Убийство

Уби́йство — лишение жизни кого-либо.

В судебной медицине убийство рассматривается как один из родов насильственной смерти. В широком понимании к убийству как к роду смерти относятся самые различные посягательства на жизнь человека, приводящие к наступлению смерти, как умышленные так и неосторожные. Современное российское уголовное право исходит из более узкой трактовки, понимая под убийством только умышленное причинение смерти другому человеку. В более старых российских законах, а также в праве других стран убийством может называться и неосторожное причинение смерти (например, ст. 119 Уголовного кодекса Украины — «Убийство по неосторожности»). Убийство практически всегда и во всех культурах мира является морально осуждаемым и юридически наказуемым поступком.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Общественная опасность различных видов убийств существенно разнится. С учетом степени общественной опасности убийств варьируется и наказание: от 2 лет лишения (ограничения) свободы (ч. 1 ст. 108 УК) до лишения свободы на срок от 8 до 20 лет, пожизненного лишения свободы и даже смертной казни (ч. 2 ст. 105 УК).[140] Для бытовых убийств определяющей чертой является их ситуативный характер. Для убийств при отягчающих обстоятельствах характерен, как правило, заранее продуманный умысел. В таких случаях, как справедливо отмечает С. Абельцев, преступники нередко переходят тот предел жестокости и насилия, который в конкретной ситуации был вполне достаточен для достижения цели преступления.[141] Любое убийство является глубоко безнравственным явлением, но степень безнравственности зависит от вида убийства.

Сергей Тасаков, Нравственные основы норм уголовного права о преступлениях против личности, 2008

В теории уголовного права также сформулирована точка зрения, согласно которой убийство двух или более лиц имеет место в случаях, когда виновный умышленно причиняет смерть двум или более лицам, независимо от наличия или отсутствия таких обстоятельств, как единство умысла, места и времени посягательств на одного и другого (других) потерпевшего.[41] По мнению сторонников этой точки зрения, по действующему законодательству не имеет значения разделение данных видов преступлений на идеальную и реальную совокупность. Поэтому для правильной квалификации убийства по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК необходимо установить, не была ли снята или погашена судимость за предшествующее преступление, освобождалось ли лицо от уголовной ответственности за ранее совершенное убийство в связи с истечением срока давности, а также подпадает ли ранее совершенное преступление под признаки убийства, описанного в ст. 105 УК.[42] Вместе с тем Е. В. Благов, соглашаясь с предложенной квалификацией (если убийство нескольких лиц совершено с единым умыслом), считает, что «при наличии умысла на убийство каждого потерпевшего речь должна идти о совокупности преступлений».[43]

Коллектив авторов, Уголовное право России. Особенная часть, 2021

Некоторое время еще будут иметь место такие тяжкие преступления, как умышленное убийство, изнасилование. Пока существует мир империализма, не исключено совершение таких преступлений, как измена Родине, диверсия, террористический акт, по мере развития техники могут появиться новые виды тяжких преступлений (например, сейчас уже появился состав угона самолетов) и т. д. Очевидно, что при совершении подобных преступлений государство не может ограничиться применением к лицам, их совершившим, мер наказания, приближающихся по своему содержанию к мерам общественного воздействия и воспитания.

Н. А. Беляев, Избранные труды, 2003

Что касается второго варианта конструктивного злого умысла, то истоки связанной с ним доктрины тяжкого убийства при сопротивлении служителю правосудия прослеживаются к концу XVI в. Первый прецедент подобного рода появился в 1586 г., когда служащий сил правопорядка был убит в ходе пресечения нарушения общественного спокойствия; суд счёл, что учинённое является тяжким убийством независимо от того, было ли содеянное совершено со злым предумышлением (это образовало бы в иной ситуации тяжкое убийство) либо же в ходе внезапной стычки (что, в свою очередь, образовало бы в иной ситуации лишь простое убийство).[446] Эдуард Коук[447] и Уильям Блэкстоун[448] рассматривали такие случаи как охватываемые подразумеваемым злым умыслом, и, согласно изначально сформировавшейся позиции, «сопротивление правомерному аресту per se создаёт требуемый подразумеваемый злой умысел».[449]Иными словами, в данной разновидности конструктивного тяжкого убийства не нужно доказывать (как и в тяжком убийстве по правилу о фелонии) намерение причинить смерть служителю правосудия, но при этом посягающий обязательно должен быть осведомлён о статусе потерпевшего[450] (небезынтересно то, как в одном из австралийских прецедентов в своё время obiter dictum было отмечено, «что, по общему праву, злое предумышление являлось подразумеваемым в случае, когда убитое лицо оказывалось фактически служащим правопорядка, задерживающим обвиняемого, и, по-видимому, для объявления убийства тяжким не было необходимости в осведомлённости причиняющего смерть лица о том, что потерпевший был констеблем»;[451] вместе с тем данное утверждение весьма сомнительно с точки зрения классической доктрины общего права).

Г. А. Есаков, Mens Rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки, 2003

Попытки решить проблему ответственности за убийство из сострадания в российском уголовном праве нельзя пока признать успешными. Для начала отметим, что по действующему законодательству не только эвтаназия, но и прекращение мер по искусственному поддержанию жиз ни человека недопустимы и расцениваются как умышленное убийство. В недалеком прошлом, правда, а именно в момент принятия УК РСФСР 1922 г., в нем существовала норма, предусматривавшая освобождение от уголовной ответственности за причинение смерти из сострадания. Однако указанная новелла применялась крайне непродолжительное время и вскоре из УК была исключена. Не нашлось места убийству из сострадания и в ряду привилегированных видов убийств.

