Адекватное

Адекватное (лат. adaequatus — приравненный, равный) — вполне, точно соответствующее, соразмерное, согласующееся (соответственно чему-либо, кому-либо, с чем-либо, т.е. применение слов "адекватность", "адекватный" не несёт смысловой нагрузки без указания объекта адекватности).

Пример:

1) "Земной экватор" - линия, разделяющая Земной шар на приравненные (адекватные одна другой) половины.

2) "Адекватное поведение" - широко распространённая в русскоязычной среде грубая речевая ошибка, фраза, не несущая смысла без указания чему именно (обстановке, норме права, чьим-то личным представлениям) поведение (рассматриваемого объекта) адекватно (точно соответствует).

3) В теории познания термин адекватное служит для обозначения верного воспроизведения в представлениях, понятиях и суждениях объективных связей и отношений. В этом смысле истина определяется как адекватность мышления бытию (т.е. мышление не может быть само по себе адекватным, оно может быть адекватным чему-либо (объекту сравнения, эталону и т.п.), что непременно должно быть указано.

В праксиологии Адекватность — совершение одних и тех же поступков личностью в аналогичных ситуациях, умение контролировать свои эмоции в различных обстоятельствах. Определенное поведение которое ясно, и не вызывает у окружающих никаких вопросов. Формирование тождественных когнитивных картинок в памяти в аналогичных состояниях воли личности.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Обосновывая свою позицию по отношению к защитным и незащитным механизмам эго-процесса, Хаан напоминает о том, что само понятие совладания каждым человеком использовалось еще задолго до того, как стало изучаться и применяться в психологической теории и практике. Здравый смысл выполняет позитивную роль совладания в том случае, когда человеком делаются адекватные суждения относительно себя и ситуации, с которой он сталкивается. Описывая процесс совладания в повседневной жизни, Хаан дает следующее ему определение: «В повседневной жизни совладание дает о себе знать всякий раз, когда, несмотря на всевозможные осложнения, искажающие адекватность нашего восприятия, мы точно и достоверно оцениваем себя и ситуацию и выбираем адекватные способы взаимодействия с окружающей нас действительностью» (с. 34).

Алена Либина, Совладающий интеллект: человек в сложной жизненной ситуации, 2008

Противопоставление рационального нерациональному следует связывать, таким образом, не с каким-либо видом содержания знания или типа опыта, а с наличием или отсутствием определенной установки субъекта сознания, типом его ментальной деятельности. Если эта установка наличествует и осуществляется, то деятельность субъекта как реально практическую, так и познавательную можно рассматривать как рациональную, даже в том случае, когда она в силу тех или иных причин не оказывается успешной, эффективной. Если же данной установки нет, то поведение или деятельность следует характеризовать как нерациональные, даже если они эффективны, приводят, скажем, к достижению определенной цели. Ведь, например, доказательное рассуждение, проведенное на основе норм логики – безусловно, частный вид рациональной деятельности, – следует отличать от рассуждения, которое не руководствуется такими нормами, как логическое от нелогического даже и тогда, когда в него вкрадывается ошибка и оно оказывается неверным. Напротив, пришедшее на ум и оказавшееся правильным суждение мы не назовем логическим выводом, если оно не получено в результате сознательной установки на правила логики. Поэтому я не могу согласиться с А. Никифоровым в том, что критерием рациональности является достижение цели[34]. Цель может быть и не достигнута, то есть действие объективно оказалось неэффективным, но тем не менее, если в его основе лежала попытка рационального «примеривания» к ситуации, это действие по его интенции следует квалифицировать как целерациональное. Вебер в своем учении о целерациональности был более точен, вводя понятие «правильно-рационального поведения». Последнее он «употребляет для характеристики объективно-рационального действия – целерациональное и правильно-рациональное действие совпадают в этом случае, если средства, выбранные субъективно в качестве наиболее адекватных для достижения определенной цели, оказываются и объективно наиболее адекватными»[35].

В. С. Швырев, Рациональность как ценность культуры. Традиция и современность

Самосознание человека как система его взглядов строго индивидуально. Люди по-разному оценивают происходящие события и свои поступки, по-разному оценивают одни и те же объекты реального мира. Причем оценки одних людей достаточно объективны, т. е. соответствуют реальности, а оценки других, наоборот, крайне субъективны. От чего зависит адекватность нашего сознания? Для того чтобы ответить на этот вопрос, следует назвать множество факторов, обусловливающих адекватность воспринимаемого человеком образа реального мира и его самооценок. Однако первопричиной большинства факторов, определяющих возможность построения адекватной «Я-концепции», является степень критичности человека.

Анатолий Геннадьевич Маклаков, Общая психология: Ответы на экзаменационные билеты, 2012

Такое положение вещей неизбежно, пока неопределенным, смутным и расплывчатым остается само исходное понятие психики. Если это понятие не определено, то под психикой можно подразумевать самое разное содержание. Так, в частности, многие авторы называют в качестве первого и решающего признака психики ее «субъективную данность», не отдавая отчета, что, судя по многим уже имеющимся фактам, это лишь видовой признак только сознательных психических процессов. Он не характеризует ни психику вообще, ни бессознательное (неосознаваемое) психическое. Ведь отличительная особенность бессознательных (неосознаваемых) психических процессов состоит именно в том, что они «не даны» самому субъекту, т. е. не являются «субъективно данными» в собственном смысле слова. Они существуют в субъекте, они регулируют его поведение на основе отражения свойств воздействующей на субъект стимуляции, но самому субъекту они остаются неизвестными. Но если это так, если бессознательные (неосознаваемые) психические процессы могут обеспечить многие адекватные среде акты поведения, то зачем нужно, чтобы субъект в дополнение к этому еще имел знание о собственной психике? Это ключевой вопрос всей проблемы сознания. Один из возможных подходов к ответу на данный вопрос связан с теоретическим анализом задач коммуникативной подсистемы психики.

