не пытались их остановить: они тупо пялились на мертвеца. Один что-то забормотал себе под нос — Нэйл заметил, как быстро зашевелились его губы.

Мертвец продолжал неторопливо наступать. Чем ближе он подходил, тем сильнее нервничали лошади. Не переставая пятиться, они всхрапывали и ржали, словно велели ему не приближаться. Разбойники, кажется, совсем оцепенели от страха, продолжая игнорировать здравый смысл, который наверняка трубил им во всю глотку убираться прочь от проклятого места.

Всё изменилось, когда мертвец внезапно упал, споткнувшись о камень.

Одна из лошадей разразилась диким ржанием. От испуга она резко вздыбилась, опрокидывая седока, и помчалась наутёк. Её примеру последовали другие лошади, унося с собой остальных разбойников. Они всё-таки сообразили и вцепились в шеи животных, чтобы не свалиться как их приятель.

Нэйл посмотрел на него. Насколько он мог судить, разбойник при падении ударился головой и теперь лежал без движения, совершенно беззащитный перед мертвецом. Мальчик перевел взгляд на мертвеца и чуть не вскрикнул от ужаса: словно сорвавшийся с цепи бешеный пёс, он бежал к разбойнику. Из-за того что голова сменила положение и теперь билась подбородком о грудь, его клонило вниз, он падал, карабкался по земле, вставал, снова бежал и снова падал. Ко всему прочему, из шатров высыпали другие мертвецы. С воем они устремились к бедолаге.

— Ему нужно помочь! — еле сдерживая рвущиеся наружу эмоции, шёпотом воскликнул Нэйл и вскочил с земли, но Нуна остановила его.

— Ему уже не помочь, — покачала она головой.

— Но… — Нэйл бросил отчаянный взгляд на разбойника как раз в тот момент, когда первый добравшийся до него мертвец вонзил зубы в его плоть.

Ладони Нуны легли на глаза Нэйла, защищая его от происходящего ужаса. От бессилия мальчик тихонько всхлипнул. Почему-то именно сейчас он вспомнил слова Радды о том, что ему суждено стать великим героем. Неважно, поверил ли в них сам Нэйл или нет, но сейчас они насмешкой звучали у него в голове. Герой должен спасать людей, а не безучастно наблюдать за их гибелью.

— Ты не мог ему ничем помочь, малявочка, — зашептала на ухо Нуна. — Он не пережил падения. Но мы всё ещё можем помочь всем этим людям, если остановим чернокнижника.

Шмыгнув, Нэйл кивнул: слова Нуны звучали убедительно. Нужно остановить негодяя и спасти Радду.

— Какой план? — спросил он.

— Пока Нуна будет сражаться с чернокнижником, ты, малявочка, разыщешь копию Ереси и уничтожишь её. Колдовство рассеется, и мёртвые обретут покой.

— Хорошо.

Крадясь мимо шатров, Нэйл с замиранием сердца крутил головой по сторонам. Он боялся не столько столкнуться с пропустившими кровавый пир мертвецами, сколько встретить среди них Радду. Но хоть шатры и пустовали, царивший в таборе могильный холод вкупе с развешанными повсюду лошадиными потрохами всё равно пробирал до костей, заставляя пугаться каждого шороха. Неосознанно мальчик взял Нуну за руку.

Они шли к шапито, что особняком возвышалось над всем табором. Нуна была уверена, что чернокнижник засел именно там. Нэйл не спорил: это было логично. Остановившись перед входом, Нуна начертала несколько непонятных символов на стенах шапито, смешав свою кровь с горстью земли.

— Готов? — спросила она.

Нэйл кивнул. Нуна откинула полог, и они прошмыгнули внутрь.

— Явилась, ведьма, — проскрипел жуткий голос из темноты.

Как по волшебству, одна за другой вспыхнули свечи, освещая пространство внутри. Посреди арены возвышался трон из костей, на нём восседал чернокнижник. Он больше не скрывал лицо за карнавальной маской, притворяясь циркачом, отчего Нэйл очень хорошо рассмотрел его. Мертвенно-белые глаза, болезненные узоры пульсирующих вен на тонкой бледной коже, обнажающей каждую шероховатость черепа, зияющая чёрная дыра вместо носа — он выглядел не лучше мертвецов, которыми управлял.

Чернокнижник взмахнул костлявой рукой, из-за трона вышли члены труппы. Они отличались от мертвецов снаружи. Не выглядели такими нерасторопными. Из затылка каждого вились едва заметные кислотно-зелёные нити.

— Схватить их, — приказал он и шевельнул пальцами. Мертвецы послушно отправились исполнять приказ.

Колдовским четверостишьем Нуна активировала символы и запечатала вход в шапито. Весьма кстати: на стенах замаячили тени приближающихся мертвецов.

— Вальравн! — выкрикнула она.

Огромная тень на мгновение промелькнула под потолком. Пронзительно крикнув — так, что заложило уши, — к Нуне устремился гигантская ворона. Исполинские крылья заключили её в кокон. Голова вороны запрокинулась назад, кроваво-красные глаза сверкнули, и она снова издала пронзительный крик. На сей раз крик был похож на агонию. Зажимая уши, Нэйл застыл на месте, как вкопанный, ошарашенно взирая на происходящее.

