Дружина

Дружи́на — княжеское войско. Дружина являлась таким же необходимым элементом в древнерусском обществе, как и князь. Князь нуждался в военной силе, как для обеспечения внутреннего порядка, так и для обороны от внешних врагов. Дружинники были реальной военной силой, всегда готовой к бою, а также советниками князя.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В период крупных изменений государственного устройства, постоянной борьбы с печенегами (конец X века) существует так называемая «большая дружина», которая делится на несколько рангов: «лучшие мужи» (позднее их заменяет болгарский термин «болярин»); «гриди» (от скандинавского «хирд», «гирд» – королевский дружинник) – личная гвардия князя; «отроки» (основной состав); «детские» (гарнизон крепостей – детинцев); по мнению некоторых авторов, самыми низшими членами дружины до начала XII века были и смерды – военные поселенцы, крестьяне – пограничники, типа византийских «акритов».

Евгений Шинаков, От Чернигова до Смоленска. Военная история юго-западного русского порубежья с древнейших времен до ХVII в., 2018

Водворение кочевников в приднепровских степях сильно вредило оживленной торговле славянских племен с Царьградом, до того времени процветавшей под прикрытием хазар. Теперь славянским племенам приходилось стать в непосредственные отношения к враждебным им кочевникам и защищаться самостоятельно. Это и послужило толчком для их объединения. К этому времени относится призвание варяжеских князей, которые взяли на себя объединительную задачу. Характер их княжения в первое время вполне объяснялся их ролью защитников торговли, вожаков военно-торговых экспедиций. Варяжские князья со своими дружинами сначала стали поверх населения, не смешиваясь с ним. Отношение их к управляемым было чисто служебное: они обязаны были защищать их, за что получали вознаграждение в виде разных видов даней – «полюдья», «повоза», «оброка». По городам сидели княжьи мужы из дружинников, представляя собою заместителей князей. Что касается собственно славянского населения, то оно в то время было довольно однородно и распадалось на две группы – свободных и рабов. Свободный класс состоял из людей (земства) и смердов. Группу упоминаемых еще гостей вероятно составляли те же люди в роли торговцев-воинов.

Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский, Малороссия. Новороссия. Крым. Полная история южного русского края, 2014

Основу вооруженных сил княжеств составляли, как и ранее, княжеские дружины из воинов-профессионалов (дворяне, детские, отроки). Верхушка княжеской дружины, служилые бояре имели отряды из вооруженных холопов (чадь) и военных слуг – вассалов. Конные дружины были сравнительно немногочисленными, поэтому при необходимости собиралось пешее ополчение из смердов и горожан. Роль полков городского ополчения резко возросла в связи с сокращением численности крестьян, не вовлеченных в личную зависимость. Большую роль в обороне южных границ играли «черные клобуки» – вассальные от Киева тюркские кочевники.

В. Н. Казакова, Учебное пособие по отечественной истории для ССУЗов, 2009

Из этого сообщения становится ясно, кто реально стоял за военной активностью Литвы. Литовские дружины, как и в прежние годы, состояли на службе у полоцких князей и совершали набеги на новгородские земли по их приказам. Усиление их военной активности говорит лишь о том, что в годы правления Владимира они начинают играть более значительную роль в полоцком войске, чем играли прежде. Не зря еще Н. М. Карамзин высказал предположение, что Владимир Полоцкий был сыном Володаря Гродненского. Такая гипотеза очень хорошо объясняет, что резкий выход литовцев на историческую арену довольно точно совпал с приходом к власти в Полоцке этого князя. Положение литовских дружин на службе полоцким князьям вплоть до вхождения Полоцка в состав Литвы было схожим с положением дружин черных клобуков (т. н. «своих поганых») в Киеве. Кочевники, присягавшие киевским князьям, несли службу по охране рубежей Киевской земли и участвовали в походах. Этот особый статус позволил им с середины XII века играть большую роль в политической жизни Киева, в частности, в призвании на стол того или иного князя их голос часто становился решающим. Литовские дружины, видимо, приносили «роту» Полоцку по той же схеме и на тех же условиях несли военную службу. Эта «рота» шла еще со стародавних времен, когда Всеслав-Чародей водил литовскую рать на Новгород. Из поколения в поколение литовские князья приносили ее Полоцку, даже смуты и усобицы не смогли изменить этого положения вещей. И участие Литвы в военно-политических событий в Прибалтике в начале XIII века определилось не столько ее собственными интересами, сколько верностью древней клятве предков.