Н. И. Чуприкова, Психика и психические процессы. Система понятий общей психологии, 2015

Наконец, очевидно, что формировать адаптивные стереотипы поведения касательно «элементарных эмоций» нельзя по определению. Однако проблема не в «элементарных эмоциях» самих по себе, но в адекватной оценке этих реакций. Если возникает необходимость редуцировать какой-то дезадаптивный динамический стереотип или же сформировать новый, адаптивный, то следует сразу же принять во внимание, что оба этих процесса будут сопряжены с проявлением «элементарных эмоций» (в первом случае – «охраняющих» существующий динамический стереотип, во втором – «охраняющих» отсутствие соответствующего, формируемого динамического стереотипа). Последние должны в процессе психотерапевтической работы правильно означаться и в соответствии с адекватными конструктами «картины», элиминироваться или, в крайнем случае, просто игнорироваться.

Андрей Курпатов, Руководство по системной поведенческой психотерапии

Итак, поведение человека зависит от личностных и ситуационных параметров, которые являются взаимозависимыми. Коридоры вариативности поведения задаются, с одной стороны, культурными нормами приемлемого и адекватного для данной ситуации поведения, а с другой – возможностями поведенческой изменчивости, ограниченными устойчивыми паттернами личностных привычек, ограничениями в диапазоне индивидуальных возможностей. В рамках социально-когнитивного подхода анализируется роль убеждений как гибких адаптационных механизмов, от которых зависит, насколько будут актуализированы и реализованы те личностные потенциалы, границы которых определяются биологически детерминированными чертами (такими, например, как универсалии «большой пятерки»). Социально-когнитивные механизмы работают и в процессе анализа ситуаций. Предполагается, что адаптивное поведение требует способности к тонкой дифференцировке ситуаций и, напротив, подрывается тенденциями к единообразным реакциям при отсутствии чувствительности к контексту и последствиям, вызванными нюансами. Ситуации могут быть «сильными» – однозначно задающими модель релевантного поведения, и «слабыми» – допускающими широкую вариативность поведенческих проявлений. Целью изучения современных исследователей все чаще становятся когнитивно-аффективные механизмы, опосредующие взаимодействие личности и ситуации. Проводится анализ предсказуемых закономерностей интерпретации смысла ситуации типичным для человека способом, приводящим к актуализации особенных, отличающих данного человека паттернов поведения, в ответ на определенные условия и ситуации (включая поведенческий «автограф» личности, модели САР, «if-then»).

Зайцева Ю. Е., Общий психологический практикум. Личность, 2017

При всем его сходстве с предметной деятельностью, оно имеет по всем этим параметрам довольно существенные отличия, к-рые определяются спецификой его объекта – человека как равноправного самост. субъекта и как личности. В процессе О. субъект должен руководствоваться не «логикой предмета», а «логикой субъекта», к-рому оно адресовано. Адекватное воспроизведение в О. психол. особенностей др. человека выступает как необходимое условие решения соответствующих задач, т. е. по своему содержанию оно является не предметным, а психологическим и соотносится с межличностным, а не с предметным познанием (Бодалев, 1982). В настоящее время нет ни одной законченной и непротиворечивой теорет. концепции, раскрывающей сущность таких категорий как сознание, душа, личность и др. Можно сказать, что О. является более сложным и менее изученным явлением, чем предметная деятельность. В рамках существующих теорет. подходов невозможно ответить на след. очевидный вопрос: каким образом происходит уподобление О. как чувственно созерцаемого процесса психол. сущности человека как внечувственной реальности.

Коллектив авторов, Психология общения. Энциклопедический словарь, 2011

Установление различий в устойчивости отношений в зависимости от инертности механизма или от стойкости принципа требует рассмотрения отношений личности и психофизиологических механизмов деятельности, в которой они осуществляются. Нет отношений без отражения, т. е. отношения всегда связаны с объектом, который отражается в сознании. Для понимания личности и психики существенно не только их единство, но и различие. Человеческое суждение, мышление вообще, может быть бесстрастным, страстным и пристрастным. Первое не препятствует адекватному отражению, но и недостаточно для глубины его, второе содействует глубине и богатству отражения, а третье искажается тенденциями, в которых субъективные компоненты отношения делают отражение неадекватным, неправильным. ‹…›

Куликов Лев, Психология личности в трудах отечественных психологов, 2009

Под операциональной установкой понимается возникающая в ситуации разрешения задачи на основе учета условий наличной ситуации и предвосхищения этих условий готовность к осуществлению определенного способа действия, опирающегося на прошлый опыт поведения в подобных ситуациях. Конкретное выражение способа осуществления действия зависит от содержания предвосхищаемого условия. Говоря о «содержании условия», мы имеем в виду представление А.Н.Леонтьева о том, что человек не просто находит в обществе внешние условия, к которым он приноравливает свою деятельность – сами эти условия несут в себе средства, общественно выработанные способы деятельности, ценности, предметные и социальные нормы. Условия деятельности обладают этим присущим только миру человеческих предметов свойством, так как в них объективированы «значения». Именно в «значениях» содержатся те схемы действия – готовые формулы, образцы поведения, о которых писал Д.Н.Узнадзе и которые передаются из поколения в поколение, не позволяя распасться «связи времен». Эти «значения», будучи представлены в образе предвосхищаемого условия, определяют конкретное выражение способа осуществления действия. В случае совпадения образа предвосхищаемого условия с фактически наступившим условием ситуации разрешения задачи операциональная установка приводит к осуществлению адекватной операции, посредством которой может быть достигнута цель действия. Таковы в самых общих чертах содержание и механизм возникновения операциональной установки.

