Стряпчий

Стря́пчий — чин или должность государственного служащего в России в XVI — XIX веках.

Ранее в Русском царстве назывался стряпчей.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Первое известное нам упоминание о Борисе Годунове в документах датируется 20 сентября 1567 г., когда Иван Грозный с войсками выступил из Москвы к Троице-Сергиеву монастырю, а оттуда в направлении Новгорода, откуда запланировано было вести боевые действия против «государева недруга» – польского короля Сигизмунда II Августа. Вместе с царем в чине стряпчего в походе принял участие пятнадцатилетний Борис Годунов. Из пяти перечисленных в росписи похода стряпчих он записан последним. Чин стряпчего – вполне обычное начало службы для юноши из знатной семьи, каковым и являлся Борис. Из стряпчих прямая дорога лежала в государевы стольники, которые, как и стряпчие, должны были находиться в услужении у государя. Разница между стряпчим и стольником при дворе была скорее возрастная, чем должностная – стряпчими были в большинстве едва начавшие службу молодые новики, в то время как стольники – люди уже более солидного возраста (в силу этого они чаще получали назначения на службу за пределами дворца).

Д. В. Лисейцев, Царь Борис Годунов, 2015

Из юных аристократов набирались рынды – почетная охрана монарха на торжественных выходах, а в походах – его оруженосцы. Иногда это было первой ступенькой карьеры знатных лиц. Еще одним низшим придворным чином являлись стряпчие (от слова «стряпать» – делать). Они входили в свиту великого князя и выполняли его поручения. При дворе были и дьяки, профессиональные чиновники незнатного происхождения. Они служили секретарями, делопроизводителями, архивариусами. Уже выделялись специалисты в области дипломатии, финансов, но еще не составляли особых структур. Свои дворы имелись у жены и детей государя, у удельных князей – соответственно, со штатами придворных чинов и дьяков.

Валерий Шамбаров, Взятие Казани и другие войны Ивана Грозного, 2014

Отпустив посольства сии, занялся царь распределением войск, а июля 13 числа произвел оным генеральный смотр на Девичьем поле. По «Дворцовым запискам» видно, что смотр стольникам, стряпчим, дворянам и жильцам со всею их службой продолжался 15 дней, и пред заключением оного сказал дьяк Заборовский по повелению государеву приличную речь всему войску[70].

Василий Николаевич Берх, Царствование царя Алексея Михайловича, 1831

На исходе правления этого государя, в 1593 году, Дмитрий Михайлович начал служебную деятельность. Его пожаловали чином «стряпчего с платьем». Летом 1598 года в списке «стряпчих с платьем» молодой князь Д.М. Пожарский занимает последнее место[17]. Очевидно, стряпчим он стал незадолго до того.

Дмитрий Володихин, Пожарский, 2012

Короля, как известно, играет свита. Или двор. По определению А. Мосолова, бывшего много лет начальником канцелярии Министерства двора, «главною функцией двора является поддержание престижа монарха»[35]. Кроме того, двор ведал ежедневным обиходом семьи правителя. Причем заведование обиходом было хронологически первой функцией двора. При царе Борисе Годунове числилось при дворе дворовых людей всех чинов: «ключники, стряпчие, сытники, подключники; конюшенного приказу приказчики, конюхи, стремянные, стряпчие; ловчего пути охотники и конные псари; сокольничья пути кречетники, сокольники, ястребники, трубники и сурначи»[36]. Когда-то, давно, конечно, в московском царстве, тридесятом государстве, постельничий действительно следил за чистотой, убранством и сохранностью царской постели и охранял ее от колдунов; стряпчий облачал государя и приносил особую присягу, в которой клялся в царскую «стряпню» (полотенца, платья и пр.) «никакого зелья и коренья лихого не положити». Когда Россия должна была стать частью герцогства Голштинского, от этого анахронизма пришлось избавиться.

