Эта ведьма настолько ленива, что ничего не может без своего помощника!

Dark JoKeR (2024)

Нэйл с самого детства воспитывался ведьмой по имени Нуна. Но что он знает о ней? О чём она думает и что скрывает? С кем сражается и от кого бежит? И почему просыпается заплаканной по утрам? Удастся ли Нэйлу получить ответы на все эти вопросы, и чем это для него обернётся — узнаете на страницах книги.

Глава 4

— Нуна, ты спятила?

Нэйл задавал этот вопрос каждые полчаса, впрочем, не надеясь на ответ. Скорее просто констатировал очевидное. Иначе эту глупую выходку не объяснить.

Проведя ночь в горах, вопреки ожиданиям они вернулись к распутью. Нэйл уже тогда посчитал это решение странным, — можно было спуститься с обратной стороны гор, добраться по побережью до ближайшего порта, сесть на корабль и уплыть на другой материк, раз и навсегда избавившись от преследователей, кем бы они ни были, — но он смолчал. Не хотел припираться. Плюс, глубоко в душе мальчик надеялся, что Нуна наконец образумилась, и они отправятся в Цветочный край. Осядут на какой-нибудь прочной ветке и будут до конца жизни питаться диковинными фруктами, запивая их нектаром. Но Нуна перевернула его надежду вверх тормашками.

— Нет, ты точно спятила.

Мальчик раздражённо пнул валявшийся на дороге камушек. Он врезался в камень побольше, отскочил вбок и сбил прилипшего к колоску слизняка, после чего скрылся в зелёной полосе высокой травы. Стоит признать, получилось весьма эффектно. Жаль, что это скорее всего единственное развлечение, за которым можно скоротать длинный и безрассудный путь до столицы.

— Может, тебе стоит выпить какое-нибудь зелье? — спустя примерно полчаса снова заговорил он. — От душевных ран. Потому что мне кажется, что ты спят…

Нуна остановилась и, обернувшись, закрыла его рот ладонью.

— Малявочка, — с укоризненной улыбкой сказала она, — может перестанешь поносить Нуну на чём свет стоит? Нуна в полном порядке. Просто будь хорошей малявочкой и слушайся взрослых.

Нэйл пробурчал в ладонь, что взрослые не катаются на спинах у детей, не просят их одевать себя, купать и много чего ещё. Нуна, смеясь, чмокнула его в лоб.

— Нунин маленький герой! Что бы Нуна без тебя делала? — весело прервала она бесконечный поток бурчания Нэйла и, не дожидаясь ответа, продолжила путь.

Нэйл закатил глаза и побрёл следом.

Пыльная дорога многомильной змеёй извивалась под ногами. Исчезала в зарослях высокой травы и появлялась вновь. В безоблачном небе над головой нещадно палило полуденное солнце. Вокруг не было ни единой тени, в которой можно было бы укрыться от жары. Не спасал даже гулявший по степи ветерок, потому что и сам раскалился под палящими лучами. Воротник противно лип к шее, выпитая в большом количестве вода давила на мочевой пузырь, проклятый репейник цеплялся за одежду. Наглые мошки жужжали над ухом, поджидая момент, чтобы влететь в опрометчиво раскрытый рот. Или же довольствовались носом, что было ничуть не лучше. Ещё бы немного и Нэйл ударился в самую настоящую детскую истерику. Хорошо, что на пути внезапно возник огромный валун, отбрасывающий спасительную тень.

— Передохнём немного? — опережая мальчика, предложила Нуна и шагнула в прохладу чёрной кляксы.

Радостный Нэйл вприпрыжку подбежал к валуну и с наслаждением скатился спиной по его прохладной поверхности. Вытянул ноги и полностью расслабился. Но, как это обычно бывает, тут же нестерпимо захотелось в туалет. Чертыхнувшись, мальчик поднялся и снова выскочил на солнцепёк, чтобы справить нужду.

— Кушать? — Нуна протянула мальчику половинку овсяной лепёшки, едва он вернулся. Рядом с ней на костре уже бурлил ведьмин котёл; воздух звенел от ароматного сочетания различных трав.

