Эта ведьма настолько ленива, что ничего не может без своего помощника!

Dark JoKeR (2024)

Нэйл с самого детства воспитывался ведьмой по имени Нуна. Но что он знает о ней? О чём она думает и что скрывает? С кем сражается и от кого бежит? И почему просыпается заплаканной по утрам? Удастся ли Нэйлу получить ответы на все эти вопросы, и чем это для него обернётся — узнаете на страницах книги.

Глава 8

Её звали Элизабет. С самого детства она была не такой как все. Она чувствовала окружающий мир иначе, её связь с ним была глубже и прочнее, чем у любого другого человека. Она знала наизусть все лесные тропки, каждый кустик и каждое деревце, растущие в округе. Легко отличала целебные травы и грибы от ядовитых. Могла найти общий язык с любой живой тварью, будь то маленькая букашечка или свирепый волк. Дети дразнили её странной.

Элизабет сильно выделялась на фоне остальных. Её кожа была бела словно первый снег, а глаза и волосы имели серебристый оттенок. Отец говорил, что её благословила сама луна. Односельчане же утверждали, что она проклятая и повинна в смерти в своей матери, которая умерла в страшных муках во время родов. Элизабет была изгоем, и жизнь её была тяжёлой.

Отец Элизабет был егерем. Чтобы лишний раз уберечь дочь от притеснений со стороны односельчан, с ранней весны и до поздней осени они жили в лесной сторожке вдали от злых языков. Если им что-то требовалось — в деревню ходил отец. Односельчане не имели ничего против него и в каком-то смысле даже сочувствовали его «горю».

Однажды поздним днём к сторожке пришёл староста. Он привёл с собой встревоженных односельчан. Их дети отправились в лес за дровами и не вернулись. Родители беспокоились, что дети могли заблудиться или того хуже — наткнуться на диких зверей. Они слёзно умоляли отца найти детей и привести домой. Отец согласился, Элизабет увязалась следом.

Прочёсывая лес в поисках пропавших, они вышли к берлоге. Берлога пустовала: хозяин покинул её совсем недавно. Отправился в лес в поисках чего-нибудь, чем можно поживиться после долгой зимней спячки. Элизабет предположила, что в своих изысканиях он вполне мог набрести на детей.

Идя по следу косолапого хищника, они вскоре натолкнулись на небольшой топорик, валявшийся в прошлогодней листве. Футах в семи позади него лежала брошенная вязанка дров. От неё тянулись две цепочки отпечатков детских сапог. Догадка подтвердилась: в поисках сухих дров дети забрели глубоко в лес и столкнулись с медведем. Счёт пошёл не на часы, а на минуты.

Держа лук наготове, отец побежал по детским следам. Но Элизабет не пошла за ним: лес внезапно заговорил с ней. В шелесте листвы она услышала обещание отвести её к детям. Они были живы, но всё ещё находились в опасности. Элизабет послушалась и свернула на нужную тропу.

Она нашла детей в овраге у ручья. Они лежали без сознания в воде, их жизнь висела на волоске. Холод наступающей ночи и заледеневшая одежда высасывали из них тепло. Не теряя ни секунды, Элизабет вытащила детей из воды, избавила от мокрой одежды и развела костёр, чтобы согреть их. Это был опрометчивый поступок, но она надеялась, что отец скоро их найдёт.

К несчастью, стая голодных волков нашла их раньше.

Волки обступили их со всех сторон. Злые оскаленные морды кружили вокруг Элизабет и детей, пока она размахивала горящей палкой в отчаянной попытке отпугнуть хищников.

Огромный чёрный волк показался на пригорке по ту сторону ручья. Вожак стаи. Он неторопливо спустился к воде и в несколько прыжков оказался вместе со своей стаей. Не спуская глаз с Элизабет и детей, волки расступились перед ним. Красные глаза с интересом изучали добычу.

Элизабет попыталась договориться с вожаком, но он не шёл на контакт. Стая голодала, возле исхудалой белой волчицы отирались маленькие волчата. Они жалостливо пищали от голода. На небе появилась полная луна, голос в голове Элизабет подсказал ей выход.

