Войско

Во́йско (от древнерусского: «Воя»):

• Историческое название вооружённых сил, возникшее с появлением первых государственных образований (Римское войско, Русское войско (Дружина) и так далее). С созданием в начале XVIII века регулярной армии в России термин «войско» заменяется термином «Армия», позднее «Вооружённые силы»;
• В Русском царстве и ряде древнеславянских государств под «войском» понимались вооружённые силы в целом и их составные формирования (Поместное войско, Стрелецкое войско, Казачье войско, Регулярное войско, Сборное войско (Ополчение));
• Казачье население, занимающее отдельную территорию дореволюционной России или обозначение, в XIX веке, территориально-административных единиц проживания особого военного сословия — казачества;

«начал регулярное войско употреблять»

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Причём, охватывая взглядом общую тогдашнюю картину, мы никак не должны упускать из виду фактор пути «из варяг в греки»… Олег потому и «сел» так легко и прочно в Киеве, что местные племена – при всех непросто установившихся отношениях, при требовании Олегом и Игорем дани – не воспринимали Олега как чужака… Если он и был по происхождению не русским, то укрепиться в Киеве он смог только потому, что, во-многом, уже обрусел. Идя на Царьград, он собирал огромную рать, и хотя она не была чисто русской, он мог располагать многочисленным войском только как фигура, признаваемая основной массой русских славян за верховного вождя.

Сергей Кремлев, Русские распутья или Что быть могло, но стать не возмогло

Впрочем, и вопрос о борьбе Москвы с чингизидами и их войсками, основу которых составляли люди, называвшиеся к тому времени «татарами», не так прост, как чаще всего думают. Дело в том, что московское войско, пришедшее в Казань, включало в себя больше татар, нежели войско Едигера.

Вадим Кожинов, От Византии до Орды. История Руси и русского Слова, 1996

Таковы были военные силы Московского государства пред эпохою преобразования. Эта эпоха приготовлялась тем, что, не трогая старого, приставляли к нему новое. Необходимость нового, несостоятельность старого были признаны; но, как обыкновенно бывает, первые шаги были нерешительны; на первых порах новое являлось еще робко, без официального признания его преимущества. Старая дворянская конница сохраняла свое первенствующее положение; никто из значительных дворян не хотел служить в рейтарах или солдатах; потомки старых дружинников с презрением смотрели на войска нового строя, точно так, как и на стрельцов. По-прежнему единственным постоянным войском остаются стрельцы. Как только оканчивалась война, все ратные люди разъезжались по домам; распускались по домам и служилые люди нового строя, рейтары, солдаты.

Сергей Соловьев, История России с древнейших времен. Том 13

Армия Крыма формировалась по ордынскому принципу, то есть это был народ-войско. Такой принцип имел свои преимущества и недостатки. Даже в XIX и XX веках содержать массовое войско было невероятно сложно, приходилось перестраивать под эти цели экономику, грабить соседей, как это делали Наполеон или Гитлер. Но и в этом случае инерции тотальной войны хватало всего на несколько лет. Экономика татар была слаба, и содержать орду можно было только одним способом: непрерывным грабежом. Эта порочная практика постепенно приведет к дипломатической изоляции и гибели Крымского ханства. Однако на первых порах армия ханов будет достаточно сильна и пригодна как для грабежа, так и для полевых сражений. Пострадает только осадное искусство.

Станислав Чернявский, Крымская империя. От ханства к Новороссии, 2016

Условия быта русского народа были настолько тяжелыми, что вызывали у казаков одно желание – не попасть в то же положение. Княжеские междуусобицы, споры их в Ставке хана, унизительное положение князей и частые открытые казни, нередко производившиеся «обасурманившимися» русскими же, не могли внушать казакам никакого уважения к ним. Кроме того, князья в междуусобицах пользовались теми же казачьими войсками, позволяли им грабить земли своих противников, ставили князей в известную зависимость от войск, которыми они пользовались, – словом, в войсках создавалось сознание в полной беспомощности русских князей. По распоряжению хана те же войска в другое время давались противнику и под его руководством грабили и разоряли земли прежнего князя. Таким образом, отчужденность казачьего населения от русского населения еще больше углублялась. Поэтому, при общем желании освобождения от иностранной зависимости, единства среди русского народа, в подавляющем количестве составлявшего население Золотой Орды, не могло быть. Не могло быть еще и потому, что в княжеских междуусобицах ни один князь не мог решиться стать на открытую борьбу против хана, не подвергаясь риску немедленного доноса на него. Поэтому в противоположность другим народам, сумевшим поглощать правящий монгольский класс своей культуре, русский народ свое освобождение должен был предоставить времени и собственному терпению. Надежды на эти спасительные средства избавления от власти завоевателей и были усвоены психологией княжеских родов. Умирая, каждый князь завещал своему преемнику: «Бог освободит от Орды», «Бог Орду переменит», – и увещевали братьев жить в мире и по отцову завету, и «чтобы не перестала память родителей наших и наша, чтобы свеча не угасла». Под свечой разумелась неугасимая мысль о народном освобождении.

