Великая хроника

«Великая хроника» (зап.-русск. Летопис, то ест Кройника великая з розных многих кройникаров диалектом русским написана) — белорусско-украинский хронограф эпохи барокко, своеобразная историческая энциклопедия своего времени, первая серьёзная попытка изложения мировой истории на старобелоруском языке. Составлена в первой половине XVII века. Место возникновения точно неизвестно.

Ранняя редакция памятника, наиболее вероятно, белорусского происхождения, более поздняя — украинского. Хроника имеет компиляционный характер. По жанровой структуре — свод исторических повестей, рассказов и годовых записей. Состоит из 3 основных частей: «Хроники всего мира» (базируется преимущественно на одноимённой хронике польского историка Мартина Бельского), «Хроники славянорусской» («Хроники славян») и «Хроники литовской и жмойтской» (обе базируются на «Хронике польской, литовской, жмойтской и всея Руси» Матея Стрыйковского).

В 1-й части описано далекое прошлое человечества от сотворения вселенной до времен Карла Великого, 2-я часть посвящена истории древней Руси от основания Киева до 1480 года. Один из разделов «Хроники славянорускай» называется «Хроника Белой и Черной Руси». В 3-й части история Великого княжества Литовского от легендарного князя Палемона до 1588 года.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Одним из важнейших исторических источников являются летописи. Среди них «Повесть временных лет» (XII в.), Лаврентьевская, Ипатьевская, Радзивилловская (Кенигсбергская) летописи, «Летописец великих князей литовских», «Белорусско-литовская летопись 1446 г.», «Хроника Великого Княжества Литовского и Жемайтского», «Хроника Быховца» (XV–XVI вв.), Баркулабовская летопись (конец XVI – начало XVII в.), Могилевская и Витебская городские хроники.

И. Л. Качалов, История Беларуси. С древнейших времен до 2013 г., 2013

Роман Рабле точно вписан в традицию «народных» книг; если сам он заимствует ряд мотивов из «Великих хроник» (например, историю о колоколах собора Парижской Богоматери или подробный реестр тканей, что пошли на одеяние Гаргантюа, с их цветовой символикой), то и некоторые его эпизоды – такие, например, как знаменитый каталог книг аббатства Св. Виктора, – в свою очередь, переходят в последующие их издания. Еще в конце XIX века историки считали шинонского врача если не автором «Хроник», то по крайней мере «редактором», подготовившим их к печати. С другой стороны, сразу после появления «Пантагрюэля» этот персонаж приобрел невиданную популярность: имя его, прежде встречавшееся в мистериях (так звали бесенка, насылающего жажду), замелькало на обложках самых разных по жанру произведений для привлечения читателей. Более того, персонаж Пантагрюэль подвергся своего рода «вторичной мифологизации», превратившись в элемент карнавалов и иных празднеств. Сохранились, например, свидетельства о празднестве «дурацкого аббатства», организованном в Руане в 1541 году и содержавшем многочисленные отсылки к «Пантагрюэлю». Для французской культуры середины XVI века Пантагрюэль стал во многом фигурой эмблематической – чему способствовал и сам Рабле, выпустивший в 1533-м у Жюста пародийный астрологический прогноз, озаглавленный «Пантагрюэлево предсказание, верное, истинное и непреложное на всякий год, сочиненное недавно на пользу и употребление природным сумасбродам и бездельникам мэтром Алькофрибасом, главным стольником сказанного Пантагрюэля».

Франсуа Рабле, Гаргантюа и Пантагрюэль, 1552