Асмолов А. Г., По ту сторону сознания: методологические проблемы неклассической психологии, 2002

Психосемиотический подход дает возможность учитывать возможности интерпретации аудиторией имиджа того или иного знака в составе имиджа. Так, Е. Петрова считает важнейшим фактором адекватной самоподачи «Я» психосемиотическую компетентность и рефлексию семиотических компонентов собственной экспрессии [Там же]. Психосемиотическая компетентность заключается в способности к адекватной интерпретации знаков общения. Психосемиотическая рефлексия – способность воспринимать порождаемые самим собой знаки со стороны (рефлексия первого порядка) или глазами партнера (рефлексия второго порядка). Эффективность деятельности по созданию собственного имиджа определяется степенью развития этих способностей.

Болотова А. К., Психология коммуникаций, 2015

Каждый символ имеет прямое, первичное, буквальное значение, обозначающее вполне конкретный фрагмент объективного мира. Но вместе с тем символ одновременно имеет и другой смысл – косвенный, вторичный, иносказательный. Этот вторичный смысл может быть понят только через первичный. Иначе говоря, обозначая одну вещь, символ вместе с тем означает и нечто другое. Понимание символических структур – наиболее типичный пример необходимости выявления понимающим субъектом взаимно дополнительной детерминации понимаемого законами двух типов. Для понимания и адекватной интерпретации символического изображения какой-либо ситуации субъект должен не только отразить ее реальные причинно-следственные связи и отношения, но и выявить вторичный символический смысл, порожденный творческой деятельностью человека или человечества.

Знаков В. В., Психология понимания. Проблемы и перспективы, 2005

Чрезмерная обобщенность понятия «смысл» и необходимость его дифференциации были впервые отмечены в работе В.К.Вилюнаса (1976). Введя обобщающий родовой термин «смысловые образования», основной характеристикой которых является то, что они отражают не объективные свойства вещей, а отношение их к удовлетворению потребностей субъекта, В.К.Вилюнас проводит несколько существенных различений. Во-первых, анализируя механизмы смыслообразования, он отмечает, что «смыслообразует не некоторое объективное отношение и не мотив как объективное, а смысл мотива, как бы переливающийся по объективным связям ко всему, что имеет к мотиву отношение» (1976, с. 97–98). Смысл мотива он характеризует как ведущий смысл по отношению к производным смыслам, которыми ситуативно наделяются представленные в сознании цели. Второе разведение относится к вербализованным и невербализованным смыслам. (Несколько раньше это разведение было введено в другом контексте O.K. Тихомировым, 1969.) Первые являются продуктом и результатом осознания последних, решения «задачи на смысл». Вербализованный смысл шире и богаче, только он является подлинной «единицей» сознания (Вилюнас, 1976, с. 94, 99). В то же время невербализованный смысл истиннее, поскольку осознание смысла не всегда бывает полностью адекватным. Осознаваться могут только производные смыслы. В последующих работах, однако, В.К.Вилюнас не развивает дальше эту линию, фактически отказываясь от использования понятия смысла как объяснительного (Вилюнас, 1986).

Леонтьев Д. А., Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности, -1

Self-Construal (Grace, Cramer, 2003). Как показали непростые лингвистические изыскания наиболее точным и адекватным предмету психологических исследований переводом этого понятия является «самоистолкование», «самоинтерпретация». Динамическая самоинтрепретация субъекта осуществляется на основе совокупности мыслей, чувств и действий, формирующихся и развивающихся у него во взаимоотношении с другими людьми. Западные психологи (DeCicco, Stroink, 2007; Singelis, 1994) теоретически и эмпирически выделили три типа самоинтерпретации. Взаимонезависимая самоинтерпретация реализуется в таком способе понимания себя, который проявляется в мыслях о своей уникальности, осознании личностью себя как целостного и стабильного Я, отделенного от социального контекста. Взаимозависимая самоинтерпретация – этот способ самопонимания выражается в конструировании субъектом представления о себе как члене определенной социальной общности, идентификации себя с группой, понимании себя через соответствие нормам и ценностям группы. Металичностная самоинтерпретация изначально направлена на более широкий контекст психологического анализа, чем только внутриличностный и межличностный. Металичностная самоинтерпретация – это способ самопонимания, представляющий собой постановку вопросов, направленных на поиск смысла своего существования, своих поступков в системе координат, которая выходит за пределы личности и охватывает более широкие стороны человеческого существования, жизни, человечества и даже космоса.

Знаков В. В., Психология понимания мира человека, 2016

На втором уровне личность предстает как «субъект, сознательно соотносящий цели и мотивы действий, намеренно формирующий ситуации своего поведения, стремящийся предусмотреть прямые и косвенные результаты собственных действий, способный к переделке стихийно сложившихся психических свойств, к произвольному повышению или понижению значимости своих целей, а также к адекватному соотнесению собственных возможностей с социальными задачами и требованиями деятельности» (та м же).