Коллектив авторов, Полный курс уголовного права. Том II. Преступления против личности, 2008

В нормы УК РСФСР 1960 г., предусматривающие ответственность за преступления против жизни, был внесен ряд изменений в 1962–1994 гг. Это вполне закономерное явление, так как действенность и эффективность законодательства проверяется на практике, в ходе его применения. Так, в ст. 102 УК РСФСР был изменен п. «в» – предусмотрена ответственность за совершение убийства не только лица в связи с выполнением им своего служебного или общественного долга, но и его близких родственников, а также с целью воспрепятствования законной деятельности должностного лица. В число отягчающих обстоятельств убийства были включены совершение его по предварительному сговору группой лиц и на почве национальной или расовой вражды или розни.[70] В ст. 103 УК был установлен низший предел санкций (от 3 лет лишения свободы), который ранее указан не был.[71] Вносились также изменения в ст. 104 (убийство в состоянии аффекта); ст. 105 (убийство при превышении пределов необходимой обороны), ст. 106 (неосторожное убийство) – в санкциях этих статей увеличен срок исправительных работ с одного года до двух лет.[72] Кроме того, была существенно изменена ст. 13 УК РСФСР в целях расширения права на необходимую оборону. Однако анализ показал, что эти изменения ст. 13 носили декларативный характер и не были восприняты в новом УК.[73]

С. В. Бородин, Преступления против жизни, 2003

Наконец, в-третьих, самое главное. В юридической литературе в субъективном смысле мотив понимается как основание для принятия решения действующим лицом, осознанная (или неосознанная) причина его поступка[175]. В принципе, полимотивация, т. е. множественность мотивов в одном и том же поступке, вполне возможна. Однако возникает вопрос юридической оценки такой ситуации. Применительно к квалифицирующим признакам убийства по мотивам его совершения в доктрине уголовного права сложилось устойчивое мнение, что квалификация определяется тем мотивом, в пользу которого избран волевой акт и принято решение[176]. Такого же решения придерживается и судебная практика. В п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. (в редакции от 6 февраля 2007 г.) «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» говорится: «По смыслу закона квалификация по п. “к” ч. 2 ст. 105 УК РФ совершенного виновным убийства определенного лица с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение исключает возможность квалификации этого же убийства, помимо указанного пункта, по какому-либо другому пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему иную цель или мотив убийства. Поэтому, если установлено, что убийство потерпевшего совершено, например, из корыстных или из хулиганских побуждений, оно не может одновременно квалифицироваться по п. “к” ч. 2 ст. 105 УК РФ». Таким образом, даже при квалифицирующих преступление обстоятельствах юридическое выражение квалификации определяет один главный, доминирующий мотив. Тем более это должно быть в основном составе преступления. Поэтому введение в число обязательных признаков преступления, и в частности хулиганства, двух мотивов является абсолютным нонсенсом, грубо нарушающим правила законодательной техники.

Коллектив авторов, Полный курс уголовного права. Том IV. Преступления против общественной безопасности, 2008

Определение это выделяет, таким образом, понятие убийства из общего понятия лишения жизни, так как вовсе не всякое лишение жизни является неправомерным и влечет за собой уголовную ответственность. Лишение жизни на войне, при исполнении судебного приговора, в состоянии крайней необходимости или необходимой обороны и в ряде других случаев – не есть убийство. Неосторожное лишение жизни также целесообразнее убийством не называть, применяя этот термин только в отношении умышленных деяний. Действительно, под словом «убийца» мы в быту вовсе не понимаем человека, неосторожно лишившего кого-нибудь жизни, а с точки зрения уголовно-политической нецелесообразно применять понятие самого тяжелого преступления против личности к случаям неосторожного деяния. В других странах соответствующий термин (Mord, murder и т. д.) применяется только для самых тяжких случаев умышленного убийства.

М. Д. Шаргородский, Избранные работы по уголовному праву, 2003

В качестве положительных моментов развития законодательства и применения судебной практики об ответственности за преступления против личности за последнее десятилетие можно выделить следующее. Законодатель чутко уловил особенности общественного мнения в отношении ответственности за посягательства на половую неприкосновенность несовершеннолетних, справедливое возмущение широких слоев населения имевшими место фактами половых преступлений, прежде всего в отношении малолетних. В настоящее время по существу наказания за подобные деяния (ст. 131, 132, 134 УК РФ) не уступают по жесткости наказаниям за убийство при отягчающих обстоятельствах.

Коллектив авторов, Проблемы применения уголовного закона в современных условиях. Сборник научных статей, 2014

Таким образом, уголовно-правовое исследование причинно-следственной связи состоит в том, что в качестве причины всегда рассматривается общественно опасное деяние человека, а в качестве следствия – преступный результат. Общественно опасное деяние должно в момент совершения содержать реальную возможность наступления именно того последствия, которое предусмотрено в диспозиции конкретной статьи Особенной части УК РФ. Например, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ предусматривает ответственность за убийство двух или более лиц. Следовательно, подобный вид убийства имеет место тогда, когда виновный лишает жизни двух или более человек. При этом надо установить, что виновный имел намерение убить двух или более людей, то есть существовал единый умысел; хотя возможна и другая ситуация, когда виновный вначале убивает одного человека, а потом, спустя некоторое непродолжительное время, – другого.

