Офицер

Офице́р (нем. Offizier, через позднелатинское officiarius — должностное лицо, от лат. officium — должность) — должностное лицо силовых структур: вооружённых сил, в некоторых государствах полиции (милиции).

Человек, который специально готовился к военной службе — например, получал специальное высшее образование. Офицер может получать воинское, специальное звание или классный чин сообразно своему образованию, опыту службы и заслугам. Он может быть уполномочен занимать командную должность в силовых структурах государства согласно своему званию и профилю подготовки.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Застой военной системы Фридриха Великого привел к бюрократизации армейского командования. При Фридрихе-Вильгельме II, преемнике Фридриха Великого, стало ясно, что для управления всеми делами монархии сил одного человека слишком мало, в особенности если этот человек предается радостям жизни, как это делал монарх. Вот почему в 1787 году был образован Высший военный совет (Ober-Kriegs-Kollegium), под руководством двух фельдмаршалов, графа Брунсвика и фон Меллендорфа, совет, исполнявший роль верховного военного органа. В совет входили три ведомства: одно занималось вопросами мобилизации и снабжения, другое – оснащением армии, а третье патронировало инвалидов войны. Кроме того, по крайней мере теоретически, под контролем совета находились генерал-адъютантское и квартирмейстерское ведомства. Генерал-адъютант пехоты, кем бы он ни был, подчинялся генерал-адъютантскому департаменту, который занимался вопросами, связанными с офицерским составом, гарнизонами, вооружением и всеми правовыми и уставными вопросами. В состав квартирмейстерского штаба входило от двадцати до двадцати четырех человек; теперь у них появилась собственная форма. В пехоте форма штабных офицеров состояла из бледно-голубого мундира с красной обшивкой и темно-желтого жилета и брюк; у артиллерийских офицеров мундир был белым. Помимо уже перечисленных обязанностей этот департамент в 1796 году попросил разрешения заняться типичной для Генерального штаба деятельностью, а именно составлением военных карт. С этой целью к квартирмейстерскому штабу были прикомандированы тринадцать инженеров-географов, топографов, местом расположения для которых был избран королевский замок в Потсдаме. По большей части эти «инженеры-географы» являлись представителями среднего класса, буржуазии; юнкеры считали ниже своего достоинства возиться с цветными карандашами и циркулями.

Вальтер Гёрлиц, Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945

В связи с историей войск СС заслуживают пристального внимания еще и такие интересные моменты, как служба в войсках СС чиновников из ВоМи, так и служба в организации ВоМи бывших военнослужащих из войск СС. Стоит заметить, что в Третьем рейхе существовала широко распространенная практика, когда тот или иной нацистский функционер, часто занимающий весьма высокую партийную или даже государственную должность, направлялся (или шел добровольно) на военную службу в действующую армию, как правило, в звании офицера резерва. СС в этом плане исключения не составляли, наоборот – именно в СС такое практиковалось очень часто[86]. Исходя из этого, военная служба в войсках СС не минула и сотрудников ВоМи. Хотя до начала войны практически не было случаев, чтобы чиновники из ВоМи направлялись на службу в войска СС, однако после 1939 года такие переводы получили широкое распространение. Впрочем, стоит сказать, что и из войск СС на службу в ВоМи также откомандировывались находящиеся на выздоровлении после ранений офицеры и унтер-офицеры, а в некоторых случаях – и недавно призванные военнослужащие.

Роман Пономаренко, «Советские немцы» и другие фольксдойче в войсках СС, 2014

Поэтому позднее позиция Вильгельма II в определенной степени изменилась, и он снова заговорил о необходимости тщательного отбора кандидатов на офицерские должности. Так, например, в 1902 году его озаботил тот факт, что почти половина принятых на службу унтер-офицеров «принадлежали к тем классам, представительство которых в армии ранее было весьма немногочисленно. В то же время с каждым годом все меньше сыновей офицеров и поместного дворянства идет на службу в пехоту». Лучше иметь небольшой по составу офицерский корпус, состоящий из представителей высших классов, чем присваивать офицерские звания людям, чье происхождение и воспитание делает их непригодными для службы в армии. Такая идея содержалась в каждом приказе о наборе офицеров, что вступало в противоречие с потребностями, которые невероятно возросли вследствие значительного увеличения численности армии.

Карл Деметр, Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650-1945

В «Учреждении для большой действующей армии» этот вопрос нашел отражение в разделе о штабной службе. В армии образовывалась квартирмейстерская часть (управление), возглавляемая генерал-квартирмейстером. Аналогичные управления, также возглавляемые генерал-квартирмейстерами, создавались в штабах отдельных армий. В штабах корпусов и дивизий предусматривалось иметь по два обер-квартирмейстера и по четыре адъютанта. В обязанность квартирмейстерских офицеров входило ведать размещением и перемещением войск, съемкой местности (для определения позиций) и т. п. В помощь квартирмейстерским офицерам были изданы «Памятная книжка для военных людей» и «Замечания для приготовления молодых офицеров к военным действиям». Таким образом, квартирмейстерская служба к началу Отечественной войны 1812 года получила достаточно четкую организацию.

Любомир Бескровный, Вся Отечественная война 1812 года. Полное изложение, 2017

В кампаниях 1914–1915 гг. была уничтожена большая часть кадровых офицеров. К осени 1917 г. в полках только 4 % офицеров имели подготовку в объеме нормального военного училища, а остальные прошли ускоренный курс обучения или были произведены из солдат и унтер-офицеров. Примерно 80 % офицерского корпуса являлись выходцами из крестьян[96]. Всего за годы войны офицерами стали 220 тыс. чел., и, как верно подметил С. В. Волков, к 1917 г. офицерский корпус «практически соответствовал числу лиц, имевших какое-либо образование: все такие лица призывного возраста, годные по состоянию здоровья к военной службе, становились офицерами, то есть офицерские погоны носила почти вся молодая российская интеллигенция»[97]. Не случайно военный журналист Вс. Н. Иванов заметил: «А между тем уже и царская армия последнего периода была армией прапорщиков»[98]. В литературе утвердилось негативное отношение к ним, поскольку за три – четыре месяца обучения нельзя подготовить полноценного командира. Будущий атаман, а во время войны есаул, Г. М. Семенов квалифицировал их как «суррогат офицеров, который ни по своей подготовке, ни по воспитанию не подходил к предназначенной ему роли. Офицеры военного времени, т. е. офицеры поневоле, естественно, не могли иметь должного авторитета в глазах солдат, не имея сколь-нибудь удовлетворительных военных знаний. Многие из них вышли из среды революционно-настроенной русской общественности и свою роль понимали своеобразно, внедряя в головы подчиненной им массы освободительные идеи революционной догматики»[99].

