Военный конфликт (в узком смысле)

Военный конфликт (в узком смысле) — разновидность вооружённого противоборства между государствами или социальными общностями (или внутри них), в рамках которого делается попытка разрешить имеющиеся экономические, политические или социальные противоречия путём ограниченного применения военной силы. В ряде публикаций данная трактовка термина «военный конфликт» используется как синоним понятия «вооружённый конфликт», в иностранной военной терминологии она имеет сходство с термином «конфликт низкой интенсивности».

Отмечается, что иногда не просто провести чёткую линию между локальной войной и военным конфликтом, однако исторический опыт показывает, что в отличие от локальных войн военные конфликты характеризуются значительно меньшими силами, вовлеченными в боевые действия, а также меньшей масштабностью и интенсивностью боевых действий. Более того, в современной науке постулируется существование фундаментальной разницы между локальной войной и военным конфликтом, которая заключается в том, что война представляет из себя одно из состояний государства, в то время как военный конфликт — это состояние его вооружённых сил или даже какой-либо отдельной их части.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Мы далеки от того, чтобы проводить прямые параллели между днем сегодняшним и событиями более чем вековой давности, так как и Россия в целом и Северный Кавказ за этот период претерпели кардинальные изменения. Но не обращать внимание на исторический опыт организации государственной власти на территории, отягощенной последствиями длительного военного конфликта, не пытаться выяснить, каковы были механизмы, позволявшие объединить, насильственно или добровольно, народы, стоящие на разных стадиях экономического и политического развития, имеющие различные социокультурные и этно-конфессиональные параметры, не учитывать какие средства приносили наибольший результат, с точки зрения поддержания политической стабильности на Северном Кавказе после завершения Кавказской войны, так же неблагоразумно6. Актуальность предлагаемой работы состоит в том, что характер и формы политики российского правительства в отношении иноязычных народов страны, их место в общей структуре государства и межэтнические связи – это важнейшие направления в исторических исследованиях, которые могут способствовать выработке новой общегосударственной идеологии, на деле объединяющей народы7.

З. Х. Ибрагимова, Мир чеченцев. XIX век, 2010

Военная доктрина РФ 2010 г.[302] дифференцировала понятия «военный конфликт» и «вооруженный конфликт» (п. 6). Под военным конфликтом понимается форма разрешения межгосударственных или внутригосударственных противоречий с применением военной силы (понятие охватывает все виды вооруженного противоборства, включая крупномасштабные, региональные локальные войны и вооруженные конфликты). Под вооруженным конфликтом следует понимать вооруженное столкновение ограниченного масштаба между государствами (международный вооруженный конфликт) или противостоящими сторонами в пределах территории одного государства (внутренний вооруженный конфликт). Таким образом, Военной доктриной РФ выработаны новые подходы, отличающиеся от закрепленных в международно-правовых актах, что может привести к определенным сложностям правоприменения.

В. А. Батырь, Международное гуманитарное право, 2011

Связано это, прежде всего, с тем, что боеготовность российской армии, ее техническая оснащенность и навыки ведения современных, в том числе «гибридных», «прокси-» и «ассиметричных» войн оцениваются на Западе достаточно высоко. На ведущих американских военных интернет-ресурсах особо отмечается искусство осуществления операций в рамках гибридных войн, продемонстрированное Россией в Крыму [39]. Несмотря на достаточно жесткую форму противоборства России, США, Евросоюза, НАТО в ходе украинского кризиса высшие должностные лица западных стран и союзов, включая Б.Обаму, нового Генерального секретаря НАТО Й.Столтенберга, Ф.Бридлава и других не устают повторять, что «горячий» военный конфликт между Россией, США и НАТО просто немыслим в современном мире. Искренностью эти высказывания, конечно, не отличаются. Однако вполне очевидно, что традиционный военный конфликт напрямую с Россией – это последнее, на что готов пойти сегодня Запад. Так же скептически Запад рассматривает свои шансы на дипломатической арене. Тому много причин, включая постоянное членство России в Совете Безопасности ООН, блокирование по многим ведущим вопросам мировой политики России, Китая, Индии, Бразилии, противоречия внутри Европейского Союза и т. п.

