Этнография

Этногра́фия (от др.-греч. ἔθνος — народ и γράφω — пишу) — наука, изучающая народы-этносы и другие этнические образования, их происхождение (этногенез), состав, расселение, культурно-бытовые особенности, а также их материальную и духовную культуру.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Проблема этногенеза в широко понимаемом значении термина объединяла и историков, и географов в их поисках социально-культурной «физиономии» народа. Отказываясь от географической зависимости в отношениях природа-человек, с иронией относясь к идее «духа народа», которой были привержены исследователи фольклора и словесности, представители социальных наук пытались определить связь между природой и формами хозяйствования и только затем устанавливали их соответствие общественной организации или политическому строю. Поиски причин и последствий крепостного права – чрезвычайно актуальные для этой эпохи – стимулировали именно такую схему рассуждений. В этом смысле практическая роль этнографии была очевидной: образ жизни и мышления народа, его темперамент (в психическом и социальном проявлениях) понимались как находящиеся в прямой зависимости от быта, сложившегося в результате климатических и хозяйственных условий, они исторически обусловлены. Все это способствовало сближению этнографии и истории; складывалась тенденция воспринимать этнографические исследования в историческом контексте – во всяком случае, в историографии.

Мария Лескинен, Поляки и финны в российской науке второй половины XIX в.: «другой» сквозь призму идентичности, 2010

В истории науки не раз предпринимались попытки логически упорядочить разнобой в наименовании родственных дисциплин. Так, один из наиболее распространенных вариантов «упорядочения» восходит к точке зрения Дж. Дж. Фрэзера, которую он высказал в своей лекции на открытии первой в истории кафедры социальной антропологии в Ливерпульском университете в 1908 г. Задачу социальной антропологии он видел в открытии «общих законов, по которым история человечества шла в прошлом и по которым, если природа действительно единообразна, она пойдет в будущем». Этнологии он оставил классификацию народов, реконструкцию исторического процесса их расселения и культурного взаимодействия. Этнографию же лишил статуса самостоятельной научной дисциплины и, исходя из буквального перевода с древнегреческого ее названия (народоописание), придал ей значение начального этапа исследовательской деятельности, который заключается в сборе, первичной обработке и описании фактического материала из жизни изучаемых народов[10].

Алексей Никишенков, История британской социальной антропологии, 2015

Второй этап в становлении культурологии связан с эмпирическими исследованиями культуры. Он охватывает период со второй половины XIX до XX в. На этом этапе изучения культуры к философии и истории активно подключаются этнография, антропология, археология, филология и другие науки. Они собирают информацию о разных народах, их нравах, обычаях, образе жизни, занимаются систематизацией отдельных явлений культуры. Одной из первых работ, прямо посвященных исследованию культуры на основе богатого эмпирического материала, стала книга английского историка Э. Тайлора «Первобытная культура» (1871). Между тем принципиальная трудность в исследовании культуры, с которой столкнулись ученые – сторонники всемирно-исторического развития, состояла в том, что культуры различных народов оказались мало схожи между собой.

Коллектив авторов, Культурология. Учебник для военных вузов, 2017

К. М. Бэр, возглавлявший этнографическое отделение Русского географического общества, считал, что главной задачей является изучение умственных способностей народа. По его мнению, необходимо исследовать способ жизни народа, его нравы и предрассудки, религию, язык, сказки, песни, музыку. В рамках Географического общества в конце 1840-х гг. было положено начало новой отрасли психологии – народной психологии. Спустя десятилетие в Германии под редакцией Лацаруса и Штейнталя стал выходить «Журнал народной психологии и языкознания», публикации которого считаются краеугольным камнем этнической психологии в Западной Европе. Работы Русского географического общества в области «психологической этнографии» привели к обоснованию объективного, «положительного» метода в психологии, который заключался в изучении продуктов духовной деятельности людей – памятников культуры, фольклора, верований.

Николай Спешнев, Китайцы. Особенности национальной психологии, 2011

Именно на Западе широко распространена геополитическая традиция, в основе которой лежит вера в изначально присущее России стремление расширяться и «порабощать» присоединённые территории. Среди ключевых понятий этого направления – русская колониальная «экспансия», «наступление» на Азию и противостоящий этому северо-кавказский «щит» или «барьер»186. Особенность данных работ – игнорирование российских архивных источников. Классическим трудом этого направления считается вышедшая ещё в начале века работа Дж. Бэддли «Завоевание Россией Кавказа». Из современных работ самой яркой можно считать «Большую игру» Питера Хопкирса, в которой автор включает Кавказ в гигантское «поле битвы» великих держав за влияние в Центральной Азии187 Пауль Рорбах в своей работе, изданной в Лейпциге в 1904 году указывает на русское ведущее положение в международной политике в Средней и Восточной Азии. Он описывает природу и этнографию Кавказа, рассказывает о взаимоотношениях России с Турцией188.