М. В. Шиловский, Первая мировая война 1914–1918 годов и Сибирь, 2016

Это был блестящий итог целеустремленной работы на протяжении ряда предшествующих лет. В данном случае П. Дурново реализовал возможности, созданные военно-судебной реформой, когда было признано необходимым назначать постоянных членов военных судов из числа офицеров, получивших юридическое образование. По Положению, в Военно-юридическую академию стали принимать офицеров в чинах не выше штабс-капитана гвардии или капитана других родов войск, прослуживших не менее 4-х лет в офицерском звании.

А. П. Бородин, Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус, 2013

К. К. Рокоссовский, вступив в командование дивизией, снова перешел на другой уровень. Дивизия является основным тактическим соединением в вооруженных силах, предназначенным для выполнения боевых задач в составе корпуса, армии, фронта и других формирований, а также самостоятельно. Теоретически командиром дивизии мог стать человек, имевший только высшее военное образование в объеме военной академии. Но на практике, особенно в 20—30-е годы прошлого века, на эту должность в Красной Армии назначались инициативные, творчески мыслящие командиры, окончившие только курсы усовершенствования высшего начсостава. Поэтому назначение Рокоссовского на должность командира дивизии нельзя рассматривать как исключение, тем более что в то время РККА испытывала нехватку опытных командных кадров. Ведь большинство так называемых военных специалистов, бывших офицеров и генералов с академическим военным образованием было уволено по возрасту или в связи с их социальным происхождением, не соответствующим облику пролетарской армии.

В. О. Дайнес, Рокоссовский. Солдатский Маршал, 2016

1 августа 1914 г. разразилась Первая мировая война и саксонская армия, как составная часть армии общегерманской, была отмобилизована и выступила на фронт. В ходе мобилизации было сформировано значительное количество новых полевых частей (т. н. резервных дивизий и полков) для которых были использованы кадры регулярной армии. В связи с этим и в «старых» полках высвободилось много должностей. Лейтенант Фрисснер получил назначение адъютантом 1-го батальона своего 179-го (14-го саксонского) пехотного полка. Надо отметить, что это назначение показывало отношение начальства к молодому офицеру. Дело в том, что адъютантская должность была как бы первой ступенькой к тому, чтобы в перспективе, получив соответствующую подготовку, стать офицером Генштаба. В те годы адъютант, являлся не личным порученцем какого-либо высокого чина, а исполнял в штабах обязанности офицера, контролировавшего кадровые вопросы – учет, командировки, представления к наградам, отчисления и т. д. Считалось, что служба на адъютантской должности была хорошей подготовкой к будущей учебе в Военной академии и была крайне желательной для продолжения карьеры.

Иоханес Фрисснер, Преданные сражения, 1966

Чтобы работать в министерстве, нужно было иметь опыт и заслуги. Дети же высокопоставленных родителей, как правило, предпочитали гвардию или императорскую свиту. В то же время в Военном министерстве было немало должностей, оккупированных более чем престарелыми генералами, которые освобождали их лишь в случае смерти от старости. Например Главный военный суд сплошь состоял из генералов, уже непригодных к службе ввиду преклонного возраста. Примерно то же самое наблюдалось и в Военном совете. Так, по данным Военного министерства на 1 января 1905 г., из 42 членов Военного совета 13 человек (т. е. примерно треть) находились в возрасте от 70 до 83 лет[55]. Накануне войны аппарат министерства был значительно увеличен. Выросло число сотрудников главных управлений. Например штатный состав офицеров в Главном артиллерийском управлении[#] увеличился со 120 человек в 1901 г. до 153 к 1 января 1904 г.[56]

Илья Деревянко, Научные и научно-популярные произведения. Том 1. Военный аппарат России в период войны с Японией (1904–1905 гг.), 2018

«Ограниченное содержание офицеров лишает полки наилучших из их среды переводящихся в другие отрасли военной службы и другие ведомства, обставленные лучшими материальными средствами». Таким образом, вышеуказанные причины заставляли офицеров уклоняться от их прямого служебного пути, нормальное происхождение которого за время столетнего существования полка было весьма различно. В начале этого периода субалтерн-офицеры получали роты на 5, 6 и 7-м году службы, в полковники производились на 11 и 12-м году службы. Затем эти сроки постепенно увеличивались, дошли до того, что за последнее время роты стали получаться офицерами по прослужении 13 и 14 лет, производство в полковники оттянулось на 22–23-й год службы, получение же полков отодвинулось до 27-го даже 29-го года службы».

О. С. Смыслов, Генерал Слащев-Крымский. Победы, эмиграция, возвращение, 2015

Наиболее верным средством к успешной карьере для офицеров со скромным происхождением являлось прохождение курса военной академии, главным образом Академии Генерального штаба. Основным критерием отбора для новой военной элиты – службы Генерального штаба – являлись профессиональные качества и способности, проявленные в период обучения в академии, что закономерно отодвигало на второй план вопросы происхождения и состоятельности. По этой причине среди офицеров службы Генерального штаба численность дворян к началу XX века была даже несколько ниже общеармейского уровня – в среднем, в переделах 40 %[3]. Однако даже высшее военное образование не было безоговорочным условием успешной военной карьеры. Современник вспоминал: «Ни одна из военных академий не давала своим питомцам прав на головокружительную карьеру. Пожалуй, даже и пресловутая Академия Генерального штаба. Если же из числа питомцев последней и попадались лица, вознесенные судьбою с течением лет на высокие ступени военной или военно-административной лестницы, то исключительно только из числа офицеров гвардии… Кто станет отрицать, что заведомо неспособный, абсолютно не успевший в науках гвардейский гусар граф С. был выпущен в Генеральный штаб только благодаря его графскому титулу и пестрому мундиру Гродненского полка?»[4].