Александр Проханов, Холодная война 2.0. Стратегия русской победы, 2015

В начале нынешнего века генерал Дэвид Диптула, один из авторов рассматриваемого новой концепции значительно расширил теорию и практику войны «пяти колец» или «операций на основе эффектов». В своей работе он предложил рассматривать военный конфликт не только в сфере традиционных военных действий, но и включить дипломатический, информационный и экономический аспекты. Он предложил рассматривать врага как целостную систему и главной целью операции ставить разрушение связей внутри этой системы. По его мнению «это расширенное представление обеспечивает более эффективные пути к достижению национальных целей и позволяет рассматривать формирование среды для сведения любой острой проблемы к минимуму в интересах США»[25].

Елена Ларина, Умножающие скорбь. Как выжить в эпоху войны элит, 2016

Такому росту многосторонней дипломатии не помешала даже холодная война, которая нередко служила серьезным препятствием для объединения усилий государств и народов на международной арене. Несмотря на раскол мира на два враждебных блока и ожесточенное идеологическое, политическое и военное соперничество, характерное для периода холодной войны, осознание опасности глобального военного конфликта, который с созданием ядерного оружия мог иметь катастрофические последствия для всего мира, часто являлось мощным стимулом в пользу преодоления разногласий в деле сохранения мира на международной арене и укрепления безопасности. Кроме того, потребности экономического развития, научно-технического прогресса, гуманитарного сотрудничества диктовали необходимость объединения усилий во многих областях человеческой деятельности, для чего многосторонняя дипломатия служила важным средством и серьезным подспорьем.

Коллектив авторов, Многосторонняя дипломатия в биполярной системе международных отношений (сборник), 2012

Еще одним катализатором появления и условием функционирования международного права была необходимость урегулирования уже существующих международных конфликтов. Именно с этой целью уже в начале истории международных контактов возникают институты ведения войны, происходит правовое урегулирование статуса представителей враждебной стороны, обращения с воинами и гражданским населением, возможного договорного разрешения военного конфликта. Подобная функция международного права повлияла обусловила возникновение теории примирительного происхождения международного права. Эта функция, заключавшаяся в урегулировании международных конфликтов для многих авторов является настолько очевидной, что они (например, Г. Дж. Берман, Э. Аннерс) начали подходить с позиции примирительной теории к появлению права вообще, рассматривая возникновение внутреннего права как следствие функционирования межродового примирительного права. С точки зрения многих исследователей, именно правовое урегулирование межгрупповых отношений в первобытный период должно служить доказательством зарождения международных отношений и возникновения правосознания у народов[420]. Появление права, следовательно, считалось «ответом дикому первобытному варварскому миру»[421]. Для международного права со времени его возникновения примирение субъектов международных отношений является одной из важнейших задач, хотя и возникло оно параллельно с другими его функциями: регулирования и стабилизации международных отношений, предотвращения международных конфликтов, установления международного баланса сил.

О. В. Буткевич, У истоков международного права, 2008

Соединенные Штаты уже располагают потенциалом стратегической мобильности, обеспечивающим в сочетании с уже существующей в «принимающих странах» инфраструктуры возможность быстрой переброски значительного количества современного вооружения, военной техники и войск на территорию Польши и стран Балтии. В составе «трансформированных» дивизий американских сухопутных сил уже созданы бригадные боевые группы, которые с техникой и вооружением в течение дух суток могут быть оперативно переброшены в Польшу и страны Балтии. И США делают это в отсутствие всякой объективной военной необходимости и соответствующих военных рисков и угроз своей национальной безопасности. Становится очевидным, что США их союзники по НАТО и, в первую очередь, Польша, рассматривают Балтийский регион и как место возможного крупномасштабного военного конфликта, готовясь к участию в нем, и как плацдарм для дальнейшего и планомерного наращивания в нем своего военного присутствия.