А. А. Гордеев, История казачества, 2006

Как считает современный исследователь, «…следует вспомнить структуру новгородского войска в XII–XV веках. Основу его составляло ополчение «рубленая рать»; оно собиралось путем «разруба» воинской повинности среди простолюдинов – свободных горожан и сельчан. Другими составными частями вооруженных сил [Новгородской] республики были дружины князя[5], бояр и наиболее богатых купцов, «владычный полк», а также войско из «охочих людей» («охотников»), т. е. добровольцев, ушедших на войну сверх «разруба»; последние, как правило, воевали в пехоте и передвигались на судах. Судя по всему, именно «охочими людьми» были летописные «молодцы новгородские» и «люди молодые», которых историки отождествляют с ушкуйниками. Обратим также внимание на то, что в середине XIV – начале XV веков походы ушкуйников организовывались, как правило, боярами, причем подобные предприятия новгородские власти если не поощряли, то и не запрещали. Даже если «молодцы» выступали, «не послушав Новаграда», санкции против них не применялись. Можно полагать, что сходное отношение к походам «солдат удачи» имело место и в более раннее время. В таком случае ватага ушкуйников – это официально сформированный отряд «охочих людей» во главе с представителями знати, который полностью автономен в своих действиях и передвигается на гребных судах; цель их походов – снискать славу и богатство за пределами Новгородской земли»[6].

Телицын В. Л., Русское иго, или Нашествие ушкуйников на Золотую Орду, 2013

Государственный порядок внутри страны окреп, и установилась полная законность. Благодаря дружеской помощи войск Вашего Императорского Величества создалась тишина на юге Войска и мною приготовлен корпус казаков для поддерживания порядка внутри страны и воспрепятствования натиску врагов извне. Молодому государственному организму, каковым в настоящее время является Донское войско, трудно существовать одному, и поэтому оно заключило тесный союз с главами Астраханского и Кубанского войск, полковником князем Тундутовым и полковником Филимоновым, с тем, чтобы по очищению земли Астраханского войска и Кубанской области от большевиков оставить прочное государственное образование на началах федерации из Всевеликого войска Донского, Астраханского войска с калмыками Ставропольской губернии, Кубанского войска, а впоследствии по мере освобождения и Терского войска, а также народов Северного Кавказа. Согласие всех этих держав имеется, и вновь образуемое государство в полном согласии со Всевеликим войском Донским решило не допускать до того, чтобы земли его стали ареной кровавых столкновений, и обязалось держать полный нейтралитет.

Краснов П. Н., Всевеликое войско Донское, -1

Государственный порядок внутри страны окреп, и установилась полная законность. Благодаря дружеской помощи войск Вашего Императорского Величества создалась тишина на юге Войска, и мною приготовлен корпус казаков для поддерживания порядка внутри страны и воспрепятствования натиску врагов извне. Молодому государственному организму, каковым в настоящее время является Донское войско, трудно существовать одному, и поэтому оно заключило тесный союз с главами Астраханского и Кубанского войск, полковником князем Тундутовым и полковником Филимоновым, с тем, чтобы по очищению земли Астраханского войска и Кубанской области от большевиков составить прочное государственное образование на началах федерации из Всевеликого войска Донского, Астраханского войска с калмыками Ставропольской губернии, Кубанского войска, а впоследствии, по мере освобождения, и Терского войска, а также народов Северного Кавказа. Согласие всех этих держав имеется, и вновь образуемое государство в полном согласии со Всевеликим войском Донским решило не допускать до того, чтобы земли его стали ареной кровавых столкновений, и обязалось держать полный нейтралитет.

Краснов П. Н., Всевеликое Войско Донское, -1

Таким образом, из утверждения Р. Пайпса следует, что Орда – это не государство, Орда – это войско. Л.Н. Гумилев утверждает, что «орда это народ-войско». Но разве население Русских княжеств не являлось тем же пресловутым «народом-войском»? Мы знаем, что всякий пахарь на Руси был в то же время и воином. Вопрос – каким воином? Ответ – воином-ополченцем. Т. е. непрофессиональным солдатом. Орда – это практически регулярная армия, вернее не то чтобы регулярная в современных понятиях, но профессиональная и содержащаяся в условиях постоянной боевой готовности, совершенно точно. Деньги, поступавшие в Орду (ордынский выход), это деньги на содержание профессиональной армии. Соответственно, рекрутский набор это пополнение армии – Орды.

Пензев К. А., Русский Царь Батый, 2007

При Иване IV Россия много воевала. Не счесть, сколько зла приходилось терпеть русским людям из-за частых набегов из Казанского и Астраханского ханств. Оба они были осколками Золотой Орды. После трех походов русского войска Казань была взята, и враждебное Московскому государству Казанское ханство прекратило свое существование. А вскоре последовал черед Астраханского. Теперь вся Волга, сверху донизу, была российской, что обеспечило не только безопасность границ, но и расширило возможности судоходства и торговли. В память о взятии Казани в Москве по повелению великого государя был выстроен великолепный Покровский собор, больше известный как храм Василия Блаженного.

Соловьев В. М., Нам нужна великая Россия, 2012

Итак, следовательно, возникновение русского казачества было прежде всего результатом приспособлений русской народности к международным в политическим условиям, господствовавшим на пространстве нынешней России в XVI столетии и до того времени. Подобными приспособлениями богата история и других народов. Позаимствовав формы и названия у татар, русские вложили в эти формы свое особое содержание, удержавши казачество до нашего времени, когда от многочисленного и могущественного татарского племени остались лишь немногие измельчавшие потомки. Русская история полна подвигами и заслугами казачества. Казаки, в союзе с Москвой, сломили татар, Польшу и Литву, казаками покорена Сибирь, казачьими костями и кровью усеяны и омыты все пограничные области России, казачьи войска сослужили великую службу в такие тяжелые времена, как 1812 и 1855 (Крымская война. – Прим. ред.) годы, и еще недавно те же казаки выполнили, наряду с русским солдатом, славную миссию освобождения от турецкого произвола одной из балканских народностей (болгар. – Прим. ред.). Но, что всего замечательнее, казак во все времена, при всевозможных обстоятельствах, под давлением самых неблагоприятных условий продолжал быть не только исправным воином, но и хозяином, колонизатором, представителем труда и гражданственности.