Михаил Бредис, Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток, 2013

Из этого сообщения становится ясно, кто реально стоял за военной активностью Литвы. Литовские дружины, как и в прежние годы, состояли на службе у полоцких князей и совершали набеги на новгородские земли по их приказам. Усиление их военной активности говорит лишь о том, что в годы правления Владимира они начинают играть более значительную роль в полоцком войске, чем играли прежде. Не зря еще Н. М. Карамзин высказал предположение, что Владимир Полоцкий был сыном Володаря Гродненского. Такая гипотеза очень хорошо объясняет, что резкий выход литовцев на историческую арену довольно точно совпал с приходом к власти в Полоцке этого князя. Положение литовских дружин на службе полоцким князьям вплоть до вхождения Полоцка в состав Литвы было схожим с положением дружин черных клобуков (т. н. «своих поганых») в Киеве. Кочевники, присягавшие киевским князьям, несли службу по охране рубежей Киевской земли и участвовали в походах. Этот особый статус позволил им с середины XII века играть большую роль в политической жизни Киева, в частности, в призвании на стол того или иного князя их голос часто становился решающим. Литовские дружины, видимо, приносили «роту» Полоцку по той же схеме и на тех же условиях несли военную службу. Эта «рота» шла еще со стародавних времен, когда Всеслав-Чародей водил литовскую рать на Новгород. Из поколения в поколение литовские князья приносили ее Полоцку, даже смуты и усобицы не смогли изменить этого положения вещей. И участие Литвы в военно-политических событиях в Прибалтике в начале XIII века определилось не столько ее собственными интересами, сколько верностью древней клятве предков.

Михаил Бредис, Крестовый поход на Русь, 2010

Признавая власть главного конунга (имя, перемененное в славянских землях на имя князя, встречаемое с древнейших времен у славян), владетели каждого из городков, рассеянных на великом пространстве, принимали также именования князей. Главный князь должен был требовать их совета при сборе на войну и давать им часть приобретенной добычи; договоры заключались от имени великого князя и удельных князей. Вновь приходившие дружины варягов должны были покоряться этим установлениям, и каждое новое завоевание входило, таким образом, в состав этой удельной системы. Сыновья князей делили участки отцов своих, а новые варяги, не участвуя уже в дележе земель, составляли собою род беспоместного дворянства, предводительствовавшего, повелевавшего туземцами, составлявшего вместе с тем избранную дружину каждого князя и опору власти его.

Полевой Н. А., История русского народа, 1833

Личная преданность дружинников не закреплялась временными земельными владениями. Древнерусские дружинники находятся полностью на обеспечении князя. Дружинники жили обособленно, на княжеском «дворе» (в княжеской резиденции). Князь считался в дружинной среде первым среди равных. Дружина обязывалась поддерживать и защищать своего князя. Она выполняла как полицейские, так и «внешнеполитические» функции по защите племен, пригласивших данного князя, от насилия со стороны соседей. Кроме того, при ее поддержке князь контролировал важнейшие торговые пути (взимал налоги и защищал купцов на подвластной ему территории).

Коллектив авторов, Древняя Русь. IV–XII вв., 2010

Старые городовые области послужили готовым основанием административного деления земли. В подчиненных городовых областях по городам Чернигову, Смоленску и др. князья сажали своих наместников, посадников, которыми были либо их наемные дружинники, либо собственные сыновья и родственники. Эти наместники имели свои дружины, особые вооруженные отряды, действовали довольно независимо, стояли лишь в слабой связи с государственным центром, с Киевом, были такие же конинги, как и князь Киевский, который считался только старшим между ними и в этом смысле назывался «великим князем русским», в отличие от князей местных, наместников. Для увеличения важности киевского князя и эти наместники его в дипломатических документах величались «великими князьями». Так, по предварительному договору с греками 907 г., Олег потребовал «укладов» на русские города Киев, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов, Любеч и другие города, «по тем бо городом седяху велиции князи, под Олгом суще». Это были еще варяжские княжества, только союзные с Киевским: князь сохранял тогда прежнее военно-дружинное значение, не успев еще получить значения династического.

Ключевский В. О., Исторические портреты, -1

Участники этих походов получали большую часть военной добычи. Особенно значительной была доля военных предводителей – князей и родоплеменной знати – лучших мужей. Постепенно вокруг князя складывается особая организация профессиональных воинов – дружина, члены которой и по экономическому, и по социальному положению отличались от своих соплеменников. Дружина делилась на старшую, из которой выходили княжеские управители, и младшую, жившую при князе и обслуживавшую его двор и хозяйство.

Коллектив авторов, Сборник рефератов по истории. 11 класс, -1

Отсутствие постоянных вооруженных сил объяснялось установившейся традицией приглашать для защиты страны понравившегося вечевикам князя. Он прибывал со своим двором – личным войском, княжеской дружиной. В XIV–XV веках ситуация изменилась – Новгород стал заключать договоры с великим князем Владимирским, который обязывался в случае опасности присылать рати для защиты новгородцев. Взамен они принимали одного из сыновей великого князя или его наместника, ведавшего организацией обороны, исполнявшего некоторые судебные функции. Во время войны он становился главным военачальником, командовавшим в том числе и собранными боярскими дружинами, а также ополчениями, городским и пригородными. Известны случаи, когда новгородцы приглашали к себе на наместничество и литовских князей Гедиминовичей, давая им «в кормление» северные и западные территории Новгородской земли[62]. Впрочем, московский протекторат был для Господина Великого Новгорода привычней и предпочтительней, но только до той поры, пока не затрагивал его вольностей.