Г. Н. Нурышев, Россия в современной геополитике, 2012

Авторы книги считают возможным определять Вестфальскую, Утрехтско-Ништадтскую, Венскую, Крымскую и Берлинскую системы, как самостоятельные. Та или иная система возникала после крупного военного конфликта и оформлялась обычно на международном конгрессе, который фиксировал в договорах или трактатах новое территориально-политическое устройство и сложившееся соотношение сил. Все системы рассматриваются авторами в динамике: становление, оформление, развитие, происходящее через ряд кризисов, развал и складывание новой системы. Двигателем изменений являлась борьба держав за военно-политическое и экономическое лидерство в системе.

Коллектив авторов, От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века, 2015

Современный мир переживает перманентную трансформацию. Начавшись в конце 1980-х годов, этот процесс прошел в своем развитии, как минимум, три стадии. Первая (относительно мирная) – отмечена распадом биполярной системы международных отношений, стартовавшим в 1989 году и закончившимся разрушением Советского Союза и социалистической Югославии. Деструкция этих политических систем привела не только к возникновению новых, зачастую несостоявшихся, государственных образований на политической карте мира, но и спровоцировала серию этнополитических и военных конфликтов на постсоветском и постюгославском пространствах.

Е. Г. Пономарева, Вывихнутый век. Кто его вправит? Хаос, конфронтация, интеграция, 2016

Великая Северная война России против Швеции представляет один из важнейших этапов противостояния русских и германцев в ходе их взаимной экспансии на границе Западной и Восточной Европы. Главным следствием военного конфликта Швеции и России явилось крушение одной из типичных западноевропейских геополитических систем – шведской – и возвышение противоположной по существу русской системы, стремившейся при этом копировать важнейшие принципы государственной организации и военного устройства своего противника. В результате все работы, посвященные войнам XVIII столетия и развитию русских и западноевропейских вооруженных сил в этот период, а также российской армии и флота, в том числе отдельных родов войск, так или иначе связаны с историей Северной войны и Полтавской битвы. Количество такого рода исследований очень велико. Невозможно обойти историю Полтавской битвы и в биографических исследованиях жизни и деятельности главных действующих лиц Северной войны – русского царя Петра I и шведского короля Карла XII. По справедливому мнению Б. Григорьева, одно только перечисление статей и монографий о Карле XII составило бы целый фолиант[1], что, несомненно, относится и к Петру I.

П. Е. Букейханов, Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой, 2015

Решимость Америки не допустить подчинения Евразии враждебной державе приводила к риску развязывания апокалипсической ядерной войны. Поэтому приоритетными сферами политики безопасности США должны были стать проблемы гонки вооружений, конкуренция в наращивании ядерных арсеналов и даже разработка планов ведения полномасштабной ядерной войны. Устрашение служило организационным принципом, призванным исключить военный конфликт, а сдерживание – формулой предотвращения захвата противником западной и дальневосточной окраин Евразии.

З. К. Бжезинский, Выбор. Стратегический взгляд (сборник), 2004

1) военные конфликты ограниченного масштаба, охватывающие до одной четверти территории, с участием такого же количества вооруженных сил конфликтующих сторон;

Э. В. Ефремова, Международное гуманитарное право. Шпаргалка, 2009

Данная форма миграции существенно активизировалась после распада СССР. Люди уезжали от экономических неурядиц, национального и религиозного преследования, физической незащищенности и военных конфликтов. Наиболее ярко освещались процессы выезда из региона русского населения. Однако, например, по Республике Дагестан оценки миграции коренного населения демонстрируют сопоставимые с русским населением масштабы[26]. При этом эксперты оценивают реальные масштабы миграции как существенно превышающие официально фиксируемые значения. «Незарегистрированный поток мигрантов больше зарегистрированного»[27].

И. В. Стародубровская, Истоки конфликтов на Северном Кавказе, 2015

6. Лидеры организованной преступности и сросшаяся с ними часть верхних слоев составляют верхушку криминального мира. Деструктивная деятельность этой группы выражается в распространении терроризма, разжигании и затягивании военных конфликтов, крупномасштабных хищениях национальных богатств, криминальном вывозе национального капитала, торговле оружием и наркотиками, организации рэкета, заказных убийств и проч. Распространение этих явлений патологически извращает социальное содержание трансформационного процесса, угрожая в конечном итоге криминальным перерождением общества.

Коллектив авторов, Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга, 2008