Коллектив авторов, Психологические исследования личности. История, современное состояние, перспективы, 2015

Уверенности в относительной простоте мира и его безграничной познаваемости соответствовало представление о том, что субъект в акте научного познания находится вне познаваемого им объекта и не оказывает на него никакого влияния. Данное противопоставление объекта познания (окружающей человека действительности) и субъекта познания (человека), который должен действовать как «чистый разум», исключив из акта познания какую-либо субъективность, рассматривалось в классической науке как гарантия объективности научного знания. В рамках классического типа научной рациональности предполагалась возможность получить абсолютно точную картину исследуемой реальности – при использовании правильных методов и упразднении из процесса познания всех индивидуальных особенностей личности, т. е. субъективности. При этом считалось, что объективная, абсолютная истина существует «сама по себе», как объективная реальность, и никак не связана с человеком, формулирующим ее в определенной языковой форме. Язык в классической науке рассматривался в качестве инструмента логического мышления, с помощью которого можно отобразить весь мир в мыслительном образе, адекватном своему объекту.

Поляков А. В., Общая теория права. Учебник, 2017

Как показали непростые лингвистические изыскания, наиболее точным и адекватным предмету психологических исследований переводом понятия Self-Construal (Grace, Cramer, 2003) является «самоистолкование», а говоря более современным языком – «самоинтерпретация». Динамическая самоинтерпретация субъекта осуществляется на основе совокупности мыслей, чувств и действий, формирующихся и развивающихся у него во взаимоотношении с другими людьми. Западные психологи (DeCicco, Stroink, 2007; Singelis, 1994) теоретически и эмпирически выделили три типа самоинтерпретации. Взаимонезависимая самоинтерпретация реализуется в таком способе понимания себя, который проявляется в мыслях о своей уникальности, в осознании личностью себя как целостного и стабильного Я, отделенного от социального контекста. Взаимозависимая самоинтерпретация выражается в конструировании субъектом представления о себе как члене определенной социальной общности, в идентификации себя с группой, в понимании себя через соответствие нормам и ценностям группы. Металичностная самоинтерпретация изначально направлена на более широкий контекст психологического анализа, чем только внутриличностный и межличностный. Металичностная самоинтерпретация – это способ самопонимания, представляющий собой постановку вопросов, направленных на поиск смысла своего существования, своих поступков в системе координат, которая выходит за пределы личности и охватывает более широкие стороны человеческого существования, жизни, человечества и даже космоса.

Коллектив авторов, Принцип развития в современной психологии, 2016

Соблюдение связности и последовательности монолога-сообщения во многом определяется его логико-смысловой организацией. Логикосмысловая организация высказывания на уровне текста представляет собой сложное единство; она включает предметно-смысловую и логическую организацию (Н. И. Жинкин, 1982; И. А. Зимняя, 2001 и др.). Адекватное отражение предметов реальной действительности, их связей и отношений выявляется в предметно-смысловой организации высказывания; отражение же хода изложения самой мысли проявляется в его логической организации. Овладение навыками логико-смысловой организации высказывания способствует четкому, спланированному изложению мысли, т. е. произвольному и осознанному осуществлению речевой деятельности. Осуществляя речевую деятельность, человек следует «внутренней логике» раскрытия всего многообразия отображаемых в речи предметных отношений. Как указывает И. А. Зимняя, элементарным проявлением смысловой связи является межпонятийная связь, отражающая отношения между двумя понятиями. Основной тип межпонятийной связи – предикативная смысловая связь – ранее других формируется в онтогенетическом развитии и составляет основу, ядерную модель порождения речи на протяжении всего речевого общения человека [42, с. 55].

Глухов В. П., Методика формирования связной речи детей дошкольного возраста с системным речевым недоразвитием, 2017

Система рациональных оценочных когниций способствует адекватному взаимодействию человека со средой, ее вероятностному характеру, тогда как система иррациональных установок делает его поведение ригидным. Как правило, происхождение иррациональных установок (суждений) относится к детскому возрасту, когда ребенок воспринимал их без критики. Чаще всего проблемными являются иррациональные установки следующих четырех типов:

Коллектив авторов, Клиническая психотерапия в общей врачебной практике, 2008

Понимание социализации как процесса и результата становления субъекта позволяет анализировать и оценивать психическое развитие ребенка, а также формулировать цели и задачи психологической помощи детям, имеющим отклонения в психофизическом развитии. Очевидно, что психическое развитие позволяет стать ребенку полноценным субъектом высших, собственно человеческих, форм поведения и психической деятельности, адекватных идеальным образцам той культуры, которую он осваивает. Именно это является необходимым условием самостоятельного построения личностью человеческих отношений с миром и участия в них, условием социализации.

Коллектив авторов, Специальная психология, 2012

Вместе с тем само это преобразование действительности субъектом, его преобразующая деятельность, непременно предполагает, что мышление обеспечивает успешность задуманного преобразования. Мышление «включено во взаимодействие субъекта с объективным миром и служит для его адекватного осуществления» (Рубинштейн, 1957, с. 12). При решении задач на преобразование данного объекта мы опираемся на достигнутые знания, на «целостную картину действительности». Но мы также обнаруживаем и должны учитывать еще и свойства преобразуемого объекта поддаваться или сопротивляться нашим преобразующим действиям (податливости).