И. Н. Гребенкин, Кодекс чести. Начало пути русского офицера (сборник), 2017

Казалось бы, предлагалась весьма разумная мера. Если не хватало места в столичных казармах, то необходимо было выводить из них части на фронт, сделать отдых в Петрограде своеобразным вознаграждением заслуженным, отличившимся подразделениям, тем более что кавалерия не находила себе применения на фронте. Кроме того, фронтовым частям нужно было бы больше времени, чтобы попасть под влияние атмосферы и пропаганды столицы, ротация частей могла бы сделать это влияние невозможным и обеспечить силу для введения военного положения в тылу. Эта мера могла бы частично снять утомленность войск на позициях. С 1915 г. отпуска захватывали от 2 до 5 % состава армии, к началу 1917 г. в них находилось до 500 тыс. солдат и офицеров61. Утомившись в бесполезной борьбе с военными, Министерство внутренних дел вынуждено было попытаться обойти их организационно: «В Петрограде собралась огромная масса запасных, которые напоминали скорее бунтовщиков, чем дисциплинированные войска. Все меры Министерства внутренних дел по охране порядка наталкивались на противодействие главнокомандующего армиями Северного фронта, генерал-адъютанта Рузского, так что Протопопов принужден был просить государя изъять столицу в административном отношении из ведения главнокомандующего. Но царь дал свое согласие только перед самой революцией»62. Начальник гвардейских запасных частей и вместе с тем начальник войсковой охраны Петрограда генерал-лейтенант А. Н. Чебыкин 9 (22) января 1917 г. ушел в отпуск по болезни и отправился на Кавказ, сменивший его полковник В. И. Павленков был тоже очень больным человеком, вообще в гарнизоне было очень много больных и раненых офицеров. В начале февраля по личному указанию Николая II была утверждена новая должность командующего войсками Петроградского округа, непосредственно подчинявшегося военному министру. Им стал все тот же Хабалов63.

О. Р. Айрапетов, Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1917 год. Распад, 2015

После победоносного окончания Отечественной войны в конце 1815 года в связи с переходом армии на штаты мирного времени система военного управления была преобразована. В частности, учреждался Главный штаб Его Императорского Величества. Военное ведомство вошло в структуру Главного штаба. Начальник штаба князь П. Волконский поставил задачу перед управлением генерал-квартирмейстера создать «Общий свод всех сведений о военных силах европейских государств». И тогда вспомнили опыт Барклая-де-Толли – за границу были посланы несколько офицеров. Их прикомандировали к русским посольствам в Баварии (поручик Вильбоа) и во Франции (полковник Бутурлин). Несколько офицеров отправились на Восток – в Хиву и в Бухару. Но это были лишь отдельные поручения с целью выполнения конкретной, одноразовой задачи.

М. Е. Болтунов, Душа разведчика под фраком дипломата, 2012

Отношение германских военных властей было более чем предупредительное, и они во всем шли навстречу. Так в первые же дни была прочно налажена отправка с курьерами писем в Петербург, в которых можно было писать все совершенно открыто, и они доставлялись непосредственно в руки адресата и не подвергались никакой цензуре. Германским пограничным постам было отдано приказание принимать всех русских офицеров, желающих перейти границу, причем для удобства был установлен особый пароль: «Nordabshnitt», который ротмистр сообщил оставшимся работать в Петербурге. При штабе германской дивизии было образовано русское комендантское управление с комендантом ротмистром Каширским во главе и адъютантом штабс-ротмистром Петровым. В комендантское управление направлялись все перешедшие границу офицеры, где после опроса им выдавалось удостоверение на право жительства в городе и ношение установленной формы. Затем было открыто общежитие для офицеров и предоставлено право пользоваться германским гарнизонным офицерским собранием, в котором была отведена отдельная комната и можно было получать дешевый завтрак и обед.

П. Р. Бермондт-Авалов, В борьбе с большевизмом, 1925

Разумеется, в военное время, когда полки разворачивались по другим штатам, некомплект кадровых офицеров и, соответственно, понижение качества состава офицерства были еще большими. На сей случай существовало такое явление, как «зауряд-офицеры»: заслуженные сверхсрочные грамотные унтер-офицеры получали офицерские погоны и все дисциплинарные права, а по окончании войны или должны были вернуться в прежнее звание (с некоторыми дополнительными льготами), или выйти в запас, или же сдать экзамены на чин. Кроме того, при развертывании линейных войск по штатам военного времени, а запасных батальонов в полноценные полки из запаса призывалась масса произведенных из «вольноперов» прапорщиков военного времени. И, наконец, уже во время Германской войны в тылу было развернуто множество школ прапорщиков для краткосрочной подготовки младших офицеров из отличившихся в боях грамотных солдат, а отмеченных наградами и совершивших подвиги нижних чинов, как уже говорилось, можно было просто производить в младшие офицеры без всякой подготовки. Григорий Мелехов из шолоховского «Тихого Дона» – именно такой офицер. Правда, в романе он воюет с красными лихо, но в том-то и дело, что это не регулярные боевые действия на фронте против полевых частей регулярной армии, а повстанческая партизанская война с красными карательными частями, набранными с бора по сосенке. Мы знаем, что уцелевшие в 30-х гг. красные военачальники-самородки, блестяще показавшие себя в Гражданской войне – войне зачастую без тыла и линии фронта, войне маневренной, с огромной ролью обходов и неожиданных ударов холодным оружием, оказались совершенно беспомощными, когда им пришлось столкнуться с хорошо обученными и вооруженными регулярными войсками вермахта в 1941 г.