З. Х. Ибрагимова, Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период, 2006

Прежде чем рассматривать становление этнопедагогики России необходимо уяснить, что представляет собой этнопедагогика как научное понятие. Слово этнопедагогика состоит из двух греческих слов: «этно» – первая часть сложных слов со значением, относящимся к народу, «…н-р, этнография, этнопсихология, этнолингвистика и др…» (словарь С.И. Ожегова) и «пайдогос» – детоводитель. Так в Древней Греции называли раба, сопровождавшего ребенка в школу. Постепенно это слово приобретало несколько иное значение. Им стали называть процесс руководства духовным и физическим развитием человека.

Г. В. Нездемковская, Становление этнопедагогики России, 2011

К четвертому этапу относятся работы 1970–1991 гг. В 1971 г. этнологи Института искусствоведения, этнографии и фольклора им. К. Крапивы АН БССР начали разработку коллективной темы «Новые явления в быту и культуре населения Беларуси» (1957). Особое место в этнологической науке в этот период стали занимать этносоциологические исследования, что дало возможность ученым применить новые методы изучения современных процессов в быту и культуре белорусского народа. На основе полученных данных были изданы коллективные монографии, в которых анализировались изменения, произошедшие в общественной и семейной сферах жизни сельского населения в советское время. Однако, как и в предыдущие периоды, отсутствуют этнологические работы, посвященные непосредственно положению белорусской сельской женщины в обществе и семье. Проблема трансформации статуса сельской женщины-белоруски рассматривается в рамках этнологических исследований, как правило, небольших по своему объему, которые были посвящены сельской семье. В связи с этим многие интересующие нас аспекты остаются или малоизученными, или не исследованными вообще.

И. В. Романенко, Трансформация статуса белорусской сельской женщины в ХХ – начале ХХI в., 2015

Эра деколонизации западных заморских империй, начавшаяся после Второй мировой войны, сопровождалась интенсивной критикой научного знания, произведенного в империи и служившего ей. Так называемые постколониальные исследования, широко заимствуя из арсенала литературоведения, деконструировали нарративы цивилизационного превосходства европейцев над покоренными народами колоний. Зачастую, постколониальные исследования исходили из того, что центры политической власти и культурные и научные центры заморских колоний совпадали – их было легко локализовать в столицах метрополий и в правящих классах империи. Однако Сибирь не соответствует этой схеме. Разумеется, она была объектом интенсивного научного изучения, более того, именно в результате исследований Сибири в XVIII веке возникает немецкий вариант этнографии как науки о человеческом разнообразии. Но вопрос о совпадении источников власти и знания в этом случае остается открытым. Не только немецкие исследователи не склонны были полностью идентифицироваться с центром империи, полагая самих русских не вполне цивилизованным народом (хотя и движущимся в верном направлении). Уже приведенный пример сибирских областников, в основном детей офицеров, чиновников и купцов, свидетельствует о дистанции между обладанием политической властью и производством знания в истории Сибири. Вспомним также и о том, что в раннесоветской этнографии доминировала знаменитая «этнотройка»: В. Тан-Богораз, В. Йохельсон и Л. Штернберг, получившая свое этнографическое образование в сибирской ссылке. Именно в Сибиряковской экспедиции, организованной в 1892 году по инициативе областника Г.Н. Потанина, эти ведущие этнографы – а тогда государственные преступники – начали свою научную карьеру.

Коллектив авторов, Регион в истории империи. Исторические эссе о Сибири, 2013

Первые попытки сделать культуру предметом научного изучения, основанного на сборе и анализе эмпирических данных, предпринимаются в рамках этнографии (или, как ее называют сейчас, этнологии). На Западе возникновение науки о культуре связывают с выходом в свет книги Э. Тейлора «Первобытная культура» (1871). Именно этнография предстает как наиболее значительная и, пожалуй, наиболее существенная часть современного культурологического знания, как его антропологическая ветвь, которую в США называют культурной антропологией, а в Англии – социальной антропологией. Сам термин «культурология» впервые возникает в составе этого знания и используется для его обозначения.

