Неточные совпадения
Внешней задачей русского империализма
является лишь обладание проливами, выходом к морям.
Самый закон
является для него не представителем высшей правды, а только
внешним препятствием, камнем, который нужно убрать с дороги.
Влиятельное лицо всегда не прочь полиберальничать, — к счастию, это вошло уже в привычку, — лишь бы либеральная мысль
являлась не в чересчур резкой форме и смягчалась
внешними признаками уступок и соглашений.
Он хвалил направление нынешних писателей, направление умное, практическое, в котором, благодаря бога, не стало капли приторной чувствительности двадцатых годов; радовался вечному истреблению од, ходульных драм, которые своей высокопарной ложью в каждом здравомыслящем человеке могли только развивать желчь; радовался, наконец, совершенному изгнанию стихов к ней, к луне, к звездам; похвалил
внешнюю блестящую сторону французской литературы и отозвался с уважением об английской — словом,
явился в полном смысле литературным дилетантом и, как можно подозревать, весь рассказ о Сольфини изобрел, желая тем показать молодому литератору свою симпатию к художникам и любовь к искусствам, а вместе с тем намекнуть и на свое знакомство с Пушкиным, великим поэтом и человеком хорошего круга, — Пушкиным, которому, как известно, в дружбу напрашивались после его смерти не только люди совершенно ему незнакомые, но даже печатные враги его, в силу той невинной слабости, что всякому маленькому смертному приятно стать поближе к великому человеку и хоть одним лучом его славы осветить себя.
Не довлело любящему божеству быть связанным с возлюбленною им натурою мира одною
внешнею связью естественного закона и порядка; оно желало иметь с нею внутренний союз свободной любви, для коего твари
являлись неспособными.
Но как строго ни соблюдал себя и свою жизнь Гордей Евстратыч, — он
являлся только выразителем ее
внешней стороны, а самый дух в доме поддерживался Татьяной Власьевной, которая
являлась значительной величиной в своем кругу.
Необходимость что-нибудь высказать
является результатом не внутренней подстрекающей потребности духа, а известным образом сложившихся
внешних обстоятельств.
Первая форма его та, когда субъект
является не фактически, а только в возможности виновным и когда поэтому сила, его губящая,
является слепою силою природы, которая на отдельном субъекте, более отличающемся
внешним блеском богатства и т. п., нежели внутренними достоинствами, показывает пример, что индивидуальное должно погибнуть потому, что оно индивидуальное.
Так
являются художники, сливающие внутренний мир души своей с миром
внешних явлений и видящие всю жизнь и природу под призмою господствующего в них самих настроения.
Разумеется, сатира, раз
явившись, все-таки не могла быть совершенно уничтожена, но по крайней мере с этих пор нет уже у нас того
внешнего признака, по которому можно следить действия сатиры шаг за шагом и судить о ее распространении в обществе и о степени успеха, — нет более периодических изданий, отличающихся сатирическим характером.
Первая статья о ней
явилась в апреле 1856 года, под заглавием «О
внешней торговле».
И, как только кончилась война, мы и принялись за дело: тысячи народа хлынули за границу,
внешняя торговля усилилась с понижением тарифа, иностранцы
явились к нам строить железные дороги, от нас поехали молодые люди в иностранные университеты, в литературе
явились целые периодические издания, посвященные переводам замечательнейших иностранных произведений, в университетах предполагаются курсы общей литературы, английского и французского судопроизводства и пр.
Как чувство темное, бессознательное, он
является вместе с первым развитием понятий в ребенке, тотчас, как только он начинает отличать самого себя от
внешних предметов.
С
внешней стороны Коновалов до мелочей
являлся типичнейшим золоторотцем; но чем больше я присматривался к нему, тем больше убеждался, что имею дело с разновидностью, нарушавшей мое представление о людях, которых давно пора считать за класс и которые вполне достойны внимания, как сильно алчущие и жаждущие, очень злые и далеко не глупые…
Самый город сразу изменил свой
внешний вид, хотя главным двигателем здесь и
являлась казацкая нагайка, уничтожавшая в корне обывательскую лень.
В себе человек сознал прежде всего
внешние, физические качества — и на первой ступени развития каждого народа
являются героические сказания.
Когда человечество, еще не сознавая своих внутренних сил, находилось совершенно под влиянием
внешнего мира и, под влиянием неопытного воображения, во всем видело какие-то таинственные силы, добрые и злые, и олицетворяло их в чудовищных размерах, тогда и в поэзии
являлись те же чудовищные формы и та же подавленность человека страшными силами природы.
Строго говоря, поэтическое чувство есть почти во всяком человеке. Чрезвычайно трудно найти таких грубых и холодных людей, на которых ничто не производило бы впечатления, которые были бы равнодушны ко всему на свете. Но в обыкновенных людях чувство это проявляется очень слабо и нередко заглушается разными житейскими расчетами и обстоятельствами. В поэте же оно развивается весьма сильно,
является господствующим над другими сторонами души и выражается очень ярко, несмотря на все
внешние препятствия.
Нужно сколько можно более и правильнее упражнять
внешние чувства ребёнка, чтобы увеличился запас впечатлений в его мозгу, и тогда светлые взгляды и суждения о различных отношениях предметов неизбежно
явятся в голове его сами собою.