Сергей Гаврилов, Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710-1918, 2011

Из дворян. В 1645 г. начал службу стряпчим при дворе царя Алексея Михайловича. В 1650 г. стал постельничим, сменив в этой должности отца. В 1654–1655 гг. участвовал в походах на Литву; в результате переговоров с гетманом И. Сапегой добился включения польско-литовской стороной в титулование московского царя слов, подтверждающих его власть над «Малой» и «Белой» Россией. В 1656 г. пожалован в окольничие и назначен главой Литовского приказа, а затем – приказа Лифляндских дел. В 1657–1664 гг. руководил приказами Большого дворца и Тайных дел.

Г. И. Гриценко, Правители России, 2012

3 сентября на постельном крыльце Теремного дворца сказан был стольникам, стряпчим, дворянам московским и жильцам и «иных всяких чинов ратным людям» указ великих государей и государыни Софии Алексеевны о том, «что хан Крымский имеет намерение приходить войною к их государским Украйным и Малорусским городам», – и по тем вестям указывалось всем быть готовыми к государской службе.

П. Н. Полевой, Братья-соперники, 1890

Происходил из обедневшего рода князей Стародубских. Его отец Михаил Федорович Пожарский в годы опричнины подвергся опале со стороны царя Ивана IV Грозного. По достижении 15 лет Пожарский оказался поверстанным в службу. С 1593 г. регулярно участвовал в дворянских смотрах и после одного из них пожалован низшим придворным чином – стряпчего с платьем. Участвовал в Земском соборе 1598 г. и входил в число подписавших определение собора об избрании на царство Бориса Годунова. Вскоре после этого он пять лет командовал отрядом стрельцов на южном порубежье, постоянно разоряемом крымскими татарами. Проявил себя смелым и решительным воеводой, за что был пожалован чином стольника.

Коллектив авторов, Воцарение Романовых. XVII в, 2010

Сохранился и «Список российского сигклиту 1705 года». Понятие «сигклит» упоминалось еще при царе Алексее Михайловиче, когда на встрече самых почетных лиц у царя присутствовал и сигклит (синклит), то есть собрание высших сановников, старейшин. В этом списке значились те же самые 23 боярина, а также кравчие, окольничие, постельничие, думные дворяне, стряпчие с ключом и думные дьяки. Разделения по местам назначений не было. Но зато у трех бояр приписаны графские титулы, что свидетельствует о более позднем появлении окончательной редакции этого списка в сравнении с предыдущим «Списком боярским»192. Упомянутому в нем Ивану Алексеевичу Мусину-Пушкину Пётр I присвоил графский титул в 1710 г.193 Следовательно, «Список российского сигклиту» появился после того, как в 1710 г. «Список боярский 1705 года» был в соответствии с новыми реалиями отредактирован и переименован. Это соображение подтверждает то, что и в 1710 г. все бояре из этого списка, в том числе и братья князья П.И. и Б.И. Прозоровские, сохраняли свое сановное значение, оставаясь в числе узкого круга доверенных людей.

С. И. Ярославцева, От Черёмушек до Зюзина. В долине Котла. Четыре московских района: Черёмушки, Зюзино, Котловский, Академический, 2014

Управление княжескими землями и дворцом осуществлял Государев двор, включавший думных чинов, а также близких к ним представителей высших придворных должностей (дворецких, казначея, кравчих, постельничих, ловчих, сокольничих, ясельничих и других), московских чинов (стольников, стряпчих, «больших» дворян, дьяков, шатерничих, жильцов) и «выбор из городов» – дворян от уездных корпораций.