Ю. В. Посвятенко, Культурология, 2012

В намерении выявить и описать эти закономерности позитивисты обращаются к результатам самых современных научных исследований в области истории, этнографии, естествознания. Так, историческая наука 30–40-х годов XIX века «снабдила» позитивизм идеей классовой структуры общества. Эта идея позволила позитивистам выстраивать объяснение поведения человека на основе его сословной принадлежности. А стремительно развивающееся в первой половине XIX века естествознание было воспринято позитивизмом как ключ к объяснению самых разных особенностей европейской жизни того времени. Такие характерные для срединных десятилетий XIX века процессы, как распространение рыночных отношений, формирование среднего класса, буржуазные революции, рост производства и городов, позитивисты склонны были описывать по аналогии с теми природными закономерностями, которые Ч. Дарвин вывел в своей эволюционной теории. Хотя его труд «Происхождение видов путем естественного отбора» вышел в 1859 году, похожие идеи ранее были высказаны рядом других биологов, на достижения которых позитивисты и опирались в своих размышлениях об обществе, начиная уже с первых десятилетий XIX века.

О. Н. Турышева, История зарубежной литературы XIX века: Реализм, 2014

Однако у Любавского имелся ряд моментов, которые достойны положительной оценки. Это прежде всего понимание ученым истоков древнерусской истории не как начала самого государства. Исходной точкой исторических построений курса стал рассказ об эпохе палеолита на территории Восточной Европы. Наличие у него специальных знаний в области археологии, этнографии и языкознания обусловило более широкое и верное понимание исторических истоков Древней Руси, чем это было свойственно русской историографии начала XX в. Именно поэтому, прежде чем перейти к проблеме образования Древнерусского государства, ученый включает в свой курс ряд лекций, посвященных скифо-сарматскому периоду в истории Восточной Европы, эпохе Великого переселения народов. Они подводили к теме «Общественная организация восточных славян накануне образования Древнерусского государства».

М. К. Любавский, Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно, 2012

В то же время социология, основанная Огюстом Контом еще в начале прошлого века, продолжала развиваться на Западе и особенно в США и достигла там значительного успеха. Без современной социологической теории, представленной рядом крупных научных направлений и школ, связанных с ними программ конкретных социологических наблюдений, данные которых обрабатываются с помощью новейшей электронно-вычислительной техники, невозможно сегодня представить ни одно крупное социальное мероприятие. Можно констатировать широкое применение социологических исследований в бизнесе, изучении социальных структур и их функционирования, политического процесса, организации власти и лидерства. Социология повсеместно включена в программы высших учебных заведений, является одной из наиболее популярных дисциплин (отчасти сменив в этом отношении право), на ее развитие и распространение не жалеют средств. В то же время, можно констатировать сближение или даже интеграцию с социологией всех других общественных дисциплин – философии, истории, политической экономии, этнографии, юриспруденции и других, каждая из которых в большей или меньшей степени претерпела общий для них всех процесс социологизации. Действительно, имена крупнейших социологов ХХ века – Макса Вебера, Питирима Сорокина, Толкотта Парсонса и др. можно в равной мере встретить как в собственно социологической литературе, так и в многочисленных трудах по философии, праву, истории. Все это не значит, конечно, что социология полностью вытеснила или тем более заменила собою другие науки. Совсем напротив: развитие социологии стало возможно не вопреки, а вследствие развития многих конкретных областей человеческого знания, объяснение и синтез которых как раз и составляет ее основную задачу.

А. Н. Медушевский, Политическая социология и история, -1

Проблеме русского национализма на разных этапах его истории посвящены материалы А. Панченко, Н. Славнитского, А. Даркиной и Р. Бараш. Из статей первых трех авторов становится очевидно, что русский национализм не успел сложиться в период существования Российской Империи в связи с отсутствием консенсуса как среди управленческих, так и среди интеллектуальных элит, что, безусловно, повлияло и на неудачные попытки его реставрации в постсоветское время. А. Панченко на примере имперской этнографии показывает, каким образом Российская империя пыталась репрезентировать свое этническое многообразие. Сосуществование двух парадигм – одной – основанной на русификации и лояльности населения, другой – на подчеркивание особенности подданных народов империи, было связано с тем, что государство само не могло решить, что оно собирается строить: империю или национальное государство. Н.Славнитский подчеркивает, что русский национализм был ограничен крупными городами и не нашел понимания среди масс, остававшихся православными.

Сборник статей, Нации и этничность в гуманитарных науках. Этнические, протонациональные и национальные нарративы. Формирование и репрезентация, 2017

В своей работе автор использовал все возможные исторические источники, от античных до документов XVI–XVIII вв., а также данные этнографии, археологии, топонимики, географии, учел все известные научные публикации и достойные внимания краеведческие материалы, появившиеся на то время в периодической печати и местных изданиях. Работа стала первым в историографии обобщающим исследованием по истории Северо-Восточной Руси, охватившим период от незапамятных (для автора) времен появления мери до возникновения удельных княжеств в XIII–XIV вв. Пользуясь современной терминологией, научный труд Д. А. Корсакова в полной мере можно охарактеризовать как комплексное научное исследование, построенное на совокупности всех доступных автору источников, отразившее существовавшие методы и уровень их научного анализа и господствующие воззрения на отечественную историю.