В. Г. Павлов, Квалификация преступления со специальным субъектом, 2011

«Приоритетов» в работе правоохранительных органов, если верить отчетам их руководителей, много. Только результаты работы в рамках приоритетов не вдохновляют. «В прошлом (т. е. в 2005 г.) году, – докладывает Ю. Чайка, – по стране было зарегистрировано 80 преступлений, ответственность за которые предусмотрена статьёй 282 Уголовного кодекса. Это возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства по признакам пола, расы, национальности, отношения к религии. Кроме того, уголовной статистикой учтено ещё 152 преступления так называемой экстремистской направленности. К ним относятся убийства и причинение вреда здоровью по мотиву национальной, религиозной ненависти или вражды, случаи истязания по этим мотивам, вандализм, уничтожение или повреждение памятников истории и культуры, надругательство над местами захоронений и т. п. За январь-июль текущего (2006) года зарегистрировано уже 149 таких преступлений».

М. А. Мусаев, Защита жертв преступлений, 2012

В главе II «Преступления против жизни и здоровья личности» на первом месте помещены преступления против жизни человека. Выделяются «простое» убийство (часть (1) статьи 145 УК), убийство при отягчающих обстоятельствах (части (2) и (3) статьи 145 УК) и убийство при смягчающих обстоятельствах: в состоянии аффекта и детоубийство, т. е. убийство матерью новорожденного ребенка во время родов или непосредственно после них в состоянии вызванного родами физического и психического расстройства с помрачением сознания (соответственно статьи 146 и 147 УК). Особое внимание, которое уделяется защите матери, детей и молодежи (см. часть (1) статьи 50 Конституции: «Мать и ребенок имеют право на особую помощь и защиту»), сказалось, по-видимому, на установлении повышенной ответственности за убийство женщины, заведомо находившейся в состоянии беременности и заведомо несовершеннолетнего: лишение свободы на срок от 20 до 25 лет или пожизненное заключение (пункты c) и d) части (3) статьи 145 УК). Замечу, что такое же наказание грозит виновному за убийство мужа (жены) или близкого родственника, что не было известно УК 1961 года.

Нормативные правовые акты, Уголовный кодекс Республики Молдова, 2003

Квалифицирующими признаками состава преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ, являются действия, совершенные: в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга; с особой жестокостью, издевательством или мучениями для потерпевшего, а равно в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии; общеопасным способом; по найму; из хулиганских побуждений; по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды; в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «а», «б», «в», «д», «е», «ж» ч. 2 ст. 111 УК РФ); группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой; в отношении двух или более лиц; неоднократно или лицом, ранее совершившим убийство, предусмотренное ст. 105 УК РФ (пп. «а», «б», «в» ч. 3 ст. 111 УК РФ). Сопоставительный анализ с ч. 2 ст. 105 показывает, что упомянутые в ч. 2 и 3 ст. 111 УК РФ отягчающие обстоятельства, влияющие на квалификацию этих преступлений, почти полностью совпадают. В первых отсутствуют лишь ссылки на причинение тяжкого вреда беременной женщине и на корыстные побуждения, присутствующие в ст. 105 УК РФ, что делает правомерным вывод о допустимости одинакового подхода к оценке существа отягчающих обстоятельств с учетом особенностей самих преступлений. Однако если все квалифицирующие признаки убийства закон рассматривает как равнозначные, то в ст. 111 УК РФ они в зависимости от их отягчающего значения распределены на три категории (ч. 2, 3, 4).

Коллектив авторов, Уголовное право России. Особенная часть, 2010

Субъект видового уголовно-правового состава религиозного преступления – это по действующему уголовному законодательству, как правило, вменяемое лицо, достигшее возраста 16 лет, не обладающее признаками специального субъекта. Исключение – с 14 лет лицо подлежит ответственности за убийство, причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью, т. е. за такие преступления, которые религиозными являются, только будучи квалифицированными, по признаку субъективной стороны – мотиву. Другой вопрос, способен ли подросток 14 и 15 лет осознавать мотив религиозной ненависти или вражды и действовать в соответствии с ним. Может быть, есть смысл поставить вопрос о наступлении уголовной ответственности по ч. 2 ст. 105, 111, 112 УК РФ с 16, а не с 14 лет?

Л. Д. Башкатов, Криминотеология, 2004

Вместе с тем и те, и другие действия являются объективными факторами. Входят ли они в объективную сторону преступления? Ответ естественный – да, но при определенном понимании объективной стороны. Мы должны выделить преступление вообще, преступление как всеобщую для уголовного права категорию, преступление как предмет уголовного права и вид преступления как категорию Особенной части (кражу, убийство, получение взятки и т. д.). Объективная сторона первого из них будет более широкой по объему, поскольку она с необходимостью включает в себя и действия по созданию условий, и действия по исполнению преступления, тогда как объективная сторона вида преступления включает в себя, как правило, только действия по исполнению преступления, за исключением тех случаев, когда действия-создание условий либо включаются в групповое преступление, квалификация которого не требует дифференциации соучастников, либо признаны законодателем самостоятельными видами преступления (организация банды и участие в ней – ст. 209 УК, незаконный оборот оружия – ст. 222, 223 УК и т. д.).