В. И. Щепетев, История государственного управления в России, 2004

Сведения о жизни Ивана Алексеевича во времена Петра I довольно скудны. Он происходил из костромской ветви довольно древнего, восходившего ко второй половине XVI века, но обедневшего дворянского рода. Есть упоминание о том, что одно время он был стряпчим в Хутынском монастыре близ Новгорода. Известно, однако, что шестнадцати лет Балакирев, как и полагалось дворянскому недорослю, был представлен на смотр в Петербург и определен в гвардейский Преображенский полк; ему также было велено обучаться инженерному искусству. Но солдатскую лямку тянуть пришлось недолго: около 1719 года его взяли в царский дворец. “Назначенный в ездовые к государыне Екатерине Алексеевне, Балакирев сумел воспользоваться обстоятельствами и сделался полезным разным придворным… Как человек умный и весьма дальновидный, он скоро постиг значение, каким пользовалась у императора его супруга, а у этой последней камергер Виллим Монс; Балакирев сделался у него домашним человеком, служил рассыльным между ним и Екатериною”.

Л. И. Бердников, Русский Галантный век в лицах и сюжетах. Kнига вторая, 2013

Г. Котошихин в середине XVII в. подробно описал деятельность приказного суда от начала возбуждения дела до вынесения приговора и его исполнения: «А сидят в них по боярину, да по столнику, да по дьяку и по два. А ведомы в тех приказех судом во всяких делах бояре и околничьи, и думные и ближние люди, и стольники, и стряпчие, и дворяне, и всякие помещики, и вотчинники. А доходов нет никаких, кроме пошлин с судных дел, и того с 500 рублев в год во всякий приказ»[341]. Судебными полномочиями в отношении тяглого населения обладали четвертные приказы.

Коллектив авторов, История суда и правосудия в России. Том 2: Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века), 2017

Сыновья и внуки Ерофея рано попали под муштровку иностранных офицеров, и с тою же гибкостью и восприимчивостью, какою отличались их потомки XVIII века (мемуарист и его отец), скоро стали бойчее, живее и смышленее своей мелкой братии-деревенщины. В своих рейтарских полках они выслуживались в офицерские чины и в жилецких списках49 числились начальными людьми. По свидетельству современников, да и по самому смыслу службы, в жильцы производили самых расторопных и способных из дворян городовых списков. Жильцам давались самые разнообразные поручения в Москве и в рассылках по уездам; они же назначались состоять при посольствах; самых опытных по строевой службе посылали офицерами в новые полки. Жильцы часто имели случаи возвышаться в ряды стряпчих, ключников и другие придворные чины. Болотовы обладали, по-видимому, этими необходимыми данными для разнообразной службы; способности в тому же подкрепились некоторой привычкой в дисциплине под немецкой ферулой.

Е. Н. Щепкина, Старинные помещики на службе и дома. Из семейной хроники Андрея Тимофеевича Болотова (1578–1762), -1

Сын Минина Нефед Минин вскоре переехал в Москву. Ему дали чин стряпчего, в котором он пребывал при царском дворе. Во время двух бракосочетаний царя Михаила Федоровича (в 1624 году – с М.В. Долгорукой, а в 1626 году – с Е.Л. Стрешневой) он участвовал в свадебных церемониях в качестве фонарщика, что являлось немалой честью. Сам он был женат. До смерти он владел отцовской выслуженной вотчиной в Нижегородском уезде и подмосковным поместьем, купленным в качестве вотчины. Умер Нефед бездетным между 1 сентября 1632 года и апрелем 1633 года.

И. А. Мудрова, Русские предприниматели. Двигатели прогресса, 2015

Потешные. Таская нужные для потехи вещи из кремлевских кладовых, Петр набирал около себя толпу товарищей своих потех. У него был под руками обильный материал для этого набора. По заведенному обычаю, когда московскому царевичу исполнялось пять лет, к нему из придворной знати назначали в слуги, в стольники и спальники породистых сверстников, которые становились его «комнатными людьми». Прежние цари жили широким и людным хозяйством. Для любимой соколиной потехи царя Алексея на царских дворах содержали больше 3 тысяч соколов, кречетов и других охотничьих птиц, а для их ловли и корма – больше 100 тысяч голубиных гнезд. Для ловли, выучки и содержания тех птиц в «сокольничьем пути», т. е. ведомстве, служило больше 200 человек сокольников и кречетников. В конюшенном ведомстве числилось свыше 40 тысяч лошадей, к которым приставлено было чиновных людей, столповых приказчиков, конюхов стремянных, задворных, стряпчих, стадных и разных ремесленников больше 600 человек. Это были большею частью все люди породою «честные», не простые, были пожалованы денежным жалованьем и платьем погодно и поместьями и вотчинами, «пили и ели царское». Со смерти царя Алексея в этих ведомствах осталось мало дела или не стало никакого. Больным царю Федору и царевичу Ивану было трудно выезжать из дворца часто, а царевнам – некуда и непристойно. Петр терпеть не мог соколиной охоты и любил бегать пешком или ездить запросто, на чем ни попало.