«Я не мясо, жизнь Луной дарованная,

Её светом благословленная,

Ни один волк не возьмет моей души,

И ни два, и ни вся стая.

Свет, Луна, земля, щит»

Лунный свет очертил область вокруг Элизабет, ограждая её и детей от волков точно забор. Волки прижали морды к земле и зарычали. Вожак бросился на Элизабет, но невидимая сила отшвырнула его в ручей. Барахтаясь в холодной воде, он отчаянно взвыл. Его сородичи завыли вместе с ним.

На вой сбежались односельчане. Они разогнали волков факелами и камнями. Как оказалось, когда отец и Элизабет не вернулись, беспокойные родители подняли на уши всю деревню. Люди разбились на группы и стали прочёсывать лес. Таким образом односельчане и узнали, что Элизабет — ведьма.

Отношение к Элизабет стало хуже некуда. Может, в городах к ведьмам и относились благосклонно, но во многих деревнях умами людей по-прежнему правили старые предрассудки. Элизабет обвинили во всех напастях, что приключились с деревней за последние несколько лет, и под страхом смерти запретили ей и её отцу приближаться к деревне. Они были вынуждены пережидать холодные зимы в непригодной для этого сторожке. В одну из таких зим отец слёг с серьёзной простудой и вскоре умер. Элизабет схоронила отца и затаила обиду на односельчан. Новая волна напастей обрушилась на деревню.

Когда в деревне вспыхнула эпидемия смертельной болезни, односельчане, уверенные в том, что это всё козни Элизабет, совсем озверели и устроили над ней самосуд. Глубокой ночью пришли с факелами к сторожке и подожгли её. Решили придать ведьму огню, несмотря на жесточайший запрет.

Элизабет укрылась от пожара в погребе. Колдовством она защитилась от огня, но из-за просачивавшегося внутрь дыма вскоре ощутила острую нехватку воздуха. Задыхаясь от гари, Элизабет попыталась выбраться, но силы быстро оставили её. Перед самой своей кончиной, полная горечи и злобы, она наложила на деревню проклятье. Каждое полнолуние её дух будет являться односельчанам и мстить им за содеянное, а до тех пор никто из них не сможет покинуть деревню, ибо будет тотчас умерщвлён проклятием.

Нэйл с криком очнулся. Голова кружилась и раскалывалась, лёгкие горели огнём: им не хватало воздуха. Закашлявшись, он в панике вскочил на ноги; под подошвой хрустнули кости. Мальчик испуганно вздрогнул и как ошпаренный вылетел из погреба.

Он бежал по лесу, не разбирая дороги. Петлял между деревьями, пока не выскочил к оврагу. Нэйл попытался остановиться, но рыхлая земля осыпалась под ногами. Мальчик кубарем покатился по склону вниз и со всего маха влетел в холодный ручей. Холод отрезвил рассудок. Нэйл выбрался на берег и, стуча зубами, стянул с себя мокрую одежу. Выжал её как мог и развесил по кустам, после чего сел и, обняв колени, стал размышлять о том, что увидел.

Нэйлу понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что он каким-то образом переместился в прошлое, оказавшись в теле ведьмы по имени Элизабет. Затем Нэйл запоздало вспомнил, каким именно образом, и его обильно вырвало. После он ещё долго полоскал рот ручейной водой, прежде чем избавился от тошнотворного гнилостного привкуса.

Пока одежда сохла, мальчик методично, деталь за деталью, складывал в голове пазл. Оперируя полученными знаниями, он нашёл объяснение практически всему, что творилось в деревне. Неясными оставались лишь два факта: как перенос сработал без колдовства и причём здесь отметина, но они не имели никакого отношения к делу. А дело грозило обернуться катастрофой. Нужно было срочно рассказать обо всём Нуне.

В деревне царил переполох.

Селяне, вооружённые вилами и прочим садовым инвентарём, пытались прогнать дилижанс. Фрэнк с парнями сдерживал их натиск, кучер трясся от страха на козлах, а свесившийся с окна дилижанса граф ярился, выкрикивая проклятья и угрозы. Нуны нигде не было видно.