Л. В. Беловинский, Жизнь русского обывателя. От дворца до острога, 2014

С самого начала предполагалось, что войска СС получат самую качественную военную подготовку. Для выполнения этой задачи были привлечены два армейских офицера, Пауль Хауссер и Феликс Штайнер. Главное управление СС, созданное 30 июля 1935 года, сформировало все отделы СС. 1 октября 1936 года появилось инспекционное ведомство войск особого назначения СС, контролировавшее военную подготовку. Новое ведомство также надзирало за превращением плохо обученных частей войск СС в эффективную военную силу. Оберстгруппенфюрер СС и генерал-полковник войск СС Пауль Хауссер, которого впоследствии его подчиненные стали за глаза называть «папаша Хауссер», был выбран на роль генерального инспектора войск особого назначения СС, хотя до этого он был лишь инспектором офицерских училищ СС в Бад-Тёльце и Брауншвейге (и то и другое были созданы в 1934 году). После этого Хауссер приступил к привлечению в войска особого назначения СС бывших полицейских и унтер-офицеров вермахта.

Кристофер Эйлсби, Иностранные легионы нацистской Германии. Добровольческие формирования, воевавшие на стороне Гитлера. 1941–1945, 2011

На новом поприще учиться пришлось и на горьком опыте в том числе. Четыре месяца спустя после того, как штабс-капитан Батюшин полноправным офицером вошел в парадные двери штаба округа на Саксонской площади Варшавы, случилось невероятное. В конце января 1902 г. он, как и все его коллеги, был буквально потрясен, узнав, что арестован старший адъютант штаба округа подполковник А. Н. Гримм, который являлся агентом разведок двух враждебных России соседних государств. Он был перспективный офицер, по долгу службы имел дело с особо секретными центральными и окружными военными документами, числился на отличном счету у командования и сослуживцев. Этот потомственный дворянин и глава семейства не по принуждению, а по собственной воле, из-за корысти сам предложил свои услуги германской и австрийской разведкам. Те плотно работали с ним начиная с 1895 г.

Н. С. Батюшин, У истоков русской контрразведки. Сборник документов и материалов, 1938

Согласно «системе Селдона», чтобы стать строевым флотским офицером «владычицы морей», нужно было поступить в Королевский морской колледж. К поступлению допускались 12–13-летние подростки по рекомендации одного из высших должностных лиц британского флота. Первый морской лорд имел право рекомендовать неограниченное число кандидатов, прочие лорды адмиралтейства и статс-секретарь по делам колоний могли предложить по нескольку кандидатов каждый. На пять кандидатских мест в каждом наборе имели право сироты офицеров армии и флота, умерших на службе. Наконец, каждый вновь произведенный в чин капитан 1 ранга и контр-адмирал имели право назначить по одному кандидату. Кандидаты сдавали экзамены, по результатам которых принимали примерно каждого третьего, для «провалившихся» допускалась еще одна попытка. «Из этих правил приема видно, что нельзя поступить на флот, не имея связей с личным составом флота или с влиятельными политическими деятелями. Это обеспечивает общественную однородность корпуса флотских офицеров»[33], – писал русский современник. Курс обучения в Морском колледже составлял 4 года, причем обучение было платным. Кроме того, требовались деньги на учебники, обмундирование, карманные расходы. Жалованья кадеты не получали.

К. Б. Назаренко, Балтийский флот в революции. 1917–1918 гг., 2017

К этому времени П.А. Ротмистров уже имел успешный боевой опыт командования крупными танковыми соединениями, хотя в эти войска он пришел только в 36 лет. После окончания Военной Академии им. М.В. Фрунзе в июне 1931 г. он получил назначение в г. Читу – начальником оперативного отдела 36-й Забайкальской стрелковой дивизии. Через некоторое время был назначен на довольно высокую должность – начальник оперативного управления штаба Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии, которой командовал В.К. Блюхер. В июне 1937 г. для приобретения командного опыта Павла Алексеевича назначили командиром 63-го Краснознаменного полка им. М.В. Фрунзе 21-й дважды Краснознаменной Приморской стрелковой дивизии им. С.С. Каменева. В годы необоснованных репрессий в нашей стране молодой, подающий надежды офицер был обвинен в связи с «врагами народа». Его исключили из партии, возникли даже аресты. Однако он не пал духом, написал письмо в ЦК ВКП(б), в котором выразил несогласие с этим решением. Через некоторое время его вызвали в Москву. Персональное дело было рассмотрено Комиссией партийного контроля, и его восстановили в партии. Однако этот эпизод, безусловно, сказался на его судьбе – такое уж было время. Несмотря на то что высшая партийная инстанция его оправдала, в январе 1938 г. он был назначен на должность с понижением – преподавателем тактики в недавно созданную Военную академию механизации и моторизации РККА им. И.В. Сталина. Через год П.А. Ротмистров защитил диссертацию и получил степень кандидата военных наук.

В. Н. Замулин, Прохоровка. Неизвестное сражение Великой войны, 2017

Розеншильд многое сделал для совершенствования системы обучения офицеров и для развития стрелкового дела в армии. Во время его командования Офицерской стрелковой школой им были разработаны предложения по реформированию военного образования, опубликован ряд статей в «Русском инвалиде» о круге обязанностей офицеров и унтер-офицеров, о стрелковых курсах для широких кругов офицерства. Многие его мысли так или иначе были воплощены в жизнь, так как легли в русло общих настроений, царивших в то время в армии.

А. Н. Розеншильд фон Паулин, Дневник: Воспоминания о кампании 1914–1915 годов, -1

Свыше 25 тысяч человек еще оставались в рядах армии уже после того, как по её частям был оглашен приказ Главнокомандующего, разрешавший покинуть службу престарелым и раненым офицерам, а также всем штаб-офицерам, для которых после нового сведения частей не осталось вакантных строевых должностей. Право на увольнение из армии было предоставлено и офицерам, имеющим высшее образование. Но из прибывших в Галлиполи 26 590 войска покинула лишь одна седьмая ее личного состава – 4650 человек солдат и офицеров. Остающиеся 25 тысяч боеспособных чинов готовились к новым переформированиям и, возможно, новым походам. В результате реорганизации офицеров без подчиненного личного состава отправляли, как во времена Ледяного похода 1918 года, на рядовые должности во вновь формировавшиеся офицерские батальоны.