В. О. Ключевский, Петр Великий, -1

В 1901–1917 гг. в доме № 5 жили: присяжный поверенный и присяжный стряпчий коллежский асессор Николай Васильевич Алексеев, директор общества «Астраханские водопроводы» Федор Васильевич Алексеев; потомственный дворянин Георгий Владимирович Вержбицкий; дворянин Владимир Провович Гайдебуров (жил здесь в 1905 г., ранее жил на Гороховой ул., 53, в 1907 г. – в Дмитровском пер., 17); губернский советник Иван Николаевич Глазов и потомственный почетный гражданин Николай Иванович Глазов; доверенный Торгового дома «Штольи Шмит» потомственный почетный гражданин Виктор Викторович Дюперрон и Елизавета Александровна Дюперрон; чиновник канцелярии Учительского совета при Святейшем синоде Дмитрий Семенович Качалов; преподаватель Василеостровской и Литейной женских гимназий статский советник Семен Александрович Михельсон (в 1915 г. – в отставке) и его жена Александра Ефимовна (в 1909 и 1917 гг. жили в доме № 5 на Владимирском пр.); дочь тайного советника доктора Отта Мариам Дмитриевна Отт; профессор пения Вера Александровна Полянская; практикующий врач Надежда Михайловна Рябинцева-Брюль; коллежский советник Владимир Александрович Смирдин, его жена Александра Алексеевна, сын – помощник бухгалтера 1-го разряда Государственного банка губернский советник Григорий Владимирович Смирдин и дочь Ольга Владимировна, умершая в 1942 г. в блокадном Ленинграде; отставной генерал-майор Александр Павлович Шебуев (в отставке с 1904 г.) и его жена Евдокия Анисимовна (ранее жили на Ямской ул., 24); врач коллежский асессор Иван Казимирович Шидловский и его жена Мария Антоновна.

А. Ф. Векслер, Владимирский округ. Большая и Малая Московские улицы и улица Правды, 2011

Осенью 1633 года умер создатель новой армии и глава правительства патриарх Филарет. Дела под Смоленском становились все хуже: маленькая регулярная армия осталась один на один с поляками и была окружена численно превосходящим противником. В осажденном лагере не хватало продовольствия, иностранные наемники стали переходить на сторону врага. Царь Михаил Федорович попытался снарядить новое войско на выручку Шеина, но собравшиеся дворяне отказались выступать в поход: стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы (весь цвет дворянства) били челом царю, что «им на государевой службе быть не с чем, поместий и вотчин за иными нет, а за иными и есть крестьянина по три и по четыре, по пяти и по шести, и им с тех крестьян подняться и на службе быть никак нельзя: так государь бы их пожаловал, велел им дать денежное жалование…».[139] Между тем у правительства не было денег, положенный на Соборе 1632 года чрезвычайный налог собирался с трудом: «гости и торговые люди многие давали пятую деньгу неправдою».[140] Царь был вынужден снова обратиться к Собору и снова просить денег. В конце концов правительство заплатило дворянам по 25 рублей, но время было потеряно, Шеин не получил помощи и подписал соглашение о капитуляции.[141]

С. А. Нефедов, История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции, 2010