Нэйл, как мышка, подкрался к дилижансу и осторожно заглянул в салон. Внутри находился только граф. Вернее, лишь его половина. Мальчик подавил неуместный смешок: из-за немалых габаритов графа казалось, будто его попа застряла в окне. Нэйл отпрянул от дилижанса и стал думать, где ему искать Нуну.

Сверху призывно каркнули. Нэйл вздрогнул и поднял голову: над ним кружила чёрная ворона. Птица заметила его взгляд и полетела к дому старосты. Мальчик незаметно прокрался следом.

— Маляво-очка? — поднявшись на кушетке, сонно протянула Нуна при его появлении. Нэйл лишь покачал головой: как и всегда, её невозмутимость восхищала и раздражала одновременно. — Где ты пропадал?

Мальчик подхватил табурет, сел напротив Нуны и рассказал обо всём, что ему удалось выяснить.

— Местные не могут выйти за пределы деревни. Иначе проклятье убьёт их как мясника. Единственный шанс сбежать — в полнолуние. Но в полнолуние появляется дух Элизабет и охотиться на всех, кто осмеливается покинуть дом. Это объясняет, почему селяне так хотели нас выпроводить. Боялись огласки своего преступления и гнева Ковена, — резюмировал он свой рассказ. — Не понимаю только, зачем мясник так поступил?

— Возможно, селяне считают, что дух овладевает конкретным человеком, и если его не станет — дух не появится. Но это ерунда. — Нуна широко зевнула. Посмотрела на мальчика и спросила: — Как ты всё это выяснил?

Нэйл сглотнул: по какой-то необъяснимой причине ему не хотелось упоминать отметину. Секундно помыслил и соврал, что нашёл дневник Элизабет.

Нуна притянула мальчика к себе. Нежно коснулась губами макушки и стиснула в объятиях, зарывшись носом в кудрявые волосы.

— Нунин маленький детектив, — промурлыкала она, пока Нэйл в который раз страдал от недостатка воздуха, прижатый к её груди.

— ПЕРЕСТАНЬ. ТАК. ДЕЛАТЬ. ДУРНАЯ! — высвободившись и отдышавшись, сердито отчеканил он, глядя в бесстыдно улыбающееся лицо Нуны. Затем вдруг встрепенулся и робко спросил: — Проклятие заденет и нас?

— Если не уедем отсюда до полнолуния.

Нэйл набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, прогоняя свой спонтанный испуг.

— Мы ведь не уедем? — спросил он, принимая серьёзный вид.

Нуна искренне улыбнулась. Нэйлу даже не требовалось умение читать мысли, чтобы понять, что она окрестила его своим героем.

— Нуне нужен дневник. Ты ведь взял его с собой, малявочка?

— Мм… нет.

Нуна зевнула и неохотно встала с кушетки.

— Тогда отведи Нуну к дневнику.

Глаза Нэйла округлись от неожиданности.

— Эмм… а зачем?? — промычал он, бессознательно оттягивая пальцем воротник, будто тот мешал ему дышать. Ситуация его нервировала, не хотелось попасться на лжи.

— Не стоит снимать проклятие, если не знаешь всех его тонкостей. Иначе всё может стать только хуже.

— Аа… да там не было ничего такого… — старательно пряча взгляд, пробормотал Нэйл. И прежде, чем Нуна успела что-то сказать, быстро выпалил: — Он…ээ…утонул в ручье.

Нуна пристально посмотрела на Нэйла, но он упорно избегал встречаться с ней взглядом. В конце концов она со вздохом сдалась, призвала гримуар и поднесла ладонь к привычно усевшейся на её плечо жуткой вороне. Острый клюв вспорол плоть, кровь брызнула на переплёт. Нуна что-то прошептала — и книга, раскрывшись, зашуршала страницами, пока не остановилась на одной из них.

— Нам нужно найти её останки, — после недолгого изучения объявила Нуна и с хлопком закрыла гримуар. Он тотчас исчез вместе с фамильяром.

— Я отведу, — облегчённо вздохнув, отозвался Нэйл.

До сторожки они добрались затемно. И дело было вовсе не в потасовке селян с охраной дилижанса, как могло показаться на первый взгляд.