У одних по необходимости, вследствие
внешних требований, а у других и наивно, простосердечно, — миросозерцание
явилось чрезвычайно узким и односторонним; в чиновнике так и видели только чиновника; в беде, происшедшей от взяточничества городничего, так и видели только следствие его взяточничества; всякого станового изображали, как конечную цепь и крайнюю исходную точку существующих порядков.
И вот
является учение об улучшении общественной жизни посредством изменения
внешних порядков.
Неоплатонизм исторически
является враждебно соперничающим с христианством, и действительно, несмотря на кажущееся,
внешнее сходство, он глубоко ему противоположен, и именно в самом основном и центральном учении о божественном Ничто и вытекающем отсюда учении о происхождении мира из непроизвольной эманации абсолютного.
Торжеством научно-критического метода в применении к священной письменности, в частности к Ветхому и Новому Завету,
явилось их филологически-литературное изучение, при котором подвергаются всестороннему анализу тексты, формы, вообще вся
внешняя, исторически обусловленная, конкретная их оболочка (не говоря уже о такой работе, как критическое установление самого текста).
И допустим, далее, что тела эти
явились бы точным повторением организма умерших по
внешнему и внутреннему составу и обладали бы сознанием связи и даже тожественности с ранее жившими своими двойниками.
«После этой жизни нет возрождения: ибо четыре элемента с
внешним началом удалены, а в них стояла с своим деланием и творением родительница; после этого времени она не имеет ожидать ничего иного, кроме как того, что, когда по окончании этого мира начало это пойдет в эфир, сущность, как было от века, станет снова свободной, она снова получит тело из собственной матери ее качества, ибо тогда пред ней
явятся в ее матери все ее дела.
Среда ничто дифференцирует всеединство во множественность, поэтому каждое отдельное что находит себя охваченным другими что, на которые распадается все, — иначе сказать, оно находит все как
внешнюю для себя границу или принудительную данность, которая противостоит,
является объектом для преодоления.
И если оттуда конец представляется каким-то
внешним, нежданным, насильственным актом, каким обычно почитается и личная смерть каждого отдельного человека, то здесь конец совпадает с наступлением наибольшей зрелости,
является мотивированным и закономерным, так же как и личная смерть посылается лишь тогда, когда она своевременна для человека.
«Не мерою дает Бог духа» [Ин. 3:34.], и, когда огненные языки возгораются над головами, при каких бы
внешних обстоятельствах они ни возгорелись,
является достоверным, что религиозное сознание становится при этом вселенским, кафоличным.
Роль"старосты"в смысле движения играл Михаэлис — натурой и умом посильнее многих, типичный выученик тогдашней эпохи, чистокровный"нигилист", каким он
явился у Тургенева, пошедший в студенты из лицеистов, совершенно"опростивший"себя — вплоть до своего
внешнего вида — при значительной, почти красивой наружности.
Но последствием эгоцентризма
является то, что все становится
внешним для человека.
Сначала возгорается профетический творческий огонь, потом начинается охлаждение огня, бюрократизация и механизация духовной жизни в церквах, как социальных институтах, потом
является реакция против этого процесса, обращение к внутренней духовной жизни, потом эта внутренняя жизнь сдавливается, суживаются горизонты, происходит обуржуазивание духовности, как было обуржуазивание
внешней церкви.
Но этим не устранится, а лишь усилится внутренний трагизм жизни, тоска станет еще большей, и
явится более напряженная духовность, ныне задавленная
внешними несчастьями и неустройством общества.
Таким со своей
внешней стороны и по своей внутренней жизни
являлся Петербург в тот год, когда в великосветских его залах и гостиных должна была появиться из глубины тамбовского наместничества княжна Людмила Васильевна Полторацкая, появиться, но вместе с тем, волею судеб, не вращаться только исключительно среди придворной знати, к которой принадлежала по своему рождению, а близко соприкасаться и с «подлым народом», как называли тогда простолюдинов, и даже с самыми низменными, упомянутыми нами, его подонками.
Пятнадцать лет тому назад, после одного из набегов кочевников, дерзость которых дошла до того, что они
явились под стены строгановской усадьбы и с трудом были отбиты, Семен Иоаникиевич нашел в одном из сугробов около острога полузамерзшую смуглую девочку, по
внешнему виду лет двух или трех, завернутую в шкуру дикой козы и, видимо, кем-то впопыхах брошенную.
Несмотря на такое ненормальное положение главы государства, несмотря на такую беспримерную в истории изолированность царя от «земли», царь этот еще не слабел в делах войн и
внешней политики и еще продолжал
являться с блеском и величием в отношении к другим державам.
Среди еврейского народа, запутанного бесчисленными
внешними правилами, наложенными на него левитами под видом божеских законов, пред каждым из которых стоит изречение: «и бог сказал Моисею», —
является Христос.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был
внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот
явился в нужное время. Это было так называемое у французов, le Hourra de l’Empereur. [императорское ура.]
Если
являлось какое-нибудь общество мистиков, не соблюдавших постов и других
внешних обрядов господствующей церкви, их сейчас заподозревали в жидовстве.