Волков В. А., Под стягом Москвы. Войны и рати Ивана III и Василия III, 2022

Оборонительные и наступательные войны, сплачивавшие славян в племенные союзы, выдвигавшие талантливых и смелых племенных вождей и князей, способствовали формированию княжеских дружин. Они составляли основу военной организации государства. Выделяясь из массы рядовых воинов, сравнительно небольшая в количественном отношении дружина представляла собой вооруженный конный отряд. Она разделяла с князем все житейские тяготы, всегда была готова к походам, стремилась своими ратными подвигами прославить князя, а себе – добыть честь и богатства. Дружинники жили на княжеском дворе или вокруг него. В IX–X вв. существовали компактные поселения дружинников.

Щепетев В. И., История государственного управления в России, 2004

На втором этапе, во второй половине IX – первой половине X в., когда формируется Древнерусское раннефеодальное государство, главной его консолидирующей силой становится великокняжеская дружина, куда входили и скандинавы. Успешность их деятельности всецело зависела от соответствия внутренним социально-экономическим процессам государствообразования в славянском обществе. Находники-варяги, собиравшие дань с племен новгородской конфедерации, были изгнаны, скандинавский «князь» был призван «со всей русью», т. е. дружиной, по «ряду», что стало традиционным обычаем новгородцев. Очевидно, что «славяно-варяжский синтез»[459] основывался на общности интересов князя, его норманнской дружины и местной новгородской знати: варяжские дружины на севере Восточной Европы были не только конкурентами местной знати в эксплуатации местного населения (борьба с этой конкуренцией и вызвала необходимость в «изгнании» находников), но и ее естественными союзниками, представлявшими готовую и не связанную с местными племенами вооруженную силу. Именно такую надплеменную нейтральную силу в противоречивых социальных, политических и этнических условиях и представляли призванные князь и дружина.

Мельникова Е. А., Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды, 2011

Со второй половины XV в. основной военной силой Московского княжества стали мелкие и средние феодалы: дети боярские, городовое и московское дворянство, составлявшие дворянское ополчение. Именно оно стало основой общерусского войска. Княжеские дружины и крупные военные отряды удельных князей и бояр постепенно сошли на нет, так как их наличие не отвечало требованиям централизации власти.

Коллектив авторов, История суда и правосудия в России. Том 2: Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века), 2017

Что же касается участия новгородской вольницы в отражении монгольского нашествия, то оно вызывало большие вопросы. Дело в том, что единственным человеком, который в данной ситуации мог убедить новгородцев выступить на помощь Суздальской земле, был брат Георгия Всеволодовича, князь Ярослав. Будучи новгородским князем, он в 1236 году собрал полки и пошел добывать себе Киев. Древнюю столицу Ярослав захватил, но был вынужден распустить войска: «и держав новгородцев и новоторжцев одину неделю и одарив я, отпусти проче» (Новгородская I летопись старшего извода). В итоге, Ярослав оказался в Киеве только с дружиной неполного состава, поскольку часть гридней находилась в родовой вотчине князя, Переславле-Залесском, охраняя вотчину. Его положение в Киеве было достаточно шатким, и князю требовалось время для укрепления своих позиций в Южной Руси. Но времени не было, поскольку к границам Руси Северо-Восточной подошла монгольская орда.

Елисеев М. Б., Нашествие Батыя на Северо-Восточную Русь, 2017

3) Дружина и войско. Подле князя видим дружину, с которою он обо всем советуется, ходит в походы, за данью, охотится, пирует; из членов дружины назначал князь правителей в города, или посадников, воевод для городовых полков, или тысяцких, приставников при разных делах, или тиунов; хороший князь по тогдашним понятиям ничего не щадил для дружины, что получал, все издерживал на нее, ничего не откладывал собственно для себя, потому что с храброю, преданною дружиною никогда не мог быть беден. Дружиннику было хорошо при князе: он был его советником (думцем), получал от него обильное содержание, и денежное жалованье, и доходные места, а если ему что-нибудь не нравилось, то мог свободно переходить от одного князя к другому: это не считалось изменою, ибо князья владели сообща русскою землею. Не будучи привязан к одному какому-нибудь князю, дружинник не был привязан и к одному какому-нибудь княжеству, но сопровождал князя, в службе которого ему нравилось, из одного княжества в другое. Это движение не давало дружинникам возможности усиливаться в качестве постоянных богатейших землевладельцев; не могли они усилиться и как посадники, правители волостей, городов, потому что с самого начала князья – потомки Рюрика чрезвычайно размножаются, вследствие чего все сколько-нибудь значительные города и волости находятся в управлении самих князей, а не посадников их.

Соловьев С. М., Учебная книга по Русской истории, -1

Как считает современный исследователь, «…следует вспомнить структуру новгородского войска в XII–XV веках. Основу его составляло ополчение «рубленая рать»; оно собиралось путем «разруба» воинской повинности среди простолюдинов – свободных горожан и сельчан. Другими составными частями вооруженных сил [Новгородской] республики были дружины князя[5], бояр и наиболее богатых купцов, «владычный полк», а также войско из «охочих людей» («охотников»), т. е. добровольцев, ушедших на войну сверх «разруба»; последние, как правило, воевали в пехоте и передвигались на судах. Судя по всему, именно «охочими людьми» были летописные «молодцы новгородские» и «люди молодые», которых историки отождествляют с ушкуйниками. Обратим также внимание на то, что в середине XIV – начале XV веков походы ушкуйников организовывались, как правило, боярами, причем подобные предприятия новгородские власти если не поощряли, то и не запрещали. Даже если «молодцы» выступали, «не послушав Новаграда», санкции против них не применялись. Можно полагать, что сходное отношение к походам «солдат удачи» имело место и в более раннее время. В таком случае ватага ушкуйников – это официально сформированный отряд «охочих людей» во главе с представителями знати, который полностью автономен в своих действиях и передвигается на гребных судах; цель их походов – снискать славу и богатство за пределами Новгородской земли»[6].