Коллектив авторов, Технологии сохранения и воспроизведения когнитивного опыта, 2016

1. Нижний и частично средний палеолит – доминирование животной погружённости в когерентность с постепенным нащупыванием вторичных, новообразуемых псевдо-когерентных связей (см. выше). На этой стадии психической эволюции такие связи основаны на неоптимальной «смеси» право– и левополушарных паттернов – большей частью «неправильных», ложных, не отражающих ни физической природы вещей, ни их глубинных когерентных взаимосвязей. Поражённая эволюционной болезнью, психика гоминид в отсутствие сформировавшихся компенсаторных режимов находит спасение в лоне незатронутых эрозией секторов животной инстинктивности. Но за их пределами господствуют связи протомагические, по своему характеру вторичные (в вышеозначенном смысле). Они не обладают безошибочностью инстинкта, но также и адекватным соответствием хотя бы некоторым законам природы. Поэтому переживаются они в режиме максимальной суггестии и возможности вызывать к мир «неправильные», с точки зрения природных законов, акты бытия. При этом мощнейшая суггестивность заключается в узкие рамки стихийной, бессознательной интенциональности – ведь ни о каких определённых целополаганиях или даже представлениях о желательном результате на этом этапе культурогенеза и речи быть не может. Возможно, эффективность спонтанной медиации психики с ИМ и достижение прямого протомагического воздействия на вещи обеспечиваются как раз отсутствием рефлексии и знакового опосредования экзистенциальных интенций.

Пелипенко А. А., Избранные работы по теории культуры, 2014

Перечень подобных характеристик, которые такой автор, как Маргенау, называет «метафизическими требованиями», следующий: логическая плодовитость, многочисленные связи, устойчивость, расширяемость, причинность, простота и элегантность. Они вступают в игру, когда речь идет не столько о том, чтобы обеспечить объективность не какого-то отдельного эмпирического определения (для этого достаточно интерсубъективности и инвариантности, интерпретируемых как единообразие фиксации результатов использования стандартных инструментов), а скорее объективность некоторых теоретических или интеллектуальных конструктов. В таких случаях простая «верификация» теоретического конструкта, которая на первый взгляд может показаться самым адекватным инструментом отличения объективных схем от плодов субъективного воображения, оказывается недостаточной, так что приходится использовать подходящую комбинацию некоторых или всех вышеперечисленных «метафизических требований» для выбора одного из противоречащих друг другу взглядов[76].

Агацци Эвандро, Научная объективность и ее контексты, 2014

Формулируя проблему самоопределения человека в мире, представленную на теоретическом уровне как внутренняя и внешняя сепарация личности, невозможно не коснуться важного аспекта, о котором говорилось выше, а именно: человек всегда мыслится как часть реальности, бытия, по отношению к которому он выражает свое мнение и в котором он находит свое место, самоопределяется. «Сознание в психологическом его выражении – это процесс осознания субъектом объективного бытия, находящегося вне сознания; сознание включено в бытие и обращено на него; из бытия черпает сознание свое содержание и к нему относит его как к независимому от него предмету» (там же, с. 149–150). Рассматривая личность с точки зрения ее социально-психологических качеств, позволяющих ей устанавливать адекватные отношения с реальностью, важно понимать, что подобное отношение возможно только тогда, когда оно транслируется самой личностью, выражая ее собственную позицию. О том, почему это именно так, речь пойдет ниже, при обсуждении принципа субъекта, а сейчас подчеркнем, что выделение личностного принципа как одного из методологических оснований настоящего исследования необходимо для того, чтобы показать, что формирование человека как личности происходит в определенной системе отношений, прежде всего, в отношениях между родителями и ребенком, становление которых происходит еще до момента его рождения.

Кумыкова Е. В., Психологическая сепарация: подходы, проблемы, механизмы, 2015

Но на самом ли деле респонденты имеют представление о некотором уровне удовлетворенности собственной жизнью и являются ли их ответы на вопрос адекватным отражением данного представления? Н. Панина отмечает значительную долю субъективизма в полученных результатах [39, с. 190]. Изучая качество жизни на основании данных самоотчетов, ученый в действительности исследует не жизнь, а самого респондента, его самосознание, систему значимых отношений личности, в том числе самоотношение. Иными словами, такой конструкт, как «восприятие индивидами их положения в жизни в контексте культуры и систем ценностей, в которых они живут, в соответствии с их целями, ожиданиями, стандартами и заботами» отражает не столько качество жизни, сколько некое качество состояния или свойств личности в реальных жизненных условиях. Достаточно распространен стереотип о том, что люди представляют себя более счастливыми, чем на самом деле, однако подтверждения на практике он не получает [118, с. 14].

Смолева Е. О., Удовлетворенность жизнью и уровень счастья: взгляд социолога, 2016

Как и всякое действие, коммуникативный акт включает в себя ориентировочную и инструментальную части. Первая предполагает анализ ситуации общения, построение адекватного представления о партнере. Эффективность ориентировочной части коммуникативного акта определяет и эффективность действия в целом. Одним из проявлений неэффективности этой части коммуникации является субъективное ощущение непонимания партнера, невозможность создать его целостный образ и, значит, правильно строить свои действия.

Касимова Э. Г., Психология и педагогика общения, 2013

Объектом межличностного познания может быть не только другой человек, но и сам субъект. В этом случае некоторые выделенные особенности межличностного познания, например, эффект ореола, становятся еще более выраженными. Человеку очень трудно быть объективным по отношению к самому себе. Он становится более пристрастным. Важную роль в самопознании играет интроспекция, т. е. непосредственное созерцание собственной душевной жизни и ее анализ. Такой метод познания возможен только по отношению к самому себе. С его помощью субъект извлекает самую интимную информацию о себе, недоступную никому другому. К числу других методов самопознания относятся самонаблюдение, сравнение себя с другими людьми и получение информации о себе от других людей. Мнение о человеке других людей является более объективным и беспристрастным, чем собственное. На основе самопознания происходит формирование образа Я, включающего все, что человек знает о себе как о субъекте, личности и индивидуальности. Следовательно, можно утверждать, что когнитивный компонент психологической культуры входит в структуру самосознания личности как один из его структурных компонентов. Одна из распространенных ошибок самопознания заключается в склонности человека считать свое представление о себе правильным и полным. В действительности многие люди склонны преувеличивать собственные достоинства и недооценивать недостатки или, наоборот, недооценивать достоинства и переоценивать недостатки. Одной из причин искаженного представления человека о себе (преимущественно в позитивном направлении) является включенность в познавательный процесс защитных механизмов, которые ограждают его от правильного понимания собственных недостатков. Адекватное представление о себе является одним из показателей психологической культуры человека.