Силач взревел медведем и бросился на ворону, но напоролся на ощетинившиеся чёрными пиками перья. Они изрезали плоть, однако мертвец продолжал реветь, упорно пытаясь разомкнуть крылья. Его борьба не продлилась долго. В один момент ворона затихла, превратившись сначала в мумию, а затем пеплом осыпалась вниз, расползаясь по земле клубами чёрной пыли, являя на свет невероятное существо. Лишь по форме губ и родинке на подбородке, выглядывающем из-под костяного надклювья, Нэйл опознал в существе Нуну.

Выглядела она как помесь человека с птицей. Вороний череп скрывал верхнюю часть лица, из глазниц сочился мутный кроваво-красный свет. Оперение с затылка сбегало вниз по спине, превращаясь на конце в хвост. Большие чёрные крылья выпростались из лопаток. Ноги и руки, начиная с середины, напоминали птичьи лапы. Отощавшее тело растеряло былые формы, на которые пускали слюни все мужики; эбеновая кожа лоснилась тьмой.

Нуна схватила силача за шею и стремительно вспорхнула вверх.

— Мать ворон! — как-то испугано воскликнул чернокнижник. — Но как такое возможно?!

Крик отрезвил Нэйла. Он перестал изображать столб и бросился к чернокнижнику. Два брата-акробата преградили ему путь. Над головой раздался птичий крик, прямо с потолка на плечи мертвецов обрушилось воронье цунами. Нэйл побежал вперёд, не дожидаясь, пока птицы склюют мясо с их костей.

Возникший на пути клоун едва не пришиб его испачканной засохшей кровью кеглей. Повезло, что тот оказался увальнем, и Нэйл успел втянуть голову в плечи. Здоровенная кегля потащила клоуна за собой, мальчик по-хулигански подставил подножку. Клоун рухнул лицом вниз, большой красный нос издал смешной писк. Сдерживая непрошенный смешок, Нэйл побежал дальше.

Трон защищал метатель ножей. Три стилета полетели в Нэйла, и, казалось, он был обречён, но невесть как оказавшаяся у него за спиной Нуна загородила мальчика своими крыльями. Стилеты с тюканьем отскочили от перьев.

— С-спасибо, — ошалело поблагодарил её Нэйл.

Нуна улыбнулась, вытянула крыло в направлении метателя и, перекинувшись в стаю чёрных ворон, устремилась к цели.

Чернокнижник разгадал её замысел. Трясясь от страха, он взмахнул руками, и метатель взлетел в воздух, словно марионетка на ниточках. Когти вспороли воздух.

Болтаясь в воздухе, мертвец продолжал швырять стилеты в Нэйла, не давая Нуне атаковать.

Не теряя времени даром, чернокнижник попытался удрать. Строчки Ереси гробовым голосом прогремели под сводами шапито, голова чернокнижника безвольно рухнула на грудь. От её затылка начала отделяться некая сущность. Нэйл понял что это, лишь когда проявилось лицо. Дух! Чернокнижник планирует покинуть своё тело!

— Нуна! — крикнул он, обращая её внимание на вылезший почти наполовину призрак.

Нуна злобно по-птичьи закричала и перекинулась в живой комок галдящей тьмы. Вороньи головы остервенело верещали на разные голоса. Комок сжался и, растянувшись, внезапно разделился надвое. Образовавшиеся комки тоже сжались и разделились. Повисев несколько секунд над землёй, они обернулись Нунами.

У Нэйла глаза на лоб полезли.

Одна Нуна подхватила мальчика и понесла куда-то за трон. Видимо там была спрятана копия Ереси. Метатель бросил четыре ножа, но три других Нуны прикрыли их. Две из них взорвались фейерверком перьев и вороньем граем, третья устремилась к метателю. На этот раз когти разорвали его напополам, части разлетелись в разные стороны.

Копия Нуны устремилась к чернокнижнику, но его дух уже вырвался из тела. Превратившись в облако, он устремился в том же направлении, что и настоящая Нуна. Они столкнулись перед самым финишем. Нэйл огласил столкновение отчаянным воплем.

— Радда, нет!

Девочка висела спиной к ним, подвешенная за руки на лонжах. Вся её спина была истерзана Ересью. Чудовищный ритуал, переносящий писание с копии на тело человека, превращая его в некое подобие вместилища. Нэйл слышал, что чернокнижники могут вселяться в чужие тела, но до сих пор считал это выдумкой.

— Прости, малявочка, — в голове прозвучал печальный голос Нуны. — Нуне очень жаль.

Нэйл даже не успел ничего толком понять, как она что-то прошептала, поцеловала его в лоб и швырнула на пылившийся у стены гимнастический мат. Последним, что увидел мальчик, прежде чем тьма заволокла глаза, был алый вороний клюв, торчащий из груди девочки, в которую он был влюблён.