Телицын В. Л., Русское иго, или Нашествие ушкуйников на Золотую Орду, 2013

В чём новизна социально-политических отношений в Верхневолжской Руси? Отчасти изменились отношения князя с дружиной, боярством и вечем – в сторону усиления всемогущества князя. Если раньше дружина заключала с князем «ряд» (договор) и могла отказать ему в повиновении или уйти к другому князю, князья и дружинники были партнёрами, со своими правами и обязанностями (система вассалитета, подобная западноевропейской), то теперь между ними появляются элементы отношений подданства, при которых князь рассматривает и бояр, и дружинников, и всё свободное население, как своих слуг, холопов, обязанных ему безоговорочным и вечным подчинением. Кроме того, выступая одновременно и в роли политического руководителя, и верховного собственника земли, и основателя городов, и их защитника и судьи, князь сочетает в себе права высшей власти и права собственности, и потому не считает нужным ограничивать свою власть ни вечем, ни боярством, ни дружиной, ни традицией. Как заметил В.О. Ключевский: «Понятие о князе, как о личном собственнике удела, было юридическим следствием значения князя, как заселителя и устроителя своего удела». А, по мнению С.Ф. Платонова: «В лице князя произошло соединение двух категорий прав на землю: прав политического владельца и прав частного собственника». Отныне князь воспринимал себя не «находником», не временщиком – случайно приглашённым вечем города или ненадолго получившим по «лествичному праву» данную территорию (пока не освободится что-то получше) в качестве военного предводителя, но – полновластным хозяином земли, делящим ее на части (уделы) между сыновьями. Теперь захваты земель становятся основой и главным «нервом» княжеской внешней политики, навязчивой идеей, двигающей князьями (ибо захваты означают рост их силы, богатства, авторитета).

Рябов П. В., История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том I, 2015

Исполнительная власть в Полоцком княжестве принадлежала князю. Часто князь являлся одним из родоначальников племени. Энергия и способности, особенно в военных делах, выделяли его из общей массы старейшин. В некоторых местах, где жизнь была относительно спокойной, князь становился правителем на основании родового старшинства. В Полоцком княжестве князь занимался военными делами, во главе своей дружины осуществлял походы в другие земли. Кроме того, князь ведал хозяйственными делами, вместе с тиунами вершил суд, охранял торговые пути и караваны в своем княжестве.

Качалов И. Л., История Беларуси. С древнейших времен до 2013 г., 2013

Рюрик, оставшись после смерти братьев своих Синеуса и Трувора единой главой призвавшего князей союза: новгородцев, кривичей и мери – начинает раздавать города «мужам своим». В числе этих городов является Ростов113. Это первое, так сказать, историческое упоминание Ростова в летописи. С этого времени, с 60-х годов IX в., начинается в славянских поселениях среди мери установление княжеского и дружинного порядка. При Олеге в Ростове находился «князь, сущий под Олегом»114. Ростов является в это время одним из значительнейших городов в землях, подвластных Олегу.115. «Муж» Рюрика и «князь» Олега, по всей вероятности, ограничивались сбором дани с населения116, кроме дани, население страны должно было участвовать в походах верховного князя Олега, выставляя известное число воинов117. Таким образом, особого варяжского влияния нельзя искать в Ростове, в земле мери. Варяги и до Рюрика собирали там дань, как мы видели выше, и при нем, и после него ограничивались этой же данью. Они были там «находницы», по выражению летописца. Мы не беремся делать предположения о том, в какие отношения становились варяги к туземному населению, и курганы норманнские в этой стране, указанные графом Уваровым, ждут еще тщательной разработки для уяснения степени норманнского элемента в верховьях Волги118. Софийская первая летопись говорит, что Рюрик, Синеус и Трувор «пояша с собою дружину многу… и, утвердившись, в земле союза их призвавшего, почаша воевати всюду»119. Если принять это свидетельство, то можно предположить завоевание страны, которого иные ученые совершенно не желают видеть в образовании русского государства.

Корсаков Д. А., Меря и Ростовское княжество. Очерки из истории Ростово-Суздальской земли, 1872

Древнерусское государство IX–XI вв. некоторые историки называют раннефеодальным. Но это не совсем верно. В то время феодальные отношения там были лишь в зачаточной стадии. По своему характеру это было военное государство, представлявшее собой политическую организацию племенной знати, возглавляемую князем, орудием которого являлась военная дружина. Социальной базой государства была сельская община («вервь», «мир»), позволявшая для больших походов созывать ополчения племен. «Великий князь русский» являлся главою государства. Вече ограничивало власть князя, но не всегда князь считался с ним. Управление государством осуществляли «светлые и великие князья и великие его (князя) бояре», как их называет летописец.

