Неточные совпадения
—
То-то! уж ты сделай милость, не издавай! Смотри, как за это прохвосту-то (так называли они Беневоленского) досталось! Стало быть, коли опять за то
же примешься, как бы и тебе и нам в ответ не попасть!
—
То-то и есть, что они все так делают, — отвечал Заметов, — убьет-то хитро, жизнь отваживает, а потом тотчас в кабаке и попался. На трате-то их и ловят. Не все
же такие, как вы, хитрецы. Вы бы в кабак не пошли, разумеется?
— Я тут тружусь, сижу иногда за полночь, пишу, считаю каждую копейку: а он рвал!
То-то ты ни слова мне о деньгах, никакого приказа, распоряжения, ничего! Что
же ты думал об имении?
Татьяна Павловна на вопросы мои даже и не отвечала: «Нечего тебе, а вот послезавтра отвезу тебя в пансион; приготовься, тетради свои возьми, книжки приведи в порядок, да приучайся сам в сундучке укладывать, не белоручкой расти вам, сударь», да
то-то, да это-то, уж барабанили
же вы мне, Татьяна Павловна, в эти три дня!
Попивая коньячок и выслушав сообщенное известие, он заметил, что такого солдата следовало бы произвести сейчас
же во святые и снятую кожу его препроводить в какой-нибудь монастырь: «
То-то народу повалит и денег».
—
То-то и есть, что в уме… и в подлом уме, в таком
же, как и вы, как и все эти… р-рожи! — обернулся он вдруг на публику. — Убили отца, а притворяются, что испугались, — проскрежетал он с яростным презрением. — Друг пред другом кривляются. Лгуны! Все желают смерти отца. Один гад съедает другую гадину… Не будь отцеубийства — все бы они рассердились и разошлись злые… Зрелищ! «Хлеба и зрелищ!» Впрочем, ведь и я хорош! Есть у вас вода или нет, дайте напиться, Христа ради! — схватил он вдруг себя за голову.
Дальнейших последствий стычки эти не имели. Во-первых, не за что было ухватиться, а во-вторых, Аннушку ограждала общая любовь дворовых. Нельзя
же было вести ее на конюшню за то, что она учила рабов с благодарностью принимать от господ раны! Если бы в самом-то деле по ее сталось, тогда бы и разговор совсем другой был. Но
то-то вот и есть: на словах: «повинуйтесь! да благодарите!» — а на деле… Держи карман! могут они что-нибудь чувствовать… хамы! Легонько его поучишь, а он уж зубы на тебя точит!
—
То-то, что не знал… Я что
же говорю? Не знал, а распоряжался мирами…
— Вот
то-то и есть. Какой
же ты адвокат? Тебе оглоблю надо дать в руки, а не закон.
— Так, так…
То-то нынче добрый народ пошел: все о других заботятся, а себя забывают. Что
же, дай бог… Посмотрел я в Заполье на добрых людей… Хорошо. Дома понастроили новые, магазины с зеркальными окнами и все перезаложили в банк. Одни строят, другие деньги на постройку дают — чего лучше? А тут еще: на, испей дешевой водочки… Только вот как с закуской будет? И ты тоже вот добрый у меня уродился: чужого не жалеешь.
Факт этот лишь говорит: если дано
то-то, то будет
то-то, если
же иное дано, то будет иное.
— Этакие бесстыжие глаза… — подивилась на него старуха, качая головой. —
То-то путаник-мужичонка!.. И сон у них у всех один: Окся-то так
же дрыхнет, как колода. Присунулась до места и спит… Ох, согрешила я! Не нажить, видно, мне другой-то Фени… Ах, грехи, грехи!..
— Так он тебя в дудку запятил?
То-то безголовый мужичонка… Кто
же баб в шахту посылает: такого закону нет. Ну и дурак этот Тарас… Как ты к нему-то попала? Фотьянская, видно?
Посидела Аннушка, потужила и ушла с тем
же, с чем пришла. А Наташка долго ее провожала глазами: откуда только что берет Аннушка — одета чисто, сама здоровая, на шее разные бусы, и по праздникам в кофтах щеголяет. К пасхе шерстяное платье справила:
то-то беспутная голова! Хорошо ей, солдатке! Позавидовала Наташка, как живут солдатки, да устыдилась.
—
То-то, а то я, знаете, раз желаю, чтобы читатели опять в одном и том
же журнале мое сочинение видели.
—
То-то и есть: вы ведь живали в народе, вам стыдно не знать его; ну какой
же он революционер? Эх, господа! господа!
Раз у отца, в кабинете,
Саша портрет увидал,
Изображен на портрете
Был молодой генерал.
«Кто это? — спрашивал Саша. —
Кто?..» — Это дедушка твой. —
И отвернулся папаша,
Низко поник головой.
