Цитаты со словом «стыд»
Больше всего в женщинах ценю застенчивость. Это красиво. Основа женственности не внешность, а повышенное чувство
стыда и сочувствие окружающим.
…
Стыд — это уже своего рода революция… …Если бы целая нация действительно испытала чувство
стыда, она была бы подобно льву, который весь сжимается, готовясь к прыжку.
Чтобы обрести признанье в наше время,Потребно честь и
стыд отбросить, словно бремя.Бесстыдство - вот кумир, кому подчиненыВсе сверху донизу: сословья и чины.
Первым признаком глупости является полное отсутствие
стыда.
Стыд — это привычка при обнажении души или плоти взвешивать впечатление, которое ты вызываешь у созерцающего.
К основным тайнам
стыда надо отнести свойство человека охотнее обнажать самое ужасное и самое отвратительное, чем ничтожнейшую черточку характера, выставляющую его в смешном виде.Спрятаться за раскаянием, умалчивать, признаваясь, - это самый ловкий, самый лживый трюк самообмана в самоизображении.
Когда меня чуть не уволили, меня спас Анатолий Лысенко. Я загулял на неделю. Просто загулял, и никто не знал, где я. Я был в Москве, перемещался с компаниями, с машинами. Мне было в кайф, весело. А потом я пришел. И то чувства
стыда после разговора с Лысенко, что испытал тогда – оно меня до сих пор держит и сдерживает во многих поступках. В тот период для меня произошла трансформация, когда я бросил пить – переоценка ценностей – даже в философии жизненной. Я понял, что ответственен за себя перед другими. Я не отвечаю за других. Я за себя перед ними отвечаю. И он должен отвечать за себя передо мной.
С венцом
стыда на челе, я не упоминаю о своих вывернутых внутренностях – взбудораженных, вздутых, кипящих, переполненных, раздражённых и беспокойных, словно я произвёл на свет Дракона или Геракла. Кто же их отец? Разумеется, Зевс.
Похожие цитаты:
Самое неприятное чувство — это чувство собственного бессилия.
Любовь, ненависть, отчаяние, жалость, негодование, отвращение — что все это значит по сравнению с совокуплением планет?
Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести.
Люди часто похваляются самыми преступными страстями, но в зависти, страсти робкой и стыдливой, никто не смеет признаться.
О Нижнем я вспоминать не могу: в нём я выстрадал самое тяжёлое, самое ужасное время своей жизни. От горя, грубых оскорблений, унижений я доходил до отчаяния, и ещё голова крепка была, что с ума не спятил...
В своих произведениях я невольно отворачиваюсь от всего болезненного, не желая ворошить пережитые печали.
Все грехи сопряжены с удовольствием и признают свою вину, только зависть не знает ни вины, ни удовольствия.
Никогда не следует сожалеть, что человека обуревают страсти. Это все равно, как если бы мы стали сожалеть, что он человек.
Пустые и малодушные люди нередко обнаруживают перед своими подчинёнными и перед теми, кто не смеет выказать им сопротивления, припадки гнева и страсти и воображают, что выказали этим своё мужество.
Чем больше незащищённости во мне, тем больше я чувствую в себе сил, потому что я уверена, что нет таких эмоций, за которые можно пристыдить.
Предчувствуя близость смерти, я сознаюсь, что ненавижу немецкую нацию вследствие её бесконечной глупости и что я краснею от того, что принадлежу к ней.
Бог избавил меня от зависти, чувства ревности, даже обижаться я практически не умею.
Я думаю чувством, а чувствую мыслью.
Кто видит лишь недостатки, не видя их причин, тот видит лишь наполовину; если же он видит их причины, то гнев его может порой обратиться в самое нежное сострадание.
Нельзя ничего бояться! Ни на этом, ни на том свете. Страх − унижает. Теряешь себя.
Цитаты не только выражают чужую мысль, но и прикрывают наготу собственной.
Испытывал ли я когда-нибудь угрызение совести? Память моя хранит на этот счёт молчание.
Люди всегда говорят, что они не были похожи на себя, когда, распалившись от гнева, выдали свое истинное нутро.
Тщеславие, эта нестерпимая, мучительная жажда успеха, — есть великая пытка для ума и состоит из зависти, гордости и алчности.
Наслаждение — всякое ощущение, которое душа предпочитает лучше испытать, чем не испытывать.
Люди понимают только чувства, сходные с их собственными чувствами; другие, как бы прекрасно они ни были выражены, не действуют на них: глаза глядят, но сердце не участвует, а вскоре и глаза отворачиваются.
Кто боится страдания, тот уже страдает от боязни.
Ведь правда, что вина по поводу рождения лежит на самом ребенке? Я полагаю, что мы обманом вынуждаем своих родителей произвести нас на свет, и именно наши будущие дети заставляют нашу плоть испытывать зуд.
Не знает юность совести упрёков.
Нагота начинается с лица, бесстыдство — со слов.
Любовь не желает быть отблагодарённой и не желает быть порождённой состраданием. Любовь хочет быть любимой, требует ответной любви, а не другого чувства, каким бы благородным оно ни было.
Ненависть — чувство благородное. Потому что она вырастает из пепла сгоревшей любви.
Что до «боюсь» − бояться ничего нельзя. Ни на том, ни на этом свете. Страх − унижает. Теряешь себя.
Ничему тюрьма нас не научит, кроме чувства жалости, пожалуй.
Стесняться собственных половых органов так же глупо, как и гордиться их формами и размерами; но гордость лучше стеснения.
Ничтожна та любовь, что не страшится навлечь презрение на любимую.
Уважение — это застава, охраняющая отца и мать так же, как и ребенка: первых оно спасает от огорчений, последнего — от угрызений совести.
Человек отрицает природу, сокрушает её, подавляет даже в своём теле, которого он стыдится и прячет словно преступление.
Приходить в гнев — значит вымещать на себе ошибки другого.
Женщины никогда не бывают так сильны, как тогда, когда они вооружаются своим бессилием.
«Если человек просто откинулся и подумал о надвигающемся ему прекращении и ужасе, и незначительности одиночества в космосе, то он, несомненно, будет сходить с ума, либо испытывать чувство бесполезности».
Гнев — это откровенная и мимолетная ненависть; ненависть — это сдержанный и постоянный гнев.
Вспоминать юность — это все равно что посещать могилу друга, которого мы оскорбили, и не имеем никакой возможности загладить свою вину.
Если ты с детства не научился смотреть в глаза матери и видеть в них тревогу или покой, мир или смятение, — ты на всю жизнь останешься нравственным невеждой.
Я сдерживался, чтобы не изнасиловать её, она — чтобы не разрыдаться. Между нами, как говорится, зарождалась любовь.