Романов К. М., Психологическая культура личности, 2015

Таким образом, ключ к пониманию места языка в жизни и деятельности общественного человека лежит прежде всего в марксовой идее “чувственной деятельности”, адекватной объективным свойствам языка как предмета, в трактовке языка не просто как закономерного звена фиксированной системы отношений индивида к реальной внечеловеческой и человеческой действительности, но главным образом как средства, орудия активной познавательной и продуктивной деятельности человека в этой действительности. И далее (last but not least) – в четком понимании соотношения предметной действительности, языка и мира идеального, т. е. в последовательной трактовке языка как одной из форм взаимодействия субъекта и объекта человеческой деятельности, как своего рода “мостика”, связывающего совокупный опыт и совокупную деятельность общества, человеческого коллектива, с психикой, сознанием, личностным опытом отдельного члена этого коллектива, как условия и формы существования идеальных явлений.

Леонтьев А. А., Психология общения, 1997

Необходимость системного подхода в научно-философских исследованиях стала почти аксиомой, но он еще не пользуется должной популярностью при анализе многих явлений, включая изучение проблем сознания, ценностей, антиценностей, истины и справедливости. В обществоведческих науках превалируют искусственное разделение труда, чрезмерно узкая специализация, редукционизм и фрагментарность, что нередко приводит к однобоким, дискретным выводам и заблуждениям. Хотя такое положение имеет свои обоснования, до сих пор распространившиеся попытки «выдернуть» и анализировать отдельные внесистемные, изолированные фрагменты единого мира не могут дать адекватных исследовательских результатов. Для получения таковых требуется рассмотрение объекта, явления или процесса как органичного элемента их крупного, самодостаточного массива в универсуме, представляющего собой системную целостность. Только путем раскрытия всех его внутренних и внешних взаимосвязей можно установить адекватную сущность и содержание такой системы и ее элементов. Как утверждает И. Лисеев, системный подход «… превратился в один из самых мощных регулятивов XX в., в доминирующую познавательную модель. Взгляд на мир с позиций системности привел к существенной трансформации и изменению онтологических, гносеологических, ценностных и деятельностных установок и ориентаций»[1].

Барлыбаев Х. А., Истина и справедливость как системообразующие ценности, 2014

Но и здесь речь, как всегда, не идет у Иванова о простой «бихевиористской» связи метафизического принципа с реальной языковой практикой. Если вернуться от уровня лингвистических абстракций к конкретным грамматическим формам «облачения» субъекта и предиката, то окажется, что наряду с отрицанием контрастности в области символических референтов и с одновременной оценкой принципа семантической контрастности как основного способа символической референции, Иванов тем не менее не мыслил в качестве адекватного способа такой референции простые ряды параллельных и парадоксально отождествляемых суждений, в которых субъект и предикат облекались бы в одинаковые грамматические формы, сопрягались бы связкой «есть» и «спокойно» бы при этом взаимообращались. Таков лишь фундаментальный, а значит и абстрактный принцип; на практике он может выражаться у Иванова в самых разнообразных формах.

Гоготишвили Л. А., Непрямое говорение, 2006

Ведущей формой становления, осуществления и развития личности является социально значимая деятельность, которую мы понимаем в самом широком смысле этого слова – как создание духовных и материальных ценностей. Целью так понимаемой деятельности может быть производство материального продукта, но она может оказываться направленной на создание совсем иного «предмета» – теплого, доверительного, дружеского отношения с другим человеком или же на установление «психологической дистанции» между ним и собой. В других случаях целью и результатом деятельности может выступить переоценка собственных ценностей, работа над упорядочением своего внутреннего мира, переосмысливание своего прошлого и т. д. В этом понимании деятельность представляет собой основной способ существования человека в мире, личности – в обществе. Лишь в целях научной абстракции условно можно говорить просто об изучении деятельности. Адекватнее вести речь о действующем индивиде, о личности, находящейся в состоянии деятельности (отличном, например, от состояния претерпевания, страдания). С этой точки зрения деятельность может быть понята как динамическое многофазное развертывание личности, как особый тип последовательности личностных преобразований, как закономерная смена ее функциональных состояний.

Анцыферова Л. И., Развитие личности и проблемы геронтопсихологии, 2006

С другой стороны, фиксируя логические соотношения, существующие между мыслями, адекватными бытию, не приходится игнорировать того, что речь при этом идет о логической характеристике познавательной деятельности в ее результативном выражении. Ошибка логицизма в психологии, параллельная ошибке психологизма в логике, заключается в том, что логические закономерности, выражающие соотношения между мыслями, подставляются на место закономерностей, выражающих соотношения между последовательными этапами процесса мышления. Отвергнута должна быть именно эта подстановка, это смешение разных систем связей, отношений, в которых выступает познавательная деятельность индивида, а не возможность (и необходимость) дать и психологическую и логическую характеристики одной и той же познавательной деятельности человека. То, что обычно обозначают как логический процесс – анализа, синтеза, индукции и т. д., – это на самом деле не особая, логическая деятельность, а познавательная деятельность, взятая в ее логическом выражении. Это частное выражение общего положения о единстве логики и теории познания.