Шествие сопровождали певчие «государынь цариц и царевен», обслуживавшие женскую половину царской семьи, патриаршие певчие и архиерейские дьяки и певчие, по очереди певшие «надгробное пение». Перед гробом несли его кровлю с покровом из муара брусничного цвета с узорами, вышитыми золотыми и серебряными нитями. За гробом шествовал племянник Петр I и другие члены царской семьи по чину: царицы Марфа Матвеевна и Прасковья Федоровна, царевны-племянницы: Мария, София, Наталия Алексеевны и Екатерина Иоанновна, все в «печальном смирном» платье со свечами. Группу царственных родственников окружали бояре, окольничие, думные и ближние люди, одетые по новой моде в черные французские и саксонские кафтаны, «по обе стороны их государского пути». Замыкали шествие комнатные и ближние люди, боярыни и жены приближенных, стольники, стряпчие, московские дворяне, дьяки, жильцы в черном же платье со свечами. Церемония по традиции сопровождалась колокольным звоном, он начался благовестом на Ивановской колокольне с момента выноса тела. Во время принесения тела в монастырь звон производился по древнему обыкновению «тихим возгласием» и в монастыре звонили «по обыкновению». После божественной литургии в монастыре было совершено погребение тела митрополитами с собором. У могилы по приказу Петра I во всю «четыредесятницу переменялись в сутки, дневали и ночевали боярские и окольничие и думных людей жены», т. е. производился традиционный сорокадневный караул, являвшийся обязательным для похорон царственной особы.

М. О. Логунова, Печальные ритуалы императорской России, 2011

Среди представителей рода встречаются стряпчие, воеводы, стольники, полицмейстер, военные моряки, офицеры гвардейских и армейских полков, придворные чины, губернаторы и генерал-губернаторы, министры, сенаторы, статс-секретари, члены Государственного Совета, уездные и губернские предводители дворянства, мировые посредники, деятели земского и городского самоуправлений, мировые судьи, прокуроры, присяжный поверенный, публицист, артист, преподаватели военных училищ, инженеры путей сообщения, члены правления акционерных обществ и банков, ученый, революционерка.

А. П. Бородин, Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус, 2013

«Мы, великие государи, наше царское величество, тебя, нашего величества подданного, низового запорожского кошевого атамана Григория Сагайдачного и все поспольство пожаловали, велели Переволочанским перевозом владеть вам, войску низовому запорожскому; а вашим ли казакам у того сбору быть, или по приказу гетманскому его сборщикам и сборные деньги, что собрано будет, отдавать вам в войсковой скарб, и о том велено ему, гетману, учинить по своему рассмотрению. Да по нашей государской милости послано к вам наше великих государей годовое настоящее жалованье, деньги и сукна, по прежнему, с стряпчим Иваном Прокофьевым Свинцовым да с посланцами вашими, куренным атаманом Юском Михайловым с товарищи; да сверх того нашего великих государей настоящего годового жалованья послано к вам за вашу нынешнюю службу, что вы были в полках бояр наших и воеводе в крымском походе, из полка нашей царственной большой печати и государственных великих и посольских дел оберегателя, ближняго боярина полка двороваго, воеводы и наместника новгородского князя Василия Васильевича Голицына денежной казны 500 Рублев, а велено ту нашу государскую денежную казну окольничему нашему и воеводе Леонтию Романовичу Неплюеву отдать бывшему кошевому атаману Федору Иванику с товариством на все войско низовое запорожское»[55].

Д. И. Яворницкий, История запорожских казаков. Военные походы запорожцев. 1686–1734. Том 3, -1

Чиновников на дворцовое испытание назначает сам государь без представления Обрядовой палаты. Назначаются четыре надзирателя из стряпчих, четыре чиновника из Государственного Кабинета для принятия задач, шесть низших чиновников для запечатывания задач. Главные смотрители бывают из князей и первых государственных лиц. Четыре члена отделения из Обрядовой палаты вводят кандидатов на дворцовое испытание. Битэши ставит стол с предложением для задач. Восемь членов отделения раздают бумагу с предложением.