Разин Е. А., Войны Древней Руси. От походов Святослава до сражения Александра Невского, -1

Серьезным соперником в династическом противостоянии оставался новгородский князь Ярослав Владимирович. Как сообщают древнейшие летописные своды, в 1016 г. Ярослав пошел походом на Киев с объединенным по составу войском. Кроме княжеской дружины в нем участвовало новгородское ополчение горожан и свободного сельского населения, а также наемное войско варягов. Навстречу Ярославу выдвинулся Святополк к стратегически важному Любечу. К этому столкновению Святополк также готовился. Он собрал не только ополчение южнорусских земель, но также наемников-печенегов. После трехмесячного противостояния, что может свидетельствовать о приблизительном равенстве сил, более активный в военных действиях Ярослав победил и занял Киев. Святополк бежал к тестю в Польшу.

Ефремова М. Г., Правители России и развитие строительства, 2012

Государственная власть Руси способствовала развитию ремесла, торговых связей внутри страны и с другими государствами, строительству новых городских центров, освоению пахотных земель. Постепенно происходило совершенствование устройства власти. В XI в. киевские князья стали единовластными правителями всей страны. Племенные старейшины превратились в бояр и стали называться высшим слоем дружинного строя. Младшая дружина в свою очередь состояла из людей знатных родов. Они выполняли поручения князя в управлении государством, сборе даней и податей, в области дипломатических отношений. Киевский князь пользовался огромной властью. Он руководил армией, занимался вопросами, связанными с организацией обороны и ведения войны, управлял судопроизводством. Его незаменимыми помощниками являлись воеводы. Княжеская власть выражала интересы всего общества. Она поддерживала порядок в стране, защищала права собственности, судила за уголовные преступления. Но в первую очередь великий князь защищал привилегии слоев, которые были наиболее близки ему, а именно – церковного духовенства, купечества, боярства, дружины.

Воеводина Н. А., Экономическая история России, -1

Если до конца X века феодальные отношения существовали еще вперемежку с остатками общинно-родового строя, то уже в следующих двух столетиях они одерживают полную победу на всей территории древнерусского государства. В этот период идет стремительный рост княжеского, боярского и монастырского землевладения. Киевские князья, считавшие ранее важнейшим средством обогащения военную дружину, в дальнейшем поняли, что земля обладает большим капиталом. Они теперь не довольствовались добычами и данями. Так начиналась эксплуатация земли и сидящего на ней сельского населения. Князья и дружинники понимали, что именно земля обещает им гораздо большие вознаграждения, чем рискованные военные походы.

Терещенко А. С., Украйна. А была ли Украина?, 2017

Богатыри упражняли свою силу, от которой им было грузно, но что же делалось вследствие этого на великой восточной равнине? Мы видели, что среди племен появился город с новым характером, как местопребывание новой власти, мужа княжого; скоро потом в лучших городах являются и князья, сыновья, братья главного князя киевского; с ними дружина, которая не позволит племени удерживать свою независимость, не платить ясака или дани; кроме того, лучшие силы, лучшие люди уходят из племени: одни – в дружину, другие – в промышленное городское народонаселение, в посадские люди. Народонаселение восточной равнины делится уже не по племенам; здесь новое деление, три сословия налицо: ратные люди, дружина, мужи, пред которыми все остальное, не ратное народонаселение – черные люди, смерды, мужики; но последние делятся также на два разряда: городское, промышленное сословие и сельчан; последние, естественно, ослабели, потеряв лучшие силы, ушли на самый задний план, об них не слышно; летопись, как естественно, рассказывает только о тех, кто движется, этим движением обращает на себя внимание, заставляет двигаться других, производить перемены; летопись поэтому рассказывает преимущественно о князьях и их дружинах, ибо они преимущественно движутся; иногда упоминает и о горожанах, когда те, разбогатевши, усилившись и воспользовавшись усобицами, разделением и ослаблением князей, подняли голос, начали также двигаться и производить перемены своим движением: но летописец молчит о сельчанах: здесь тихо, нет движения.

Соловьев С. М., История России с древнейших времен. Том 13, -1

Что касается главной массы представителей социальной элиты древнерусского общества – рядовых дружинников, то об их интересах и роли в жизни общества летопись не содержит каких-либо сведений. Дружина выступает как неизменный спутник князя и на войне и на княжеских съездах, где принимаются важные политические решения, но о ней самой из этих частых упоминаний нельзя узнать ничего. Деятельность дружинников становилась объектом внимания летописцев лишь в размышлениях о судьбе подвластного этим дружинникам населения.