Фелицын Е. Д., Кубанское казачество и его атаманы, 1888

Вот при каких обстоятельствах предстояло Ираклию решать вопрос о судьбе своей империи. И нужно признать, что византийский царь весьма глубоко оценил значение событий и понял, что борьба с персами требует полного успокоения северной границы и что нужно во что бы то ни стало обеспечить себя со стороны Балканского полуострова. Здесь происходил этнографический переворот: во Фракии, Македонии и на побережье Адриатического моря продолжалось передвижение славянских племен, которые частью осели на новых местах, частью передвигались на юг и запад под напором аваров, народа тюркского племени. Можно думать, что утверждение аваров на Дунае и Тиссе и основание ими долговременного господства в дунайских областях, в местах славянского расселения, оказало значительное влияние на судьбы славянского племени. Хотя авары появляются как кочевая орда с хищническими наклонностями и хотя укрепленный их стан, или хринг, скорей напоминал временный лагерь, а не постоянное местожительство, но у них было хорошо поставлено военное дело, сильно развита власть военного предводителя, и для занятия военным делом они нуждались в даровом труде подвластного земледельческого населения, каковым были славяне. С конца VI в. византийская летопись, упоминая об аварских набегах и завоеваниях, постоянно смешивает авар и славян, т. к., действительно, в аварском войске славяне составляли значительный отдел. Быстрое распространение славян по Норику и Паннонии и занятие ими местности от Адриатического до Черного моря должны быть объясняемы главнейше тем, что славяне шли здесь вместе с аварами, которые в качестве организующего военного элемента дали силу и напряжение расселению славян.

Успенский Ф. И., История Византийской империи. Эпоха смут, 1927

Под 907 г. «Повесть временных лет» рассказывает о великолепно подготовленном походе Олега на Византию с использованием конницы и 2000 морских кораблей. Олег собрал ополчение подвластных ему народов. Комбинированный поход защищал сухопутную часть войска от фланговых византийских десантов с моря, а в случае бури позволял морской части войска переждать непогоду на суше. Русские сожгли дома и церкви, перебили множество народа в константинопольских предместьях. Поставленные на колеса корабли пошли под парусами на штурм византийской столицы. Греки испугались и запросили мира. Они пытались убить Олега, вынеся ему из города отравленные пищу и вино. Но русский князь не принял их «даров». Византийцам пришлось заплатить огромную контрибуцию. Между князем Олегом и императорами-соправителями Львом VI Философом и Александром первоначально имело место, вероятно, предварительное устное соглашение, а к 911 г. был разработан и заключен мирный договор. Русским купцам предоставили право беспошлинной торговли. Был урегулирован статус русских послов и купцов в Константинополе, а также согласованы отдельные вопросы межгосударственных отношений Руси и Византии. При заключении мира Олег и его мужи клялись по «Русскому закону» – своим оружием, а также именами славянских (а не скандинавских!) богов – Перуна и Волоса. Уходя от Царьграда, Олег в знак победы повесил свой щит на городских воротах. В Киев он привез из похода золото, шелка, «плоды земные», вино и «всякое узорочье». Тогда же он получил прозвище Вещий. При нем почти все племена, жившие у берегов Днепра, впервые собрались «под одно знамя», появилось понятие «единство». Киевская Русь осознала себя как суверенное государство.

Ефремова М. Г., Правители России и развитие строительства, 2012

Решительность Хмельницкого и влияние, которым он все еще пользовался, несмотря на разлад с народными требованиями, удержали на время народ от дальнейшего взрыва. Переговоры тянулись не один день. Хмельницкий посылал то одно, то другое добавление; между тем казаки делали нападения на польское войско: гетман отговаривался, что это происходит не по его желанию. Хмельницкому опасность угрожала с обеих сторон. Он не решался вступить в решительную отчаянную битву, не надеясь выиграть победы, не решался и заключить мир, потому что народная толпа, по-видимому, готова была растерзать его за это. Так прошло время до 16-го сентября. В это время появилось моровое поветрие как в польском, так и в казацком войске. Обстоятельство это ускорило заключение мира. По договору, называемому в истории, от места его составления, Белоцерковским, у Хмельницкого, вместо трех воеводств, в пределах казацкой черты, осталось одно Киевское воеводство, и, в силу этого сужения границ, число реестрового войска было уменьшено до двадцати тысяч. Шляхетство вступало в свои владения с прежним правом; жиды тоже могли жить везде.

Костомаров Н. И., Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Второй отдел, -1

Наиболее подробную и современную версию «евразийства» развил в своих многочисленных, увлекательно написанных, но не выдерживающих серьёзной критики, трудах Л.Н. Гумилёв. Он, в частности, писал: «Ни о каком монгольском завоевании Руси не было и речи. Гарнизонов монголы не оставили, своей постоянной власти и не думали устанавливать.» По убеждению Л.Н. Гумилёва, имел место обычный набег, за которым последовал равноправный и обоюдовыгодный союз Руси и Золотой Орды, союз, начало которому положили два политических гения: хан Бату и князь Александр Невский. По словам Л.Н. Гумилёва: «Там, где вступают в дело татарские войска, крестоносный натиск быстро останавливается. Таким образом, за налог, который Александр Невский обязался выплачивать в Сарай… Русь получила надёжную и крепкую армию… Так союз с Ордой во второй половине XIII в, принёс Северо-Восточной Руси вожделенный покой и твёрдый порядок». Втянутая в сферу влияния Великой Монгольской Империи и ставшая частью «монгольского суперэтноса», Московская Русь, по Гумилёву, оказалась на пересечении караванных торговых путей и межкультурных контактов. Л.Н. Гумилёв категорично утверждал: «Русь была не провинцией Монгольского улуса, а страной, союзной великому хану, выплачивающей некоторый налог на содержание войска, которое ей самой было нужно». Так сын двух великих поэтов – Анны Ахматовой и Николая Гумилёва – далеко превзошёл своих родителей в полёте смелой фантазии и необузданного воображения.