Н. Я. Бичурин, Неизвестный Китай. Записки первого русского китаеведа, 2016

В то же время, как эти посланцы были еще в Москве, Выговского уже посетил один московский гонец, стряпчий Рагозин. Он послан был в Украину, под предлогом известить гетмана о даровании от Бога радости царскому семейству рождением царевны Софии, но в самом деле у него был наказ – проведывать, что делается на Украине, и любят Ли там и желают ли Выговского? По всей дороге, от московской границы до Чигирина и обратно до московской границы, простые люди, проводники и подводчики, в один голос, как будто бы сговорившись, утверждали, что Выговского недолюбливает народ. В Чигирине говорили ему, что Выговского выбрали одни старшины, чернь его не желает, а хочет Хмельниченка; но на левой стороне Днепра не вспоминали и Хмельниченка.

Н. И. Костомаров, Гетманство Выговского, -1

В Вербное воскресенье царь участвовал в религиозном торжестве, которому подобного новая Россия уже не видала: из Успенского собора в Спасские ворота двигался крестный ход; за образами и духовенством шли стольники, стряпчие, дворяне и дьяки в золотом парчовом платье (в золотах), за ними сам государь, за государем бояре, окольничие, думные люди и гости, по обе стороны пути близ царя шли полковники и головы стрелецкие. Зашедши к празднику (в один из приделов Покровского собора), государь отправлялся на Лобное место, где патриарх подавал ему и боярам ваии и вербу. По прочтении Евангелия патриарх, взявши крест в правую руку, а Евангелие в левую, посылает отрешить осла и привести к ступеням Лобного места; осла приводят, и патриарх садится на него, царь ведет осла по конец повода, подле несут царский жезл, вербу, свечу, полотенце; царевич и один из бояр ведут осла по середине повода, под губу ведут патриаршие боярин и казначей; по обе стороны стрельцы несут сукна разноцветные и постилают по пути; впереди движется огромная изукрашенная верба на красных санях, в сани запряжены шесть лошадей темно-серых в цветных бархатных капкурах, в начолках с перьями; ход направлялся прямо в Успенский собор.

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен. Том 13, -1

Для чиновника «уметь жить» значило найти возможность брать взятки и воровать. Вологжанин Л. Ф. Пантелеев, в деталях описывая провинциальное мещанско-чиновничье житье-бытье, пишет о первом муже своей матери, подлесничем Никольского уезда. Он настолько крепко пил, что только раз в неделю удавалось протрезвить его для подписания бумаг. Все дела вел письмоводитель, которому и отдавали все годовое жалованье подлесничего – 500 руб. ассигнациями, немногим более 140 руб. серебром. Губернское начальство хорошо было осведомлено об этом казусе, и матушка мемуариста ежегодно платила, кому следовало, 2000 руб. ассигнациями, чтобы на следующий год подлесничего-алкоголика оставили на месте. Уж очень лакомо было место: «В округе считалось около сорока тысяч ревизских душ; все они были обложены регулярною и безнедоимочною податью: пятьдесят копеек с души исправнику, по двадцать пять копеек стряпчему и лесничему и т. д. Это могло давать Александру Федоровичу до десяти тысяч рублей в год, но он почему-то считал такой побор рискованным и им не пользовался. «И без него жили, – говаривала матушка, – дом был как полная чаша, разве только птичьего молока недоставало». Александр Федорович много проигрывал, ублаготворялось губернское начальство – за все расплачивались казенные леса, исчезали целые корабельные боры» (133; 24).

Л. В. Беловинский, Жизнь русского обывателя. От дворца до острога, 2014

Как сообщают записи Разряда за 1693 год, «и того ж числа по литоргии во 2 часу дня Великие государь царь и великий князь Иоанн Алексеевич… изволил… приттить в… церковь Успения пресвятыя Богородицы. А во время его государского пришествия в соборной церкви был великий господин святейший кир Адриан… патриарх, со всем освященным собором. И при нем великом государе… совершали молебное пение… о их государском многолетном здравии новорожденные благоверные государыни царевны и великие княжны Анны Иоанновны». В соборе для радостного случая присутствовали «царевичи, и бояре, и окольничие, и думные и ближние люди, и стольники, и судьи из приказов, и стряпчие, и дворяне, и дьяки, и гости и приказные люди… гостиной сотни и чернослободцы и иных чинов люди великое множество». После молебного пения они поздравили великого государя. Молебны в этот день шли во всех церквах и монастырях Москвы, и целый день над первопрестольным градом стоял колокольный звон.