«Что
же не вижу его я?»
Папа ни слова в ответ.
Внук, перед дедушкой стоя,
Зорко глядит на портрет:
«Папа, чего ты вздыхаешь?
Умер он… жив? говори!»
— Вырастешь, Саша, узнаешь. —
«
То-то… ты скажешь, смотри!..
— «Дедушка, надо!»
—
То-то! попомни
же, внук!..
—
То-то. Разумеется, что
же тут такого? А вот они (она указала глазами на группу, сидевшую за самоваром), они, наверно, сказали бы, что это нехорошо. Правы они или нет?
— Ну, так и есть, к Гололобову едет.
То-то Григорий Александрыч высматривал. Это он его поджидал. Ну, и окрутит
же его Хрисашка!
— Да, да, да!
то-то вот все мы, бесу смущающу, умствовать дерзновение имеем! И предполагаем, и планы строим — и всё на песце. Думалось вот: должны оставаться рабы, а вдруг воспоследовало благочестивейшего государя повеление: не быть рабам! При чем
же, скажи ты мне, предположения и планы-то наши остались? Истинно говорю: на песце строим!
—
То-то, говорю: чти! Вот мы, чернядь, как в совершенные лета придем, так сами домой несем! Родитель-то тебе медную копеечку даст, а ты ему рубль принеси! А и мы родителей почитаем! А вы, дворяна, ровно малолетные, до старости все из дому тащите — как
же вам родителей не любить!
—
То-то, воровка! Старая уж, а — туда
же!
—
То-то и горе, что нету. Мне дал отец, надо
же разменять.
Изредка попадается по дороге починок из двух-трех дворов или
же одиноко стоящая сельская расправа [3], и опять поля, опять лес, земли-то, земли-то!
то-то раздолье тут земледельцу!
Дернов.
То-то вот и есть, что наш брат хам уж от природы таков: сперва над ним глумятся, а потом, как выдет на ровную-то дорогу, ну и норовит все на других выместить. Я, говорит, плясал, ну, пляши
же теперь ты, а мы, мол, вот посидим, да поглядим, да рюмочку выкушаем, покедова ты там штуки разные выкидывать будешь.
— А-га! — говорит. — Вот
то-то и есть, а если уже это так надо, чтобы я страдал, так вы уважайте
же меня по крайней мере за это, и вели мне еще графин водки подать!
Подхалюзин.
То-то, дурак! Вот ты теперь и смотри на нас! (Ходит по комнате.) Так-то-с, Алимпияда Самсоновна! А вы хотели за офицера идти-с. Чем
же мы не молодцы? Вот сертучок новенький взяли да и надели.
И письма к дяде туда
же положу:
то-то, чай, обрадуется! ведь семнадцать лет и словом не перекинулись, шутка ли!
—
То-то! — закричал я, но в это
же самое время мне стало совестно за себя и жалко Дубкова, красное, смущенное лицо которого выражало истинное страдание.
— Вот
то-то! А он принят у его сиятельства князя Владимира Андреевича. Что
же тогда мне будет, если он пожалуется князю?
—
То-то вот! — все еще несколько сонным голосом ответил он. — «Два-ста»… У Екатерины… в вашей стороне! Ничего-то вы, мужики, толком не знате, а туда
же, «в разор разорил»… Распустились!
— Ну
то-то и есть! Стало быть, и тебе это ясно: кто
же теперь «маньяк»? Я ли, что, яснее видя сие, беспокоюсь, или те, кому все это ясно и понятно, но которые смотрят на все спустя рукава: лишь бы-де по наш век стало, а там хоть все пропади! Ведь это-то и значит: «дымом пахнет». Не так ли, мой друг?
—
То-то, батюшка! Коли я шут, так и другой кто-нибудь тут! А вы меня уважайте: я еще не такой подлец, как вы думаете. Оно, впрочем, пожалуй, и шут. Я — раб, моя жена — рабыня, к тому
же, польсти, польсти! вот оно что: все-таки что-нибудь выиграешь, хоть ребятишкам на молочишко. Сахару, сахару-то побольше во все подсыпайте, так оно и здоровее будет. Это я вам, батюшка, по секрету говорю; может, и вам понадобится. Фортуна заела, благодетель, оттого я и шут.
—
То-то «эх, Фома»! Видно, правда не пуховик. Ну, хорошо; мы еще потом поговорим об этом, а теперь позвольте и мне немного повеселить публику. Не все
же вам одним отличаться. Павел Семенович! видели вы это чудо морское в человеческом образе? Я уж давно его наблюдаю. Вглядитесь в него: ведь он съесть меня хочет, так-таки живьем, целиком!