Рябов П. В., История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I, 2015

Батый двинулся на Русь с огромным войском, имея на вооружении стенобитные орудия, камнеметные и огнеметные машины. По самым приблизительным подсчетам (точно это сделать невозможно) Батый вел на Русь 120–150 тысяч воинов. Иногда встречается цифра 50 тысяч. Летописцы говорят о 600 тысячах человек. Эта цифра правдоподобна, если считать, что Батый двинулся на Запад со всем своим народом и скотоводческим хозяйством, что вряд ли было реально. Тем не менее силы нашествия были огромны. «От множества воинов, – писал один мусульманский писатель, – земля стонала. От громады войска обезумели дикие звери и ночные птицы». Провести по Северо-Восточной Руси такую силу можно было только используя русла замерзших рек. Зима снимала для завоевателей проблему корма для лошадей и скота. В русских землях на зиму были заготовлены корма для собственного скота, который становился легкой добычей завоевателей.

Моряков В. И., История России IX – XVIII вв., 2010

Сейм с одобрением отнесся к проекту Дашковича и постановил содержать на Низу четырехтысячное войско, на вооружение и содержание которого собрать особый земельный налог, в первый год по 18 грошей с десятины, а в следующий по 12-ти. Это войско должно было охранять Подолию. Устройство всей этой пограничной стражи поручено было тому же Дашковичу, который деятельно принялся за осуществление своего великого, как оказалось, плана. Именно этим-то обстоятельством и объясняется, что в запорожском внутреннем строе, быту и порядках с первых же шагов бросаются в глаза черты военного устройства как древних государств Рима и Спарты, так и позднейших рыцарских орденов.

Караулов М. А., Терское казачество, 1912

«Две части, из которых составилось нынешнее Кубанское казачье войско, до сих пор весьма различны между собою и имеют только то общее, что благосостояние казаков, при всех богатствах края, не развивается. На это есть очень много причин и между ними главные: замкнутость казачьего сословия и пользование землею всем войском, без права приобретать часть оной в собственность. Они отнимают у казака естественное стремление к улучшению своего быта, к настойчивому труду для своего потомства, мешают гражданскому развитию края, наконец, делают то, что казачье войско имеет вид населения неоседлого и составляет резкую аномалию между другими сословиями. Но замкнутость казачьего сословия имеет другую, более важную сторону: она развивает дух отдельности в государстве. В бывшем Черноморском войске, состоящем из малороссиян и хранящем предания Запорожской Сечи, эта отдельность принимает видь национальности (Как верно оценили черноморцы опасность утратить эту «отдельность, близкую к национальности» при переселении за Кубань по плану кавказских начальств, видно ниже. – прим. М. В.) и выражается нерасположением к иногородцам, которых казаки недружелюбно называют москалями. Слияние бывшего Черноморского войска с Кавказским может действовать против этого, особенно вредного в настоящее время, начала; но необходимо, чтобы слияние это было не только административное, а проникло в самый быт казаков.

Венюков М. И., К истории заселения Западного Кавказа, 1875

В Речи Посполитой дела обстояли иначе – спецификой этой державы были ее «свободы». Не для всех, только для знати, определявшей решения сената и сейма. Короли не имели ни реальной силы, ни денег, ни своей армии. Осуществить такие оборонительные мероприятия, как Москва, поляки не могли. Единственной силой, противостоявшей степнякам, тут были поднепровские казаки. К их помощи обращались и магнаты, чьи владения опустошались татарами. Эти паны и сами были русскими по крови, еще держались православия. В конце XV в. казаки служили у киевского воеводы Дмитрия Путятича. А в 1506 г. аристократ Ляндскоронский и «знаменитый казак» Евстафий Дашкевич занялись организацией войска из казаков. Ляндскоронский стал их гетманом, и в 1517 г. за успехи в войне с турками Сигизмунд I даровал казачеству «вольность и землю выше и ниже порогов по обеих сторон Днепра». Даровал так запросто, потому что поднепровские территории, постоянно находящиеся под угрозой набегов, лежали в запустении и никому из дворян были еще не нужны.

Шамбаров В. Е., Казачество. Путь воинов Христовых, 2021

Итак, и пехота, и конница – два рода войск у германцев и у готов – строились по племенным отрядам. Как отмечал еще Тацит, боевая линия германцев состояла из клиньев (Tac. Germ., 6: Acies per cuneos componitur). Слово cuneus не имело у древних латинских авторов жесткого терминологического значения «клин». Обычное значение слова – «глубокий строй» (ср.: Isid. Orig., IX, 3, 61). Эту же терминологию употребляет и архаизирующий свое повествование Аммиан Марцеллин[142]. Более того, Т. Ливий (XXXII,17,11), Кв. Курций Руф (III, 2,13) и Арриан (Tact., 12,10) называют даже македонскую фалангу клином. Клиньями же именуют пешие отряды визиготов Алариха и Клавдиан, противопоставляя их конным турмам (Claud. XXVIII (De VI cons. Honor.), 253), также и Эннодий называет отряды Теодориха cunei (Ennod. Paneg., 7, 30; ср.: 19, 87: hostium cuneis), впрочем, этот же автор анахронично называет силы короля остроготов легионами (Ennod. Paneg., 6,24: legiones). Вместе с тем клин как боевое построение реально встречался у германцев. Так, в битве при Казулине (554 г.) все войско франков было построено гигантским клином (Agath., II, 8). Некоторые исследователи считают клин типичным боевым построением готов, о чем, видимо, cвидетельствует имя знатной остроготской женщины, упоминаемой в письме короля Теодахада императору Юстиниану (535 г.), – Ranilda (от *rana – «кабанье рыло») (Cassiod. Var., X,26,3)[143]. Как справедливо показал еще Г. Дельбрюк, само клинообразное построение произошло вследствие того, что вождь с дружиной в силу своего статуса должен был сражаться впереди остальной массы войск, своим примером воодушевляя соратников на борьбу (Procop. Bel. Goth., IV,35,26)[144].