Д. А. Корсаков, Меря и Ростовское княжество. Очерки из истории Ростово-Суздальской земли, 1872

В книге много места уделено разбору целого ряда религиозных систем, с которыми автору пришлось столкнуться в ходе исследования. Такое внимание к религиозной истории тоже связано со своеобразием темы. Автор разбирает религиозные системы не с догматической и не с социально-экономической сторон. Он связывает их с этнографией народов Великой степи и использует как индикатор тех глубинных подспудных процессов исторического развития, которые выступали на поверхности истории в религиозной оболочке.

Л. Н. Гумилев, В поисках вымышленного царства, -1

Как видно из приведенных определений, понятие «культура» имеет достаточно разнообразные толкования. На сегодняшний день, по мнению многих исследователей (Н.Н. Выгодчикова, В.А. Ершов, Т.В. Поштарева, С.А. Харитонова и др.), проблемы поликультурной среды прямо или косвенно затрагивают практически все общественные дисциплины. Среди них ученые выделяют философию, историю, этнографию, социологию, культурологию, психологию, педагогику. Знакомство с исследованиями поликультурных сообществ позволяет сделать вывод: авторы при анализе явлений культуры, диалога культур, поликультурной среды, взаимодействия и взаимовлияния культур и т. д., не игнорируют результаты исследования проблем культуры большинством смежных наук [49, с. 39].

М. Г. Заббарова, Теоретико-методологические основы формирования полиэтнической культуры младших подростков, 2016

Поистине вклад Э. С. Маркаряна трудно переоценить. Благодаря ему само понятие культурологии утвердилось в России и ряде сопредельных стран. Именно Маркарян первым в нашей стране очертил проблемное поле культурологии, показал её качественную специфику по отношению к философии культуры, социологии, этнографии и другим наукам, также изучающим мир культуры. Э.С Маркаряну принадлежит разработка и обоснование деятелъностной концепции культуры, ставшей одной из самых влиятельных на всём постсоветском интеллектуальном пространстве. По сути именно Маркаряну принадлежит обоснование необходимости культурологии как самостоятельной науки, отграничение её предмета, объекта, разработка методологии. Создание армянской культурологической школы также может быть с полным правом отнесено к числу важных заслуг Э.С. Маркаряна. Меня всегда восхищала в Эдуарде Саркисовиче его способность к стратегическому видению: каждый раз то, что он начинал разрабатывать в одиночку или же всего с несколькими своими единомышленниками (в т. ч. М.С. Каганом), вскоре становилось остро востребовано и получало самое широкое распространение.

Л. М. Мосолова, Культурология и глобальные вызовы современности, 2010

Если основными науками, которые занимаются изучением культуры, являются культурология и философия культуры, то есть и науки, чей вклад в ее изучение тоже очень значителен. К таким наукам относятся психология, антропология, социология, история и конечно же философия. Но выделение конкретных предметов и объектов, относящихся к тем или иным наукам, как раз и позволяет их разграничить. К примеру, для культурологии в отличие от социологии важнейшую роль играет содержательная сторона совместной жизнедеятельности людей. В отличие от истории и социальной философии, которым больше интересна сторона событийно-деятельностного содержания жизни общества, культурология больше интересуется конкретными формами истории этой жизни, способами сохранить их, упорядочить и урегулировать. Хотя возникновение культурологии относят к началу XX в, в России это произошло еще позже, только в 90-х гг. XX в. В то же время на Западе нет четких границ владения этой науки. Ее обязанности взяли на себя и разделили между собой такие науки, как социология, культурная антропология, философия культуры, этнография, этнология и др.

