Опричник

Опри́чник — телохранитель, человек, состоящий в рядах опричного войска (отряда телохранителей), то есть личной гвардии, созданной русским царём Иваном Грозным в рамках его политической реформы в 1565 году.

«Опричник» — более поздний термин для этого явления. Древнеславянское слово «опричь» (наречие и предлог), согласно словарю Даля, означает: «Вне, окроме, снаружи, за пределами чего». Отсюда «опричный» — «отдельный, выделенный, особый». Во времена Ивана Васильевича опричников называли «государевыми людьми». Слово «опричник» вернулось в русский язык стараниями Н. М. Карамзина (употребил в «Истории государства Российского») в начале XIX века и стало нарицательным для тех, кто жестокими мерами боролся с революционерами .

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Авторы не учли высказанного Е.А. Разиным предположения о существовании постоянных отрядов поместной конницы, полагая, что дворянское ополчение собиралось лишь «на смотры в мирное время и для несения военной службы в военное время». Таким образом, не отмеченным осталось участие поместного войска в ежегодной охране и обороне южных границ. Сторожевую и станичную службу, по их мнению, несли лишь казаки, что противоречит известным фактам, так как к службе на рубеже привлекались и дети боярские. Например, из Хотмышска в 1649 г. посылалось две сторожи, в каждую из которых назначались по 3 сына боярских и по 6 казаков. В конце XVI в. правительство предписывало воеводам пограничных городов выдвигать на рубеж со стоялыми головами большие отряды, составленные в основном из детей боярских, вооруженных огнестрельным оружием. Из этих документов видно, что в вопросе о характере пограничной службы городовых детей боярских ближе к истине находился Е.А. Разин. Неудачным следует признать выдвинутый Н.В. Ширякиным тезис о прогрессивной роли опричного войска. В боевом отношении оно ничем не отличалось от дворянских отрядов, служивших под началом земских воевод, а участие опричников в карательных акциях против политических противников Ивана Грозного не является основанием считать их качественно новым элементом русской армии.

В. А. Волков, Ратные подвиги Древней Руси, 2011

Второе достоверное свидетельство о жизненном пути Бориса Годунова относится к 16 сентября 1570 г., когда Иван Грозный по полученным с южных рубежей вестям двинулся из Александровой слободы в поход против крымского хана Девлет-Гирея, люди которого двигались в направлении Тулы. Царь был намерен «искати прямово дела», т. е. открытого столкновения с крымчаками в полевом сражении. В этом походе Борис Годунов был назначен сопровождать царевича Ивана Ивановича – «быть у царевича с рогатиной». Здесь 18-летний опричник впервые выступил с местнической претензией к другому придворному – князю Фёдору Сицкому, который получил, по понятиям того времени, более почетное место – «быть у царевича с копьем». Отметим, что для родовитого человека XVI–XVII вв. местнические конфликты – споры о местах в военных походах, дипломатических церемониях, за столом у государя – были отнюдь не банальным способом потешить свое родовое самолюбие, уязвив достоинство более худородного соперника. Местничество было целым политическим институтом, бороться с которым была бессильна даже самодержавная власть московских царей. Потому что государь мог жаловать (равно как и отбирать, и притом вместе с жизнью) вотчины и чины, но не мог сделать один род «честнее», выше другого. Вступая в местнический конфликт, служилый человек не только определял свое место в кругу других членов государева двора: он одновременно стоял за честь своих предков и обеспечивал достойное место потомкам. Свою первую местническую схватку Борис Годунов выиграл: Иван Грозный в этом споре поддержал молодого любимца, и от участия в походе Борис Фёдорович был освобожден, что избавляло его от урона родовой чести. Он не был в походе честью ниже Сицкого, а значит, и род Годуновых не был поставлен ниже князей Сицких.

Д. В. Лисейцев, Царь Борис Годунов, 2015

Опричнина получила назначение высшей полиции по делам государственной измены. Отряд в тысячу человек, зачисленный в опричнину и потом увеличенный до 6 тысяч, становился корпусом дозорщиков внутренней крамолы. Малюта Скуратов, т. е. Григорий Яковлевич Плещеев-Бельский, родич святого митрополита Алексия, был как бы шефом этого корпуса, а царь выпросил себе у духовенства, бояр и всей земли полицейскую диктатуру для борьбы с этой крамолой. Как специальный полицейский отряд опричнина получила особый мундир: у опричника были привязаны к седлу собачья голова и метла – это были знаки его должности, состоявшей в том, чтобы выслеживать, вынюхивать и выметать измену и грызть государевых злодеев-крамольников. Опричник ездил весь в черном с головы до ног, на вороном коне в черной же сбруе, потому современники прозвали опричнину «тьмой кромешной», говорили о ней: «…яко нощь, темна». Это был какой-то орден отшельников, подобно инокам, от земли отрекшихся и с землей боровшихся, как иноки борются с соблазнами мира.