Рубинштейн С. Л., Бытие и сознание, 1957

Нацеленность человека на познание своих физических и душевных возможностей и качеств, своего места среди других людей составляет сущность самопознания. Самопознание, по мнению Л.М. Фридмана и К.Н. Волкова совершается, во-первых, в анализе результатов собственной деятельности, своего поведения, общения и взаимоотношений с другими посредством сопоставления этих результатов с уже существующими нормативами. Во-вторых, при осознании отношений других людей к себе. В-третьих, самопознание совершается в самонаблюдении своих состояний, переживаний, мыслей, в анализе мотивов и поступков [343, с. 32 – 33]. Самопознание является основой развития самоконтроля и саморегуляции, а также выступает в качестве основы для реализации оценочного отношения к самому себе, или самооценки. Самооценка – это тот компонент самопознания, который включает и знание о собственной самости, и оценку человеком самого себя, и шкалу значимых ценностей, относительно которой определяется эта оценка. Установлено, что самооценка может быть адекватной и неадекватной (завышенной и заниженной). Самосознание тесно связано с уровнем притязаний человека. Уровень притязаний проявляется в степени трудности целей и задач, которые человек ставит перед собой. Следовательно, уровень притязаний можно рассматривать как реализацию самооценки человека в деятельности и во взаимоотношениях.

Носова Т. А., Ценностное самоопределение старшеклассника, 2009

Логическое содержание понятия вещи в себе – если отвлечься от его метафизической подкладки – исчерпывается двумя неразрывно связанными признаками: абсолютною объективностью и полною независимостью от сферы субъективного бытия. Но эти же самые признаки определяют также и то понятие знания, которое систематическая философия должна считать своим вечным идеалом: знания, вполне адекватного своему объекту, т. е. знания, которое целиком складывается из определений самого объекта и не заключает в себе никаких посторонних, субъективных элементов. Можно поэтому утверждать, что в конечном итоге идеалом объективного познания является познание вещи в себе. В этом смысле вещь в себе (или ноумен) означает не что иное, как объективную сторону регулятивной идеи разума, идеи завершенной системы наук. Поскольку осуществление этой системы лежит вне пределов эмпирической действительности, постольку и вещь в себе трансцендентна по отношению к положительному знанию. Но с другой стороны она ему имманентна; именно, как движущая цель, как конечный и вместе с тем бесконечно далекий идеал, постепенно осуществляющийся в непрерывном прогрессе научного знания.

Коллектив авторов, Новые идеи в философии. Сборник номер 5, 2015

Формирование особого вида психической и в том числе познавательной деятельности, с опережающим развитием ее операциональной стороны и искажением и задержкой развития содержательной, обусловленной усвоением социального опыта, естественно, должно отражаться в речи больных шизофренией и в восприятии ими речи других людей. Следует отметить, что именно речь может явиться одним из наиболее адекватных объектов исследования влияния диссоциации развития: в речи и в процессе ее восприятия эти две стороны – «формальная», отражающая усвоение фонетических структур и грамматических правил, и содержательная, семантическая – разводятся, пожалуй, наиболее естественным образом, и для их изучения используются соответствующие их специфике методы исследования.

Критская В. П., Патопсихология шизофрении, 2015

Возникает еще один вопрос: в какой мере создание интеллектуального продукта можно считать адекватно представляющим человеческое мышление, внутренний мир человека, который в принципе остается ненаблюдаемым. И следовательно – может ли раскрытие информационного ресурса дать адекватное представление об историческом процессе и о человеческой личности. На наш взгляд, способность целеполагания, способность деятельности и создание интеллектуального продукта, хотя и не является полной характеристикой индивида, а следовательно, и социума, однако предстает его системообразующей составляющей. Именно в деятельности индивид выражает себя в своей человеческой – не когнитивной – сущности.

Медушевская О. М., Теория и методология когнитивной истории, 2015

Оценивая состояние метаязыковой (металингвистической) способности, ряд исследователей говорят о том, что значимым здесь выступает не только и не столько статичное, сиюминутное рефлексирование, а динамическое и постоянное состояние металингвистического восприятия многообразия мира родного языка. Термины «метавосприятие», «метавнимание» «метапамять», «метапознание» авторы применяют для типологической характеристики психической деятельности человека, обладающего состоятельностью в развитии метаязыковой способности. Таким образом, одной из главных задач обучения детей дошкольного и школьного возраста родному языку признается необходимость специального целенаправленного сопровождения ребенка от интуитивного знания целей собственного высказывания и адекватного их применения к достижению уровня аналитического осмысления структурных, семантических и других особенностей родного языка и появления метакогнитивного контроля над любой деятельностью [Tunmer, Pratt, Herriman, 1984].