А. П. Козлов, Понятие преступления, 2004

Новый Уголовный кодекс РФ предусматривает следующие преступления против жизни: убийство как простое (ч.1 ст. 105), так и при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105 УК); убийство матерью новорожденного ребенка (ст. 106); убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107); убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст. 108). При этом такого преступления, как неосторожное убийство как одна из разновидностей убийств, законодатель в новом УК не предусмотрел. Любое убийство им рассматривается как умышленное противоправное лишение жизни другого человека, хотя данное положение спорно, и в юридической литературе имеются противоположные точки зрения, т. е. данный вопрос решается неоднозначно, рассматривая, например, причинение смерти по неосторожности (ст. 109 УК) как неосторожное убийство.

В. Г. Павлов, Избранные труды, 2013

Посягательство на жизнь означает совершение действий, непосредственно направленных на убийство государственного либо общественного деятеля независимо от того, увенчались они успехом или нет. Здесь законодатель, с учетом исключительной опасности действий террориста, момент окончания преступления перенес на стадию покушения («усеченный состав»). Фактическое наступление смерти или покушение на жизнь указанных лиц охватываются признаками данного состава преступления и не требуют дополнительной квалификации по статьям об убийстве (ст. 105 УК) либо умышленном причинении вреда здоровью (ст. 111, 112 УК).

Коллектив авторов, Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право, 2008

Зарубежные УК рассматриваемой группы интересны регламентацией и других ОИПД. Так, УК Польши привлекает внимание тем, что практически все ОИПД, независимо от их социально-правового значения, имеют не нейтральную форму регламентации (которая скрывается за формулировкой «не является преступлением»), а обращены непосредственно к субъектам их реализации: «не совершает преступления тот, кто…». В свою очередь УК Китайской Народной Республики интересен тем, что в нем уголовно-правовые последствия превышения пределов необходимой обороны и крайней необходимости имеют достаточно льготный характер. В данном случае уголовная ответственность хотя и наступает, «однако с учетом обстоятельств дела следует назначить наказание ниже низшего предела или освободить от наказания» (ч. 3 ст.  20, ч. 1 ст.  21). При этом в ситуациях, связанных с применением необходимой обороны против посягательств, представляющих серьезную опасность (в частности, массовой драки, убийства, изнасилования), причинение смерти или телесного повреждения лицу, применившему незаконное нападение, уголовной ответственности не влечет[75].

С. В. Пархоменко, Деяния, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости, 2004

На неправомерное поведение потерпевшего законодатель обращает внимание как на обстоятельство, влияющее на ответственность виновного, а следовательно, являющееся критерием индивидуализации наказания. Так, смертная казнь предусмотрена за убийство мужем жены, «аже будет виновать, то пол виры 20 гривень» (ст. 88). В данном случае к числу признаков объективной стороны преступления относится обстановка, состоящая в поведении потерпевшей, которая одновременно выполняет роль повода к совершению преступного посягательства. Установив, что убитая женщина подала повод к насилию, окончившемуся ее смертью, закон предусматривает наказание «в пол виры». В другом случае неправомерное поведение потерпевшего является обстоятельством, исключающим ответственность. Ответ мечом на оскорбление со стороны потерпевшего не являлся преступлением, и виновный не подлежал наказанию; об этом говорится следующим образом: «Не терпя ли противу тому ударить мечемь, то вины ему в том нетуть» (ст. 26). Обстоятельством, исключающим уголовную ответственность, является также лишение жизни потерпевшего, проникшего ночью в жилище (ст. 40).

И. А. Фаргиев, Уголовно-правовые и криминологические основы учения о потерпевшем, 2009

Действующее уголовное законодательство большинства штатов, где предусмотрена эта мера, называет ее в качестве обязательного наказания за убийство первой степени, т. е. за убийство при отягчающих обстоятельствах. Причем в ряде штатов уголовный закон не содержит описания и тем более перечня такого рода отягчающих обстоятельств (Делавэр, Айдахо, Кентукки, Миссури). В большинстве других штатов число отягчающих обстоятельств варьируется от 1 до 18, как, например, в Алабаме и Пенсильвании; Иллинойсе – до 21; Индиане – 16; Теннесси и Неваде – 15; Луизиане – 12; в Оклахоме – до 8 и т. д. Причем для квалификации содеянного в качестве убийства первой степени достаточно доказательства одного из этих обстоятельств (чаще всего это – убийство в особо жестокой форме и многократные убийства). Что же касается убийства второй степени, которое не влечет наказания в виде смертной казни, то различия между этими двумя видами убийств настолько неопределенные, что даже судьями улавливаются с трудом[160].

В. Е. Квашис, Куда идет смертная казнь, 2011

Состав преступления представляет собой законодательную основу конкретного вида преступления. В настоящее время в российской юридической литературе общепризнанным является тот факт, что преступление как определенная система состоит из четырех в равной степени необходимых элементов: того, на что оно направлено (объект преступления); внешней формы выражения посягательства – деяния (объективная сторона преступления); лица, которое совершило это деяние (субъект преступления); и определенного внутреннего психического отношения этого лица к содеянному (субъективная сторона преступления). Данные элементы выделяются по той простой причине, что они есть в каждом преступлении, независимо от их различия по характеру и степени общественной опасности. Они имеются в убийстве и незаконном предпринимательстве, государственной измене и нарушении правил безопасности движения, краже и геноциде. Отсутствие хотя бы одного из этих элементов означает, что отсутствует и само преступление.