М. А. Дорохова, История культуры: конспект лекций, -1

Особый вклад в дело становления сравнительной культурологии, внес Б. К. Малиновский (1884–1942), много изучавший жизнь дописьменных сообществ. Он стремился построить логически стройную эмпирически обоснованную теорию культуры. Малиновский много сделал, чтобы раскрыть понятия «социальной системы», «культуры», «сообщества», «основных потребностей», «функций», «функциональности» и «дисфункциональности». Под влиянием книги Фрэзера «Золотая ветвь» Малиновский стал заниматься этнографией и, поставив цель создать научную теорию культуры, изучил причины выполнения предписаний и общественных норм, верований, обрядов, церемоний, использования символов, сравнивая их в различных культурах. В конечном счете он пришел к выводу, что все они объясняются потребностями общества. Свою теорию культуры Малиновский изложил в книге «Научная теория культуры», объясняя ее из родовых или «базовых» потребностей человека: потребность в пище, сексуальном партнере, движении, физическом и психическом развитии, избавлении от боли; и социально-культурных потребностей: в экономическом обмене, авторитете, социальном контроле, системе образования, поддержания традиций. Таким образом, культура возникает из практических потребностей, но по мере ее развития все большая доля совокупной энергии членов общества направляется в русло творческой, духовной активности. Эмпирически установлено, что чем больше доход, тем меньшая его часть тратится на питание и удовлетворение необходимых нужд, значительного возрастают траты на досуг, спорт, образование. Многие древние общества, жившие сравнительно благополучно, не стремились разбогатеть и не увеличивали объемов производительного труда, они тратили свою энергию и средства на развитие духовной культуры: древние греки философствовали, древние китайцы строили «великую стену» и т. д.

Е. П. Борзова, Сравнительная культурология. Том 1, 2013

Если основными науками, которые занимаются изучением культуры, являются культурология и философия культуры, то есть и науки, чей вклад в ее изучение тоже очень значителен. К таким наукам относятся психология, антропология, социология, история и конечно же философия. Но выделение конкретных предметов и объектов, относящихся к тем или иным наукам, как раз и позволяет их разграничить. В отличие от истории и социальной философии, которым больше интересна сторона событийно-деятельностного содержания жизни общества, культурология больше интересуется конкретными формами истории этой жизни, способами сохранить их, упорядочить и урегулировать. Хотя возникновение культурологии относят к началу XX в, в России это произошло еще позже, только в 91-х гг. ХХ в. В то же время на Западе нет четких границ владения этой науки. Ее обязанности взяли на себя и разделили между собой такие науки, как социология, культурная антропология, философия культуры, этнография, этнология и др.

История культуры, 2008

Первыми профессиональными историками, которые в XIX в. стали систематизированно изучать прошлое нашей страны, используя национально-патриотический подход, были профессора Виленского университета И. Лелевель, И. Данилович, И. Анацевич, И. Ярошевич, М. Бобровский и др. Создание исторической кафедры в университете и преподавание исторических дисциплин на некоторых факультетах имели важнейшее значение для становления истории Беларуси как науки. В первой половине XIX в. многие польские и особенно местные историки белорусского происхождения стали выделять ВКЛ из общей истории Речи Посполитой, подчеркивая его важную роль, однако общепольский подход к истории ВКЛ в целом не был преодолен. Значительным вкладом в развитие археологии, исторического краеведения и этнографии стала деятельность братьев К. и Е. Тышкевичей, собравших богатую коллекцию древностей, переросшую в исторический музей в Логойске (1842), и И. Григоровича, нашедшего большое количество древних грамот, касающихся истории Беларуси, и составившего словарь белорусского языка. Основателями белорусской фольклористики считают Д. Доленго-Ходаковского и Я. Чечота (издал в Вильно шесть томов «Вясковых песень»).

С. А. Юрис, История Беларуси в контексте европейской цивилизации, 2014

С конца XX в. в российском обществе интерес к истории необычайно возрос, а его значение как важнейшего аспекта самосознания личности возрастает неуклонно. Расширение тематики исторических исследований, ретроспективное изучение социальной стратификации, антропологический поворот и формирование исторической психологии, повышение внимания к бытовой истории, усиление культурологической компоненты, развитие исторической эпистемологии раздвинули границы музейной герменевтики и раскрыли новые содержательные горизонты музейной коммуникации. Исторические музеи с конца 1980-х гг. в большей степени, чем другие, оказались в сложном поиске самоопределения и обретения новых методологических ориентиров. Созданные еще в советское время, многие исторические экспозиции устарели и требовали модернизации. Начался интенсивный поиск идей и принципов их реновации, который нельзя признать завершенным, поскольку он еще продолжается. Смещение акцентов к истории повседневности, этнографии, отказ от политической истории приводили к тому, что музеи, проявляя устойчивый интерес к региональному, локальному, частному, бытовому аспектам, становились маловосприимчивы к «большой традиции», к осмыслению и показу истории России. В силу этого особую актуальность для всех музеев, а исторических в особенности, имеет определение ориентиров их функционирования в условиях современной парадигмы социогуманитарного знания. Чрезвычайно важным представляется овладение методологическим инструментарием практиками музейного дела, осуществляющими интерпретацию истории в процессе проектирования экспозиций и реализации образовательной деятельности.