О. Г. Гончаренко, Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции. 1920–1970 гг., 2012

Несмотря на строжайшие критерии отбора при вступлении и продолжительные периоды службы (для рядовых – 4 года, для унтер-офицеров – 12 лет, а для офицеров – 25 лет), в довоенный период резервные войска понятия не имели, что значит недостаток желающих. Возможность выполнения общенациональной воинской повинности в элитном нацистском подразделении привлекала буквально всех – от членов гитлерюгенда до простых крестьянских парней. Всех привлекала перспектива открытой для «таланта» военной карьеры. Кроме того, усиливавшаяся милитаризация резервных войск СС способствовала размыванию их принципиального отличия от армии. Хотя черный мундир С С сохранился до самой войны, в 1937 году была введена серозеленая армейская форма (с государственной эмблемой орла и свастики на левом рукаве и рунами СС и знаками различия на петлицах). В следующем году были добавлены серо-зеленые погоны с кантами рода войск (отличавшихся цветом для обозначения пехотинцев, саперов и т. д.). А с 26 августа 1938 года резервные войска СС стали получать денежное и прочие виды довольствия в полном соответствии с положениями, регламентировавшими довольствие военнослужащих вермахта.

Джордж Стейн, Элитная гвардия фюрера. Организация, структура, цели и роль во Второй мировой войне. 1939—1945, -1

Возможно, П. А. Ротмистрову повезло больше, чем М. М. Попову, который пришел в дивизию осенью 1922 г., но, как свидетельствуют документы тех лет, «после завершения курсов и прибытии на место прохождения своей службы краском зачастую сталкивался с достаточно недоброжелательным отношением со стороны военспецов». Об этом можно прочитать в статье В. А. Дороничева «Особенности подготовки, прохождения службы и материальное положение красных командиров в начале 20-х годов XX века»: «В массе своей "представители старой школы" игнорировали новоиспеченных офицеров, считали их малоподготовленными для строевой и воспитательной работы с красноармейским составом. О расслоении комсостава можно найти подтверждение в "Тезисах о быте командного, политического, административного и красноармейского состава Красной армии", подготовленных ПУ РВС в мае 1923 г.: "Комсостав не представляет собой единого целого, а делится, в основном, на 2 группы. Это бывшие офицеры старой армии и красные командиры из рабочих и крестьян, кончившие ВУЗы и активные участники Гражданской войны. Первые занимают преимущественно должности высшего и старшего комсостава, краскомы же на 95 % заполняют должности младшего комсостава от командиров отделений до командиров рот. Разность этих групп по социальному происхождению и по подготовке является той причиной, которая вызывает деление комсостава на «краскомов» и не «краскомов». Взаимоотношения их между собой далеко еще неудовлетворительные. Связи между ними вне службы нет никакой, за редким исключением"».

О. С. Смыслов, Забытый полководец. Генерал армии Попов, 2015

Командующий, генерал ВВС Христиансен, отличился еще в Первой мировой войне в чине капитана вспомогательного крейсера и был награжден орденом «За заслуги». Позже он стал летчиком морской авиации. Был снова призван на службу после 1933 года в качестве генерал-майора и получал назначения на высокие посты в люфтваффе. Он был грубоватым, простым моряком и не имел опыта, образования и достаточного интеллекта – качеств, необходимых для руководства армией. Он слабо разбирался в ведении войны на суше. Это делало его назначение командующим еще более непонятным – налицо было явное пренебрежение военной квалификацией. Рейхсмаршал Геринг просто назначил одного из своих доверенных людей на ключевой пост. Генерал-лейтенант фон Вюлиш, офицер Генерального штаба и кавалерии, старался восполнить недостатки своего шефа, и Христиансен давал ему полную свободу действий.

Ганс Шпейдель, Вторжение 1944 года. Высадка союзников в Нормандии глазами генерала Третьего рейха, -1

После окончания Отечественной войны в 1815 г. русская армия была переведена на штаты мирного времени: Военное министерство стало составной частью Главного штаба (ГлШ). Что касается военной разведки, то Особенная канцелярия при Военном министерстве была распущена: ее функции переданы в первое отделение Управления генерал-квартирмейстера ГлШ. Указанное отделение по своей сути являлось органом обработки информации, поступающей преимущественно из Министерства иностранных дел. В то же время ему удалось командировать в посольства нескольких своих офицеров: в Париж – полковника М.П. Бутурлина, в Баварию – поручика Вильбоа. Под прикрытием дипломатических миссий несколько офицеров работали в Хиве и Бухаре.

Владимир Соколов, Военная агентурная разведка. История вне идеологии и политики, 2013

По состоянию на конец марта дивизия потеряла более 15 тысяч человек[66]. Казалось бы, в этой обстановке лейтенант-общевойсковик должен быть прямой дорогой отправлен на заполнение взводной вакансии. Но нет, он попадает в интендантский отдел дивизии, хотя эта работа весьма специфична, офицеров для нее в СССР специально готовили только Омское, Симферопольское и Ярославское интендантские училища. При этом и в интендантстве Таврин опять-таки пребывает за штатом. Ситуация странная до крайности: в боях дивизия практически ежедневно теряет средних командиров первой линии, оставшиеся в строю часто замещают выбывших старших начальников, маршевые пополнения расхватываются с молниеносной быстротой, их дефицит ощущается постоянно, а полный сил лейтенант из командного состава с числящейся по документам приличной, еще довоенной, то есть не ускоренной высшей вневойсковой подготовкой пребывает на административной должности. При этом, к примеру, весной 1942 года в 1196-м полку той же самой дивизии взводы сплошь и рядом возглавляют младшие командиры: старшины, старшие сержанты и даже сержанты. Красноречивее всего о сложившейся ситуации говорит журнал боевых действий дивизии:

И. И. Ландер, Покушение на Сталина. Дело Таврина – Шило, 2017

Конечно, столь масштабное мероприятие требовало серьезной подготовки по линии Военного министерства и Генштаба, поэтому в подчинении главнокомандующего сухопутными войсками был сформирован особый рабочий штаб, во главе которого 12 ноября 1936 года был поставлен генерал-лейтенант Франц Гальдер (одновременно, в тот же день вышел приказ об официальном переводе Гальдера в Генеральный штаб). Это ноябрьское назначение стало переломным в карьере Франца Гальдера. Если до этого момента нельзя было с полной уверенностью сказать, куда она дальше пойдет: сосредоточится Гальдер исключительно на штабной работе или превратится в строевого офицера высокого ранга, то теперь был сделан однозначный выбор в пользу первого пути. Для того чтобы в дальнейшем претендовать на высокие командные посты в армии, офицеру требовался значительный командный стаж – а не всего лишь год во главе дивизии. Если бы командование решило двигать Гальдера по командной линии, то он бы еще некоторое время командовал дивизией, а затем занял бы открывшуюся вакансию командира корпуса. Но судьба и командование распорядились по-другому.