О. Г. Агеева, Императрица Всероссийская Анна Иоанновна, 2015

Все высшие и центральные учреждения, от Сената до министерств, подразделялись на департаменты во главе с директорами, а департаменты – на отделения во главе с начальниками отделений. Подразделениями министерств, либо самостоятельными распорядительными учреждениями были и экспедиции, возглавлявшиеся экспедиторами. Отделения, экспедиции, а также многие местные учреждения делились на исполнявшие определенные функции столы во главе со столоначальниками; иногда по старинке столы назывались повытьями, а их начальники – повытчиками. Хозяйственные функции и в высших, центральных, и в местных учреждениях принадлежали экзекуторам, которые, кроме снабжения учреждений дровами, чернилами, перьями, мебелью и т. п., также наблюдали за порядком и дисциплиной служащих. Надзор за соблюдением законов всеми местами и должностными лицами принадлежал назначаемым Сенатом прокурорам, помощниками и заместителями которых были губернские и уездные стряпчие уголовных и гражданских дел.

Л. В. Беловинский, Жизнь русского обывателя. На шумных улицах градских, 2012

Москва пробудилась в этот день под неумолкавший звон колоколов. Вообще картиной шествия во храме удовлетворилось бы и величайшее честолюбие. Виновник торжества отправился из дворца в сопровождении бояр, окольничих, думских людей, стольников, стряпчих, дворян и детей боярских. Стрельцы построились в две линии и надежно ограждали царский путь. Духовник шел впереди всех и окроплял святой водой путь, с которого перед тем рынды и боярские дети убрали всякую подозрительную пушинку.

В. П. Череванский, Первая русская царица, -1

История Фонтанного дома началась, если строго следовать документу, 27 июля 1712 года. Этой датой помечена выданная фельдмаршалу из Санкт-Петербургской Городовой канцелярии «Данная» на право владения землей. Графу Шереметеву отводился участок земли по берегу речки Безымянный Ерик «от двора стряпчего Ивана Аверкиева до двора господина Путятина мерой поперечнику 75 саженей, а длиннику 50 саженей», на котором хозяину надлежало в кратчайшие сроки возвести «хоромное строение». Сравнительно недалеко, у истока Фонтанки, находился Летний сад самого царя. Рядом с участком Шереметева, ближе к Невской перспективе, располагался участок, отведенный Екатерине Алексеевне, его супруге. К северу от фельдмаршальского участка, напротив Летнего сада, возникла Хамовная слобода, где жили переведенные из Москвы ткачи, в слободе построили церковь святых праведных Симеония и Анны.

А. В. Краско, Три века городской усадьбы графов Шереметевых. Люди и события, 2009

После обедни начался деловой день великого государя. Бояре снова прошли в приемную и в ожидании государя тихонько переговаривались. Но вот два стольника внесли в покой резное кресло и поставили его в углу на возвышении из трёх ступенек, обитых красным сукном. За стольниками вышли стряпчие: один нёс круглый, шитый шелками бархатный ковёр, другой атласную подушку, а третий вынес на серебряном блюде расшитый царский убрус.{2} И все стали по бокам царского кресла. Минуту спустя вышел Алексей Михайлович, поддерживаемый под руки двумя боярами. В руках его был длинный чёрный посох. Едва появился он на пороге, как все бояре и чины ударили низкий поклон, царь ответил ласковым поклоном и сел на свое место.