Сборник статей, Роль музеев в информационном обеспечении исторической науки, 2015

Собственные имена привлекали внимание учёных с давних пор. Историю их возникновения, значение и смысл, связь с историей общества, с мировоззрением и верованиями людей, с окружающей природой, а также метаморфозы, происходившие с ними на протяжении разных эпох, изучали и изучают представители самых разных научных дисциплин – истории, географии, литературоведения, этнографии, психологии. Но в первую очередь имена собственные становятся объектом пристального внимания лингвистов, языковедов. Почему? Ответ прост: любое наименование, любое имя собственное (город Моршанск, улица Остоженка, церковь Святой Троицы, река Цна, озеро Байкал, писатель Михаил Булгаков, врач Наталья Андреевна, первоклассница Катя, гостиница «Театральная», кафе «Ёлки-палки», санаторий «Старая Русса», Тамбовское восстание 1920–1921 гг. и т. п.) – это слово или словосочетание.

А. С. Щербак, Слово – история – культура. Вопросы и ответы для школьных олимпиад, студенческих конкурсов и викторин по лингвистике и ономастике, 2014

Слово этнопедагогика состоит из двух греческих слов: «этно» – первая часть сложных слов со значением, относящимся к народу, «…н-р, этнография, этнопсихология, этнолингвистика и др…» (словарь С.И. Ожегова) и «пайдогос» – детоводитель. Начальные этнопедагогические мысли получили развитие в глубокой древности. По мере накопления родоплеменными общностями опыта воспитания формировалась народная педагогика. До появления письменности народный опыт воспитания детей и молодежи обобщался, сохранялся и передавался новым поколениям при помощи фольклора, обычаев, традиций, обрядов, ритуалов, церемоний и др.

Г. В. Нездемковская, Зарождение и развитие этнопедагогики России, 2011

Заслуживает внимания то обстоятельство, согласно которому истоки концепции линейного времени лежат в социуме, где действует человек с его психобиологическими параметрами. Действительно, психобиологические характеристики человека константны в разных культурах, они являются субстратом для символического развертывания социальных и культурных процессов. Здесь интересные результаты получены исследователями, относящимися к британской школе этнографии. Ее основная интерпретация этих данных такова: социальная структура первобытных обществ есть функция социальных отношений, их социальная организация – конкретная временная реализация этой функции. Согласно В. Тернеру, социальный конфликт представляет собой нормальное общественное явление, которое отражается в психике человека в виде повышенного эмоционального фона и фиксируется в культуре цветовой символикой, связанной с характеристиками человеческого тела115. Это означает, что культура опосредует не только интегративные, но и разрывные, «раздорные» социальные конфликты. Поэтому миф и ритуал по своей сути не столько медитативно-конъюнктивны, столько дизъюнктивны, во всяком случае, их сочетание лежит в основе диалектики социокультурных процессов.

В. С. Поликарпов, Красный дракон. Китай между Америкой и Россией. От Мао Цзэдуна до Си Цзиньпина, 2016

Явления культуры изучает множество конкретных наук – археология и этнография, история и социология, искусство, мораль, религия и т. д. Здесь каждая наука создает определенное представление о культуре как предмете своего исследования. Для археологии культура связана с изучением остатков предметов, в которых материализованы результаты деятельности людей прошлых эпох. Этнография занимается проявлениями культуры того или иного народа во всем ее конкретном многообразии и целостности.

Ю. В. Щербакова, Философия. Шпаргалка, 2009

Возвращаясь к предмету социологии, следует признать, что «перечневый» подход никогда не будет завершен, так же как, например, не исчерпают себя описательные науки археология, этнография и др. Само время «археологизирует» не только текущие формы материальной культуры, быта и т. п., но и общественные институты, формы повседневной жизни, поведения и общения. Социология в большей степени, чем другие общественные науки, способна оказывать благотворное влияние на социальный порядок и стабильность именно потому, что в ней сильнее представлена амелиористская направленность. Все общественные явления, структуры, действия в ней рассматриваются с одной позиции: насколько в существующих условиях они адекватны для сохранения и воспроизводства соответствующих социальных систем, институтов, сфер и общества в целом. Выявление отклонений, деформаций и диспропорций проводится с целью поиска путей исправления и улучшения.

А. Н. Данилов, Социология, 2014

Понятие «этнос» – достаточно сложное для определения (См. приложение «Об этническом парадоксе»). Ю.В. Бромлей предлагает определять этнос как исторически сложившуюся совокупность людей, обладающих общими относительно стабильными особенностями культуры (в том числе языка) и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других таких же образований. Однако, помимо древних первичных условий единства этноса, необходимы критерии, которые являются также условиями, сегодня объединяющими людей в народ или маркерами, призванными дифференцировать этнические группы: тип физического облика (признак действенен только при различении рас); единство происхождения (однако, жестко изолированных племен, которые стали родоначальниками тех или иных народов, этнография назвать не может); единство места проживания; единство языка (однако, например, испанцы, аргентинцы, кубинцы говорят на одном языке, являясь разными народами); самоназвание (этноним) позволяет фиксировать различие между «мы» и «они».