Коллектив авторов, Учение о составе преступления в уголовном праве России и Китая, 2009

Уголовное законодательство на протяжении многовековой истории защищало и защищает не только интересы господствующих классов, но блага и интересы всех членов общества от преступных посягательств. Классовый подход к оценке обществом преступных деяний имел место в истории, и особенно это проявлялось в Древнем мире и Средних веках. Так, убийство раба в Древнем Риме не расценивалось как преступление, ибо раб, согласно древнеримским законам, был вещью, поэтому лишение его жизни считалось гражданско-правовым деликтом. Посягательство же раба на жизнь и имущество свободного человека всегда рассматривалось как преступление и влекло суровое наказание. Вместе с тем деяния, совершаемые свободными людьми – патрициями и плебеями, нарушающие условия существования римского общества, признавались преступлениями (например, убийство, вымогательство, казнокрадство, насилие над личностью, подделка монет или документов, лжесвидетельство, нарушение присяги, государственная измена) и влекли различные наказания.

Коллектив авторов, Уголовное право Росссии. Общая часть, 2010

Сущность преступления не может заключаться в общественно опасных последствиях преступного деяния. Такие последствия являются факультативным признаком состава преступления. Попытка искать ее в последствиях преступления могла бы привести нас к абсурдному выводу о том, что сущность преступления, по крайней мере, в целом ряде случаев, находится за пределами его состава. Кроме того, она не позволила бы дать объяснение, почему признаками состава преступления являются вина, мотив и цель, во многих случаях оказывающие большое влияние на характер и размер уголовной ответственности, в то время как последствия преступления от этих признаков не зависят (например, одно и то же последствие – смерть человека может наступить как при умышленном убийстве, так и при неосторожном лишении жизни).

В. Д. Филимонов, Охранительная функция уголовного права, 2003

Как показывает практика, конкретное участие отдельных лиц в преступлении по своему характеру может быть различным, совершаться с различной степенью интенсивности и, более того, даже может быть направлено на различные объекты. При совершении совместного убийства сотрудника правоохранительного органа соучастники могут изначально руководствоваться различными мотивами, например, одного из них на преступление подтолкнуло чувство ревности, а другого – стремление отомстить этому лицу как представителю власти за осуществленную им деятельность по обеспечению общественной безопасности. При таких обстоятельствах в части лишения жизни сотрудника правоохранительного органа как личности оба преступника действуют в соучастии. Однако уголовно-правовая квалификация содеянного соучастниками будет различной, так как один из них посягал на жизнь человека как объект уголовно-правовой охраны, осознавая при этом групповой способ совершения убийства (и. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ), а другой, лишая жизни представителя правоохранительной системы, стремился тем самым дестабилизировать общественные отношения, обеспечивающие порядок управления (ст. 317 УК РФ).

С. А. Шатов, Соучастие в преступлении, 2012

Цель восстановления социальной справедливости может считаться достигнутой тогда, когда примененная виновному мера уголовно-правового воздействия будет соответствовать его деянию и общественное мнение сочтет ее справедливой. Назначение виновному слишком мягкого наказания не только не восстанавливает нарушенную социальную справедливость, но и грубо нарушает принцип справедливости и порождает в обществе настроение безнаказанности. Так, гражданин З., начиная с 1993 г., в составе вооруженной банды совершил несколько тяжких преступлений. Суд Азербайджанской Республики по делам о тяжких преступлениях признал его виновным в совершении преступлений, предусмотренных в ст. 70 (бандитизм), п. 6 ст. 94 (убийство при отягчающих обстоятельствах), ст. 15, п. 4 и 6 ст. 94 (покушение на убийство при отягчающих обстоятельствах) УК Азербайджанской Республики 1960 г. Но З. еще совершил преступления, предусмотренные в ст. 228.1 (незаконное хранение огнестрельного оружия) нового УК Азербайджанской Республики, в ст. 146 (вымогательство) и ч. 2 ст. 120 (незаконное лишение свободы) УК Азербайджанской Республики 1960 г., однако в силу истечения сроков привлечения к уголовной ответственности, уголовное преследование в этой части было прекращено. Суд Азербайджанской Республики по делам о тяжких преступлениях приговором от 12 марта 2001 г. осудил З. всего лишь к 10 годам лишения свободы.[91] На наш взгляд, виновный в совершении вышеназванных тяжких преступлений, особенно убийства при отягчающих обстоятельствах заслуживает более строгого наказания. При этом суд в своем приговоре не ссылается на какие-либо исключительные обстоятельства. Такое наказание, на наш взгляд, не может восстановить грубо нарушенную преступником социальную справедливость.

С. А. Велиев, Принципы назначения наказания, 2004

Возвращаемся к позиции «частичного» признания вины. Здесь защита жёстко отстаивает свои утверждения об обстоятельствах происшествия, о степени причастности по действиям совершённым и по точной их квалификации. Естественно, если только позиция защиты сориентирована на менее тяжкие преступления и наказания. Согласись, глупо бы выглядел спор защиты в пользу совершения убийства с отягчающими обстоятельствами (ст. 105 ч. 2 УК РФ, наказание – вплоть до пыжика), когда подозрения высказаны лишь о причинении тяжких телесных повреждений без умысла на убийство (ст. 111 УК РФ, всего лишь! – до 15 лет лиш./св.).