Нефёдкин А. К., Готы. Первая полная энциклопедия, 2021

Как долго продолжалось владычество хазаров, мы не знаем; несомненно только то, что конец его по отношению полян совпал с зарождением у них нового государственного начала: княжеской власти и дружины в ущерб вечевому устройству. Оно было вызвано исторической необходимостью бороться с соседними врагами за сохранение своей самостоятельности. Но все-таки само по себе полянское племя сделать ничего не могло, если бы оно не притянуло к своему союзу других славянских племен. Особенно оно должно было заботиться о том, чтобы поладить с соседями – северянами и древлянами, каким бы образом ни произошло это соглашение, на правах ли федерации или полном подчинении. Вновь введенное постоянное войско, в виде дружины, давало полянам перевес в военном отношении над этими племенами, которые обладали только земскою ратью, а промышленное и торговое развитие северян делало их менее способными к упорному сопротивлению новому началу. Самое владычество хазаров, охранявших интересы северян, еще более должно было способствовать развитию у них промышленных стремлений. Но вместе с тем промышленное развитие Северянской области давало возможность ее населению выставить такую же противоборствующую силу полянам в виде наемной дружины. Вообще чем выше стояло культурное развитие северян, тем более должны были опасаться поляне неосторожных подчиняющих действий по отношению этого племени. Действительно, мы видим замечательную тактичность и последовательность в подчинении северян полянами.

Голубовский П. В., История Северской земли, 1881

Черная же Русь уцелела. Что ее спасло? Есть несколько соображений. После покорения центрально-русских земель монголо-татары устремились к богатым задунайским городам. Понеся большие потери в живой силе, они вынуждены были выбирать направление главного удара – и отказаться от ударов превентивных. Как и у каждого завоевателя, «идеей фикс» Батыя было завоевание мира, уничтожение самых богатых и самых величественных городов. А они лежали на западе. Таким образом, монголо-татарское нашествие зацепило только краешек белорусских земель, из крупных городов сожжен был лишь Берестье, это отмечается во всех летописях. Остальные же (Новогородок, Городень, Волковыск и другие) ошибочно отнесены к «сплюндрованым» Батыгой, как это мы находим в Хронике литовской и жмойтской. Историк Н. Улащик в своем «Введении в изучение белорусско-литовского летописания» говорит, что татары совместно с галицко-волынскими войсками вряд ли доходили до Нальщанской земли и никогда не доходили до собственно Литвы. Что касается Новогородка, то он в XIII веке был самым сильным, самым главным экономическим и культурным центром как Западной Белоруссии, так и Литвы с Жемайтией. Именно вокруг него создалось крупное государство – Великое княжество Литовское, Жмойтское и Русское Новогородское. Безусловно, на Новогородок, как на столицу, были направлены удары татарских и галицко-волынских войск. Однако данных, что город был ими захвачен, нет. Наоборот, в белорусско-литовских летописях неудачные походы татар и волынян подаются исключительно как большие победы русских и литовских князей. Как говорится, дыма без огня не бывает. Да и на самом деле русские, пусть себе и с литовцами, били тех татар, не в Киеве, так под Койдановом, не в Галиче, так под Давыд-Городком.

Кожедуб А. К., Иная Русь, 2009

И, наконец, еще один пример. В 1316 году Великий князь Владимирский и Тверской идет в поход на Новгород. Однако ссора назревала давно, и новгородцы разгадали замыслы Михаила о решительном походе на Новгород. Они укрепили столицу, призвали жителей Пскова, Ладоги, Русы, корелов, ижерцев, вожан и серьезно готовились к битве. Получилось так, что, когда князь подошел к Новгороду, его встретило войско, не уступающее княжеской рати. Как пишет Карамзин, «князь имел еще друзей между новгородцами, но робких, безмолвных: ибо народ свирепо вопил на вече и грозил им казнью». Михаил был изумлен многочисленностью собранных Новгородом ратников. Он простоял некоторое время близ города и, тревожимый их малыми хорошо вооруженными и подготовленными отрядами с разных сторон, не отважился на решительные боевые действия, начав отступление. Чувствуя недостаток в провианте, жесткий прессинг северян, упадок духа в армии, князь решил идти назад ближайшею дорогой, сквозь дремучие леса. Там войско его окончательно потеряло дисциплину, управляемость и какую-либо организованность и между озерами и болотами не могло найти пути удобного. Кони, люди падали мертвыми от усталости и голода. Воины сдирали кожу со щитов своих, чтобы питаться ею. (Карамзин; Борзаковский.)

Шляхторов А. Г., Золотая Русь. Почему Россия не Украина?, -1

В Ипатьевском летописном своде приводятся следующие данные о составе русского войска: «А куряне и трубчяне и путивлици, и киждо со своими князьми придоша коньми» (т. 2, с. 164). Летописец сознательно заостряет внимание на том, что эти князья привели только конные дружины, а пешей рати с ними не было. Данная информация перекликается со сведениями В.Н. Татищева, который пишет о том, что многие князья «обещали по крайней возможности больше войск собрать и немедля прийти,но многие, не желая пашен оставить, с малыми войсками шли» (с. 690).