Франц Гальдер, Военный дневник. 1941–1942, 2010

Какова доля истины в этих словах? Фамилия «Гиршфельд» вполне может иметь как еврейское, так и немецкое происхождение. Константин Григорьевич Гиршфельд был православного вероисповедания и происходил из почетных граждан г. Санкт-Петербурга. Производство в офицеры лиц иудейского вероисповедания было запрещено законом. За Русско-японскую войну, во время которой подполковник К. Г. Гиршфельд пребывал в той же (кстати, «полковничьей») должности и. д. начальника штаба 3-й ВосточноСибирской стрелковой дивизии (в которую входил полк М. М. Иванова), он удостоился Золотого оружия с надписью «За храбрость» (с 1913 оно станет Георгиевским оружием), орденов Св. Анны 3-й ст. с мечами и бантом, Св. Станислава 2-й ст. с мечами, Св. Анны 2-й ст. с мечами, Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом. Все ордена боевые. Вряд ли начальник штаба дивизии был таким невеждой, как это пытается показать автор воспоминаний. К тому же, с 1912 года его служба протекала исключительно на строевых, а не штабных должностях, а до этого – на штабных должностях в войсках, а не в главных управлениях. Воспитанник 3-го Московского кадетского корпуса и 3-го военного Александровского училища, окончивший Николаевскую академию Генерального штаба по 1-му разряду, временно командующий 111-й пехотной дивизией генерал-майор Константин Григорьевич Гиршфельд был убит после издевательств и глумлений взбунтовавшимися солдатами-гражданами «армии свободной России» 25 августа 1917 года.

М. М. Иванов, Воспоминания генерала Российской армии. 1861–1919, 1919

Совет государственной обороны разработал развернутую программу военных реформ, очистил армию от бездарных генералов и офицеров, но он не мог превратиться в орган высшего военного руководства и потому уже в 1908 г. был упразднен. По опыту войны был учрежден автономный, не подчиняющийся Военному министерству, Генеральный штаб. Но он в итоге оказался лишь военно-научным органом, не участвующим в управлении войсками. Вскоре из Главного штаба, путем выделения некоторых его частей, было образовано Главное управление Генерального штаба (ГУГШ). В части первого обер-квартирмейстера (всего в ГУГШ их имелось четверо) как раз и сосредотачивались общие вопросы подготовки к войне, мобилизации, дислокации войск, военного строительства и военной разведки. Ю.Н. Данилов служил там до ухода на должность командира полка.

Ю. Н. Данилов, Великий князь Николай Николаевич, 1930

Слабые стороны, к сожалению, имелись и у русских. Со времен Петра I сохранялась практика назначать офицеров и генералов на гражданские административные посты. Чины и выслуга при этом шли, и потом их, забывших о строевой службе, могли вернуть в армию. Плохо была поставлена подготовка резерва. Сборы и учения запасников проводились только у казаков. А 48 % призывников, которые не попадали на действительную службу и числились в ополчении, оставались вообще необученными. С офицерским резервом дело обстояло еще хуже. Это были выпускники вузов, получавшие с дипломом чин прапорщика запаса, но о службе не имевшие понятия, или офицеры, уволенные по возрасту, состоянию здоровья, за проступки.

В. Е. Шамбаров, Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой, 2013

Самой распространенной боевой наградой в Вооруженных Силах Юга России, подчиненных А.И. Деникину, было производство в очередной (или внеочередной) чин, иногда осуществлявшееся в течение нескольких дней (т. е. офицер мог быть произведен из корнетов сразу в поручики, штабс-ротмистры и ротмистры). В мемуарах барон П.Н. Врангель свидетельствовал: «В армиях ген. Деникина боевые подвиги награждались исключительно чинами. При беспрерывных боях многие получили в течение двух лет несколько чинов, и в штаб-офицеры и даже в генералы попадали совсем юноши. Являясь по своему чину кандидатами на высшие должности командиров частей и высших соединений, они не обладали ни достаточной зрелостью, ни должным опытом. Необходимо было кроме чинов ввести в армии другой вид боевых отличий».

В. В. Бондаренко, 100 великих наград мира, 2014

Шестидесятивосьмимиллионной нации, живущей в самом сердце европейского континента, было разрешено иметь «армию», состоящую примерно из 4 тысяч офицеров и 96 тысяч унтер-офицеров и солдат. Разумеется, обидно, что Германии запрещалось использовать все виды современного оружия, включая тяжелую артиллерию. Однако неизмеримо более скверно было то, что Германия должна была резко сократить численность массовой армии. Государство лишилось той основы, на которой в течение сотен лет базировалась немецкая армия, – всеобщей воинской повинности. Версальский договор предписывал создание профессиональной армии, в которой устанавливался двадцатипятилетний срок службы офицерского состава и двадцатилетний срок службы унтер-офицеров и солдат. Немцам была незнакома эта система, и потребовалось несколько лет, чтобы небольшая по численности армия смогла добиться признания. Крайне правые круги утверждали, что армия стала «красной», в то время как крайне левые доказывали, что она является инструментом «реакции».