В. И. Шейченко, Курс молодого овца, или Самозащита в уголовном суде, 2015

Кстати говоря, было бы весьма целесообразно законодательно установить формальные или усеченные составы для приготовлений и покушений на разбойные нападения с применением оружия или насилия. Разумеется, при этом могут возникнуть определенные уголовно-процессуальные трудности, связанные со сбором достаточных для предъявления соответствующего обвинения доказательств. Однако это не должно остановить законодателя от предложенной инициативы, поскольку в противном случае вероятность пресечения большинства разбойных нападений сведется к нулю либо деяние будет доказательно квалифицировано как разбой только после его совершения со всеми вытекающими отсюда убийствами, пытками и вымогательствами. Ведь разбойное нападение с целью ограбления и с вероятностью причинения телесных повреждений или смерти потерпевшему относится к числу тяжких и особо тяжких преступлений, за приготовление или покушение на которые должна быть установлена уголовная ответственность (ст. 30 УК РФ), ибо конкретные действия приготовления к таким преступлениям уже представляют собой непосредственную и реальную угрозу для самых важных объектов, охраняемых уголовным правом: жизни, здоровья, свободы, имущества людей и стабильного правопорядка в целом.

Е. Р. Азарян, Преступление. Наказание. Правопорядок, 2004

А. Н. Игнатов, сделав акцент на равенстве в ответственности, считает, что «иммунитет депутатов, судей должен распространяться только на их служебную деятельность. Что же касается таких общеуголовных преступлений, как убийство, изнасилование и т. п., все граждане независимо от занимаемого положения должны привлекаться к ответственности на равных основаниях в соответствии с принципом равенства всех перед законом. Этот вопрос требует законодательного решения»249. «Перед уголовным законом ни у кого нет привилегий, – подчеркивает Н. А. Лопашенко. – Если имеется факт преступления, уголовная ответственность наступает вне зависимости от должности, партийной принадлежности, национальности и других характеристик виновного. Преступник и все граждане должны быть уверены в том, что расплата за содеянное рано или поздно наступит». «Принцип равенства граждан перед законом, – продолжает она далее, – отнюдь не означает нивелирования личной ответственности лица. В обязательном порядке учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначаемого наказания на его исправление и на условия жизни его семьи (ст. 60 УК)»250.

В. В. Мальцев, Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности, 2004

В гл. XVII «Преступления против жизни человека» отсутствует состав убийства при превышении пределов необходимой обороны, что вряд ли можно признать правильным решением. В то же время, в эту главу включен неизвестный российскому уголовному законодательству состав преступления – оказание помощи при самоубийстве. По ст. 134 УК наказывается тот, кто по просьбе безнадежного больного помог ему совершить самоубийство. Можно предположить, что эта статья является одним из первых шагов литовского законодателя по пути к отмене уголовной ответственности за эвтаназию.

В. Павилонис, Уголовный кодекс Литовской республики, 2003

Совершенно очевидно, что действия лица в возрасте от 14 до 16 лет не могут квалифицироваться по тем статьям УК, где состав преступления предусматривает возраст субъекта 16 лет. Так, если несовершеннолетний в 14 лет принимал участие в бандитском нападении, в его действиях нет состава преступления, предусмотренного ст. 209 УК. Но если в действиях такого лица содержится состав другого преступления, входящий в перечень части 2 ст. 20 УК (при нападении совершено убийство, или грабеж, или разбой), то его действия необходимо квалифицировать по соответствующим статьям Особенной части УК. Еще пример: несовершеннолетний в 15 лет совершает убийство сотрудника правоохранительных органов в целях воспрепятствования законной деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности (ст. 317 УК). Ответственность за данное преступление наступает с 16 лет, но это не значит, что 15-летний подросток будет освобожден от уголовной ответственности. В данном случае ответственность наступает по общей норме, т. е. по п. «б» ч. 2 ст. 105 УК – убийство лица в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности, так как ответственность за это преступление наступает с 14 лет.

Н. Г. Кадников, Квалификация преступлений и вопросы судебного толкования, 2011

В знаменитом трактате «О преступлениях и наказаниях» 1764 г. Ч. Беккариа писал: «Истинным мерилом преступлений является вред, наносимый ими обществу. Это одна из тех очевидных истин, для открытия которых не требуется ни квадрантов, ни телескопов и которые доступны любому среднему уму». Он уже тогда признал одним из тягчайших преступлений посягательство на безопасность и свободу граждан. Неравенство в наказуемости по классовому критерию он отметил даже в преследовании таких общеуголовных преступлений, как кража и убийство. «К ним относятся убийства и кражи, совершаемые не только плебеями, но и вельможами и власть имущими, так как их пример, оказывая сильное влияние на многих, разрушает у подданных понятия о справедливости и долге и устанавливает вместо них право сильного, одинаково опасное как для тех, кто им пользуется, так и для тех, которые от него страдают»[219].

Коллектив авторов, Полный курс уголовного права. Том I. Преступление и наказание, 2008

Российское уголовное законодательство устанавливает ответственность практически за все виды физического и сексуального насилия над детьми. Из возможных форм психического насилия наказываются только угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью (ст. 119 УК РФ), доведение до самоубийства (ст. 110 УК РФ). Поскольку в последнем случае состав преступления является материальным, а не формальным (суицидальные намерения должны быть осуществлены), не все случаи доведения до самоубийства могут быть отнесены только к психическому насилию.

А. А. Пронин, Социально-правовая защита детства в России, 2014

Поэтому и нравственные, и правовое нормы направлены на самое суровое осуждение убийства как в высшей степени бесчеловечного преступления. В общественном сознании умышленное посягательство на чужую жизнь всегда воспринималось как драматическое явление. Именно этими обстоятельствами и обусловливается повышенный интерес не только родственников и знакомых потерпевшего, но и всей общественности к результатам расследования и судебного рассмотрения убийств, особенно к характеру и строгости наказания убийцы.