Мальчик кивнул и, устроившись на прежнем месте, принялся неторопливо уплетать лепёшку, задумчиво косясь на булькающий котёл. С недавних пор он сильно заинтересовался им. Нэйл знал, что Нуна использует колдовство, чтобы достать его, но никогда не видел, какое конкретно. Растущее детское любопытство, сговорившись с неуёмным воображением, подмывало мальчика выяснить это, но каждый раз он приходил с опозданием: котёл уже стоял на огне. Вряд ли Нуна делала это нарочно, чтобы поддразнить его, да и вообще — всегда можно просто спросить её напрямую, но мальчишечий авантюризм настойчиво твердил, что в этом нет никакого спортивного интереса.

— В следующий раз — непременно, — чересчур серьёзно пообещал он котлу, перемежая слова чавканьем.

— Не болтай с набитым ртом, — пожурила его Нуна и, поднеся поварёшку к губам, осторожно попробовала её содержимое. — Мм, почти готово.

Нэйл убрал остаток лепёшки в карман и потянулся за мисками. Водой из фляги, болтавшейся на поясе, хорошенько отмыл их от налипших пыли и грязи. Закончил, как раз когда Нуна в последний раз попробовала похлёбку, погасила огонь и жестом попросила у него миски.

— Спасибо, — поблагодарил её Нэйл, перенимая миску с ароматной похлёбкой.

— Кушай на здоровье, малявочка, — сердечно улыбнулась в ответ Нуна и налила немного похлёбки себе.

Нэйл аккуратно расположил миску на коленях, макнул краюшек лепёшки в золотистый бульон и с вожделением поднёс её ко рту, едва сдерживая слюни. Но пронзительный крик о помощи, прозвучавший как гром среди ясного неба, заставил его челюсти сомкнуться прежде, чем лепёшка угодила в рот. Зубы неприятно клацнули друг о друга. Нэйл встрепенулся, опрокидывая миску наземь. Повезло хоть, что не ошпарился.

— Нуна, ты это слышала? — взволновался он и выглянул из-за валуна.

Примерно в полумиле от валуна по дороге бежала девчушка в нелепо-ярком одеянии и с большим скарбом за спиной. Ей на пятки наступали два бугая в не менее диковинных нарядах. Кочевники.

— Пожалуйста… помоги… мне! — прерывисто дыша, крикнула она Нэйлу. В голосе слышался характерный акцент для кочевого народа.

— Малявочка, нам не стоит в это вмешиваться, — предостерегла его Нуна, но Нэйл уже сломя голову бросился на помощь незнакомке, подхватив с земли увесистую палку.

Пробегая мимо девчушки, Нэйл удостоился кокетливого взгляда и слегка насмешливого: «Махаро».

Схватка вышла напряжённой.

Бугаи ничуть не устрашились рыцарского духа мальчика. Они сорвали самодельные ножи с вычурных, расшитых драгоценными камнями поясов и без церемоний напали на него. Нэйлу приходилось тяжко. Кочевники сражались так, словно являлись непризнанными мастерами фехтования. Его палка еле поспевала за ножами, уйдя в глухую оборону. Об ответном нападении не могло идти и речи.

— Прошь с дароги, гаджо! — на ломанном языке зло рявкнул один из них и пошёл ва-банк, прыжком сокращая дистанцию.

Финт вышел кочевнику боком. Увернувшись от ножа, Нэйл атаковал его концом палки в солнечное сплетение. Кочевник выронил нож и, согнувшись пополам, захрипел. Мальчик занёс палку для решающего удара, но она застряла в воздухе. Мгновением спустя чужой кулак впился в рёбра, отшвырнув Нэйла в сторону.

— Прэрэжу, щэнок! — гаркнули над головой. Кое-как продрав испачканные в пыли глаза, Нэйл посмотрел наверх и увидел над собой блеснувшее в лучах света лезвие.