Василий Осипович Ключевский, Исторические портреты

Кстати, широко распространенное мнение о том, что в годы опричнины было убито «всего лишь» около 4 тыс. человек, основано на некотором недоразумении. Эта цифра соответствует количеству убиенных, внесенных в Синодик Ивана Грозного. Но там указаны только смерти, задокументированные самими опричниками для отчетности перед царем. При уровне делопроизводства и статистики русского XVI в. точность таких подсчетов относительно тех простых, безвестных людей из низов, о коих в Синодике говорится «ты, Господи, сам веси имена их» (особенно при массовых погромах Твери и Новгорода), весьма сомнительна. А основные потери понесли именно они. С. Б. Веселовский подсчитал, что даже по Синодику соотношение жертв опричного террора следующее: «…на одного боярина или дворянина приходилось три-четыре рядовых служилых землевладельца, а на одного представителя класса привилегированных служилых землевладельцев приходился десяток лиц из низших слоев населения». Не говорю уже о погибших в результате самочинных действий опричников – их, естественно, никак документально не фиксировали. Так что правильно говорить: было убито не менее 4 тыс., а сколько на самом деле – мы никогда не узнаем, это, действительно, только одному Богу известно…

С. М. Сергеев, Русская нация, или Рассказ об истории ее отсутствия, 2017

Обычно, когда речь заходит о России XVI в. и о личностях, что творили русскую историю в этом столетии, первой перед глазами предстает титаническая фигура первого русского царя Ивана Грозного, которая своим мрачным величием затмевает все остальные. Но как бы не был велик в своих деяниях, добрых или злых, Иван Васильевич, совершать их, править страной, творить историю единолично он не мог. И к нему вполне приложимо известное высказывание – «короля делает свита», и творил историю Иван Грозный, опираясь на тех, кто окружал его, кто выполнял его повеления, вел дипломатические переговоры, водил царские рати на врага, составлял законы – одним словом, занимался повседневной работой. Но и в этом случае, когда речь заходит о царском окружении, обычно имеют в виду фигуры первой величины, блиставшие на русском политическом небосклоне в эпоху Ивана Грозного, – А.Ф. Адашева, митрополитов Макария и Филиппа, князей И.Ф. Мстиславского и М.И. Воротынского, опричника А.Д. Басманова, бывшего товарища Ивана, а потом его непримиримого врага князя А.М. Курбского и других им подобных политиков, военных, церковных иерархов. Но были и фигуры второго плана, которые тем не менее отнюдь не были просто статистами. К их числу можно отнести и сына боярского Матвея Иванова сына Дьяка Ржевского, о жизненном пути которого и пойдет речь в этой статье.

Виталий Пенской, «Центурионы» Ивана Грозного. Воеводы и головы московского войска второй половины XVI в., 2017

На новых местах они получали земли на основе поместного права. В старых районах «испомещались» опричники из числа дворян. Опричники объединялись в особый корпус, составляя гвардию телохранителей государя, отрекались от своих родных и друзей, обязывались служить только царю.

Щепетев В. И., История государственного управления в России, 2004

Однако – и раньше, и теперь – для многих историков время опричнины – это «царство террора», порождение «полоумного» человека, не имеющее ни смысла, ни оправдания, «вакханалия казней, убийств… десятков тысяч ни в чем не повинных людей». Прямо противоположного мнения придерживался митрополит Иоанн (Снычев): «Учреждение опричнины стало переломным моментом царствования Иоанна IV. Опричные полки сыграли заметную роль в отражении набегов Девлет-Гирея в 1571 и 1572 годах… с помощью опричников были раскрыты и обезврежены заговоры в Новгороде и Пскове, ставившие своей целью отложение от России под власть Литвы… Россия окончательно и бесповоротно встала на путь служения, очищенная и обновленная опричниной».[74]

Манягин В. Г., История гражданского общества России от Рюрика до наших дней, 2015

Но и соперник отвечал другой, столь же длинной и сложной цепью «случаев». Потому и было опасно принять «невместное» назначение: создавался прецедент, наносился урон служебному положению не только своему, но и потомков и родственников. Вот почему так цепко держались бояре за место за царским столом. Потому-то бывший опричник Михайло Андреевич Безнин, проиграв местническое дело, «от той обвинки боярской хотел в монастырь постритца», а Петр Федорович Басманов в подобной ситуации, «патчи на стол», плакал целый час. Раз князь Александр Андреевич Репнин (из рода Оболенских) был назначен на службу ниже князя Ивана Васильевича Сицкого, своего близкого приятеля. И по дружбе не бил на него челом «в отечестве о счете». Тогда однородец Репнина князь Федор Ноготков-Оболенский стал жаловаться государю, что тем «князь Олександровым Репниным воровским нечелобитьем» всему их роду может «быть в отечестве поруха и укор от чужих родов».