Гюнтер Блюментрит, Фельдмаршал фон Рундштедт. Войсковые операции групп армий «Юг» и «Запад». 1939-1945, -1

Как показывают имеющиеся материалы, отношение к Смирнову в среде русской военной эмиграции было неоднозначным. Некоторые вменяли ему в вину службу «розовому» правительству Медведева во Владивостоке, при котором было уничтожено немало активных белогвардейцев, включая полковника В. Враштиля и его людей на реке Хор, а также связи с японцами. В разгоревшемся во второй половине 1920-х годов в среде бывших офицеров Генерального штаба скандале, связанном с генералом А. И. Андогским,[32] Смирнов вместе с большинством офицеров, окончивших ускоренные курсы Академии Генштаба, поддержал Андогского. Последний обвинялся в сотрудничестве с большевиками в начале Гражданской войны (участвовал в Брестских переговорах) и связях с советской разведкой, что подтверждается современными исследованиями.[33] Скандал привел к расколу офицеров Генштаба и образованию двух обществ, одно из которых, Общество ревнителей военных знаний, и возглавил Андогский. Смирнов входил в состав этого общества. В дальнейшем решением Центрального правления Общества Русских офицеров Генерального штаба в Белграде Андогский был исключен из состава Общества. Недовольство старших офицеров-генштабистов вызывало и то, что Андогский читал лекции по истории Первой мировой войны японским слушателям Военной Академии в Чаньчуне, что якобы освещало «недостатки нашей Родины».[34]

А. М. Буяков, Отряд Асано. Русские эмигранты в вооруженных формированиях Маньчжоу-го (1938–1945), 2015

Самодовлеющее положение российского чиновничества, система чинопроизводства усиливали влияние бюрократии. Многочисленные служебные ранги и огромное число награждений (орденов), сопровождавших всякое повышение в чине, превращали службу в погоню за чинами, повышениями, наградами, прибавками к содержанию. Как писалось в одном из документов: «Чиномания и крестомания составляют общую хроническую болезнь всех служащих». Кавказ был той окраиной Российской империи, где служба оговаривалась специальными льготами. За приезд сюда давался чин коллежского асессора, равный майору по табелю о рангах. Прослужившему 5 лет в военно-народном управлении прибавлялась четверть оклада, за 10 лет – половина, 15 лет – 3/4 оклада. Если чиновник прослужил 20 лет – его оклад удваивался. При расчёте пенсий служивших в условиях военно-народного управления, 5 лет шли за 7 215. 22 июня 1870 года Александр II предоставил наместнику на Кавказе право ежегодно ходатайствовать о денежных наградах чинам Главного управления наместника и административных учреждений Кавказского и Закавказского края, а также чинам канцелярии судебных учреждений – всего на сумму 14 тыс. рублей216. Подчиняясь только царю, наместник мог, пользуясь собственным влиянием, обеспечить карьеру и верность любого офицера армии; в то же время он был в состоянии добиться того, чтобы мнения его советников на местах перевесили мнение столичных властей. Результатом этого стал тот факт, что все чины, служившие на Кавказе, делали карьеру целиком в пределах этого региона и составляли нечто вроде корпорации со своими собственными интересами и традициями, совершенно отличную от прочей Российской армии217.

З. Х. Ибрагимова, Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период, 2006

Самодовлеющее положение российского чиновничества, система чинопроизводства усиливали влияние бюрократии. Многочисленные служебные ранги и огромное число награждений (орденов), сопровождавших всякое повышение в чине, превращали службу в погоню за чинами, повышениями, наградами, прибавками к содержанию. Как писалось в одном из документов: «Чиномания и крестомания составляют общую хроническую болезнь всех служащих». Кавказ был той окраиной Российской империи, где служба оговаривалась специальными льготами. За приезд сюда давался чин коллежского асессора, равный майору по табелю о рангах. Прослужившему 5 лет в военно-народном управлении прибавлялась четверть оклада, за 10 лет – половина, 15 лет – 3/4 оклада. Если чиновник прослужил 20 лет – его оклад удваивался. При расчёте пенсий служивших в условиях военно-народного управления, 5 лет шли за 7 283. 22 июня 1870 года Александр II предоставил наместнику на Кавказе право ежегодно ходатайствовать о денежных наградах чинам Главного управления наместника и административных учреждений Кавказского и Закавказского края, а также чинам канцелярии судебных учреждений – всего на сумму 14 тыс. рублей284. Подчиняясь только царю, наместник мог, пользуясь собственным влиянием, обеспечить карьеру и верность любого офицера армии; в то же время он был в состоянии добиться того, чтобы мнения его советников на местах перевесили мнение столичных властей. Результатом этого стал тот факт, что все чины, служившие на Кавказе, делали карьеру целиком в пределах этого региона и составляли нечто вроде корпорации со своими собственными интересами и традициями, совершенно отличную от прочей Российской армии285.

З. Х. Ибрагимова, Мир чеченцев. XIX век, 2010

Считаясь с незнанием языка и местных условий, инициаторы посылки русских войск на французский фронт находили необходимым иметь в составе последних некотоpoe, и даже довольно значительное, число французских офицеров и солдат. По первоначальным предположениям, из 203 офицеров в 1-й бригаде намечалось иметь 91 французского офицера и сверх таковых еще 62 унтер-офицера и 243 солдата. Таким образом, весь младший командный состав должен был, по существу, являться как бы смешанным. Французские чины должны были пользоваться известной автономией, имея в составе полка свою собственную иерархию. Однако весьма скоро такое обилие французских чинов в русских частях оказалось излишним и даже малосоответственным, придавая неоднородный состав офицерской среде. Генерал Лохвицкий уже в начале июля 1916 года высказывался в том смысле, что для связи с французскими частями и в качестве переводчиков достаточно иметь по одному французскому офицеру при командире полка и каждом батальоне, не считая нескольких офицеров-специалистов по разным отраслям знаний, в которых может встретиться необходимость по условиям позиционной войны. Само собой разумеется, что в составе штаба бригады признавалось необходимым сохранить также нескольких французских офицеров, и в числе их, для связи со штабами французских армий, хотя бы одного офицера генерального штаба.