Коллектив авторов, Общественная мысль славянских народов в эпоху раннего Средневековья, 2009

Руководя управлением княжества, князь имел важное влияние и на состав управляемого общества. В древних памятниках сохранились неясные следы сословного деления у восточных Славян до призвания князей. Искони у них существовало рабство, главным источником которого был плен. Византийский император Маврикий пишет, что у задунайских Славян его времени (VI–VII вв.) пленники не оставались рабами всю жизнь, как у других народов, но по истечении известного срока могли выкупиться и возвратиться на родину или остаться жить среди Славян вольными людьми. В некоторых списках Русской Правды упоминается привилегированный класс, носящий древнее название огнищан, которое в других списках заменяется позднейшим термином княжи мужи. В древних памятниках славяно-русской письменности огнище значило челядь; следовательно, огнищане были рабовладельцы. Можно думать, что так назывался до призвания князей высший класс населения в больших городах Руси, торговавший преимущественно рабами. Значит, рабовладение было первоначальным основанием сословного деления русского общества. С появлением князей таким основанием стало отношение к князю как верховному правителю. По различению этого отношения общество разделилось на три сословия: на княжих мужей, людей и холопов. Княжи мужи лично служили князю, составляли его дружину, высшее привилегированное сословие русского общества. Люди, т. е. свободные простолюдины, платили князю дань, образуя податные общества, городские и сельские. Холопы составляли крепостной класс, служили не князю, а частным лицам.

Ключевский В. О., Краткий курс по русской истории, 2016

Но самое важное, что также определилось еще более чем 20 лет назад, состоит в том, что отрезанные от мешков бирки «емцов» и «мечников», т. е. княжеских чиновников, обнаруживались не на территории резиденций князя, а на усадьбах знатных новгородцев. Из рода которых происходят знаменитые в истории Новгорода деятели XII–XV веков. Это обстоятельство не кажется случайным, если принять во внимание, что уже в древнейшем дошедшем до нас договоре Новгорода с князем говорится: «А волостей тебе, князь, новгородских своими мужами не держать, но держать людьми новгородскими, а получать дар от тех волостей». Иными словами, князь не имел права собирать доходы сам со своей дружиной (на юге такой способ назывался «полюдьем»); эти доходы собирали новгородцы, а князю передавали обусловленную сумму в виде подарка («дара»). На вновь найденных цилиндрах встречены имена бояр, уже известных как местные жители по прежним находкам берестяных грамот. Одна из них адресована боярину по имени Хотен; в ней посланный им человек отчитывается о результатах сбора пошлин на р. Мологе неподалеку от Бежецка.

Шляхторов А. Г., Народ-победитель. Хранитель Евразии, 2017

ВАРЯЖСКИЙ ЭЛЕМЕНТ. Договор Игоря с греками заключили в 945 г. послы от киевского правительства и гости, купцы, которые вели торговые дела с Византией. Те и другие говорят о себе в договоре: "…мы от рода русского ели и гостье". Все это были варяги. В перечне 25 послов нет ни одного славянского имени; из 25 или 26 купцов только одного или двоих можно признать славянами. Указывая на близость тогдашнего русского купечества к киевскому правительству, призвавшему купцов к участию в таком важном дипломатическом акте, договор вскрывает и роль варягов в заморской русской торговле того времени: как люди бывалые и привычные к морю, варяги, входившие в состав туземного купечества, служили его комиссионерами, посредниками между ним и заморскими рынками. Сторонним наблюдателям оба класса, княжеская дружина и городское купечество, представлялись одним общественным слоем, который носил общее название Руси, и, по замечанию восточных писателей Х в., занимался исключительно войной и торговлей, не имел ни деревень, ни пашен, т. е. не успел еще сделаться землевладельческим классом. Следы землевладения у служилых людей появляются в памятниках не ранее XI столетия; оно и провело экономическую и юридическую грань между княжеской дружиной и городовым купечеством, но уже несколько позднее: в более раннее время, может быть, и городские купцы бывали землевладельцами, как это видим потом в Новгороде и Пскове. В Русской Правде сословное деление основывается на отношении лиц к князю, как верховному правителю. Княж муж, боярин, приобретая землю, становился привилегированным землевладельцем, как привилегированный слуга князя.

Ключевский В. О., Русская история. Полный курс лекций, -1

По призыву государя они должны были прибывать сами, приводить вооруженных слуг. Именно за счет детей боярских Иван III получил мощную конницу, позволившую ему одолевать врагов. Но в составе вооруженных сил заметную долю все еще составляли дружины вотчинников, удельных князей. Использовались и корпуса татарской конницы. В разное время мурзы, царевичи из Орды и ее осколков переезжали на Русь, поступали на службу великим князьям, им давали владения в Юрьеве, Романове, Кашире, Касимове. Начальник касимовских татар носил даже титул царя. Но суверенной власти он не имел и царем был не наследственным, а служилым, назначался московским государем.

Шамбаров В. Е., Взятие Казани и другие войны Ивана Грозного, 2014

При великом князе существовал совет из старших дружинников. Дружинники воспринимали себя соратниками Князь Владимир, как и другие великие князья, решал с дружиной важные государственные дела – «думал о строе земельном и ратях». Дружина зависела от князя, а он от нее, а потому считался с ее мнением. Из числа старших дружинников-бояр князь назначал наместников в городах – посадников, воевод, которые стояли во главе военных отрядов. Высшими должностными лицами были тысяцкие – военные предводители городского ополчения. Наряду с ними из числа дружинников назначались сборщики поземельной подати – данники, судебные чиновники – мечники, вирники, емцы, подъездные, сборщики таможенных пошлин – мытники, а также мелкие должностные лица – бирючи и метельники, управители княжеского домениального хозяйства – огнищане (огнище – очаг) и тиуны. Престол передавался по старшинству в роде, т. е. от брата к брату, а после смерти последнего княжившего брата – старшему племяннику и т. д. Такой принцип передачи великого княжения получил название «лестничного». Киевский великий княжеский стол занимал старший в роду Рюриковичей, что свидетельствует об установлении к концу X в. династической родовой княжеской власти.