Бабина Г. В., Структурно-слоговая организация речи дошкольников. Онтогенез и дизонтогенез, 2013

Но если всё же решиться на усложнение концептуализации (усложнение не ради усложнения, а) ради обретения тех инструментов и технологий, которые позволяют понять и объяснить, выявить и выразить, представить[15] и предоставить условия возможности рефлексивно обеспеченной работы не только со множественностями любых предметностей, но также и со множеством разнообразных философских концепций, равно как и других социокультурных средств и способов фиксации различных перспектив видения и создания соответствующих картин мира, – тогда приходится констатировать, что даже сама проблема взаимосвязи единства мира и единства культуры еще адекватно не поставлена [ср. 574].[16] Для ее корректной постановки необходимо провести специальную подготовительную работу, коя предполагает прежде всего разметку актуального философского пространства, включающую в себя уточнение возможностей для принятия тех или иных главных стратегических решений, а также исследование концептуальных и методологических ресурсов, с помощью которых можно было бы произвести реконфигурацию дискурсивного поля, в результате чего могли бы проясниться пути переосмысления ведущих концептов, требующихся для уточнения проблемы. Поскольку правильная постановка проблемы и подготовка намечает уже подходы к ее решению, и, наоборот, без адекватной постановки проблемы мало надежды найти правильное решение, постольку придется уделить этой задаче сравнительно много внимания, то есть осуществить развернутую ее проработку, в том числе формулирование последовательности целей и ценностей, а также и обоснование выбора соответствующих средств. Тем самым проблема оказывается комплексной, включающей онтологические, гносеологические и аксиологические аспекты.

Кузнецов В. Ю., Взаимосвязь единства мира и единства культуры, 2013

Необходимость переоценить наши фундаментальные концепции была навязана нам некоторыми недавними[14] попытками гипотетических реконструкций ранней психической жизни – реконструкций, постулирующих существование во второй четверти первого года жизни, т. е. с третьего по шестой месяц, дифференцированных систем Эго, включая систему Супер-Эго, высокоразвитых психических механизмов, сложных фантазийных образований и «центральной позиции», тесно связанной с истинной генитальной эдиповой ситуацией. Данная позиция, как утверждается, связана с характерными депрессивными аффектами и не только доминирует, но и определяет любое дальнейшее – и нормальное, и ненормальное – развитие[15]. Но даже если бы такие реконструкции не выдвигались, я бы все равно настаивал на том, что мы должны еще раз тщательно рассмотреть концептуальный переход между, с одной стороны, фундаментальными формулировками, подходящими для описания первичного психического функционирования и, с другой стороны, определениями организованных психических действий. Ибо пока данный концептуальный переход не произведен правильно шаг за шагом, могут оставаться всякого рода лазейки для ошибок, противоречий и несоответствий. Игра стоит свеч, ибо если мы сумеем осуществить такой переход безошибочно, то мы сможем делать достаточно адекватные реконструкции для описания чуть более сложных стадий развития, существование которых, тем не менее, все еще не может быть проверено никаким прямым анализом. Другими словами, развитие психических концепций вызывается возрастающей сложностью психики ребенка и является мерой такой сложности.

Абрахам Карл, Классические психоаналитические труды, -1

Суть рационализации во все большем «овладевании» реальностью посредством все более абстрактных понятий и в методическом достижении определенных практических целей путем все более точного исчисления адекватных для этого средств. Персонализацией же обозначается постепенное историческое самообособление индивидуального сознания от гомогенно- коллективного и становление его суверенно-личностных форм. Под трансценденцией понимается духовная деятельность, включающая в себя этический пафос, волевую устремленность, мыслительную активность, направленную на испытание и пересмотр пределов постижения себя и мира.

Красиков В. И., Озарение трансценденцией, 2014

В заключение заметим, что воззрение и метафизический аппарат мадхьямаки-жентонг в том своем аспекте, который ориентирован на описание абсолютной реальности, и в силу самой природы процесса познания абсолюта высших учений[12] выходит за пределы формальной логики и опирается на диалектический способ мышления.[13] Это значит, что он пребывает вне области применимости методов прасангики и, следовательно, та критика, которой была подвергнута мадхьямака-жентонг со стороны последователей мадхъямака-прасангики, ни в коей мере не может считаться хоть сколько-нибудь корректной и адекватной реальному положению дел.

Дордже Третий Кармапа Ранджунг, О различении сознания и изначального осознавания. О сущности Татхагаты, -1

Процесс целепостановки связан с условиями реализации деятельности, что предполагает, в первую очередь, способность субъекта к адекватной рефлексии. Однако на этапе целереализации условия среды осуществления деятельности (реализации свободы) начинают действовать по своим законам, предсказать которые зачастую невозможно заранее. Они представляют собой то важное условие, которое позволяет говорить о возможности или невозможности осуществления деятельности и, в конечном счете, судить о наличии или отсутствии у субъекта свободы (вернее степени свободы). В этом случае уместно вспомнить трактовку свободы, данную Б. Спинозой и развитую в дальнейшем, которую можно сформулировать как «способность субъекта контролировать условия собственного существования с целью наиболее полного обеспечения присущих ему потребностей» [Науменко 2005, с. 99].

Коллектив авторов, Методологические проблемы социально-гуманитарных наук, 2013

Взаимопонимание людей предполагает одинаковое понимание всех явлений (объектов). Только в таком случае возможны последующие элементы ряда. В современной науке нет адекватного объяснения самой сути понимания. Воспользуемся гипотезой:

Войтов А. Г., Философская технология идентификации сущности. Наставления мудрецам, 2009

Большинство современных исследователей рассматривают механизмы психологической защиты в качестве интрапсихической адаптации человека, происходящей за счет подсознательной переработки поступающей информации, способствующей гармоничному состоянию сознания. Совладающее поведение представляется как поведение, позволяющее субъекту с помощью осознанных действий способами, адекватными личностным особенностям и ситуации, справиться со стрессом. Если субъект не владеет этим видом поведения, возможны неблагоприятные последствия для его продуктивности, здоровья и благополучия (Крюкова, 2007б).

Коллектив авторов, Стресс, выгорание, совладание в современном контексте, 2011

2) принцип условности: понимание относительности собственных результатов, того, что возможны более адекватные решения;

Пушнова Ю. Б., Культурология. Учебное пособие для вузов, 2009