Плотный земляной купол сомкнулся над головой мальчика. Нож глухо брякнул по нему, нисколько не повредив. Земля задрожала, как желе. Кто-то коротко вскрикнул. Что-то протяжно чавкнуло. Затем всё прекратилось. Купол над Нэйлом рассыпался в прах, он ошарашенно огляделся, но никого не увидел. От кочевников остался лишь один нож, который Нэйл машинально забрал с собой. То ли в качестве трофея, то ли как напоминание о том, что лучше лишний раз не ссориться с Нуной.

— Фпасифо, — на миг оторвавшись от еды, прочавкала девчушка, когда Нэйл вернулся. Ела она как голодный дикий зверь. Похлёбка стекала по подбородку на грудь, оседая на и без того замызганной ярко-голубой блузке, грязные смуглые пальцы потрошили лепёшку словно лев добычу.

Нэйл неопределённо кивнул и посмотрел на Нуну. Она лишь пожала плечами. Вид у неё был сонный.

— Спасибо за помощь, — поблагодарил её мальчик, присаживаясь рядом. Нуна сразу же плюхнулась головой ему на коленки, едва он сел.

— Не за что, малявочка, — улыбнулась она. Широко зевнула и добавила: — Не против, если Нуна немножко поспит?

— Как маленькая, — беззлобно буркнул Нэйл. Нуна щёлкнула его по носу и, устроившись по удобнее, засопела.

— Твоя дай? — опустошив миску, поинтересовалась девчушка.

Нэйл изобразил на лице искреннее недоумение. Спохватившись, девчушка прекратила ковыряться ногтем в зубах и пояснила:

— Мамо́…мама́. Твоя мама́?

При иных обстоятельствах Нэйл наверняка бы скорчил гримасу в ответ на подобное предположение, но говор девчушки его развеселил. Он повнимательнее присмотрелся к ней и, к своему удивлению, отметил, что она хорошенькая. Если отмыть, расчесать и переодеть в нормальную одежду.

— Нет, — ответил он, протягивая девчушке платок. — Наставница.

Она взяла платок и принялась яростно драить лицо. К концу процедуры он из белого превратился в грязно-серый. А ещё намок от её слюны. Нэйл тактично предложил ей оставить платок себе.

— Значит, ты тоже ронго? — сунув платок в складки сиреневой юбки, аляповатый подол которой был сшит из множества разноцветных лоскутов ткани, спросила она. Цыкнула и переиначила вопрос каким-то снисходительным тоном: — Ты колдун?

Нэйл машинально хотел отбрехаться, но быстро сообразил, что когда Нуна колдовала, девчушка была рядом и всё видела. Отпираться не имело никакого смысла.

— Нет. Нуна учить меня знахарству.

Девчушка хмыкнула и замолчала. Подтянула к себе свой дорожный мешок и начала копошиться в нём. Нэйл ждал, пока она заговорит. Но пауза затянулась, и скопившиеся на языке вопросы без спроса слетели с его губ.

— Как тебя зовут? Кто были эти люди? Почему они преследовали тебя? Что ты здесь делаешь? И что у тебя в мешке?

— Палехче, дарагой, — как-то совсем уж жеманно ответила девчушка, и Нэйл несдержанно рассмеялся. — Давай по одному вопросу за раз.

— Извини, — отсмеявшись, сказал он и задал всё те же вопросы, но уже по очереди.

Девчушку звали Радда. Она представилась собирательницей легенд. Начинающей. После смерти бабушки этот титул вместе со всем накопленным добром достался ей. Радда с малых лет мечтала пойти по её стопам, но отец был решительно против этого. У него на дочь имелись другие планы.

Отец Радды продал её в соседний табор(племя). Она должна была стать женой(!) тамошнего барона. Но Радда уже всё для себя решила и, улучив момент, сбежала в первую же ночь, пока все спали пьяным сном. Также прихватила с собой бабушкины вещи, отданные в качестве приданного. Жениху это не понравилось, он отправил за ней погоню.

