Цитаты со словом «вымысел»
Люди с живым воображением лгут с удивительной легкостью:
вымысел у них смешивается с истиной так, что они и сами не могут отличить одно от другого.
Вся древняя история не более чем
вымысел, с которым все согласны.
Но я ничего больше не вижу: сколько я ни роюсь в прошлом, я извлекаю из него только обрывочные картинки, и я не знаю толком, что они означают, воспоминания это или
вымыслы.
Поэта рождает не дар творческого
вымысла, а дар одухотворения.
Все религии, какие мы только видим на земле, дают нам лишь клубок
вымыслов и бредней, возмущающих ум.
Классические произведения живы до сих пор не художественностью и
вымыслом, а правдивым изображением эпохи. Художественность, как и любовь, — приправа для основной идеи произведения.
Вы вступаете в сказочную страну неисчислимых чудес. Справа — обширный и глубокий океан
вымысла, зеркало которого испещрено многочисленными островками причудливых наслаждений. Слева — джунгли из столь хитроумно сплетённых заговоров и интриг, что за последние годы никто так и не смог по-настоящему сквозь них продраться. Едва ли стоит самому прокладывать путь через эту чащобу или, подняв паруса, без опытного пилота пускаться в плавание по коварным водам. Отважным людям неплохо заплатили за то, чтобы они раздобыли драгоценные камни, скрытые в пустынях. Наберитесь терпения. Найденные сокровища непременно появятся на книжном рынке, сверкая привлекательной обложкой, и обойдутся вам намного дешевле, чем самому организовывать поход на ними.
Похожие цитаты:
Искусство имеет смысл, если оно правдивее действительности.
История — это правда, которая становится ложью. Миф — это ложь, которая становится правдой.
Фантазия ни одного писателя не достигнет правды жизни.
Многогранность, неистощимость на выдумку, логичность и склонность к юмору, а также истинное мифотворчество превратили Роджера Желязны не просто в писателя-фантаста, а в Писателя с большой буквы.
Подлинная история всегда страшнее того, что можно о ней выдумать.
История соткана из лжи, в которую все верят.
Подлинная история писателя содержится в его книгах, а не в фактах биографии.
С первых рассказов я хотел писать фантастику, не имеющую ничего общего с космическими кораблями, далеким будущим и тому подобной чепухой... научную фантастику, основанную на настоящем.
Фантазии даже второсортного писателя современной научной фантастики, т. к. они коренятся в фактах современной жизни, несравненно богаче, смелее и причудливее, чем Утопия или видения Тысячелетнего царства прошлого.
Воображение писателя рождается из реального чувства.
Скептицизм позволяет нам отличать фантазии от фактов, проверять наши предположения.
История — это роман, в который верят, роман же — история, в которую не верят.
Нет понятия «плагиат»: само собой разумеется, что все произведения — произведения одного автора, вневременного и анонимного.
Фантастика — подлинный язык эпохи Освенцима, Олдермастона и Эниветока.
Достоевский и Гоголь — писатели с воображением, Пушкин, Толстой, Тургенев исходили от натуры. Я пишу исключительно о своем опыте, у меня нет никакого воображения.
К историческому повествованию должно присовокупить лишь такие рассуждения, до которых здравомыслящий читатель не может дойти своим умом.
Я часто обращаюсь к научной фантастике, потому что эта литература располагает необходимым для меня набором художественных приемов, близких сюрреализму.
Я пишу научную фантастику, потому что она даёт безграничный простор моему воображению и могучий толчок моим чувствам; к тому же, фантастам сравнительно легко печататься.
В России все, от мала до велика, обманывают и лгут: эта страна — фантасмагория, мираж, империя иллюзий.
Юности свойственны поспешные обобщения, и она зачастую приходит к выводу, что все на свете лживо лишь потому, что какие-то отдельные вещи оказались действительно лживыми.
Без фантазии нет искусства, как нет и науки.
История — это ряд выдуманных событий по поводу действительно совершившихся.
В Америке мифы и легенды практически неубиваемы.
Когда прошлое становится легендой, настоящее становится чепухой.
Я протестую против терминов «фантазия» и «символизм». Наш внутренний мир реален, быть может, даже более реален, чем мир, окружающий нас.
Главное горе портретной фотографии — это что люди стремятся изобразить собой, что они «снимаются». А в литературе этому точно соответствует, когда писатели «сочиняют». Пошлее этого сочинительства нет ничего на свете.
Роман — это история настоящего, в то время как история — это роман минувшего.
Есть два способа живо заинтересовать публику в театре: при помощи великого или правдивого. Великое захватывает массы, правдивое подкупает отдельных лиц.
Людей можно исправлять, только показывая им, каковы они. Правдивая комедия полезнее лживой или академической речи.
Доказательство — свидетельство, более похожее на правдоподобное, чем на сомнительное. (
Перевод А. Вышемирского)
У истории есть свое шарлатанство: она ставит своих героев вдаль для того, чтобы скрыть все то низкое и возмутительное, что имеется в их чертах.
История мира — это биография великих людей.
Одна ложь, замешавшаяся между истинами, делает все их сомнительными.
Под поверхностью всей современной жизни кроется глубочайшая и возмутительнейшая неправда — ложный постулат реального равенства людей.
Герои подобно произведениям искусства кажутся более великими через пространство веков.
История это квинтэссенция сплетен.
Легенды входят в историю не потому, что похожи одна на другую, а потому, что отличаются друг от друга. Мастером становится художник, который делает чужие легенды понятными нам.
Когда очевидцы молчат, рождаются легенды.