Елисеев М. Б., Битва на Калке, 2017

В 1530-40 годах неожиданно появившиеся донские казаки стали активно и успешно воевать, поддерживая Московское государство, но независимо, не присягая ему и не считая себя московитами, а только родственными по языку и православной вере. Но ничто из ничего не возникает. А тут сразу хорошо обученное и сильное войско, знающее «огневой бой» и «минное» дело. Версии о беглых крестьянах не выдерживают никакой критики. Великолепными воинами вот так сразу не становятся. И если умение ездить на конях – это от исторических корней древних предков казачества, то от ушкуйников – умение управлять речными и морскими судами. Заносило их и на свою родину. Так, в 1591-92 годах, как сообщает Соловецкая летопись, «вольные казаки» принимали участие в войне со шведами, упоминаются они и как жители Севера в «уставной грамоте» Соловецкого монастыря от 17 августа 1584 г. (Булатов В.Н. Русский Север. 2006. С. 364).

Тутов А. Н., Казачьи былины, 2016

Представляется вероятным, что эта история – или нечто очень похожее – и есть та самая хитрость, на которую ссылается Масуди. Это явно не историческое повествование. Случай, о котором рассказал грек Приск, якобы имевший место во время правления Фируза, – основа первой части истории99. Он отнесен к Ануширвану, поскольку тот женился на дочери кагана западных тюрок Синджибу (Истами)100. То, что Ануширван ответствен за сооружение дербентской стены – части оборонительных укреплений Кавказа, – не подвергается сомнению, однако обстоятельства, приведенные во второй части истории, являются художественным вымыслом. Разница между легендой и исторической записью показана другой цитатой из Табари101. «Самым сильным, отважным и мощным из турок был хaкaн Синджибу, и у него было больше всего войска; это он убил Вазра, царя эфталитов, нисколько не устрашившись их многочисленности и силы102. Убив царя и все его войско, захватил в виде добычи их богатства и овладел их страной. Синджибу подчинил себе банджар, баланджар и хазар103(?), и показали они ему свою покорность и дали знать ему, что иранские шахи продолжают платить им деньги за ненападение на их страну. Тогда Синджибу выступил во главе большой армии, подошел к пограничным областям Сула, и отправил Хосрову Ануширвану угрожающее и высокомерное послание с требованием денег, которые он раньше уплачивал трем народам, упомянутым выше. А если Хосров не поспешит послать ему требуемое, то он вторгнется в его страну и нападет на него. Но Хосров Ануширван не обратил внимания на его угрозы вследствие того, что возвел у ворот Сула укрепления.

Данлоп Дуглас, История хазар-иудеев. Религия высших кланов, -1

Можно думать, что на Руси тогда не было единого мнения по поводу внешней политики, потому что одновременно с походами Игоря какая-то русская дружина проникла по Волге через Хазарию и разграбила город Бердаа в Азербайджане. Этот поход тоже не принес русским ни богатства, ни славы. Эпидемии унесли много жертв, а уцелевшие были вытеснены мусульманскими войсками. Однако пройти в Каспий русские могли только с позволения хазар. Поэтому следует признать, что в 40-е годы Х в. гегемония в Восточной Европе принадлежала правительству Хазарии.

Гумилев Лев Н., В поисках вымышленного царства, -1

Можно, с большой долей уверенности, предположить, что с момента разгрома войсками Батыя Дедиславля жизнь на этом месте не возобновлялась до XVI в., пока царь Иван Грозный не повелел здесь крепость поставить и гарнизон в ней содержать, люди жили где-то рядом потому что кое-какая память, хотя и в измененном виде, о Дедиславле осталась… Во-первых вятичи не отстраивали вновь разгромленных и зверски вырезанных городов (Старая Рязань, Козельск), во-вторых название подзабылось, вместо официального Дедиславля, запомнилось простонародное Дедилов, а сейчас деревня Дедилово в народе называется Дедлово, любит сокращать наш народ.

Слава предков – потомкам пример (Дедиславль, Дедилов). Выпуск 1, 1997

Так мог писать киевский летописец XII в., который прекрасно знал о гибели Хазарии под ударами русских войск Святослава Игоревича в 960-х гг. Однако в начале IX в. до «владения хазарами» было еще далеко. Наоборот – хазары полностью владели Степью и ближайшими к ней областями, собирали меховую и денежную дань со славянских соседей. Пришельцы с севера, оказавшись в славяно-хазарском пограничье, были вынуждены как-то встраиваться в сложившуюся здесь систему отношений.

Савинов М. А., Великий князь Рюрик. Да будет Русь!, 2014

Между тем войско его, хотя и находилось под единым командованием, оказалось далеко не самой боеспособной частью крестоносных армий. Несмотря на долгую подготовку – а граф Тулузский, хотя и принял крест раньше всех, в путь отправился последним – его отряды в боевом отношении оставляли желать много лучшего. Тому было несколько причин. Одной из них была сама величина армии – вместе с примкнувшей к ней беднотой она составляла около ста тысяч человек. Удерживать такую орду в рамках воинской дисциплины было делом чрезвычайно трудным. Положение еще усугублялось тем, что войско набиралось в землях, сильно отличающихся друг от друга по языку и по культуре. Отряды испанских авантюристов соседствовали с когортами дворян Лангедока – самой боеспособной частью войска, а к провансальским полкам, сравнительно неплохо обеспеченным и вооруженным, при переходе через Ломбардию примкнули многотысячные толпы мелких итальянских дворян и простолюдинов, больше напоминавшие оборванцев времен весеннего похода бедноты. Не на высоте была и боевая подготовка Южного ополчения – Южная Франция славилась своими ремесленниками и торговцами, но никак не воинами, как, например, Нормандия. Слабая дисциплина и невысокие боевые качества армии Раймунда Тулузского еще не раз скажутся позже, хотя до роковых последствий дело и не дойдет.