Радда бежала весь день без остановки, но преследователи были верхом и уже к ночи настигли её. Скрутили, связали и бросили на холодной земле до утра. Но Радда отличилась и здесь. Высвободилась из пут и снова сбежала, предварительно позаботившись о лошадях: отвязала и пустила их галопом на все четыре стороны. На её беду, преследователи быстро очухались и бросились за ней.

— Дальше ты и сам знаешь, — подытожила она свой рассказ и вновь полезла в мешок.

Нэйл несколько минут переваривал историю.

— Почему ты не украла лошадь? — озвучил наконец он самый животрепещущий вопрос.

Радда как-то неопределённо махнула рукой и продолжила копаться в мешке. Затем вдруг радостно взвизгнула и извлекла оттуда большую потёртую книгу.

— Что это? — поинтересовался Нэйл, рассматривая необычный переплёт книги.

— Легенды со всего света! — восторженно поделилась Радда.

Нэйл заметил, как загорелись её глаза, когда она раскрыла книгу. Он машинально подумал, что Радда сделала правильный выбор. Даже несмотря на то, что варварская альтернатива была навязана ей её деспотичным отцом.

Радда любовно провела ладонью по первой странице.

— Бабо… — ласково, но с нотками какой-то невыразимой грусти прошептала она, а затем внезапно предложила послушать, глядя на Нэйла горящими глазами. У него бы не хватило смелости отказать им. И если честно — даже не возникло такого желания.

— С чего начнём?

— Конечно же с истоков нашего мира. С эпохи Богов! — с придыханием воскликнула Радда и принялась взахлёб читать буквы на пожелтевших страницах, сбиваясь, переходя на родной язык, останавливаясь и объясняя значение сказанных слов.

Вначале не было ничего. Но с течением времени из ничего возникла жизнь. А там где жизнь, там и смерть. Так родились верховные боги Дементра и Сомайн. Их связь была крепка, а любовь безгранична. В результате их союза родился новый верховный бог Абсолют.

Будучи занятыми самими собой, родители не проявляли к сыну никакого интереса. Абсолют рос сам по себе, страдая от недостатка родительской любви. Когда тоска стала невыносимой — он решил создать мир и населить его собственными детьми. Один за другим на свет рождались всё новые и новые боги. Но являясь божественными созданиями, волевыми, гордыми и независимыми, они постоянно препирались друг с другом, сражаясь за первенство, вместо того чтобы дарить отцу так желаемую им любовь.

Абсолют впал в уныние. Оно буквально высасывало из него все силы. Многие тысячелетия он старел и чах, пока ему не пришла в голову идея создать лишённых всякой божественности примитивных существ, которые будут поклоняться ему и возносить его. Так появились люди.

Всё вышло именно так, как и мечтал Абсолют. Люди подносили ему дары, воспевали и славили. Они воздвигли для него трон и нарекли Всеотцом. Абсолют был счастлив, как никто другой. Людская любовь исцеляла его ослабленное болезнью естество. Видя это, другие боги тоже заинтересовались людьми.

Узрев новый источник силы, они всячески старалась склонить людей на свою сторону. У одних это получалось хорошо, у других из рук вон плохо. Основываясь на их деяниях, люди поделили богов на добрых и злых. Из-за страха перед последними, они обратились к Абсолюту с просьбой изгнать их из этого мира. И Абсолют откликнулся: разделил мир надвое и изгнал всех злых богов.

Долгое время люди жили в гармонии с богами, но вскоре Абсолют стал замечать, что их любовь к нему понемногу начала угасать. Другие боги с каждым днём всё прочнее укреплялись в людских сердцах, возникали новые культы и новые религии. Ни в одной из них Абсолюту не было места. Его дети вытесняли его, перетягивая любовь людей на себя. Тогда Абсолют затаил на них обиду и снова разделил мир, изолировав людей от всех богов кроме себя.

Абсолют надеялся, что всё придёт в норму, но люди обозлились на него. Обвинили в несправедливости и эгоизме, объявили тираном и отреклись. Как бы не старался Абсолют вернуть их расположение, всё было тщетно: он навсегда потерял доверие людей. А вместе с ним и их любовь. Без неё смертельная болезнь вернулась, верховный бог сделался немощным и слабым и вскоре окончательно зачах. Сомайн забрал его жизнь.