Моряков В. И., История России IX – XVIII вв., 2010

Борьба отдельных княжеств оканчивается на севере тем, что княжество Московское вследствие разных обстоятельств пересиливает все остальные, московские князья начинают собирать Русскую землю: постепенно подчиняют и потом присоединяют они к своему владению остальные княжества, постепенно в собственном роде их родовые отношения уступают место государственным, удельные князья теряют права свои одно за другим, пока, наконец, в завещании Иоанна IV удельный князь становится совершенно подданным великого князя, старшего брата, который носит уже титул царя. Это главное, основное явление – переход родовых отношений между князьями в государственные – условливает ряд других явлений, сильно отзывается в отношениях правительственного начала к дружине и остальному народонаселению; единство, соединение частей условливает силу, которою новое государство пользуется для того, чтобы победить татар и начать наступательное движение на Азию; с другой стороны, усиление Северной Руси вследствие нового порядка вещей условливает успешную борьбу ее с королевством Польским, постоянною целию которой становится соединение обеих половин Руси под одною державою; наконец, соединение частей, единовластие, окончание внутренней борьбы дает Московскому государству возможность войти в сношения с европейскими государствами, приготовлять себе место среди них.

Соловьев С. М., Чтения и рассказы по истории России, 2015

Русские княжеские дружины были превосходным профессиональным войском. Их вооружение славилось далеко за пределами Руси, но они были малочисленны. Для того чтобы организовать оборону страны от хорошо подготовленного агрессивного и многочисленного врага, князья собирали ополчение. Ополченцев называли воями. Ополчение состояло обычно из крестьян или горожан, но можно было встретить и иностранцев, представителей племен Скандинавии или кочевых народов. Чаще всего это были наемники: печенеги, немцы, венгры и варяги. Остальную часть составляли вой. В ополчении могло быть больше десяти тысяч воинов. Все они были без оружия, а вооружение получали от князя.

Коллектив авторов, Военная история. Учебник для военных вузов, 2018

Его опорой, основой аппарата управления, а одновременно и войска, была дружина. Она разделялась на старшую и младшую. Старшую составляли бояре, помощники и советники государя, на войне они командовали отрядами, в мирное время занимали высокие административные посты. В младшей служили гриди или отроки – профессиональные воины, исполнители отдельных поручений, их определяли и на низшие должности в администрации. Дружины русских князей насчитывали от нескольких сотен до нескольких тысяч бойцов, но и бояре содержали собственные дружины [33].

Шамбаров В. Е., История княжеской Руси. От Киева до Москвы, 2012

А говорить о привнесении государственности норманнами оснований вообще нет. У большинства скандинавских народов государство возникло позже, чем у нас – в конце X – начале XI века. Вместе с тем у первых русских князей было сильное политическое ядро – дружина, имевшая и норманнский компонент. Именно князья и дружина составили русскую знать, которая существовала первоначально за счет дани, а с X века начала становиться крупными землевладельцами.

Никонов В. А., Лидерство по-русски, 2017

Приглашая князя, новгородцы заключали с ним «ряд» (договор). Власть и права князя были ограничены. Князь защищал Новгород от внешней опасности и командовал войском, состоявшим из небольшой княжеской дружины и многочисленного ополчения. Он заведовал сбором дани, поступавшей в Новгород, назначал (при участии посадника) управителей волостей и вершил суд. Князю запрещалось судить новгородцев без участия выборного посадника или за пределами Новгорода. Князь не вмешивался в торговлю и в городские дела, ему не подчинялись должностные лица города. Князь был лишен права распоряжаться новгородской казной и приобретать волостные земли Новгорода в собственность. Его доходы составляли дары, судебные пошлины, доходы с волостей. Княжеские дружинники не имели права голоса на вече. Их называли дворянами (людьми с княжьего двора), гридьбой или шестниками (пришельцами).

Коллектив авторов, Русь и монголы. XIII в., 2010

Как долго продолжалось владычество хазаров, мы не знаем; несомненно только то, что конец его по отношению полян совпал с зарождением у них нового государственного начала: княжеской власти и дружины в ущерб вечевому устройству. Оно было вызвано исторической необходимостью бороться с соседними врагами за сохранение своей самостоятельности. Но все-таки само по себе полянское племя сделать ничего не могло, если бы оно не притянуло к своему союзу других славянских племен. Особенно оно должно было заботиться о том, чтобы поладить с соседями – северянами и древлянами, каким бы образом ни произошло это соглашение, на правах ли федерации или полном подчинении. Вновь введенное постоянное войско, в виде дружины, давало полянам перевес в военном отношении над этими племенами, которые обладали только земскою ратью, а промышленное и торговое развитие северян делало их менее способными к упорному сопротивлению новому началу. Самое владычество хазаров, охранявших интересы северян, еще более должно было способствовать развитию у них промышленных стремлений. Но вместе с тем промышленное развитие Северянской области давало возможность ее населению выставить такую же противоборствующую силу полянам в виде наемной дружины. Вообще чем выше стояло культурное развитие северян, тем более должны были опасаться поляне неосторожных подчиняющих действий по отношению этого племени. Действительно, мы видим замечательную тактичность и последовательность в подчинении северян полянами.