Доманин А. А., Крестовые походы. Под сенью креста, 2010

Из труда Вегеция видно, что, хотя значение конницы быстро росло, она еще, как в Восточной Римской империи, полностью не заменяла пехоту. Хотя ни одна армия без конницы не могла рассчитывать на успех, и, хотя она всегда должна была находиться под рукой для защиты флангов, конница, по его мнению, не являлась самой эффективной силой. Склонный к старине, он испытывал привязанность к старым римским формированиям и, безусловно, несколько отставал от военного опыта своего времени. Правда, следует помнить, что франки и алеманы, главные враги, с которыми приходилось иметь дело легионам на Западе, почти все – в отличие от готов – воевали пешими. [Рим не был знаком с готскими конниками до Алариха, с которым Константинополь уже познакомился и от которых в данное время ухитрился откупиться. Во времена Гонория (р. в 384, правил в 395 – 423 гг.) готы, как до этого на Балканском полуострове, стали грозой Италии. Их острые копья и боевые кони еще раз утвердили их превосходство: ни искусное руководство Стилихона, ни регулярная пехота старой римской армии, ни отряды коренных римлян и федератов, чьи боевые порядки располагались на флангах легионов, были не в силах остановить удары готов (Стилихон в 402 г. наголову разбил при Полленции вторгшихся в Италию вестготов Алариха I. Однако после казни (в результате интриг выродившейся придворной верхушки) Стилихона в 408 г. готы Алариха снова начали вторгаться в Италию. Автор выдает желаемое за действительное. – Ред.). Завоеватели годами свободно разъезжали по Италии и покинули ее в 409 г. н. э. по своей воле. В западном мире не осталось войск, которые могли бы изгнать их силой оружия.]

Оман Чарлз, Военное искусство в Средние века, 2011

Арабы осуществляли свои завоевания благодаря умелому применению верблюжьих и конных войск на удобной местности, открытых просторах Северной Африки и Западной Азии. Но их боевые порядки и тактика боя были весьма примитивными, а средства защиты довольно скудными. Обычно они строились в один, иногда в два-три плотных ряда, части формировались из различных племен. Страх наводили численность арабов и их внешний вид. Как отмечал один византийский военачальник, «они весьма храбры, когда уверены в победе: твердо держат строй и смело противостоят самым яростным атакам. Почувствовав, что противник слабеет, они общими отчаянными усилиями наносят завершающий удар». Пешие войска большей частью были небоеспособны и плохо вооружены, силой арабов была конница. В начале VII в. конница была легковооруженной и чрезвычайно мобильной, но в последующие столетия арабы многому научились у своих самых упорных противников – византийцев и все больше полагались на верховых лучников и копьеносцев, защищенных кольчугами, шлемами, щитами и наголенниками.

Монтгомери Б. Лоу, Краткая история военных сражений, -1

Однако за последние четыре десятилетия советские историки и словисты решительно отвергали доводы, выдвинутые И. Г. Добродумовым, на основании того, что поход северских князей, подвассальных великому князю Черниговскому Ярославу Всеволодовичу, был по своему характеру обычным набегом, имеющим цель пограбить приграничные половецкие поселения, захватить в плен беззащитных женщин и детей («…помчаша красныя девкы половецкыя…») и с трофеями вернуться восвояси. Так, известный словист М. Ф. Гетманец утверждает, что Игорь не мог ставить перед собой задачу выйти к Тмутаракани и берегам Черного моря, так как она была в то время неосуществима. В частности, он пишет: «… Небольшое русское войско в составе 6—8 тысяч человек не смогло бы преодолеть путь от Новгорода Северского до Тамани в полторы тысячи километров. Да и сам Игорь совершенно определенно говорит, что цель его похода – Дон: «Хощу, – рече, – копие приломити конець поля Половецкаго, с вами, русици, хощу главу свою приложити, а любо испити шеломомъ Дону». Все события в «Слове» привязаны к Дону, который является своего рода центром изображенного в произведении географического пространства. В настоящее время считается установленным, что Дон в представлении автора «Слова» – это современная река Северский Донец.

Костин А. Г., Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия, 2014

Сбор воев «от мала до велика», как правило, оговаривается летописцем, что свидетельствует о том, что это было явление нечастое. Крупные воинские соединения встречаются в источниках как исключение. Примером подобного рода является войско, собранное Андреем Боголюбским против киевского князя Мстислава Изяславича. В 1169 году он послал на Киев соединённые полки двенадцати князей во главе со своим сыном Мстиславом. Даже Киев, который обладал большими мобилизационными возможностями, не смог им противостоять. Город был взят и разграблен. Под 1174 годом в Ипатьевской летописи говорится о другом войске Андрея, посланном против Ростиславичей, занявших Киев. На этот раз называется точная цифра – 50 тысяч – по тем временам очень большое соединение.