Сборник статей, Музей как лицо эпохи. Сборник статей и интервью, опубликованных в научно-популярном журнале «Знание – сила», 2017

«Перед городом есть у них общедоступное кружало, славящееся попойками… у них принято отводить место бражничания не в Москве», – писал в 1678 году чешский путешественник Бернгард Таннер, входивший в состав польского посольства. Бражничать в городе запрещалось, и питейные заведения учреждали за чертой внешних укреплений. Несмотря на строгость тогдашних правил, о соблюдении которых особенно заботилось духовенство, следившее, чтобы поблизости от церквей не было кабаков, допускались исключения. Так, известно, что при Иоанне Грозном был в 1552 году открыт кабак на Балчуге, правда, «закрытого типа»: он предназначался исключительно для опричников. Особенным буйством прославилось кружало, поставленное возле Колымажного двора, на месте, где устраивались кулачные бои. Его прозвали Ленивкой, и память о нем сохранилась до сих пор в нынешнем названии одной из улиц на Волхонке.

Волков О. В., Москва дворянских гнезд. Красота и слава великого города, пережившего лихолетья, -1

Объективные и компетентные историки называют число казненных за время правления царя. Так, канд. ист. наук Н. Скуратов в своей статье «Иван Грозный – взгляд на время царствования с точки зрения укрепления государства Российского» пишет: «Обычному, несведущему в истории человеку, который не прочь иногда посмотреть кино и почитать газету, может показаться, что опричники Ивана Грозного перебили половину населения страны. Между тем число жертв политических репрессий 50-летнего царствования хорошо известно по достоверным историческим источникам. Подавляющее большинство погибших названо в них поименно… казненные принадлежали к высшим сословиям и были виновны во вполне реальных, а не в мифических заговорах и изменах… почти все они ранее бывали прощаемы под крестоцеловальные клятвы, то есть являлись клятвопреступниками, политическими рецидивистами».

Манягин В. Г., Апология Грозного царя. Иоанн Грозный без лжи и мифов, 2015

После смерти Ивана IV наступает период, когда произошли существенные изменения в верховной власти. Иван Грозный, не веря в способности своего сына, царевича Федора, управлять страной, предусмотрел создание при нем регентского (опекунского) совета из влиятельных членов Боярской думы. Через два года этот орган перестал существовать в результате острой борьбы за власть среди его членов. Верх одержал шурин царя, бывший опричник, боярин Борис Федорович Годунов, ставший фактическим соправителем царя Федора. При его правлении «страна стала заметно процветать, и население возрастать, ибо до того была почти совершенно опустошена и начисто разорена вследствие великой тирании Ивана Грозного… теперь же благодаря… великому уменью Бориса снова начала оправляться и богатеть»[262].

Коллектив авторов, История суда и правосудия в России. Том 2: Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века), 2017

Генрих Штаден, опричник Ивана Грозного, в своем описании Московского государства того времени сообщает: «На св. Юрия осеннего крестьяне имеют свободный выход. Они живут или за великим князем, или за митрополитом, или еще за кем-нибудь. Если бы не это, то ни у одного крестьянина не осталось бы ни пфеннига в кармане, ни лошади с коровой в стойле».

Муравьев В. Б., Московские слова, словечки и крылатые выражения, 2007

Чертолье упоминается в известном указе Ивана Грозного об учреждении опричнины. Царь написал этот указ после того, как, отрекшись от власти, укрылся в Александровской слободе, бояре же отправились к нему депутацией, умоляя вернуться в Первопрестольную. Вот тогда Иван Грозный и подчинил «особное» владение себе, выделив его из «земщины». Москву он поделил между опричниной и земщиной; опричные бояре, дворяне и приказные люди отныне жили в опричнине, включавшей в себя местность от впадения Черторыя в Москву-реку до Никитской улицы, а именно: улицы Чертольская с Семчинским селом, Арбатская до Дорогомиловского «всполья», левая сторона Никитской, а людям, «которым в опришнине бытии не велел, и тех… велел перевести в иные улицы». Слобода опричников вместе с рынком и кладбищем занимала территорию от Пречистенской набережной до Большой Никитской улицы, там же находилось подворье Малюты Скуратова.