М. И. Алдошина, Основы поликультурного образования, 2014

1996–2002 – декан факультета этнологии, с 2002 г. по настоящее время – профессор факультета этнологии, главный научный сотрудник Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера) РАН. С 2003 г. является главным редактором журнала «Антропологический форум». Основные проблемы исследований: Этнография и фольклор восточных славян, Этнические стереотипы поведения, Семиотика культуры. А. К. Байбурин разработал основы символики пространства в народной культуре восточных славян; ввел понятие семиотического статуса вещей; описал систему ритуалов у восточных славян; разработал основные принципы исследования символики традиционной культуры. Преподавательская деятельность: читал курсы лекций в качестве приглашенного профессора в университетах России, Франции, Болгарии, Финляндии. Под руководством А. К. Байбурина защищены 2 докторские и 5 кандидатских диссертаций. Является научным руководителем 12 аспирантов. Почетная степень – в 2004 г. удостоен степени почетного доктора университета Сорбонна (Париж, Франция). Получатель грантов Российского фонда фундаментальных исследований, Российского гуманитарного научного фонда, Open Society Institute, Tacis/Tempus, British Academy. Отмечен грантом Президента России «Выдающимся ученым России». Автор нескольких книг и более 150 научных статей, в том числе: Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. – Л., 1983; У истоков этикета (с А. Л. Топорковым). – Л., 1990; Ритуал в традиционной культуре. – СПб., 1993; Полузабытые слова и значения. Словарь русской культуры XVIII–XIX вв. (с Л. Беловинским и Ф. Контом). – СПб – М., 2004. Кроме того, является ответственным редактором книг: Этнические стереотипы поведения. – Л., 1985; А. А. Потебня. Слово и миф. – М., 1989; Этнические стереотипы мужского и женского поведения. – СПб., 1991; Великорусские заклинания. Сборник Майкова. – СПб., 1994; Н. Ф. Сумцов. Символика славянских обрядов. – М., 1996; Антропология. Фольклористика. Лингвистика. – СПб., 2001 и мн. др. Участие в российских и международных советах, член редколлегии серии «Этнографическая библиотека», член редколлегии журнала «Ethnologia Europaea», член научного совета журнала «Ethnologie fran?aise», член международного наблюдательного совета International Encyclopedia of the Social and Behavioral Sciences.

С. Т. Махлина, Лекции по семиотике культуры и лингвистике, 2010

Гуманитарные науки (литературоведение, лингвистика, история и теория культуры, религиоведение, искусствоведение, этнография, культурная антропология, философия и т. д.), делясь с культурологией своими методами, позволяют решить задачу, связанную с изучением индивидуального характера культур, сравнить их, описать исходный культурный материал. Эта группа методов призвана отображать пространственно-предметный и конкретно-событийный мир культуры, без расчленения потока культурного опыта людей, а также изменчивые или целостные явления в культуре (но эта группа методов не дает возможности определить форму самой изменчивости и целостности).

Т. П. Ритерман, Культурология, 2010

Послевоенный период в европейском социологическом контексте биографии привлекал внимание исследователей в основном для иллюстративных целей. И только в конце 70-х годов одновременно в Германии, во Франции, в Канаде, Италии и в других странах возникает ренессанс биографического метода. Совершенно различные научные дискурсы – социология, клиническая социология, этнография, антропология, психология, социология гендера, этнология, визуальная социология – пересекаются, составляя сегодня развитую и интернационально распространенную сферу биографических исследований. Более того, в социологии говорят о «конъюнктуре биографического исследования в 80-е и 90-е годы» [Nassehi, 1996, S. 130]. Этот ренессанс метода уже не сопряжен с прежним ресентиментом, поскольку адепты биографического метода вынуждены прилагать больше усилий для его методологического обоснования, чем это делали, например, Ф. Знанецки и У. Томас. Другой оптимизирующий фактор связан с тем, что социологическая биографика наследует теоретическим усилиям социологии жизненного пути, в рамках которой самостоятельно сформировалась исследовательская потребность в присоединении реабилитированной субъективности и расширенном понимании социализационных процессов. По совокупности эти тенденции создают шансы для институционализации биографических исследований и широкого применения в социологии.