Поляков А. Н., История цивилизации в Древней Руси, 2011

Во главе войска стояли выборные: кошевой атаман с помощниками – войсковым судьею, писарем и есаулом. Кошевой пользовался неограниченною властью, во время войны, в мирное же время верховная власть принадлежала раде из всех членов общины без ограничения. Со времени своего возникновения запорожское казачество стало во главе почти всех казацких восстаний, которые с этих пор почти не прекращались. Уже в 1590 г. сейм, недовольный их самовольством, издал «порядок со стороны Низу и Украины», содержащий ряд суровых ограничений казацких вольностей. Стефан Баторий запретил выдавать казакам селитру и порох. На эти постановления казаки отвечали восстаниями. Восстания были тем успешнее, что находили для себя хорошую почву среди закрепощаемого поспольства, охотно примыкавшего к казакам, так что волнения принимали характер настоящих крестьянских войн. В конце XVI века вспыхнули одно за другим восстания, во главе которых стояли Косинский, Наливайка, Лобода, Метла Гедройц. Значительных успехов достигли казаки в начале XVII в., когда во главе их стал Конашевич-Сагайдачный. Пользуясь стесненным положением Польши, обратившейся к казакам за помощью для войны с Россией (смутный период), Сагайдачный добился ряда уступок, довел число казаков до 50.000 и первый получил титул гетмана. По его просьбе иерусалимский патриарх восстановил в Украине православную церковь в том виде, в котором она была до унии. Кроме того, Сагайдачный сделал попытку внутренней реформы казачества в демократическом духе, так как в это время уже начинал выделяться верхний слой – старшина. После Сагайдачного восстания не прекращались. Вследствие неудачи казаков, по условиям Куруковского договора, число реестровых казаков было сокращено до 6.000, хотя им был оставлен выборный гетман и свой суд.

Семенов-Тян-Шанский П. П., Малороссия. Новороссия. Крым. Полная история южного русского края, 2014

В Европе феодализм окончательно сложился в X–XI вв. после распада империи франков и образования многочисленных мелких государств. Он изменил характер вооруженных сил. Теперь военное дело полностью сосредоточилось в руках феодалов и их дружин. Вместо созываемого на время военных действий ополчения свободных крестьян появилось войско, составленное из служилых людей сформировавшейся знати. Первым следствием этого было резкое сокращение численности войска.

Коллектив авторов, Военная история. Учебник для военных вузов, 2018

Последний раз хазары упомянуты в XIII в. среди народов, покорившихся хану Батыю [67, с. 46, 57, 72]. Эта эпоха уже хорошо известна. Не только арабские купцы и русские летописцы, но и итальянские монахи-миссионеры, наблюдательные и образованные, описывали с разных точек зрения природу и население прикаспийских степей, в том числе и хазар. Но они всегда как-то обходили вопрос о хазарской территории, на которой должны были сохраниться памятники материальной культуры. Мало этого, культурное развитие всегда связано с письменностью, у всех соседей хазар – греков, армян, персов, арабов, русских – существовала развитая литература, а от хазар остались лишь три эпистолы, написанные на еврейском языке [50]. И так ли уже хорошо было устроено у хазар правление, если одного похода русского князя оказалось достаточно для полного разгрома великой державы? И куда мог исчезнуть народ, пользовавшийся благами торговли и содержавший постоянное войско? Нет, тут что-то не так.

Гумилев Лев Н., Открытие Хазарии, -1

Два раза подходил Иоанн с войсками к Казани, и оба раза неудачно. То наступала ранняя весна и нельзя было перевезти через Волгу тяжелые пушки, необходимые для осады города, то, напротив, зима была такая, что воины замерзали в лесах, и войско подошло к Казани слишком утомленное и не могло приступить к обложению города. Третий поход царь Иоанн объявил летом 1552 года. В этом походе первый раз заодно с русскими войсками, участвовали донские казаки. В летописях московских мы читаем о том, как донские казаки вместе с конницей князя Курбского прогоняли на Арском поле, подле Казани, конные полчища татарского князя Япанчи, и о том, как при взятии Казани, стены которой были взорваны бочками с порохом, первыми ворвались в улицы города донские казаки. Существует предание, что тогда же царь Иоанн IV пожаловал войско Донское первою своей грамотой, которою закрепил все земли, занятые донцами, за донскими казаками.

Краснов П. Н., История Войска Донского. Картины былого Тихого Дона, 2007

Пространный рассказ посвящен событиям 1068 г., когда «кияне», недовольные неудачами князя Изяслава в войне с половцами, его нежеланием дать им коней и оружие, чтобы сражаться с кочевниками, низложили его и возвели на киевский стол заточенного здесь в темнице полоцкого князя Всеслава (ПВЛ, с. 210, 212). Оценка этих действий «киян» в печерской традиции с течением времени менялась. Если первоначально в действиях «киян» готовы были видеть проявление божественного промысла (о причинах этого речь пойдет ниже), то позднее их склонны были оценивать как необоснованное выступление против «доброго» князя – как «зло», причиненное ему (см. некролог Изяслава Ярославича – там же, с. 238, 240). Однако на читателя не могло не произвести впечатления, что первый среди князей, глава Древнерусского государства, оказался беспомощным перед жителями своей столицы и вынужден был спасаться бегством. Это характеризует «киян» как большую и серьезную силу. Вместе с тем самостоятельно – без князя – эта сила существовать не может. После того, как Всеслав покинул «киян», они ищут примирения с Изяславом, однако не на любых условиях. Братьям Изяслава, Всеволоду и Святославу, горожане заявляют, что если тот приведет к Киеву иноземные войска из Польши, то они, «зажегше град свой», уйдут в «Гречьску землю». Из последующего изложения видно, что просьба «киян» была поддержана Святославом и Всеволодом, и это свидетельствует, как представляется, о том, что их действия получили явное одобрение летописца.

Коллектив авторов, Общественная мысль славянских народов в эпоху раннего Средневековья, 2009