Иван Наживин, Степан Разин. Казаки, -1

Относительно беспорядков в богадельных избах собор отвечал: да повелит благочестивый царь всех больных и престарелых описать по всем городам, отдельно от здоровых строев, и в каждом городе устроить богадельни мужские и женские, где больных, престарелых и не имущих куда голову подклонить, довольствовать пищею и одеждою, а боголюбцы пусть милостыню и все потребное им приносят, да приставить к ним здоровых строев и баб стряпчих, сколько будет пригоже; священникам добрым, целовальникам или городским людям добрым смотреть, чтоб им насильства и обиды от стряпчих не было; священники должны приходить к ним в богадельни, поучать их страху божию, чтоб жили в чистоте и покаянии, и совершать все требы. Чтоб здоровые строи с женами по богадельням не жили, а питались бы от боголюбцев, ходя по дворам; которые же могут работать, работали бы.

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен. Том 7, -1

После обедни начался деловой день великого государя. Бояре снова прошли в приемную и в ожидании государя тихонько переговаривались. Но вот два стольника внесли в покой резное кресло и поставили его в углу на возвышении из трех ступенек, обитых красным сукном. За стольниками вышли стряпчие: один нес круглый, шитый шелками бархатный ковер, другой атласную подушку, а третий вынес на серебряном блюде расшитый царский убрус. И все стали по бокам царского кресла. Минуту спустя вышел Алексей Михайлович поддерживаемый под руки двумя боярами. В руках его был длинный черный посох. Едва появился он на порог, как все бояре и чины ударили низкий поклон, царь ответил ласковым поклоном и сел на свое место.

И. Ф. Наживин, Степан Разин, 1928

В первых годах правления Софьи были изданы любопытные указы, которые резко характеризуют общественные нравы. Есть явления, по-видимому, мелкие, но которые служат верным мерилом общественного развития. Так, например, мы не можем допустить высокой степени этого развития там, где на многолюдной улице большого города человек, встретив знакомого, преспокойно останавливается поговорить с ним на средине дороги, или там, где не умеют держаться правой стороны, или там, где позволяют себе ездить во всю прыть опять по многолюдным улицам больших городов. Все эти явления пахнут степью, показывают, что люди привыкли жить особе, как жили предки, дреговичи или вятичи, не понимают, что в обществе, прежде чем сделать какое-нибудь движение, надобно подумать: а что будет от этого другим? Зная за собою и теперь много противуобщественных привычек, мы не удивимся, встретив указы, чтоб не ездили по улицам на вожжах с большими бичами и не били народ своим небреженьем, не стреляли в домах из ружей, не оставляли на улицах навоз, мертвечину и всякий скаредный помет. Или такой указ: «Стольники, стряпчие и дворяне московские и жильцы! Ныне люди ваши ставятся в Кремле с лошадьми не в указных местах, без разбора, и шум и крик чинят, и кулачный бой заводят, и прохожим людям дорогою пройти не дают, толкают и под ноги подшибают и подсвистывают; а как начнут их караульные капитаны и стрельцы с неуказанных мест ссылать и от крика и от дурна унимать, и те ваши люди капитанов и стрельцов бранят и грозят бить». Это касалось слуг; но еще прежде нужно было запретить господам бесчинствовать в самом дворце.

С. М. Соловьев, История России с древнейших времен. Том 14, -1

Тогда митрополит пошел к великой княгине, которая, лишь только увидела его, упала в обморок и около двух часов лежала как мертвая. Между тем троицкий игумен Иоасаф и иноки Иоасафова монастыря, к которому особенно благоволил покойный, убирали тело, отослав княжеских стряпчих, расчесали бороду, подостлали под него черную тафтяную постель и положили на одр от Чудова монастыря, как подобает по чернеческому чину; потом отслужили заутреню крестовые дьяки с протопопом, часы, каноны и канон погребения. Наутро пришел прощаться народ, боярские дети, княжата, гости, стряпчие, погребные и прочие люди.

Е. А. Тихомиров, Первый царь московский Иоанн IV Васильевич Грозный, -1