Голубовский П. В., История Северской земли, 1881

Опять же, не углубляясь в споры заслуженных историографов, отметим, что дыма без огня не бывает, и перенос столицы Русского государства с севера на юг, из Новгорода в Киев, с последующим объявлением Киева «матерью городов русских» наверняка связано не только с экономическими, но и с политическими причинами. (Завоеванные южнорусские территории, взятые у хазар княжеским мечом, стали уже личной собственностью князя и его русской дружины – ведь с покоренными племенами ни Рюрик, ни его наследники ряд не рядили.) Недаром память о первых веках существования Новгорода затерта до дыр и в летописях, и в людской памяти. Но вся последующая новгородская история свидетельствует о генетическом неприятии гражданами этого города-государства самодержавной власти великих князей и царей – как киевских, так и московских.

Манягин В. Г., История гражданского общества России от Рюрика до наших дней, 2015

Сын Тога, Махмет Усейнович, превратил свои владения в прочное княжество, а его сын Белнмеш принял христианство, получил имя Михаила, крестил свою дружину и «многия люди» и признал власть московского князя; на положении подручных князей были: Белоозеро, Каргополь, Кубенск, Муром, Елецк и некоторые другие мелкие владетели раздробившихся русских княжеств. Владения Москвы были сжаты со всех сторон ее противниками и ограничивались пределами течения рек Волги и Оки, а на юге р. Десны и границами Рязанского княжества. Тверской и рязанский князья состояли в союзе с литовским князем и вместе с ним – с ханом Мамаем. Князь Даниил вел войну в то же время с Тверью и Рязанью; войны эти окончились мирными договорами, по которым тверской и рязанский князья обещались жить в мире и биться вместе с общим врагом. «Твой враг будет и моим врагом», – говорилось в договорах. Общая обстановка для открытого выступления Москвы против Мамая не могла давать никаких надежд на успех. Надежды на успех московский князь мог иметь лишь при условии внешней помощи, и на такую помощь он мог рассчитывать со стороны союзников, появившихся на его западных границах.

Гордеев А. А., История казачества, 2006

Чтобы понять это, следует обратить внимание на представление о всех землях Древней Руси, которое в двенадцатом веке господствовало в роде Рюриковичей. Лучше всего об этом написал современный российский историк С. В. Алексеев: «Вся Русская земля была для Рюриковичей сферой их ответственности и их общим владением. Каждый из них по праву рождения становился князем. Каждому причиталась доля общей земли – собственный удел для кормления себя и дружины. Для старших князей обделить кого-то из родни означало нанести им несмываемую обиду… Князь являлся единоличным правителем своей «земли» – во всяком случае, настолько, насколько пребывал в согласии с ближней родней, боярством и городскими общинами. Он издавал законы, водил в поход дружину. Передача княжеской власти зиждилась на двух принципах. С одной стороны, престол должен был переходить по «лествице» к старшему в роде – от брата к брату, а в следующем поколении – по тому же старшинству к их сыновьям и т. д. Но, с другой стороны, право на престол давали «отчина и дедина», то есть правление на том же столе отца и деда. Потому преждевременная смерть старшего из сыновей князя исключала его потомков из очереди на наследование… Крупные удельные княжества в своем устройстве повторяли в миниатюре Киевскую Русь. Они тоже делились на уделы между сыновьями старших князей. Княжество считалось родовым владением конкретного княжеского дома, как Русь в целом – родовым владением всех Рюриковичей. Но на практике младшие удельные князья точно так же полновластно распоряжались своими землями, могли вступать в усобицы из-за границ и наследства, как и старшие».

Елисеев Г. А., Великий князь Андрей Боголюбский, 2015

Если основу формирования социальной структуры Киевской Руси составляли племенные славянские союзы и ассимилированные варяжские дружины, жившие в городах, то московское государство стало формироваться с деревень. В пределы московского княжества переселялись жители разоренных татарам русских земель. Поскольку Орда уважала собственность своего агента и воздерживалась от набегов на его земли, то сельское население охотно перемещалось в московские пределы. От этого процесса выигрывали обе стороны. Земледельцы получали гарантии жизни и работы, а московский князь получал большое число налогоплательщиков. Однако в уделе Ивана Калиты никому не давалось политических прав – ни земледельцам, ни землевладельцам. Москва, как город, стал просто административным центром, превратив свой центризм в самодовлеющую административную идею централизованного управления, без какого-либо экономического составляющего. Москва была, пожалуй, единственным русским средневековым городом, в котором никогда не звучал вечевой колокол. Идеи народного представительства были глубоко чужды как самому московскому князю, так и его ордынским покровителям. В последующей исторической практике эти принципы будут распространены на все покоренные Москвой территории.

Колупаев Д. В., Очерки социально-политической истории России IX-XX вв. Часть 1, 2015