Ю. Н. Данилов, Русские отряды на французском и македонском фронтах (1916-1918 г.г.), 1933

Курсанты, проходившие службу в полку, были особенные молодые люди. Дело в том, что все они прошли качественный многоступенчатый отбор, который начинался после получения ими приписного свидетельства. Они отличались абсолютным здоровьем, до армии прошли подготовку в системе ДОССАФ, большинство имело спортивные разряды и звания. Кроме этого, отбор этих призывников в полк осуществляли не только работники военкоматов, но и офицеры отдельных бригад спецназа, которым было далеко не безразлично, кто через полгода вернется из учебного полка для комплектования их соединений. Мой командир взвода, дослуживший в полку до ротного, неоднократно выезжавший за молодым пополнением в различные регионы Советского Союза, рассказывал, что комплектование команд для ВДВ, морской пехоты, пограничных войск не создавало столько проблем для военкоматов, как набор команды для спецназа ГРУ, потому что «купец» мог отставить любого кандидата, не подошедшего, на его взгляд, по тем или иным критериям.

Александр Шипунов, Спецназ ГРУ в Кандагаре. Военная хроника, 2014

Оценивая бои пограничников по обороне государственной границы страны, надо сказать, что многое здесь решали инициатива и морально-боевые качества командиров, политработников и бойцов. В целом командование, штаб, политический отдел 12-го пограничного отряда, командиры, политработники подразделений, весь личный состав показали себя с самой положительной стороны. Грамотным и умелым командиром показал себя начальник отряда майор В. И. Якушев. Под стать ему были и другие офицеры отряда. В их конкретных действиях в ходе первых боев на границе, даже с позиции сегодняшних, крупных просчетов обнаружить трудно. Больше замечаний можно сделать по вопросам предварительной подготовки к боевым действиям. Если взять масштаб пограничного отряда, то представляется, что еще до их начала можно было предусмотреть объединение групп застав в более крупные подразделения и отработать на учениях варианты их примерных действий. На окружном уровне обнаружилась такая слабость, когда руководство частями в первый день боев свелось к даче общих боевых распоряжений, без постановки конкретных задач. Командированные в погранотряды и подразделения офицеры штабов и отделов политпропаганды округа и частей зачастую выступали не в роли активных проводников идеи старшего начальника, а лишь ограничивались функцией консультантов. Ради справедливости надо отметить, что эти обязанности они выполняли неплохо, а в ряде случаев отлично действовали, когда приходилось непосредственно участвовать в бою, о чем свидетельствовало поведение начальника отделения боевой подготовки штаба 12-го отряда майора М. Ф. Гаврилюка, старшего инструктора отдела политпропаганды отряда старшего батальонного комиссара Г. Д. Вологдина и других.

И. И. Петров, Пограничники в 1941 году. Они не сдавались в плен, 2016

Когда на Дальнем Востоке разразилась Русско-японская война, Минут уже считался офицером, знавшим Дальневосточный театр военных действий. Было вполне логично, что он был направлен не в строевые части, а в штаб: Минут был 12 февраля 1904 года назначен штаб-офицером для поручений при управлении начальника военных сообщений Маньчжурской армии. Здесь он оказался на своем месте. Впрочем, во время Русско-японской войны Минуту удалось приобрести и опыт непосредственного участия в военных действиях. При смене командования 6-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии он был 22 сентября 1904 года назначен начальником ее штаба (днем раньше ее командиром стал генерал-майор Владимир Николаевич Данилов). Должность он принял, когда дивизия уже сражалась на реке Шахэ – сражение продлилось с 22 сентября по 4 октября 1904 года Минут проявил себя вполне достойно, особых нареканий по поводу его действий не было, однако, поскольку изначально его назначение было временным, он уже 29 ноября 1904 года должность свою сдал. 17 августа 1905 года Минут возглавил (в звании правителя) канцелярию начальника военных сообщений при главнокомандующем всеми сухопутными и морскими силами, действующими против Японии. Русско-японская война принесла Минуту новые отличия: 6 декабря 1904 года он был произведен в полковники, а его грудь украсили ордена Св. Станислава 2-й степени с мечами (награжден в 1904 году) и Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом (награждение в 1906 году), кроме того, он получил и награды «без мечей» – Св. Владимира 3-й степени (1905) и Св. Анны 2-й степени (1906).

В. Н. Минут, Под большевистским игом. В изгнании. Воспоминания. 1917–1922, 2016

В литературе предлагается классификация военной службы по ее формам: военная служба солдат, матросов, сержантов и старшин; военная служба прапорщиков и мичманов; военная служба офицеров.[211] Указанная классификация основана на составах военнослужащих, установленных Федеральным законом «О воинской обязанности и военной службе» (ст. 46) в зависимости от уровня военной (военно-специальной) подготовки, характера занимаемых должностей, существующих воинских званий.[212]

А. В. Кудашкин, Военная служба в Российской Федерации. Теория и практика правового регулирования, 2003

Мнение Половцова о большинстве «революционных новшеств» в армии крайне отрицательное. Например, помощник военного министра В.Ф. Новицкий высказывается за то, чтобы в целях сокращения делопроизводства в Главный штаб не поступала впредь информация о прохождении службы офицерами русской армии. Пусть все дела остаются в полках и дивизиях. Половцов так комментирует эту идею: «Прекрасно. Но если Главный штаб не будет проверять, какая поднимется оргия жульничества с производством, наградами и цензами».

П. А. Половцов, Дни затмения, 1927

Военные игры получили широкое распространение среди офицеров Генерального штаба только за 10 лет до войны110. Однако старшие начальники к ним привлекались редко – они не любили эти занятия, подозревая в них своего рода экзамен. «Если время от времени и организовывались военные игры для более крупных начальников, то все же они ограничивались пределами одного какого-либо округа, – вспоминал Ю. Н. Данилов. – Значение же военной игры, организованной в Киеве в 1914 году, именно и заключалось в том, что для участия в ней были собраны почти все лица, долженствовавшие с мобилизацией занять высокие и ответственные посты в действующей армии. Кроме того, в основу этой игры были положены имевшиеся сведения о силах и намерениях наших предполагавшихся противников – Германии и Австро-Венгрии, вероятная политическая обстановка и наши действительные предположения на случай войны с центральными державами Европы»111.

О. Р. Айрапетов, Участие Российской империи в Первой мировой войне (1914–1917). 1914 год. Начало, 2014