Е. Ю. Рождественская, Биографический метод в социологии, 2012

Возможно, именно сейчас, в начале XXI века, вновь становится особенно актуальным сведение вместе разрозненных и «специализированных» знаний, добытых представителями смежных научных дисциплин на протяжении двух столетий раздельного существования. Биологическая антропология способна только обогатиться, обратившись к данным археологии, этнографии, древней истории, даже филологии и фольклористики.

Мария Медникова, Неизгладимые знаки: Татуировка как исторический источник, -1

Социальная психология имеет длинную предысторию, но короткую историю. Она формировалась из многих источников, поэтому в качестве предпосылок ее развития выступают различные области знаний: археология, этнография, языкознание, антропология, различные философские школы как идеалистического, так и материалистического толка.

Н. А. Богачкина, Социальная психология. Шпаргалка, -1

В 60-е годы XIX века на Кавказ устремились учёные, литераторы, деятели искусств, которые изучали этнографию, историю, природные богатства, хозяйственный быт населения. Большая часть этих работ публиковалась в газетах и журналах. Так, например, книга Маркграфа даёт чрезвычайно ценный материал о положении кустарной промышленности и отдельных групп кустарей и ремесленников не только в 70-х годах XIX века, в то время, когда собирался материал, но и значительно раньше25. На подготовку и составления очерка у Маркграфа ушёл один год. Работу эту он начал по инициативе Чаха Ахриева, Золотарёва и других лиц, проводивших в это время исследования в Терской области. В ходе работы О.В. Маркграф столкнулся с неожиданными для него препятствиями: «Промышленное исследование, – писал он, – на Кавказе весьма затруднялось тем, что у туземных племён значительное большинство производства составляет труд женский; спрашивать же магометанку в высшей степени затруднительно, а наблюдать её занятия и вникать в её домашний быт – сопряжено с опасностью для жизни»26.

З. Х. Ибрагимова, Мир чеченцев. XIX век, 2010

В послереволюционное время внимание к вопросам этнографии коми-пермяков ослабевает, что, вероятно, объясняется сложной социально-экономической и политической ситуацией в стране. До середины XX в. не публикуется никаких крупных работ, что связано с общими для СССР идеологическими установками и отсутствием интереса у местных краеведов.

Т. Г. Голева, Мифологические персонажи в системе мировоззрения коми-пермяков, 2011

ВГО явились (в своей совокупности) событием всемирно-исторического значения, так как в результате их были: – выяснены контуры обитаемых материков (кроме северных и северо-западных берегов Северной Америки и восточных берегов Австралии); – в той или иной степени исследована большая часть земной поверхности (неизученными оставались многие внутренние районы Америки, Африки и вся Внутренняя Австралия); – накоплены обширные сведения по истории, биологии, этнографии и другим областям знания; – европейцами впервые «познаны» маис, томаты, табак и другие сельскохозяйственные культуры Нового Света, которые затем получили распространение и в странах Европы.

Е. П. Шульга, Современная политическая карта мира, 2014

Итак, психоанализ, появившись на рубеже XIX и XX веков как новый психотерапевтический метод, разработал свою общепсихологическую теорию личности, развивавшуюся на протяжении многих десятилетий. Однако одновременно с формированием опыта клинического применения психоаналитических методов складывалась оригинальная стратегия использования психоанализа по отношению к различным сферам культуры – антропологии, этнографии, мифологии, религии, педагогики, политики, искусства, литературы. До сегодняшнего дня психоанализ сохранил значение и в качестве психотерапевтической практики, и как культурологическая концепция. Накопленный на протяжении целого столетия клинический опыт убедительно доказывает его эффективность при терапии как невротических, так и глубоких личностных расстройств. Кроме того, для многих полноценных личностей психоанализ становится необходимым средством самопознания, способствующим формированию здоровых адаптационных форм реакции на стрессовые ситуации и кризисы современного мира.

Д. Л. Шукуров, Русский литературный авангард и психоанализ в контексте интеллектуальной культуры Серебряного века, 2014

Чичерин отмечает и даже характеризует некоторые типические с точки зрения этнографии и социальной психологии черты нравов русской крестьянской среды, с ее пережитками патриархальных порядков, обрядностью, формами поведения. С другой стороны, дается характеристика обычаев аристократической среды, с ее понятиями о светских приличиях, формах, пережитках сословного строя (правила рыцарской чести, боярского местничества, поединков и т. д.). Очевидно, что изложение этих вопросов не являлось для Чичерина самоцелью, а отражало его стремление к выработке новых социальных ценностей, как, например, гласность, публичность, формирование более определенного общественного мнения как формы социального контроля.

А. Н. Медушевский, Новейшая история России в политико-социологическом измерении, 2006