Барьеры, отделявшие миры друг от друга, пали. Злые боги, возглавляемые Хаосом, вторглись в людской мир. Они жаждали поквитаться с людишками, посмевшими их отвергнуть. В поисках защиты люди обратились за помощью к добрым богам, и они вняли их мольбам. Боги сплотились вокруг Света и встали на защиту людей, дав бой Хаосу и его приспешникам.

Битва была страшной. Земля трещала, моря кипели, реки выходили из берегов, смывая целые страны и континенты. Казалось, не будет ей ни конца ни края. Но Хаос, славящийся своей бесконечной хитростью и коварством, всё-таки сумел подловить Света в решающем бою и нанёс ему смертельную рану. Но едва Сомайн попытался оборвать его жизнь — вмешалась Дементра и оттолкнула супруга. Являясь олицетворением жизни, она не могла допустить победы Хаоса, потому что это привело бы к многочисленным смертям. Всё её естество противилось такому исходу.

Дементра исцелила внука, и он, воспользовавшись всеобщим замешательством, одолел брата. Но вместо того чтобы забрать жизнь Хаоса, Сомайн решил наказать супругу и стал его орудием мести. С помощью него умирающий Хаос вознамерился изничтожить всё живое. Но Свет защитил людей от колдовства Сомайна, обнеся их самым мощным из своих барьеров. Под удар попали только боги. Мелкие божки исчезли без следа, более сильные сумели сохранить частички своего естества в различных вещах и предметах.

— Так закончилась эпоха Богов. И началась эпоха демонов, — подытожила свой рассказ Радда, положила книгу на колени, откинулась на руки и уставилась в небо. На губах заиграла блаженная улыбка.

Нэйл скользнул взглядом по облакам в спонтанном решении определить источник её улыбки, но конечно же там ничего не было. Очевидно, что улыбку вызвала прочтённая история.

— Эту историю знает все, — без какого-либо умысла заметил он. — В общих чертах.

Радда оторвалась от бессмысленного созерцания облаков и недовольно уставилась на Нэйла.

— Потому и знают, что существуют на свете такие как мы, кало шеро! Ниточка за ниточкой мы собираем эти сведения по всему миру, чтобы потом сплести из них прекрасную историю.

— Наверное, ты права, — примирительно произнёс Нэйл.

Радда фыркнула и демонстративно уткнулась в книгу. Весь её вид говорил о том, что она сердится, и сейчас лучше оставить её в покое.

Минуты обернулись часами. Нэйл совсем не понимал причину обиды Радды, но готов был покаяться в чём угодно, лишь бы эта гнетущая тишина закончилась. На помощь неожиданно пришла Нуна: перевернувшись лицом вверх, она комично всхрапнула. Тишина раскололась как битое стекло. Неподготовленная Радда после секундного замешательства громогласно расхохоталась. Мальчик, слышавший это уже не в первый раз, облегчённо выдохнул и тоже заулыбался.

— Смешная у тебя наставница, — отхохотавшись, заключила Радда. Потом вдруг опомнилась, заткнула рот ладошками и настороженно посмотрела на Нуну: с глупым выражением лица она продолжала спать у Нэйла на коленях как ни в чем не бывало. Девочка снова хихикнула.

— А знаешь что, — воодушевлённо сказала она, — расскажи-ка мне о ней поподробнее, — и достала из мешка красивое писчее перо.

— Зачем? — удивился Нэйл.

— Чтобы я написала свою первую историю, дурачок, — ответила с лёгким укором Радда, занеся перо над одной из пустых страниц книги. — История о Великой Шувани и симпатичном чаворо, пришедших мне на помощь в трудный час.

Радда игриво подмигнула. Нэйл смущённо улыбнулся и выложил о Нуне всё, что ему было известно. Они проболтали до самой ночи, а на следующий день вместе отправились в путь.