Коллектив авторов, Руководство для государственного обвинителя, 2011

Такой вид преступления, как убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, характеризуется повышенной общественной опасностью вследствие особого состояния потерпевшей. Если виновный убивает беременную женщину, полагая ошибочно, что она не находится в таком состоянии, его действия не могут быть квалифицированы по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, так как в этом пункте содержится обязательный признак «заведомости», и подобное убийство должно влечь ответственность по ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Наталья Ольшевская, Уголовное право. Особенная часть: Конспект лекций, 2011

Так, в главе II «О геноциде» расположена соответствующая норма, полностью дублирующая положения Конвенции о геноциде.[41] Особенность УК Испании – прямое указание в национальной норме на то, что в качестве преступления геноцида должно расцениваться хотя бы однократное убийство или причинение вреда здоровью представителя той или иной демографической общности, совершенное с целью полного или частичного уничтожения такой общности. Таким образом, в УК Испании наиболее четко сконструирован такой материальный признак состава геноцида, как «убийство или причинение тяжких телесных повреждений», – для юридической квалификации по названной норме достаточно хотя бы однократного причинения данного последствия (естественно, если деяние совершено с указанной целью).

И. Г. Соломоненко, Преступления против мира и безопасности человечества, 2004

2) статьи располагаются в Уголовном кодексе с соблюдением внутренней иерархии: от общего к частному (соответственно выделяются Общая и Особенная части), от причины к следствию (сначала нормы о преступлении, затем – о наказании), от более тяжких видов преступлений и их групп – к менее тяжким (так, посягательства на личность открываются в Кодексе преступлениями против жизни и здоровья, в этой главе на первом месте стоит ст. 105 УК, регламентирующая ответственность за убийство, и т. д.)[282], и др.

Н. А. Лопашенко, Основы уголовно-правового воздействия, 2004

Во-вторых, предложенный подход ничуть не противоречит принципам уголовного права. Вернемся к тому же дезертирству. Если мы признаем моментом окончания истечение призывного возраста, то нет никакого социального смысла для ожидания в течение нескольких десятилетий окончания преступления (для рядовых призывной возраст истекает в 50 лет), а затем еще несколько лет ожидать истечения давностного срока и уже после – применять ст. 78 УК РФ (это называется «на пенсию с чистой совестью»). Однако очевидно в данной ситуации то, что существующее в первые годы после совершения первого акта длящегося преступления преступное состояние поведения лица уже через несколько лет теряет социальную остроту. То же самое дезертирство через несколько лет после оставления части и объективно, и субъективно становится неактуальным для общества, как неактуально убийство по истечении 15 лет, прошедших после его совершения. Мы можем жить эмоциями и всплескивать руками: «Ах, убийство; искать убийцу до самой его смерти», однако закон твердо установил: коль скоро прошло 15 лет после содеянного, отыскание виновного и наказание его теряет социальный смысл, естественно, при соответствующих условиях. То же самое необходимо сказать и по отношению к длящимся бессрочно преступлениям. Мы должны оставить эмоции в стороне и не менее твердо заявить: человек, хранивший в течение 5–7–10 лет у себя дома гранату и не использовавший ее, или человек, носивший столько же времени оружие и не применивший его для причинения вреда, – добропорядочные граждане, и общественную опасность не представляют ни они сами как личности, ни их поведение. Именно такой подход и гуманен и справедлив, и целесообразен с социальных позиций, а значит, может быть и законен.

А. П. Севастьянов, Единичные и множественные преступления, 2011

«Следует различать, – сказано в учебнике (изд. 1943 г.), – во-первых, преступления, в которых уголовный закон считает объективной стороной состава преступления самый факт совершения человеком действия или бездействия, независимо от дальнейших последствий, вызванных им во внешнем мире (так называемые формальные преступления), например, словесная обида, оставление в опасности и т. д.; надо различать, во-вторых, преступления, в которых уголовный закон требует для наличия объективной стороны состава преступления не только действия или бездействия человека, но и наступления в результате действия или бездействия вредных последствий, так называемые материальные преступления, например, убийство, телесное повреждение, кража, грабеж и т. д.»[58].

А. Н. Трайнин, Избранные труды, 2004

В число воинских преступлений вошли измена в бою, дезертирство, утеря оружия, неповиновение командиру и т. п., в ряд религиозных преступлений (после официального признания христианства) – множество преступлений против веры. Преступления против личности относят к публичным деликтам убийства, а также «обиды», прежде всего телесные повреждения. В период империи ответственность за телесные повреждения стала дифференцироваться в зависимости от того, какое место занимал потерпевший в социальной иерархии.

П. Ю. Смирнов, Римское право. Шпаргалки, 2011

Так, принцип талиона по-прежнему сохраняется в Уложении, особенно при установлении наказания за увечья, убийства, поджоги и др. Но на данном этапе в числе задач государства первостепенное значение приобретает защита общества от преступников и преступных проявлений, то есть в новых условиях становится недостаточным только наказать виновного, необходимо также предупредить совершение преступлений иными членами общества, что обусловило выдвижение на первый план цели устрашения. В связи с чем в Уложении достаточно часто встречается формулировка: «Чтобы… иным не повадно было» (гл. Х, п.143, 154)[29]. Кроме того, при назначении наказания преследуется и такая новая цель, как изоляция преступника от общества.