— Вот
то-то, любезнейший; с конца добрые люди не начинают. Прежде, нежели цидулки писать да сбивать с толку, надобно бы подумать, что вперед; если вы в самом деле ее любите да хотите руки просить, отчего
же вы не позаботились о будущем устройстве?
—
То-то и есть, нету. Тогда бы и разговору не было: бери, да и все тут; что мое, то твое: это все единственно… Воля твоя, Гриша, надо добыть: придут ребята — как
же? Не годится, брат, осмеют, осрамишься… Да что тебе! Не искать стать! Взял, да и баста! Свое берешь, не чужое! Сам говоришь, тебе все предоставил: таким манером это все единственно.
— А то как
же! По-бабьи зарюмить, стало быть? — насмешливо перебил Захар. — Ай да Глеб Савиныч! Уважил, нечего сказать!.. Ну, что ж ты, братец ты мой, поплачь хошь одним глазком…
то-то поглядел бы на тебя!.. Э-х!.. Детина, детина, не стоишь ты алтына! — промолвил Захар.
— Царица небесная!
То-то вот! Я как вино-то увидела… ох, словно сердце мое чуяло… не добром достали вино-то!.. Да как
же это, родной?.. Ох, батюшки!
— Ах он, проклятый! — вскричал Глеб, у которого закипело при этом сердце так
же, как в бывалое время. —
То-то приметил я, давно еще приметил… в то время еще, как Ваня здесь мой был! Недаром, стало, таскался он к тебе на озеро. Пойдем, дядя, ко мне… тут челнок у меня за кустами. Погоди ж ты! Я ж те ребры-то переломаю. Я те!..
— Ну, точно, были это они вечор здесь, сам видел, своими глазами; уж так-то гуляли… и-и!
То-то вот, говорил тебе тогда: самый что ни есть пропащий этот твой Захарка! Право
же, ну; отсохни мои руки, коли годится тебе такой человек; не по тебе совсем…
— Э, э! Теперь так вот ко мне зачал жаться!.. Что, баловень? Э?
То-то! — произнес Аким, скорчивая при этом лицо и как бы поддразнивая ребенка. — Небось запужался, а? Как услышал чужой голос, так ластиться стал: чужие-то не свои, знать… оробел, жмешься… Ну, смотри
же, Гришутка, не балуйся тут, — ох, не балуйся, — подхватил он увещевательным голосом. — Станешь баловать, худо будет: Глеб Савиныч потачки давать не любит… И-и-и, пропадешь — совсем пропадешь… так-таки и пропадешь… как есть пропадешь!..
Ах, тетенька! Вот
то-то и есть, что никаких подобных поводов у нас нет! Не забудьте, что даже торжество умиротворения, если оно когда-нибудь наступит, будет принадлежать не Вздошникову, не Распротакову и даже не нам с вами, а все тем
же Амалат-бекам и Пафнутьевым, которые будут по его поводу лакать шампанское и испускать победные клики (однако ж, не без угрозы), но никогда не поймут и не скажут себе, что торжество обязывает.
—
То-то, уж хоть бы нам не мешали, а то где нам, грешным! — замечала с тою
же снисходительной улыбкой Юлия.
— Ах, нет-с!
То-то именно нет-с. В наши годы можно о себе серьезней думать. Просто разбитые мы все люди: ни счастья у нас, ни радостей у нас, утром ждешь вечера, с вечера ночь к утру торопишь, жить не при чем, а руки на себя наложить подло. Это что
же это такое? Это просто терзанье, а не жизнь.
— Да
то-то вот; пожалуйста, хоть не называйте
же вы этого вопроса женским.
—
То-то, душа моя, надобно сообразить, как это умеючи сделать! Я и сам, правду сказать, еще не знаю, но чувствую, что средства сыскать можно. Не все
же разом, не все рассекать: иной раз следует и развязать потрудиться!
— Ах, боже мой! так что
же это вы! что
же вы медлите? — вскричала Марья Александровна, едва скрывая свою радость. — Поезжайте, поезжайте! этим нельзя шутить.
То-то я смотрю, за обедом — вы такой скучный! Поезжайте, mon ami, поезжайте! Да вам бы следовало давеча утром с визитом отправиться, показать, что вы дорожите, что вы цените его ласку! Ах, молодежь, молодежь!
— Вот
то-то и есть. Держат
же попугаев в клетках, ухаживают за ними, а чем попугай лучше меня?.. Так, самая глупая птица. Только и знает, что орать да бормотать, а никто понять не может, о чем бормочет. Не правда ли?
— Из орды ушел колотый, а от Гарусова и подавно уйду… Главная причина, кто сильнее: преподобный Прокопий али Гарусов? Вот
то-то вы, глупые… Над кем изневаживается Гарусом-то?.. Над своими
же двоеданами, потому как они омрачены… А преподобный Прокопий вызволит и от Гарусова.