Васькин А. А., Волхонка. Знаменка. Ленивка. Прогулки по Чертолью, 2015

В 1573 г. Иван Грозный вознамерился занять польский трон. В течение двух лет он вел переговоры по этому поводу. В октябре 1575 г. Иван IV неожиданно отказался от царского престола и посадил великим князем на Москве крещеного татарина, касимовского хана Симеона Бекбулатовича. Сам же назвался князем московским и выехал из Кремля. И писал Иван Васильевич великому князю Симеону верноподданнические челобитные: «Государю великому князю Симеону Бекбулатовичу всея Руси, Иванец Васильев с своими детишками, с Иванцом да с Федорцом, челом бьет». В том же году начались новые репрессии, которым теперь в первую очередь подвергались бывшие опричники. Лишь в августе 1576 г. Иван IV вернулся на царский престол.

Коллектив авторов, Время Ивана Грозного. XVI в., 2010

Большинство историков XIX–XX вв. считают Смуту результатом 50-летнего правления царя Иоанна Грозного. Вот что написал об этом времени отнюдь не самый «зашоренный» советский ученый, Р.Г. Скрынников: «От эпидемий и голода умерли десятки тысяч человек. От рук опричников погибло 4000… Города были центрами средневековой цивилизации. Их население было малочисленным. Репрессии нанесли огромный ущерб городам… Вся мрачная затхлая атмосфера средневековья была проникнута культом насилия, пренебрежением к достоинству и жизни человека, пропитана всевозможными грубыми суевериями» (курсив мой. – В.М.). Видимо, историку кажется, что современная атмосфера, в которой население России сокращается каждый год на сотни тысяч (если не на миллион) человек, сплошь пропитана благовониями…

Манягин В. Г., Герои и подлецы Смутного времени, 2021

Учреждение опричнины и террор опричников были вызваны стремлением упрочить самодержавную власть, окончательно освободиться от опеки боярства, способного ограничить власть царя.[233] Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов детские обиды Ивана на бояр, его многочисленные жалобы на казнокрадство.[234]Именно с этими обстоятельствами было связано уложение в 1550 г. нового «Судебника», который был гораздо лучше систематизирован, чем предшествующий, и учитывал судебную практику, исходя из которой были отредактированы многие его статьи. В частности, впервые устанавливались наказания для взяточников – от подьячих до бояр.[235]

Пуздрач Ю. В., История российского конституционализма IX–XX веков, 2004

Опричнина, на мой взгляд, – один из самых мрачных периодов отечественной истории. Роль опричнины определял не ее состав (князья, бояре, местничество), а тот факт, что опричники были личными слугами царя и, естественно, пользовались полной безнаказанностью. Тем самым усиливались и самодержавие, и деспотические черты.

Коллектив авторов, Сборник рефератов по истории. 11 класс, -1

Царевич Феодор Иоаннович не был подготовлен к делу правления: «Се не царь, а пономарь», – говорил про него отец. Рано лишившись матери, он провел юность в Александровой слободе, среди кровавых оргий отца с опричниками. Забитый, запуганный отцом и его подручными, Феодор пережил тяжелые душевные потрясения. Дабы отвести от себя подозрения и гнев отца, он приучился юродствовать, закрываясь маской дурачка от злобы человеческой. Он не был слабоумным, но сломленным, с травмированной психикой, с подавленной волей, и был неспособен к принятию самостоятельных решений и к управлению другими людьми. Кроткий и тихий, добрый и молитвенный, во многом не от мира сего, он не был готов к делу государственного правления, не мог держать в своих руках царского скипетра. Символично, что на коронации он, устав, отдал тяжелые для него государственные реликвии – скипетр и державу – в руки Годунова.

Алферов Дионисий, Размышление о русской смуте, 2018

Судя по некоторым данным, песнь сложена в буйной казачьей среде. Характерно, что и там личность Никиты Романовича рисуется в самых привлекательных чертах. Он не боится противостать самому Грозному, презрительно обходится с его любимцем – опричником Maлютой и отказывается от богатых даров царя с тем, чтобы сделать свою вотчину прибежищем злосчастных людей, которым, в случае их поимки, грозили страшные кары. Так высоко стоял образ «дядюшки», «старого» Никиты Романовича в народном воображении.

Васенко П. Г., Бояре Романовы и воцарение Михаила Феoдоровича, 1913