И. А. Подройкина, Система уголовных наказаний в истории России и в современном зарубежном законодательстве, 2017

Появились заранее продуманные, тщательно подготовленные преступления, совершаемые на высоком профессиональном уровне, способы их совершения постоянно модернизируются. По мнению ряда судебно-медицинских экспертов можно ожидать увеличения числа убийств с применением ядов, сильнодействующих веществ. Так, в 2003 г. в Санкт-Петербурге к пожизненному лишению свободы осужден врач Петров, который посещал больных, делал им инъекции, затем похищал вещи, деньги и ценности. На его счету десятки эпизодов, в том числе и со смертельным исходом. Подобные дела уже были, но о преступлениях такого рода мало что известно. Некоторые яды, вещества выявить в организме, трупе традиционными методами невозможно. Поэтому доказать убийство сложно. И суд не всегда разделяет позицию следствия о квалификации преступления. По некоторым подобным делам виновных осуждали по ст. 162 УК РФ только потому, что причину смерти установить не представилось возможным или она была определена как ненасильственная. В то же время материалы дела свидетельствуют об умышленном лишении жизни.

А. Л. Протопопов, Прокурорский надзор за расследованием убийств, 2006

В русском языке непосредственный – «прямо следующий после чего-нибудь, без посредствующих звеньев, участников»[6]. Иными словами, потерпевшим признается непосредственно пострадавший от преступления, а не его родственник или законный представитель. Косвенным подтверждением нашей позиции может служить ст. 107 УК РФ, согласно которой уголовная ответственность предусматривается за убийство, совершенное в состоянии аффекта, вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего… В данном случае потерпевшим в материальном смысле будет являться убитый человек, что, на наш взгляд, вовсе недопустимо для процессуальной фигуры.

Э. Л. Сидоренко, Отрицательное поведение потерпевшего и Уголовный закон, 2003

Разбой, совершаемый посредством психического насилия, считается оконченным с момента произнесения угрозы в присутствии потерпевшего или других лиц. Такая угроза полностью охватывается диспозицией ч. 1 ст. 162 и дополнительной квалификации по ст. 119 УК, предусматривающей ответственность за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью в «чистом», так сказать, ее виде, не требует, поскольку угроза насилием, опасным для жизни или здоровья, представляет собой один из предусмотренных законом способов посягательства на собственность, т. е. является конструктивным элементом состава разбоя.

Коллектив авторов, Полный курс уголовного права. Том III. Преступления в сфере экономики, 2008

Так, УК РФ предусматривает снижение возраста уголовной ответственности за некоторые преступления до четырнадцати лет. К таким преступлениям относятся, например, убийство, изнасилование, кража, грабеж, разбой, вымогательство, терроризм и другие – всего двадцать видов составов. Все указанные преступления являются умышленными. Предполагается, что опасность этих преступлений уже должна быть очевидна и доступна пониманию подростка.

Е. А. Исайчева, Ответы на экзаменационные билеты по уголовному праву, 2009

Интересный пример приводит в своем исследовании А. Н. Трайнин, когда с целью убийства одного из рабочих, ремонтирующих здание на уровне девятого этажа, преступник подрезает канат кабины, в которой помимо него находится еще один рабочий. В результате наступает гибель обоих.[47] Совершенно верно в данном случае утверждение, что преступник действовал с прямым умыслом на убийство двух лиц, так как предвидел неизбежность наступления их смерти. Хотя виновный утверждает, что желал убить одного рабочего, а смерть второго лишь допускал, формально это свидетельствует, что указанное преступление в отношении одного рабочего совершалось с прямым умыслом, а в отношении другого – с косвенным. Однако такой подход к оценке действий преступника представляется неверным, поскольку, если бы рабочим в результате подрезания каната по счастливой случайности был причинен вред здоровью, то действия виновного мы должны были квалифицировать как покушение на убийство и как причинение вреда здоровью по фактически наступившим последствиям, что не отражало бы опасности совершенного преступления.

С. В. Скляров, Вина и мотивы преступного поведения, 2004

В УК встречаются нормы, которые предусматривают ответственность за преступления, посягающие не на один, а на два или более непосредственных объекта. Такие преступления называются двуобъектными или многообъектными. По признаку родового объекта построена Особенная часть Уголовного кодекса. Определение объекта посягательства отграничивает схожие по объективной стороне преступления. Так, например, объектом убийства является жизнь человека, убийство работника милиции может иметь основным объектом порядок управления, а убийство государственного деятеля – безопасность государства. В двух последних случаях жизнь человека будет выступать дополнительным объектом.

В. А. Кузьмин, Учебное пособие для ССУЗов по уголовному праву, 2009

И действительно, если обратиться, например, к составу такого преступления, как убийство, то в ст. 105 Особенной части УК, устанавливающей ответственность за это деяние, ничего не говорится о месте его совершения. Означает ли это, что указанный признак безразличен для квалификации содеянного по данной статье? В некотором смысле – да, но лишь до тех пор, пока мы не столкнемся с убийством, совершенным иностранным гражданином на территории России или российским гражданином в иностранном государстве. Тогда в памяти моментально всплывают соответствующие положения Общей части УК, устанавливающие пределы действия его в пространстве, почему-то до этих пор не ассоциируемые с признаками рассматриваемого состава.

А. И. Бойцов, Выдача преступников, 2004