Едва Нуна вышла из дома, над деревней чёрным облаком нависло вороньё. Шумное хлопанье крыльев действовало на нервы, а нестройный грай вселял иррациональный ужас. Суеверным селянам этого хватило. Они побросали своё оружие и разбежались по домам. На людей графа данное зрелище также произвело впечатление. Граф как-то резко поутих и залез обратно в салон, охранники покучнее сгрудились вокруг дилижанса, а кучер маниакально вцепился руками в упряжку, готовый сорваться с места в любой момент. Никто не стал препятствовать Нэйлу и Нуне, когда они проходили мимо.

Трудности начались, когда они вошли в сумеречный лес. Стоило им лишь немного углубиться в лес, Нэйл внезапно для себя осознал, что перестал ориентироваться в нём. Отметина предательски молчала: зловещая аура, исходившая от сторожки днём, пропала. Приходилось идти практически наугад, опираясь на те редкие ориентиры, которые Нэйл ещё мог различить в полутьме. Цепляясь одеждой за сучки, спотыкаясь и царапая лицо о вездесущие ветки, он кое-как вывел их к сторожке.

— Это… здесь… — отдуваясь, произнёс он, опёршись руками о коленки.

Нуна кивнула, достала платочек, смочила его слюной и осторожно вытерла кровоточащую царапину под глазом у Нэйла. Сосна постаралась. Сморщившись, мальчик брезгливо отшатнулся. Нуна улыбнулась, убрала платок и пошла к развалинам. Медленно обошла их, явно что-то изучая, остановилась около входа и махнула Нэйлу рукой.

— Что-то выяснила? — подойдя, с любопытством спросил он.

— Дух Элизабет привязан к этому месту.

— Что это значит?

— Элизабет связала души односельчан со своей, поэтому проклятие не позволяет им уйти далеко от её останков. Связь прерывается лишь в полнолуние, когда дух Элизабет обретает силу. Нам нужно либо изгнать её, либо позволить свершить месть.

Нуна замолчала, вопросительно глядя на Нэйла. Нэйл опешил. Никак не мог взять в толк, серьёзно она или шутит. Да, у Нуны было право злиться на селян за то, как они обошлись с Элизабет, всё-таки она тоже ведьма и знает о притеснениях не понаслышке. Но нельзя же из-за одной ошибки позволить истребить целую деревню. Позже её жители всё равно понесут заслуженное наказание.

— Мне жаль Элизабет, — искренне сказал он, — но мы должны её остановить. Кровопролитие нужно прекратить.

— Ты хорошая малявочка. Нуна гордится тобой.

Значит, это была проверка! Нэйл хотел возмутиться её недоверием, но Нуна заключила его в объятия.

— Ну всё, отпусти, — спустя минуту проворчал он. Нуна послушно расцепила руки. — Что мы будем делать?

Первым делом нужно было разыскать останки Элизабет. Чтобы не терять времени даром, Нэйл вызвался сделать это сам, поскольку знал, где они находятся. Нуна вручила ему заранее заговорённый нож, позаимствованный на кухне старосты, и проинструктировала насчёт дальнейших действий. А сама сняла с пояса мешочек с заготовленной колдовской солью — всё с той же кухни — и начала через плечо рассыпать её вокруг сторожки.

В погребе было темно хоть глаз выколи. Нэйл пожаловался на это Нуне — она как раз проходила мимо, разбрасывая соль. Нуна ненадолго прервалась и наколдовала для него колдовской огонёк. Светлячком он юркнул в погреб, разгоняя царивший там мрак, мальчик благодарно кивнул и аккуратно спустился следом.

При взгляде на кости его замутило: вспомнился привкус гнилого мяса во рту. Он отвернулся и, чтобы не думать об этом, принялся расчищать место для ритуала. Требовалось начертить треугольник, поместить в него останки, а затем вонзить в центр нож. Но у Нэйла ничего не вышло. Погреб на проверку оказался слишком маленьким и узким, кости попросту не умещались в нарисованной фигуре. За неимением иного выхода, ему пришлось выносить их на поверхность.

Хлопнув напоследок крышкой, он бросил берцовую кость в общую кучу и вытер пот со лба. На всё про всё у него ушло порядка десяти минут. Нэйл взглянул на небо и засуетился: луна вот-вот взойдёт. Торопливо оглядевшись, мальчик приметил просторный пятачок пола, не запачканный копотью, и старательно накарябал ножом треугольник. Свалил в него останки Элизабет и вонзил нож.

— Не наступи на соль, малявочка! — предупредила его Нуна, когда Нэйл сбегал с крыльца сторожки. — Обойди здесь.

Она указала пальцем на брешь в соляной полосе, Нэйл послушно вышел через неё. Нуна засыпала брешь.

Мгла ночного неба разверзлась, пропуская вперёд светящийся бледный шар. Он осветил останки, они взмыли вверх и закружились над землёй, складываясь в человеческий скелет. На мгновение свет стал нестерпимо ярким, Нэйл крепко зажмурил глаза. Когда же открыл их вновь — увидел Элизабет. Во плоти. Её длинные серебристые волосы и глаза сверкали мириадами звёзд, белая кожа сияла так, словно была соткана из нитей лунного света.

Элизабет медленно — и с явным наслаждением — расправилась, жутко хрустя всем телом, широко улыбнулась и совершила несколько невесомых шагов в направлении деревни. Однако едва она вышла за пределы треугольника — её вновь обретённое тело превратилось в груду костей, оставшись лежать внутри.

Дух Элизабет удивлённо посмотрел на свои призрачные руки, перевел взгляд на запертые в треугольнике останки и только тогда огляделся вокруг.

— Сестра? — Элизабет остановила вопросительный взгляд на Нуне.

Нэйл слышал, что все отвергнутые считали друг друга сёстрами. Сёстрами по несчастью. Их объединяла жгучая ненависть к Ковену, и на то имелась веская причина.

После раскола изгнанные ведьмы сеяли кругом хаос, подрывая тем самым авторитет Ковена. Чтобы сохранить своё положение в обществе, Ковен заключил союз с церковниками. Для поимки преступниц они возродили организацию «Тетра», созданную в прошлом совместными усилиями инквизиции и волшебников для судов над ведьмами, и реорганизовали её. Это послужило началом новой волны охоты на ведьм.

— Тебя пора остановить, — спокойно ответила Нуна и затянула заклинание. Соль почернела, вспыхнула и задымилась. В воздухе запахло жжённой полынью и можжевельником.

— Предательница! — Элизабет со злобным воем врезалась в барьер.

Нэйл испуганно вскрикнул и грохнулся на землю.

— ТЫ!.. — прошипела она и что-то зловеще забормотала, не сводя с него глаз.

Мальчик почувствовал, как активизировалась отметина. Боли не было, но она пульсировала как-то по-особенному. Нэйл понял, в чём дело, лишь когда услышал возглас Нуны:

— Малявочка, нет! — Но было уже поздно.

Движением ноги Нэйл разорвал круг. Дух Элизабет незамедлительно овладел им. Жуткий могильный холод скрутил его, от боли потемнело в глазах. Он потерял связь с реальностью и собственным телом. Когда же боль наконец утихла и зрение прояснилось — мальчик увидел перед собой лицо Нуны.

— Малявочка, ты вернулся, — прерывисто дыша, прошептала она и улыбнулась. Улыбка вышла страшной: струйки крови стекали с уголков её губ, а также глаз и ушей.

— Что случилось?! — хрипло воскликнул он.

— Потом. — Она приложила палец к его губам. — Сейчас нам нужно бежать.

Нэйл собрался возразить, но на поляне неожиданно вырос древесный портал. Нуна призвала фамильяра, заслонившая небо огромная ворона подхватила их когтистыми лапами и взмыла вверх.

— Снова бросаешь меня?! — крикнули снизу. — Вернись! Немедленно!

Нэйл попытался разглядеть кричавшего, но деревья скрывали его. В воздух вспорхнула стая летучих мышей, но Нуна что-то сделала, и они зависли в воздухе, словно потеряли их из вида. Злой, отчаянный крик огласил округу. Мальчик посмотрел на Нуну в поисках ответов, но она лишь улыбнулась и тихо запела колыбельную. Веки Нэйла налились свинцом, сон заключил его в свои объятия.